Причины сказочного успеха различны. Назову лишь некоторые, может, и не самые главные, но существенные. Прежде всего — очень правильное решение принял Иосиф Виссарионович, доверив всю подготовку и ведение войны на востоке маршалу Василевскому Александру Михайловичу. Помните, в самые трудные годы сражения с Германией он ведь был не только начальником нашего Генерального штаба, но и подолгу находился на самых ответственных участках великих битв (Сталинград, Курско-Орловский выступ, правобережная Украина), в качестве представителя Ставки координировал, вместе с Жуковым, действия фронтов. Превосходное было сочетание. Расчётливый, дальновидный, стратегически мыслящий Александр Михайлович с его принципом: «каждый приказ должен быть продуман, целесообразен, исполним», и несгибаемо-твёрдый Георгий Константинович с его беспощадным требованием: «приказ получил — выполни любой ценой». Взаимно дополняя один другого, они многому научились друг у друга. Жуков основательно приобщился к оперативно-стратегическому мышлению, а Василевский овладел мастерством безусловно и твёрдо воплощать в реальность задуманное. Подравнялись и маршалы.
Теперь Сталин разделил их, «отдав» Жукову всю Германию, весь Запад с его военно-административными проблемами: там нашего прославленного полководца знали и почитали все, а многие и побаивались его крутого характера, в том числе даже наши союзники — самоуверенные янки. Крохотный пример. По немецкой земле с шумом, с завыванием сирен носились на бешеной скорости автомашины заокеанских «победителей». Не считаясь ни с чем. И лишь однажды ревущий и воющий кортеж американского главнокомандующего Дуайта Эйзенхауэра вынужден был внезапно остановиться: улицу пересекал автомобиль маршала Жукова, сопровождаемый грузовиком с автоматчиками. А Жуков, как было известно, в Германии, и тем паче в Берлине, никогда и никому дорогу не уступал.
Георгий Константинович, значит, полновластно хозяйствовал в Европе, избавляя Сталина от множества возникавших там проблем и забот, а на восток отправился Василевский — маршал менее известный, но зато человек весьма предусмотрительный, неторопливо-последовательный организатор, к тому же любивший работать тихо, не афишируя себя и свою деятельность. К месту скажу ещё об одном его принципе, который полностью разделял я и который, как понимаю, положительно воспринимал Иосиф Виссарионович. Чужд был Александру Михайловичу наполеоновский авантюризм чипа: «главное ввязаться в драку, а потом разберёмся». На этом и сам Бонапарт, и многие его последователи разных величин сломали себе шеи. Василевский же считал, что любая война, любое сражение страшны и гибельны для множества людей, как военных, так и гражданских. Надо использовать все возможности, дабы избежать боевых столкновений, кровопролития, жертв, разрушений. Но если война неизбежна, надо тщательно подготовить её, ввести в сражение максимум сил, чтобы быстрее ошеломить и сокрушить неприятеля: чем дольше тянутся боевые действия, чем дороже придётся платить за успех, тем больше жертв будет с обеих сторон. Надобно, как в песне:
И на вражьей земле мы врага разгромим
Малом кровью, могучим ударом!
На западе у нас не получилось, а вот на востоке как раз вышло, и большая заслуга в этом принадлежит нашему скромному Александру Михайловичу Василевскому, возглавлявшему тогда Главное командование советских войск на Дальнем Востоке. Он, в частности, определил количество и структуру сил, необходимых для нового театра военных действий (с учётом нашего возможного продвижения на западе до Ла-Манша и Гибралтара, не затребовав ни одного лишнего солдата), он подобрал высший командный состав, наиболее пригодный для осуществления его широкомасштабных замыслов. Стратегический план выглядел в общем так. Не рассеивая войска на огромном пространстве, сосредоточить их для трех основных ударов, используя при этом выгодную для нас конфигурацию советско-маньчжурской границы. Один удар — со стороны Забайкалья, из восточного выступа территории Монгольской Народной Республики. Второй — встречный — из Приморья. В «мешке» оказалась бы вся Маньчжурия вместе с находившимися там главными силами Квантунской армии. А вспомогательный удар из района Хабаровска дезориентировал бы вражеское командование, рассекал надвое японскую группировку, способствовал её скорейшему уничтожению.
Расстояния-то какие! Многотысячеверстые, совершенно несравнимые с куцыми европейскими масштабами! А местность?! Горы и тайга, болота и пустыни, безлюдье и бездорожье. А мощные укреплённые районы, за десятилетия воздвигнутые японцами вдоль всей границы! Все это учитывал Александр Михайлович Василевский, предполагая в первые же часы и дни войны артиллерией и авиацией размолотить, разрушить вражеские позиции на участках прорыва, а затем стремительно, не обращая внимания на фланги, двигаться вперёд: если хотите — как немцы в сорок первом году, то есть до последней капли бензина, до самой последней лошадиной силы. Необходимое возьмём у противника или подбросим самолётами. Но тут не гитлеровский авантюризм, не германская высокомерная самонадеянность, а точный расчёт и предвиденье опытного полководца и его соратников.
Для выполнения поставленной задачи было создано три фронта — по количеству запланированных ударов. Забайкальский фронт возглавил маршал Малиновский Родион Яковлевич, которому ни мастерства, ни опыта было не занимать. Командармы у него один прославленнее другого: генерал И. И. Людников — герой Сталинграда, генерал А. И. Данилов, генерал И. М. Манагаров, генерал А. А. Лучинский. В составе фронта-12-я воздушная армия маршала авиации С. А. Худякова. А рвануться вперёд, увлекая за собой пехоту, должны были 6-я гвардейская танковая армия генерала А. Г. Кравченко и смешанная конно-механизированная группа советско-монгольских войск генерала И. А. Плиева.
Почти таким же сильным, со столь же прославленными армиями и военачальниками был и 1-й Дальневосточный фронт маршала Мерецкова Кирилла Афанасьевича, ранее командовавшего Волховским и Карельским фронтами. Достаточно назвать хотя бы 1-ю Краснознамённую армию генерала А. П. Белобородова, с которым мы встречались ещё в Московском сражении на Истре-реке. Как раз Малиновский и Мерецков, первый наступая на Маньчжурию с северо-запада, а второй с востока, — как раз они и должны были взять в клещи Квантунскую группировку.
Несколько слабее по количеству соединений выглядел 2-й Дальневосточный фронт, наносивший вспомогательный рассекающий удар со стороны Хабаровска, от Амура. И командовал этим фронтом человек менее известный, а точнее, известный лишь в военной среде, генерал армии Пуркаев Максим Алексеевич. Это уж дело случая, о ком-то шумят, кого-то превозносят, а другие остаются в тени. А ведь это Максим Алексеевич создал и возглавил в сорок первом году прославленную 3-ю ударную армию, прикрыл с ней зияющую брешь у истоков Волги, намертво остановив там немцев. Да-да, ту самую 3-ю ударную, которая потом особо отличилась в Берлинском сражении, воины которой взяли рейхстаг! Сам же Максим Алексеевич Пуркаев, успешно прокомандовав некоторое время Калининским фронтом, в апреле 1943 года был отправлен на Дальний Восток, дабы поднять стоявшие там соединения до уровня наших воюющих войск, передать свой боевой опыт. Занимался этим весьма успешно, однако работа была будничная, кропотливая, малозаметная — особенно из далёкой Москвы. Не мелькала фамилия в газетах, не гремела в победных реляциях на всю страну. И звания маршальского, как его равнодолжностные коллеги, не получил. А полководец был умный и достойный, на уровне — того же Малиновского или Мерецкова. Что и показал в развернувшихся вскоре событиях, став одним из творцов «дальневосточного военного чуда».
Свои специфические задачи в битве с самураями должны были выполнить Краснознамённая Амурская речная флотилия адмирала Н. В. Антонова и Тихоокеанский флот адмирала И. С. Юмашева — об этом флоте мы ещё поговорим особо.
Итак, 9 августа 1945 года нити войска пошли вперёд, началась кампания, самая необычная в мировой военной истории, не имеющая себе равных по размаху действий одновременно на суше и на море. А также по краткости: Необъятные пространства были отвоёваны буквально за несколько суток, противник был разбит наголову, обескуражен, подавлен, пленён. Кампания не просто классическая, а, я бы сказал, сверхклассичсская, достойная глубочайшего изучения. В полной мере сказалось тогда мастерство наших полководцев, наших солдат и офицеров, накопленное за четыре года. Одна хотя бы характерная подробность: в битве с самураями мы почти не имели численного превосходства. У японцев — округло — миллион человек, у нас — полтора, хотя общеизвестно, что для успешного наступления на противника надо быть по крайней мере втрое сильнее его. А мы если в чем и превосходили заметно самураев, то лишь в количестве и качестве техники и, повторяю, в воинском мастерстве.
Ко всему прочему, наши офицеры и солдаты, за три мирных месяца засидевшиеся, заскучавшие в нудной казарменной обстановке, рады были снова вырваться на простор, тряхнуть стариной, ощутить волнующее состояние — зов риска и приключений. Пошли в бой охотно, озорно и азартно. Это тоже сказывалось. Можно ли вообще использовать такое выражение — «воевали с удовольствием»? Но в данном случае беру на себя смелость его применить.
Невероятными успехами советских войск были потрясены и обескуражены не только японцы, но и наши американо-английские союзники. Есть опубликованная запись разговора американского государственного секретаря Гопкинса с президентом Трумэном, сделанная на площадке для игры в гольф при Белом доме. Оторвавшись от увлекательного занятия и отирая белоснежным полотенчиком пот с лица, президент поинтересовался: «Какова ситуация с советским наступлением в Северо-Восточном Китае?» На что получил прямой ответ добросовестного госсекретаря: «Оно идёт потрясающе… Их войска за сутки преодолевают по восемьдесят — сто километров. Полагаю, что не пройдёт и десяти дней, как они займут всю Маньчжурию и Курильские острова».
Гопкинс оказался прав. Но нас в данном случае интересует иное: как отреагировал новый президент Соединённых Штатов на оптимистическое по сути сообщение государственного секретаря? Возрадовался успеху? Отнюдь. Вот его ответ: «Передайте адмиралу Нимитцу (он командовал войсками США на Тихоокеанском театре. — В. У.), что мы должны первыми занять Порт-Артур, а также Далян, Инкоу и другие портовые города. Недопустимо, чтобы СССР получил незамерзающие порты»… Каков союзничек, а? Ведь ещё на Ялтинской конференции Сталин, Рузвельт и Черчилль договорились, а в Потсдаме было подтверждено: Россия возвращает вышеназванные и все другие территории, утраченные в 1904 — 1905 годах.
Иосиф Виссарионович хорошо понимал, с кем имеет дело после смерти Рузвельта, но, следуя правилу: «не давши, слова, крепись, а давши, держись», — продолжал строго соблюдать достигнутые договорённости, как и подобает всякому порядочному человеку, тем более руководителю великой державы. Однако выводы делал. Укреплялся, например, в мысли, что атомные бомбы, сброшенные американцами на Хиросиму и Нагасаки накануне и прямо в день нашего вступления в войну с Японией, были нацелены не только против самураев, но и косвенно против нас. Пожелали янки продемонстрировать свою силу, припугнуть. Вы, мол, русские, воевать-то воюйте, помогайте нам, но не зарывайтесь, помните о наших новых возможностях.
В Москве, конечно, не могли не считаться с тем, что атомные бомбы не просто существуют, но уже и применены. Потрясающая вроде бы новость. Однако эффект был гораздо меньше того, на который рассчитывали американцы. Мы были убеждены, что на ход и исход войны несколько таких бомб, при всей их разрушительности, существенно не повлияют. Для войск, рассредоточенных и укрытых в полевых условиях, они решающего значения не имеют, хотя потери, разумеется, увеличатся. Для кого страшны эти бомбы, так это для крупных военно-промышленных объектов и особенно для городов с большой плотностью населения. Идеальное средство для уничтожения мирных жителей. Дикость, варварство по отношению к детям, женщинам, старикам. Но варварство — как бывало и раньше — в конечном счёте не приносило успеха безжалостным палачам, будь они в звериных шкурах или по-теперешнему во фраках. Бессмысленное убийство лишь разжигало ненависть к тем, кто уничтожал ни в чем не повинных людей.
Вот фашисты, со свойственной им жестокостью, разбомбили английский город Ковентри, не оставив камня на камне, превратив его в огромное кладбище для жителей. А чего добились? Да ничего, кроме озлобления англичан, жажды возмездия. Или вот наш Сталинград. Несколько суток кряду фашисты зверски бомбили город на Волге — остались сплошные руины. За двое суток около 40 тысяч мирных жителей погибли от бомб, задохнулись или сгорели в пожарищах. И что? Запугали нас гитлеровцы? Нет, лишь ненависть возросла к немецким фашистам, укрепилась стойкость — и не только защитников славного города, но и всей страны.
Имелся в этом отношении преступный (иначе не скажешь) опыт и у наших далеко не всегда корректных союзников. В самом конце войны на Западе, когда было ясно, что со дня на день большой и красивый город Дрезден займут советские войска, американцы и англичане совершили акт, бессмысленный с военной точки зрения и очень жестокий по-человечески: бросили на беззащитный город армады своих бомбардировщиков и фактически уничтожили его, погребли под развалинами жителей. Повлияло ли это на ход событий в пользу щедрых на бомбы союзничков? Нисколько! Наоборот, наши воины поспешили вступить в Дрезден, дабы спасти тех, кто уцелел, заслонить своим присутствием от воздушных бандитов. Уберегли многие тысячи жизней, а ещё знаменитую Дрезденскую галерею, бесценные экспонаты которой были со временем возвращены Германии.
Атомные бомбы в Хиросиме и Нагасаки — это ведь тоже бессмысленная жестокость, от которой пострадали не войска, а только мирные люди. Пожелали янки и мир припугнуть, и новое оружие испытать на практике. К тому же густонаселённый полигон был весьма подходящим. Хотя бы с точки зрения американских расистов, в том числе учёных-антропологов, официально заявлявших, что японская нация — это нация «островных пиратов, вся новейшая история которых заполнена вероломством, узурпациями и животной грубостью». Даже рассудительного, демократичного Рузвельта убедили в том, что «черепные коробки этих людей в своём развитии отстали от наших на две тысячи лет». Увы, восприняв подобную теорию, президент Рузвельт поручил ведущему американскому антропологу Хрдличке заняться вопросом «усовершенствования японцев» Как? Путём скрещивания и обогащения их представителями других, более совершенных, этносов. И это талантливый, разумный Рузвельт, а не его узколобые агрессивные последователи. На ком же ещё, как не на «отсталых», «требовавших усовершенствования» японцах, новое оружие-то испытать?! К тому же и общественность не осудит, даже поддержит: многие американцы горели желанием отомстить самураям за вероломное нападение на Пирл-Харбор, за позор поражений, за понесённые жертвы. И реклама: имя малоизвестного президента Трумэна сразу прозвучит (и прозвучало!) на весь мир.
Взрывы грохнули, люди погибли, но на ходе военных действий это практически не отразилось. Японцы продолжали бы сражаться по-прежнему стойко, если бы не потрясшее их сообщение о молниеносном разгроме советскими войсками Квантунской армии, что лишало самураев всякой военной перспективы. Дух был сломлен.
Примечательный факт. 15 августа 1945 года ровно в полночь по токийскому времени японский император по радио обратился со скорбной вестью к своему народу. Сказал, что с вступлением в войну Советского Союза поражение неизбежно, призвал войска прекратить сопротивление и сложить оружие (что, кстати, было выполнено не сразу и не везде). Подчёркиваю: император даже не упомянул об атомных взрывах в Хиросиме и Нагасаки, будто их и не было. Советский Союз — вот кто разом решил исход сражения на Азиатско-Тихоокеанском театре. Уж кому-кому, а императору Страны восходящего солнца было виднее.
Реакция Сталина на взрывы известна. Он не осудил союзников, но и не приветствовал свершённое ими. Он принял конкретные меры. В том же августе Иосиф Виссарионович пригласил к себе директора Института атомной энергии Игоря Васильевича Курчатова, народного комиссара боеприпасов Бориса Львовича Ванникова и ещё несколько учёных-атомщиков. Присутствовал Лаврентий Павлович Берия, курировавший эту важнейшую отрасль. Разговор был непродолжительным, но весьма насыщенным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287