Поскольку свет падает на землю сверху,
наличие собственных теней в нижией части действительно
означает, что нечто выступает; и обратное справедливо для
тени в верхней части.
Выводы. Что же можно извлечь из всего этого обсуж-
дения? Мы можем прийти к заключению, что восприятием
третьего измерения пространства наделены почти все (а воз-
можно, и все) виды животных от рождения или оно появляется
вскоре после этого, не требуя предварительного опыта. Подоб-
ное восприятие, вероятно, основывается на таких индикаторах
глубины, как параллакс движения и бинокулярная диспарат-
ность, а также, по крайней мере, на одном изобразительном
признаке - положении тени.
ВОСПРИЯТИЕ ТРЕТЬЕГО ИЗМЕРЕНИЯ
Включение бинокулярной диспаратности в число признаков,
не требующих научения, сделано не только на основании ряда
фактов, но также в силу логических рассуждений. В конечном
счете в основе диспаратности лежат специфические нейроана-
томические связи, возникшие в ходе эволюции, с тем чтобы
обеспечить слитность бинокулярного восприятия глубины.
Однако некоторые факты указывают на роль опыта при испо-
льзовании бинокулярной диспаратности в качестве индикатора
глубины. В одном эксперименте взрослым испытуемым попе-
ременно (на несколько часов) завязывали то один глаз, то
другой, так что их зрение было монокулярным в общей слож-
ности 24 ч". Затем проверили зрение этих испытуемых на сте-
реоскопе и обнаружили, что восприятие глубины у них значи-
тельно ухудшилось по сравнению с доэкспериментальным
периодом, чего нельзя было сказать об испытуемых, у которых
были завязаны оба глаза. Это означает, что для поддержания
эффективности информации о диспаратности важно ее непре-
рывное использование в зрении.
В другом эксперименте был создан конфликт между биноку-
лярной диспаратностью и другим признаком- кинетическим
эффектом глубины". Это достигалось использованием увели-
чивающего величину диспаратности телестереоскопа. Таким
образом, при рассматривании трансформирующегося теневого
изображения трансформация <говорила> о глубине предмета
одно, а возросшая диспаратность - другое, а именно что пред-
мет глубже, чем в действительности. После того как испыту-
емый некоторое время пребывал в состоянии перцептивного
конфликта, проверяли его способность воспринимать глубину
на основе одной лишь диспаратности. Было обнаружено, что
стереообъекты теперь казались ему более плоскими, чем обыч-
но. Это означает, что второй признак, кинетический эффект
глубины, доминировал в конфликтной ситуации, что привело к
изменению связи между величиной диспаратности и глубиной.
Дело обстояло так, словно кто-то говорил перцептивной систе-
ме: <Этот с виду глубокий объект менее глубок, чем кажется,
следовательно, такая-то и такая-то величина диспаратности
уже не означает, как прежде, такую-то глубину>.
Были проведены и другие эксперименты, в которых испыту-
емые носили на глазах призмы или иные оптические приспосо-
бления. В одном таком эксперименте испытуемый носил при-
змы, которые слегка отклоняли изображения в каждом глазу в
противоположных направлениях". Следовательно, в действи-
тельности вертикальный объект казался вначале наклоня-
ющимся вперед (или назад) от наблюдателя (см. рис. 3-2 Зс или
d в качестве иллюстрации такого рода диспаратности). Но через
некоторое время это искажение ослабевало, и в результате
после удаления призм вертикальные недиспаратные изображе-
ния вызывали впечатление линии, наклоненной к наблюда-
телю или от него.
Аналогичный эффект получается, когда наблюдатель носит
на одном глазу линзу, которая увеличивает изображение лишь
относительно горизонтальной оси. В результате изменялось
нормальное соответствие, или диспаратность, между изображе-
ниями на сетчатках. Было показано, что наблюдатель адапти-
руется к этому изменившемуся соотношению, или гуляя в зна-
комом окружении, или даже оставаясь неподвижным и рассма-
тривая в течение нескольких минут изображения перспективы,
например прямоугольник. В последнем случае информация о
перспективе, вероятно, создает основу для переоценки инфор-
мации от диспаратности. Например, если прямоугольник
кажется находящимся в вертикальной плоскости, потому что
его ретинальное изображение имеет форму прямоугольника, то
создаваемая линзой диспаратность может получить новую
интерпретацию и будет означать отсутствие глубины между
двумя сторонами прямоугольника. Эксперименты подобного
рода относятся к категории экспериментов на адаптацию к при-
змам и более подробно обсуждаются в других главах этой кни-
ги. Здесь достаточно отметить, что подобного рода адаптация к
измененной диспаратности была достигнута. Это должно озна-
чать, что определенные ранее в этой главе корреспондирующие
ретинальные точки не всегда означают отсутствие глубины, а
некорреспондирующие точки - наличие глубины. Тем не менее
корреспондирующие точки, без сомнения, всегда определяют
слитность бинокулярного видения.
Кое-кто на основании этих экспериментов может сделать
вывод, что диспаратность является признаком, которому науча-
ются. Но это означало бы выход за пределы доказанного. Все,
что мы имеем право сказать, - это то, что связь между диспа-
ратностью и впечатлением глубины, ею вызываемым, подвер-
жена изменению, а при длительном бездействии механизма
диспаратности при монокулярном зрении эффективность его
работы снижается. Но даже и эти выводы о факторе, долгое
время считавшемся решающим врожденным признаком, в
основе которого лежит функционирование наследственных
нейронных структур, довольно неожлданны.
Относительно изобразительных признаков (кроме располо-
жения тени) мы не можем прийти к каким-либо окончатель-
ным выводам. Тот факт, что опыт может привести к восприя-
тию двухмерных изображений как трехмерных, дает нам осно-
вание утверждать, что многие из изобразительных признаков
становятся индикаторами глубины в ходе научения Процесс
научения таким признакам мог бы протекать подобно тому, как
См. на с. 152-153 эксперимент Валлаха, 0Коннела и Найссера
168
ВОСПРИЯТИЕ ТРЕТЬЕГО ИЗМЕРЕНИЯ
169
это происходит в экспериментальной ситуации. Вначале такие
проксимальные стимульные изображения, как проекции кубов,
комнат, трапеций, сходящихся линий (линейная перспектива) и
т. п., могли бы казаться плоскими. Но после какого-то опыта
восприятия таких изображений, при котором другие признаки
делали картину в целом трехмерной, эти изображения сами по
себе приобретали способность вызывать впечатление глуби-
ны. Некоторое подтверждение для такого вывода можно
извлечь из разрозненных данных, свидетельствующих о неэф-
фективности изобразительной информации для детей и дете-
нышей животных, но несомненно, что сами данные весьма раз-
розненны. В любом случае вполне вероятно, что таким призна-
кам научаются, тогда как по причинам, указанным ранее,
маловероятно, что научаются восприятию трехмерности как
таковой. Фактически два утверждения, а именно что воспри-
ятие трехмерности врожденно и что некоторым аспектам
восприятия глубины научаются, в действительности хорошо
согласуются друг с другом; врожденные признаки создают
условия для научения другим признакам.
Более того, трудно поверить, что какие-то изобразительные
признаки являются врожденными. В конечном счете многие из
изображений, вызывающих сильное впечатление глубины,
связаны с объектами, сделанными человеком, такими, как
дороги, железнодорожные рельсы, кубы и комнаты. Следова-
тельно, не было никаких причин для такой эволюции мозга, при
которой подобные конфигурации приводили к трехмерному
перцептивному образу, ибо на протяжении большей части эво-
люции культурный человек еще не существовал, а его предки
не строили такого рода объекты. Правда, гештальтпсихологи,
не прибегая к гипотезе научения, называли причину, по кото-
рой многие из таких изображений могли бы создавать впечат-
ление трехмерности объектов, а именно предпочтение простой
организации, однако эта гипотеза сопряжена со многими труд-
ностями.
Эпилог
Закончив традиционное изложение проблематики восприятия
третьего измерения, а именно особо рассмотрев каждый из раз-
личных источников информации о глубине, вполне уместно
прибегнуть к более умозрительным рассуждениям. Автора не
оставляет тяжелое чувство, что сам подход к проблеме воспри-
ятия удаленности и глубины бьет мимо цели. Это чувство
вызвано тем обстоятельством, что можно исключить (или пред-
ставить себе исключенными) все из известных признаков, а
зрительная картина при этом не обязательно лишится впечат-
ления трехмерности. Если обездвижить голову и глаз и смо-
треть сквозь искусственный зрачок, все признаки, кроме изо-
бразительных, будут исключены или станут неоднозначны.
И затем можно вообразить себе картину, которая практически
не содержит известных изобразительных признаков, а именно
перекрытия перспективы или тени, и тем не менее можно
утверждать, что эта сцена будет по-прежнему выглядеть трех-
мерной. Например, поверхность луны, так же как и поверх-
ность земли, выглядит трехмерной. Конечно, было бы нелегко
устранить градиент текстуры в реальном окружении, но это
легко сделать на картине, подобной той, которая изображена на
рис. 3-48.

Рис. 3-48
Верным должно быть одно из двух:
1. Мы все же просмотрели какие-то источники информации
об удаленности.
2. Сама постановка проблемы, когда мы просто перечисляем
признаки, неправомерна.
Допустим, что первое положение не верно. Что же могло
быть ошибочным в том подходе, который представлен в этой
В одном из опубликованных экспериментов, в котором использовались
фотографии лунного ландшафта, текстура была полностью уничтожена с
помощью индийских чернил. Тем не менее у испытуемых было впечатление
земной поверхности и кажущееся местоположение объектов в картине
определяло их феноменальный размер.
ВОСПРИЯТИЕ ТРЕТЬЕГО ИЗМЕРЕНИЯ
главе? Ответ может быть тот, что перцептивная система стре-
мится <строить> трехмерную картину до тех пор, пока нет
признаков, препятствующих этому. Известно, что полное унич-
тожение текстуры (или микроструктуры), как это бывает при
рассматривании абсолютно темной комнаты или при рассма-
тривании равномерно освещенной равноудаленной от глаза во
всех направлениях поверхности (этого можно достичь, поме-
стив перед глазами полусферы типа половинок шарика для
игры в пинг-понг), так называемый ганцфельд (см. гл. II,
с. 200), приводит к впечатлению туманной трехмерной протя-
женности. Возможно, что эта тенденция работает и в более
обычных условиях, создавая трехмерную картину на основе
очень разнообразной информации.
Некоторые психологи неявно принимают эту интерпрета-
цию. Это подтверждается тем фактом, что многие исследова-
тели отмечают еще не упоминавшийся здесь фактор, а именно
высоту в зрительном поле. Что это означает, хорошо видно из
рис. 3-49. Наблюдатель неправильно воспринимает удален-
ность объекта, поскольку стремится определить его место в
пространстве в соответствии с его высотой в поле зрения (пред-
полагается, что другие источники информации об удаленности
отсутствуют). Это означает, что такой фактор, как <высота в
поле зрения>, может определять удаленность в отсутствие
остальной информации. Однако <высота в поле зрения> пред-
полагает, что наблюдатель исходит из впечатления земной
поверхности, простирающейся от него горизонтально. Следова-
тельно, в рассуждении содержится порочный круг. <Высота в
поле зрения> не означает ничего иного, как то, что роз мы
восприняли горизонтальную плоскость, такую, как земля, из
определения такой плоскости следует, что чем дальше <вверх>
в этой плоскости находится объект, тем дальше он и от нас. (На
самом деле, для находящейся сверху горизонтальной плоско-
сти, скажем потолка, могло быть верно и обратное. Чем дальше
<вниз> в этой плоскости, тем дальше находится объект".)
Проблема поэтому остается. Что же все-таки создает впечат-
ление плоскости, уходящей вдаль? Что психологи имеют в виду,
когда указывают на <высоту в поле зрения> как на детерми-
нант удаленности? Они, возможио, неявно используют идею о
том, что перцептивная система сама привносит нечто в воспри-
нимаемую картину, а именно она спонтанно стремится скон-
струировать трехмерную мысленную картину окружения.
Поэтому в случае земной поверхности простейшими указате-
лями являются отдельные объекты, линия горизонта и знание
собственного положения наблюдателя; их совместное действие
От нем. Ganzfeld - пустое, гомогенное поле. (Прим. ред.)
помогает организму воссоздать мысленную картину поверхно-
ста, уходящей вдаль. Конечно, чем больше признаков, тем ярче
восприятие. Этот процесс очень напоминает воображение, за
? исключением того, что в данном случае воображение испо-
яьзует любую имеющуюся стимульную информацию.
Рис. 3-49
Тенденция мысленно представлять горизонтальную поверхность была
продемонстрирована в лабораторном эксперименте с иллюзией луны. Обычно
в полной темноте эта иллюзия не возникает, потому что нет признаков
удаленности, которые указывали бы на то, что луна у горизонта более
удалена, чем взошедшая луна (см. гл. 2, с. 57-58). Но в одном эксперименте
иллюзия была получена в условиях полного затемнения (только при наличии
Одной светящейся линии, обозначавшей горизонт). Правда, наблюдатель сна-
чала видел освещенный потолок. Такое предварительное впечатление, оче-
видно, позволяло ему вообразить потолок горизонтально простирающимся от
него.
ВОСПРИЯТИЕ ТРЕТЬЕГО ИЗМЕРЕНИЯ
Подобная же проблема возникает в связи с тем способом
каким психологи исследуют изобразительные признаки, а
именно опять-таки просто перечисляют все известные источ-
ники информации. Как уже отмечалось, некоторые конфигура-
ции выглядят трехмерными, даже если отсутствуют все извест-
ные нам признаки. Например, фигуры, представленные на
рис. 3-9, чтобы исключить линейную перспективу, были созна-
тельно нарисованы в параллельной проекции. Тогда мы отказа-
лись от попыток решить вопрос, почему эти картинки кажутся
трехмерными. Однако на эту проблему можно взглянуть с
более общей точки зрения, если привлечь такие примеры, кото-
рые обычно в обсуждение проблемы восприятия глубины не
включаются. Так, на рис. 3-50 все объекты выглядят трехмер-
ными. Едва ли кто станет спорить с утверждением, что в этом
случае восприятие глубины зависит от прошлого опыта, но, по-
видимому, было бы мало смысла в попытках объяснить его в
соответствии с принципом простоты.
Рис. 3-50
Короче, картинки знакомых трехмерных предметов выгля-
дят трехмерными. Поэтому, вместо того чтобы заниматься поис-
ком специфической информации, которую эти картинки содер-
жат, было бы, по-видимому, более правильно сделать вывод,
что процесс узнавания и идентификации также как-то обу-
словливает перцептивное изменение. Картинка передает внеш-
ний вид объекта. Поскольку не ясно, почему такие картинки,
как на рис. 3-50, должны выглядеть трехмерными для наблю-
дателей, никогда прежде не видевших эти предметы, возникает
проблема объяснения того, как прошлый опыт может повлиять
на восприятие тех людей, у которых этот опыт был иным. В по-
исках ответа на этот вопрос автор опять-таки предполагает, что
процесс воображения мысленного построения в этом случае
субъективно <навязывает> стимульному изображению те
характеристики объекта, которые хранятся в памяти. Читатель
может познакомиться с более общим обсуждением роли про-
шлого опыта в восприятии формы в гл. 8, в особенности на
с. 56-60.
В любом случае если идентификация может приводить к
перцептивным изменениям, как это, по-видимому, происходит с
картинками на рис. 3-9 и 3-50, то кажется излишне доказы-
вать, что совсем иные процессы являются причиной восприни-
маемой глубины, когда присутствуют так называемые изобра-
зительные признаки. Так, кажется вероятным вывод, что полу-
чаемая от изображений перспективы и перекрытия глубина
. йообще есть конечный результат узнавания и идентификации
таких изображений. Сходящиеся линии истолковываются как
дорога, стена или более общо- как объект с параллельными
сторонами, уходящими вдаль. Изображения перекрытия, такие,
как на рис. 3-2, интерпретируются как расположенные один за
другим два прямоугольника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41