Совсем нетрудно.
Когда Грифф вошел в банк, у него слегка ныл живот. Он винил в этом острый перец, а не нервы. Грифф оглянулся, как будто ждал, что тут же привлечет к себе всеобщее внимание и будет выставлен на посмешище, как самый доверчивый дурак в мире.
Но все прошло точно так, как говорил Фостер Спикмен. Никто ничего не заметил. Он сделал запрос в справочном окошке, затем его провели к лифту, и он попал в подземную часть банка, где вежливая пожилая женщина попросила его оставить подпись на карточке. Сверив ее с карточкой, которую передал Спикмен, она удовлетворенно кивнула и провела Гриффа в небольшую камеру.
Его сердце бешено колотилось в такт с музыкой Янни, доносившейся из динамиков сверху. Женщина подвела его к сейфу, сказала, чтобы он не торопился и нажал кнопку на стене, когда закончит, а затем вышла. Ключ, который дал ему Спикмен вчера вечером, лежал в кармане джинсов. Грифф достал ключ и открыл сейф.
Из банка Грифф поехал прямиком в «Нортпарк» за покупками. Ему нравились его джинсы, старые и удобные, но он все равно купил себе еще две пары – потому, что мог себе это позволить. Туфли были тоже слишком удобными, и он не стал их менять, а только почистил. В «Нимане» он нашел три дизайнерские рубашки, которые выглядели не слишком женственными. Он переоделся в кабинке и вышел из универмага в одной из новых рубашек.
Все спортивные пиджаки в бутике «Армани» оказались ему узки в плечах, но он все же нашел один, который можно было перешить. Ему сказали, что заказ будет готов через несколько дней.
Он купил пару солнцезащитных очков за четыреста долларов. Странно, но за прошедшие пять лет больше всего изменилась мода на очки. Еще он купил сотовый телефон. Наверное, покупка дома заняла бы столько же времени. К тому моменту, как ему продемонстрировали все дополнительные возможности, рассказали о тарифных планах и настроили вызов голосовой почты, ему уже не терпелось поскорее убраться из магазина и воспользоваться этой проклятой штуковиной по ее прямому назначению – чтобы позвонить.
Конечно, Марше. Он набрал первый из номеров, отпечатанных на визитной карточке, и услышал бесстрастный голос, предлагающий оставить сообщение, что он и сделал. Ожидая, пока Марша перезвонит, он объехал район, разглядывая магазины и проезжая мимо мест, которые он часто посещал пять лет назад. Одни совсем не изменились, другие просто нельзя было узнать.
Примерно через час, не дождавшись звонка от Марши, он набрал номер одной из ее девушек. «Молода, красива, и удовлетворение гарантировано».
– Алло?
У нее был чуть хрипловатый, сексуальный голос. Она ему уже нравилась.
– Привет. Меня зовут Грифф Буркетт. Я клиент Марши. Она порекомендовала мне вас.
В первый момент ему показалось, что девушка икает, но потом он понял, что она плачет.
– Марша… – она всхлипнула и умолкла на полуслове, а затем простонала: – О боже! Это ужасно!
– Что случилось?
– Марша в больнице.
Все дороги вокруг Пресвитерианской больницы ремонтировались. Пока Грифф пробирался через все выставленные ремонтниками заграждения и объезды, он ругался так же сильно, как и потел.
Он бегом пересек парковку, показавшуюся ему неимоверно длинной, а в вестибюле ему пришлось стоять в очереди к информационному окошку. К тому моменту, когда сотрудник сообщил ему номер палаты Марши, он уже едва сдерживал ярость.
Рядом с дверью в ее палату, прислонившись к стене, стоял сосед, который вчера вечером выходил из лифта в холле. Заметив приближающегося Гриффа, он вздрогнул, как от удара электрическим током, и заслонил спиной дверь в больничную палату.
– Нет-нет, – отчаянно замахал он руками. – Уходите! Она не хочет, чтобы вы видели ее такой.
– Почему она здесь?
Мужчина умолк и опустил руки. Его остренькое, лисье личико превратилось в страдальческую маску. Веки, покрасневшие от слез, часто моргали.
– Не могу поверить, что это случилось с ней. Сначала я думал, что это вы, хотя вы и не похожи… Такая жестокость…
– Жестокость?
Мужчина опять принялся размахивать руками перед собой, на этот раз из-за переполнявших его чувств. Ничего не добившись, Грифф отодвинул его в сторону и, не обращая внимания на табличку, запрещавшую вход посетителям, шагнул в палату. Закрытые жалюзи преграждали путь яркому полуденному солнцу, но свет был включен, позволяя все хорошо рассмотреть. То, что увидел Грифф, заставило его остановиться на полпути между дверью и больничной кроватью.
– О боже!
– Я же говорил вам, что это бесчеловечная жестокость, – сосед вошел вслед за ним. – Кстати, меня зовут Дуайт.
– Грифф. И я этого не делал.
– Я понял. Теперь.
– Что случилось?
– Примерно через полчаса после того, как я видел вас в холле, в мою дверь позвонили. Я никого не ждал, и консьерж тоже не предупредил меня о посетителях. Я посмотрел на монитор системы безопасности и увидел Маршу, которая стояла в холле, только… согнувшись пополам. Она была… вот такой.
Ее избили до полусмерти. Грифф не мог видеть ее всю, но открытые участки кожи были в синяках и ссадинах. Если все остальное выглядит так же, как ее лицо, то ей еще повезло остаться в живых. Ей наложили несколько швов. Волосы пропитались кровью и прилипли к голове. Ее лицо так опухло, что он ни за что не узнал бы ее.
– У нее сломана челюсть, – прошептал Дуайт. – Утром ей сделали операцию и скрепили обломки проволокой. Ночью боль не мог снять никакой морфий.
Грифф опустил голову и сделал несколько глубоких вдохов. Когда он снова поднял голову, его голос был абсолютно спокоен.
– Кто был ее следующим клиентом? После меня. Она выставила меня, чтобы подготовиться к его приходу. Вы знаете его имя? – Он резко повернулся к Дуайту, и выражение его лица заставило соседа в страхе отпрянуть. – Вы знаете его имя? – тихо повторил он.
От кровати Марши донесся стон. Грифф двумя прыжками преодолел разделявшее их расстояние. Стараясь не задеть иглу капельницы, прикрепленную к руке Марши, он взял ее ладонь.
– Эй, привет, – тихо сказал он.
Оба глаза Марши заплыли, но ей удалось открыть один из них. Красивая зеленая радужка плавала в ярко-красном озере. Из-за сломанной челюсти Марша не могла говорить, и из ее горла вырвался всхлип.
– Ш-ш, – он наклонился и поцеловал ее в лоб, едва коснувшись губами, чтобы не причинить боль. – Лекарства сделают свое дело. Отдыхай. – Он еще раз поцеловал ее, затем выпрямился и повернулся к Дуайту, который стоял в изголовье кровати и тихо шмыгал носом. – Вы вызвали полицию?
Дуайт покачал головой.
– Какого черта?
– Она не могла говорить из-за сломанной челюсти, но впала в истерику, когда я сказал, что позвоню в полицию. Я подумал… – Он оглянулся, как будто проверяя, что никто не подслушивает. – Что из-за своей профессии она не хочет вмешивать сюда полицию.
– Но вы позвонили в «Скорую».
– Сразу же. Они приехали через несколько минут.
– И как вы объяснили ее состояние?
– У меня в квартире есть винтовая лестница. Я сказал, что она поднималась в туалетную комнату и упала с самого верха.
– И они поверили?
– Вероятно, нет. Но вызов полиции они оставили персоналу отделения «Скорой помощи». Полицейский тоже не поверил истории с лестницей и хотел, чтобы Марша написала имя того, кто на нее напал. Она отказалась.
Марша слабо сжала руку Гриффа. Он вновь наклонился к ней и осторожно поправил подушку, по которой разметалась прядь волос.
– Кто это был, Марша? С кем ты встречалась после меня?
Она с трудом покачала головой и вновь сжала его руку: она хотела, чтобы он наклонился ниже и мог расслышать ее голос. Он так и сделал, почти прижав ухо к ее губам.
Услышав единственное слово, которое она произнесла, Грифф резко поднял голову и посмотрел в глаз Марши, который она могла открыть. Она сомкнула веки на несколько секунд, давая понять, что он правильно понял ее.
– Значит, дело во мне!
Она кивнула.
Гриффа накрыла волна ярости. Вены на его виске раздулись и пульсировали. Но голос звучал на удивление спокойно.
– Он покойник, – Грифф произнес это утвердительным тоном, как будто констатируя свершившийся факт, чтобы у нее не оставалось в этом никаких сомнений. – Стэнли Родарт покойник.
Теперь он понял, почему она отказывалась звать полицию. Родарт дал ей понять, что, если она обвинит его в нападении, наказание будет еще ужаснее, чем это избиение.
Но больнее всего было сознавать, что единственная причина, по которой Родарт мучил Маршу, – это Грифф. Ну что ж, он добился своей цели, Грифф прочел послание, и оно было четким и ясным. Родарт с ним еще не закончил.
Ладно, подонок, подумал Гриф, я тоже с тобой только начал.
– Я заставлю его заплатить за это, – шепотом пообещал он Марше. – Клянусь.
Она сжала его руку. Он снова наклонился к ее губам. Из ее горла вырвались булькающие звуки, но Грифф разобрал ее предупреждение:
– Остерегайся его.
9
Звонок раздался в понедельник утром, когда он уже проснулся, но еще не встал с постели. Перевернувшись, он сонно потянулся за своим новым сотовым телефоном, лежавшим на ночном столике.
– Алло?
– Мистер Буркетт?
Сон как рукой сняло.
– Да. Слушаю.
– Сегодня в час дня вам удобно? – Она не назвала себя. В этом не было необходимости.
– В час дня? – Как будто ему нужно было подумать. Как будто это могло чему-то помешать. Как будто у него были другие дела. – Да, удобно.
– Вот адрес, – она назвала номер дома на Виндзор-стрит. – Запомнили?
– Запомнил.
Она повесила трубку. Грифф резким движением захлопнул телефон и крепко стиснул его в руке, пытаясь осознать тот факт, что сегодня им действительно придется это сделать. Затем он сел на постели. Боль в спине была такой сильной, что у него перехватило дыхание. Он отбросил простыню, встал и, не одеваясь, начал шарить по квартире в поисках ручки и бумаги, чтобы записать адрес. Он был уверен, что не забудет его, но решил не рисковать.
Потом он пошел в ванную. Стоя над унитазом, он опустил взгляд и пробормотал:
– Вот уж никогда не думал, что буду волноваться перед выходом на поле.
Как и ожидалось, он успешно прошел медицинский осмотр. Медсестра позвонила ему уже через два дня. Электрокардиограмма была в норме, легкие чистые. Кровяное давление и уровень холестерина низкие – как и уровень простат-специфического антигена. Число сперматозоидов в сперме, наоборот, было высоким. Превосходно.
Он вложил результаты медицинского обследования и листок с номером своего сотового телефона в конверт с адресом и маркой, который ему дал Спикмен специально для этой цели, и опустил в ближайший почтовый ящик.
Это было две недели назад. С тех пор он успел сменить квартиру и загореть.
Воспользовавшись полученными деньгами, он покинул свое жилище с тараканами и переселился в двухэтажную квартиру. Как и ожидалось, использование наличных причиняло определенные неудобства. Подписывая договор аренды, он увидел удивление на лице администратора, но управляющий жилым комплексом принял наличные, не задавая лишних вопросов. Новое жилье находилось не в самом богатом квартале, где потребовались бы рекомендательные письма и тщательная проверка документов, но оно было на несколько порядков лучше прежнего.
В жилом комплексе имелись охраняемые ворота, ухоженная территория, спортивный зал и открытый бассейн – именно ему Грифф был обязан своим загаром. После того как он привез новую мебель, установил музыкальный центр и плазменный телевизор высокого разрешения (по его мнению, лучшее из новейших изобретений), ему больше нечем было заняться, кроме как тренироваться в спортивном зале – желание растолстеть было вызвано лишь минутной вспышкой раздражения – и загорать у бассейна.
Кроме того, он почти каждый день ходил в больницу к Марше, не забывая приносить что-нибудь в подарок. Он покупал цветы, пока медсестры не пожаловались, что палата превращается в оранжерею. Дуайт, оказавшийся преданным и внимательным другом, посоветовал Гриффу проявить больше фантазии. Поэтому однажды он принес ей плюшевого мишку. Следующей была смешная шляпка.
– Будешь носить, пока не выйдешь отсюда и не сделаешь прическу, – сказал он и осторожно надел шляпку ей на голову.
Она все еще не могла разговаривать и выразительным взглядом благодарила его за то, что он навещает ее. Теперь она уже могла совершать короткие прогулки по коридору. Дуайт посоветовал пластического хирурга, который, как утверждали богатые и хорошо сохранившиеся клиенты Дуайта, был настоящим гением. Осмотрев Маршу, хирург пообещал чудеса, но предупредил, что сможет приступить к делу только после того, как Марша полностью поправится.
Ее все еще кормили через трубочку, и каждый раз, когда Грифф видел это, в нем вновь вскипала ярость. Он предполагал, что Родарт поднялся в пентхаус Марши сразу же после их встречи в гараже. Ожидая клиента, она открыла ему дверь. Он хотел получить от нее информацию о Гриффе, а когда она ничего не сказала – потому что ничего не знала, – попытался выбить сведения силой.
С точки зрения Родарта, это была неудача, потому что он по-прежнему ничего не знал о планах Гриффа. Но он явно получил удовольствие, запугав и изуродовав красивую женщину, знакомую Гриффа. Причем зная, что может сделать это безнаказанно – из-за ее профессии. Родарт был подонком, садистом, которому нравится причинять боль. Его единственный мотив – это удовлетворение своей низменной страсти.
Грифф не мог думать об этом, не испытывая ярости. Во время одного из своих визитов в больницу он вновь заговорил о том, чтобы сообщить о Родарте в полицию, но страх и боль, заполнившие глаза Марши, убедили его, что этого делать не стоит.
– Полиция ничего не узнает, но ему это не сойдет с рук, – сказал он ей. – Обещаю.
После нападения на Маршу Родарт больше не появлялся. Грифф знал, где его найти, но не торопился заняться поисками. Родарту понравилось бы, если бы Грифф ворвался, круша двери и угрожая расправой. Вне всякого сомнения, именно такую безрассудную реакцию он надеялся спровоцировать.
Он не доставит Родарту удовольствия снова засунуть его в тюрьму, и, кроме того, он не хотел подвергать Маршу еще большей опасности. Поэтому пока он уступал ее безмолвным мольбам и не спешил с возмездием.
Сегодня мысли о Родарте заслонил звонок Лауры Спикмен. В течение двух недель он мысленно готовился к этому моменту и был немного удивлен своим волнением. Чтобы чем-то занять себя до назначенного времени и отвлечься, он совершил пятимильную пробежку, а затем позанимался со штангой в спортзале. Он не ставил себе целью накачать такие же мышцы, как в период спортивной карьеры – он хотел оставаться подтянутым и сильным, как теперь.
За силовой тренировкой последовал заплыв в бассейне. Но затем он подумал, что чрезмерное напряжение может сказаться на сексуальных возможностях, и тут же вылез из бассейна.
Он почистил зубы зубной нитью, а затем щеткой. Подстриг ногти. Надел новый спортивный пиджак от Армани. В двенадцать тридцать он вышел из квартиры. В двенадцать тридцать семь он прибыл по указанному адресу. Оставалось убить двадцать три минуты.
Дом находился в престижном районе с системой безопасности, предупреждавшей жителей о подозрительных людях, болтающихся поблизости. Он подумал, что лучше подождать в машине, припарковав ее на улице, обсаженной деревьями, где он не так бросался бы в глаза.
Но вместо этого он повернул в узкий переулок и подъехал к дому сзади, где располагалась крытая парковка и аккуратный двор в тени двух древних сикомор. От соседей с обеих сторон участок был отделен забором.
В этом старом районе люди покупали дома, чтобы либо сровнять их с землей, а на ценных участках построить новые, либо полностью реставрировать их. Грифф подумал, что это один из перестроенных домов – по всей видимости, бывший гараж был превращен в комнату. Но все было сделано добротно, и дом сохранил свою индивидуальность и очарование.
Грифф купил красную «Хонду» у Уайта Тернера. Конечно, это не та машина, которую ему хотелось бы иметь, но с ней не было никаких проблем, и он подумал, что выложить наличные за бросающуюся в глаза новую машину – после того, как он раскошелился на двухэтажную квартиру, – значило дразнить своего инспектора по надзору, налоговую службу и ФБР. Даже адвокат с подозрением посмотрел на него, когда Грифф спросил, сколько он хочет за машину, а затем отсчитал нужное количество стодолларовых банкнот. Тернер не стал спрашивать, откуда у него наличные. Сам Грифф тоже ничего не объяснял.
Теперь он не стал глушить мотор «Хонды», чтобы кондиционер продолжал работать. Он барабанил пальцами по рулю и вполголоса подпевал мелодии в стиле кантри, доносившейся из радиоприемника. Этот певец пел национальный гимн перед одной из домашних игр «Ковбоев», а затем по приглашению владельца клуба смотрел все четыре периода со скамейки запасных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Когда Грифф вошел в банк, у него слегка ныл живот. Он винил в этом острый перец, а не нервы. Грифф оглянулся, как будто ждал, что тут же привлечет к себе всеобщее внимание и будет выставлен на посмешище, как самый доверчивый дурак в мире.
Но все прошло точно так, как говорил Фостер Спикмен. Никто ничего не заметил. Он сделал запрос в справочном окошке, затем его провели к лифту, и он попал в подземную часть банка, где вежливая пожилая женщина попросила его оставить подпись на карточке. Сверив ее с карточкой, которую передал Спикмен, она удовлетворенно кивнула и провела Гриффа в небольшую камеру.
Его сердце бешено колотилось в такт с музыкой Янни, доносившейся из динамиков сверху. Женщина подвела его к сейфу, сказала, чтобы он не торопился и нажал кнопку на стене, когда закончит, а затем вышла. Ключ, который дал ему Спикмен вчера вечером, лежал в кармане джинсов. Грифф достал ключ и открыл сейф.
Из банка Грифф поехал прямиком в «Нортпарк» за покупками. Ему нравились его джинсы, старые и удобные, но он все равно купил себе еще две пары – потому, что мог себе это позволить. Туфли были тоже слишком удобными, и он не стал их менять, а только почистил. В «Нимане» он нашел три дизайнерские рубашки, которые выглядели не слишком женственными. Он переоделся в кабинке и вышел из универмага в одной из новых рубашек.
Все спортивные пиджаки в бутике «Армани» оказались ему узки в плечах, но он все же нашел один, который можно было перешить. Ему сказали, что заказ будет готов через несколько дней.
Он купил пару солнцезащитных очков за четыреста долларов. Странно, но за прошедшие пять лет больше всего изменилась мода на очки. Еще он купил сотовый телефон. Наверное, покупка дома заняла бы столько же времени. К тому моменту, как ему продемонстрировали все дополнительные возможности, рассказали о тарифных планах и настроили вызов голосовой почты, ему уже не терпелось поскорее убраться из магазина и воспользоваться этой проклятой штуковиной по ее прямому назначению – чтобы позвонить.
Конечно, Марше. Он набрал первый из номеров, отпечатанных на визитной карточке, и услышал бесстрастный голос, предлагающий оставить сообщение, что он и сделал. Ожидая, пока Марша перезвонит, он объехал район, разглядывая магазины и проезжая мимо мест, которые он часто посещал пять лет назад. Одни совсем не изменились, другие просто нельзя было узнать.
Примерно через час, не дождавшись звонка от Марши, он набрал номер одной из ее девушек. «Молода, красива, и удовлетворение гарантировано».
– Алло?
У нее был чуть хрипловатый, сексуальный голос. Она ему уже нравилась.
– Привет. Меня зовут Грифф Буркетт. Я клиент Марши. Она порекомендовала мне вас.
В первый момент ему показалось, что девушка икает, но потом он понял, что она плачет.
– Марша… – она всхлипнула и умолкла на полуслове, а затем простонала: – О боже! Это ужасно!
– Что случилось?
– Марша в больнице.
Все дороги вокруг Пресвитерианской больницы ремонтировались. Пока Грифф пробирался через все выставленные ремонтниками заграждения и объезды, он ругался так же сильно, как и потел.
Он бегом пересек парковку, показавшуюся ему неимоверно длинной, а в вестибюле ему пришлось стоять в очереди к информационному окошку. К тому моменту, когда сотрудник сообщил ему номер палаты Марши, он уже едва сдерживал ярость.
Рядом с дверью в ее палату, прислонившись к стене, стоял сосед, который вчера вечером выходил из лифта в холле. Заметив приближающегося Гриффа, он вздрогнул, как от удара электрическим током, и заслонил спиной дверь в больничную палату.
– Нет-нет, – отчаянно замахал он руками. – Уходите! Она не хочет, чтобы вы видели ее такой.
– Почему она здесь?
Мужчина умолк и опустил руки. Его остренькое, лисье личико превратилось в страдальческую маску. Веки, покрасневшие от слез, часто моргали.
– Не могу поверить, что это случилось с ней. Сначала я думал, что это вы, хотя вы и не похожи… Такая жестокость…
– Жестокость?
Мужчина опять принялся размахивать руками перед собой, на этот раз из-за переполнявших его чувств. Ничего не добившись, Грифф отодвинул его в сторону и, не обращая внимания на табличку, запрещавшую вход посетителям, шагнул в палату. Закрытые жалюзи преграждали путь яркому полуденному солнцу, но свет был включен, позволяя все хорошо рассмотреть. То, что увидел Грифф, заставило его остановиться на полпути между дверью и больничной кроватью.
– О боже!
– Я же говорил вам, что это бесчеловечная жестокость, – сосед вошел вслед за ним. – Кстати, меня зовут Дуайт.
– Грифф. И я этого не делал.
– Я понял. Теперь.
– Что случилось?
– Примерно через полчаса после того, как я видел вас в холле, в мою дверь позвонили. Я никого не ждал, и консьерж тоже не предупредил меня о посетителях. Я посмотрел на монитор системы безопасности и увидел Маршу, которая стояла в холле, только… согнувшись пополам. Она была… вот такой.
Ее избили до полусмерти. Грифф не мог видеть ее всю, но открытые участки кожи были в синяках и ссадинах. Если все остальное выглядит так же, как ее лицо, то ей еще повезло остаться в живых. Ей наложили несколько швов. Волосы пропитались кровью и прилипли к голове. Ее лицо так опухло, что он ни за что не узнал бы ее.
– У нее сломана челюсть, – прошептал Дуайт. – Утром ей сделали операцию и скрепили обломки проволокой. Ночью боль не мог снять никакой морфий.
Грифф опустил голову и сделал несколько глубоких вдохов. Когда он снова поднял голову, его голос был абсолютно спокоен.
– Кто был ее следующим клиентом? После меня. Она выставила меня, чтобы подготовиться к его приходу. Вы знаете его имя? – Он резко повернулся к Дуайту, и выражение его лица заставило соседа в страхе отпрянуть. – Вы знаете его имя? – тихо повторил он.
От кровати Марши донесся стон. Грифф двумя прыжками преодолел разделявшее их расстояние. Стараясь не задеть иглу капельницы, прикрепленную к руке Марши, он взял ее ладонь.
– Эй, привет, – тихо сказал он.
Оба глаза Марши заплыли, но ей удалось открыть один из них. Красивая зеленая радужка плавала в ярко-красном озере. Из-за сломанной челюсти Марша не могла говорить, и из ее горла вырвался всхлип.
– Ш-ш, – он наклонился и поцеловал ее в лоб, едва коснувшись губами, чтобы не причинить боль. – Лекарства сделают свое дело. Отдыхай. – Он еще раз поцеловал ее, затем выпрямился и повернулся к Дуайту, который стоял в изголовье кровати и тихо шмыгал носом. – Вы вызвали полицию?
Дуайт покачал головой.
– Какого черта?
– Она не могла говорить из-за сломанной челюсти, но впала в истерику, когда я сказал, что позвоню в полицию. Я подумал… – Он оглянулся, как будто проверяя, что никто не подслушивает. – Что из-за своей профессии она не хочет вмешивать сюда полицию.
– Но вы позвонили в «Скорую».
– Сразу же. Они приехали через несколько минут.
– И как вы объяснили ее состояние?
– У меня в квартире есть винтовая лестница. Я сказал, что она поднималась в туалетную комнату и упала с самого верха.
– И они поверили?
– Вероятно, нет. Но вызов полиции они оставили персоналу отделения «Скорой помощи». Полицейский тоже не поверил истории с лестницей и хотел, чтобы Марша написала имя того, кто на нее напал. Она отказалась.
Марша слабо сжала руку Гриффа. Он вновь наклонился к ней и осторожно поправил подушку, по которой разметалась прядь волос.
– Кто это был, Марша? С кем ты встречалась после меня?
Она с трудом покачала головой и вновь сжала его руку: она хотела, чтобы он наклонился ниже и мог расслышать ее голос. Он так и сделал, почти прижав ухо к ее губам.
Услышав единственное слово, которое она произнесла, Грифф резко поднял голову и посмотрел в глаз Марши, который она могла открыть. Она сомкнула веки на несколько секунд, давая понять, что он правильно понял ее.
– Значит, дело во мне!
Она кивнула.
Гриффа накрыла волна ярости. Вены на его виске раздулись и пульсировали. Но голос звучал на удивление спокойно.
– Он покойник, – Грифф произнес это утвердительным тоном, как будто констатируя свершившийся факт, чтобы у нее не оставалось в этом никаких сомнений. – Стэнли Родарт покойник.
Теперь он понял, почему она отказывалась звать полицию. Родарт дал ей понять, что, если она обвинит его в нападении, наказание будет еще ужаснее, чем это избиение.
Но больнее всего было сознавать, что единственная причина, по которой Родарт мучил Маршу, – это Грифф. Ну что ж, он добился своей цели, Грифф прочел послание, и оно было четким и ясным. Родарт с ним еще не закончил.
Ладно, подонок, подумал Гриф, я тоже с тобой только начал.
– Я заставлю его заплатить за это, – шепотом пообещал он Марше. – Клянусь.
Она сжала его руку. Он снова наклонился к ее губам. Из ее горла вырвались булькающие звуки, но Грифф разобрал ее предупреждение:
– Остерегайся его.
9
Звонок раздался в понедельник утром, когда он уже проснулся, но еще не встал с постели. Перевернувшись, он сонно потянулся за своим новым сотовым телефоном, лежавшим на ночном столике.
– Алло?
– Мистер Буркетт?
Сон как рукой сняло.
– Да. Слушаю.
– Сегодня в час дня вам удобно? – Она не назвала себя. В этом не было необходимости.
– В час дня? – Как будто ему нужно было подумать. Как будто это могло чему-то помешать. Как будто у него были другие дела. – Да, удобно.
– Вот адрес, – она назвала номер дома на Виндзор-стрит. – Запомнили?
– Запомнил.
Она повесила трубку. Грифф резким движением захлопнул телефон и крепко стиснул его в руке, пытаясь осознать тот факт, что сегодня им действительно придется это сделать. Затем он сел на постели. Боль в спине была такой сильной, что у него перехватило дыхание. Он отбросил простыню, встал и, не одеваясь, начал шарить по квартире в поисках ручки и бумаги, чтобы записать адрес. Он был уверен, что не забудет его, но решил не рисковать.
Потом он пошел в ванную. Стоя над унитазом, он опустил взгляд и пробормотал:
– Вот уж никогда не думал, что буду волноваться перед выходом на поле.
Как и ожидалось, он успешно прошел медицинский осмотр. Медсестра позвонила ему уже через два дня. Электрокардиограмма была в норме, легкие чистые. Кровяное давление и уровень холестерина низкие – как и уровень простат-специфического антигена. Число сперматозоидов в сперме, наоборот, было высоким. Превосходно.
Он вложил результаты медицинского обследования и листок с номером своего сотового телефона в конверт с адресом и маркой, который ему дал Спикмен специально для этой цели, и опустил в ближайший почтовый ящик.
Это было две недели назад. С тех пор он успел сменить квартиру и загореть.
Воспользовавшись полученными деньгами, он покинул свое жилище с тараканами и переселился в двухэтажную квартиру. Как и ожидалось, использование наличных причиняло определенные неудобства. Подписывая договор аренды, он увидел удивление на лице администратора, но управляющий жилым комплексом принял наличные, не задавая лишних вопросов. Новое жилье находилось не в самом богатом квартале, где потребовались бы рекомендательные письма и тщательная проверка документов, но оно было на несколько порядков лучше прежнего.
В жилом комплексе имелись охраняемые ворота, ухоженная территория, спортивный зал и открытый бассейн – именно ему Грифф был обязан своим загаром. После того как он привез новую мебель, установил музыкальный центр и плазменный телевизор высокого разрешения (по его мнению, лучшее из новейших изобретений), ему больше нечем было заняться, кроме как тренироваться в спортивном зале – желание растолстеть было вызвано лишь минутной вспышкой раздражения – и загорать у бассейна.
Кроме того, он почти каждый день ходил в больницу к Марше, не забывая приносить что-нибудь в подарок. Он покупал цветы, пока медсестры не пожаловались, что палата превращается в оранжерею. Дуайт, оказавшийся преданным и внимательным другом, посоветовал Гриффу проявить больше фантазии. Поэтому однажды он принес ей плюшевого мишку. Следующей была смешная шляпка.
– Будешь носить, пока не выйдешь отсюда и не сделаешь прическу, – сказал он и осторожно надел шляпку ей на голову.
Она все еще не могла разговаривать и выразительным взглядом благодарила его за то, что он навещает ее. Теперь она уже могла совершать короткие прогулки по коридору. Дуайт посоветовал пластического хирурга, который, как утверждали богатые и хорошо сохранившиеся клиенты Дуайта, был настоящим гением. Осмотрев Маршу, хирург пообещал чудеса, но предупредил, что сможет приступить к делу только после того, как Марша полностью поправится.
Ее все еще кормили через трубочку, и каждый раз, когда Грифф видел это, в нем вновь вскипала ярость. Он предполагал, что Родарт поднялся в пентхаус Марши сразу же после их встречи в гараже. Ожидая клиента, она открыла ему дверь. Он хотел получить от нее информацию о Гриффе, а когда она ничего не сказала – потому что ничего не знала, – попытался выбить сведения силой.
С точки зрения Родарта, это была неудача, потому что он по-прежнему ничего не знал о планах Гриффа. Но он явно получил удовольствие, запугав и изуродовав красивую женщину, знакомую Гриффа. Причем зная, что может сделать это безнаказанно – из-за ее профессии. Родарт был подонком, садистом, которому нравится причинять боль. Его единственный мотив – это удовлетворение своей низменной страсти.
Грифф не мог думать об этом, не испытывая ярости. Во время одного из своих визитов в больницу он вновь заговорил о том, чтобы сообщить о Родарте в полицию, но страх и боль, заполнившие глаза Марши, убедили его, что этого делать не стоит.
– Полиция ничего не узнает, но ему это не сойдет с рук, – сказал он ей. – Обещаю.
После нападения на Маршу Родарт больше не появлялся. Грифф знал, где его найти, но не торопился заняться поисками. Родарту понравилось бы, если бы Грифф ворвался, круша двери и угрожая расправой. Вне всякого сомнения, именно такую безрассудную реакцию он надеялся спровоцировать.
Он не доставит Родарту удовольствия снова засунуть его в тюрьму, и, кроме того, он не хотел подвергать Маршу еще большей опасности. Поэтому пока он уступал ее безмолвным мольбам и не спешил с возмездием.
Сегодня мысли о Родарте заслонил звонок Лауры Спикмен. В течение двух недель он мысленно готовился к этому моменту и был немного удивлен своим волнением. Чтобы чем-то занять себя до назначенного времени и отвлечься, он совершил пятимильную пробежку, а затем позанимался со штангой в спортзале. Он не ставил себе целью накачать такие же мышцы, как в период спортивной карьеры – он хотел оставаться подтянутым и сильным, как теперь.
За силовой тренировкой последовал заплыв в бассейне. Но затем он подумал, что чрезмерное напряжение может сказаться на сексуальных возможностях, и тут же вылез из бассейна.
Он почистил зубы зубной нитью, а затем щеткой. Подстриг ногти. Надел новый спортивный пиджак от Армани. В двенадцать тридцать он вышел из квартиры. В двенадцать тридцать семь он прибыл по указанному адресу. Оставалось убить двадцать три минуты.
Дом находился в престижном районе с системой безопасности, предупреждавшей жителей о подозрительных людях, болтающихся поблизости. Он подумал, что лучше подождать в машине, припарковав ее на улице, обсаженной деревьями, где он не так бросался бы в глаза.
Но вместо этого он повернул в узкий переулок и подъехал к дому сзади, где располагалась крытая парковка и аккуратный двор в тени двух древних сикомор. От соседей с обеих сторон участок был отделен забором.
В этом старом районе люди покупали дома, чтобы либо сровнять их с землей, а на ценных участках построить новые, либо полностью реставрировать их. Грифф подумал, что это один из перестроенных домов – по всей видимости, бывший гараж был превращен в комнату. Но все было сделано добротно, и дом сохранил свою индивидуальность и очарование.
Грифф купил красную «Хонду» у Уайта Тернера. Конечно, это не та машина, которую ему хотелось бы иметь, но с ней не было никаких проблем, и он подумал, что выложить наличные за бросающуюся в глаза новую машину – после того, как он раскошелился на двухэтажную квартиру, – значило дразнить своего инспектора по надзору, налоговую службу и ФБР. Даже адвокат с подозрением посмотрел на него, когда Грифф спросил, сколько он хочет за машину, а затем отсчитал нужное количество стодолларовых банкнот. Тернер не стал спрашивать, откуда у него наличные. Сам Грифф тоже ничего не объяснял.
Теперь он не стал глушить мотор «Хонды», чтобы кондиционер продолжал работать. Он барабанил пальцами по рулю и вполголоса подпевал мелодии в стиле кантри, доносившейся из радиоприемника. Этот певец пел национальный гимн перед одной из домашних игр «Ковбоев», а затем по приглашению владельца клуба смотрел все четыре периода со скамейки запасных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43