– Я отвечаю за вас.
– Уже нет. Вы выполнили свои обязательства перед моим женихом. В вас больше нет нужды, за мою защиту вам не платят.
О, она прекрасно знала, как ударить по больному месту. Он не остался в долгу.
– Вы – мой друг. И это значит для меня больше, чем горы денег.
Октавия побледнела. Беатрис посмотрела на него с большим уважением.
Но Октавия не собиралась сдаваться.
– Как только мы вернемся домой, я оплачу ваши услуги.
– Вы уже сделали это. – Когда ее лицо залилось краской, он продолжил:
– Я и без этого достаточно богат.
Она явно не знала, как отнестись к его словам, да и он не знал. В общем, самый настоящий романтизм и патетика.
Все, достаточно. Достаточно этого глупого обмена колкостями и едва прикрытых словами признаний. Сейчас Норту нужно быть во всеоружии, нельзя, чтобы она отвлекала его.
– Если вы не возражаете, дорогие дамы, то подождите в гостиной, кажется, мой человек уже прибыл.
И точно, Фрэнсис проскочил под окном кабинета и резво проскакал по ступеням входной лестницы с присущей ему грацией, странной для человека его комплекции.
Ни Джонсон, ни миссис Бантинг не потрудились объявить о его приходе. Прислуга привыкла к тому, что Фрэнсис постоянно приходит и уходит.
Прежде чем выйти из кабинета, Октавия, сверкнув глазами, дала понять, что еще не все сказала Норту. Обе кузины прошествовали мимо Фрэнсиса, который поклонился им.
– Закрой дверь, – приказал Норт, не беспокоясь, что Октавия может услышать его. – Чтобы не подслушивали.
Усмехнувшись, Фрэнсис захлопнул дверь.
– Я так понимаю, ей не понравилось, что вы отсылаете ее к жениху.
Хоть Норту и нравился Фрэнсис, это не его дело – рассуждать, что нравится и что не нравится Октавии. – Я хочу, чтобы вы с Барнсом понаблюдали за ее домом. Будьте готовы ко всему. Рядом могут крутиться люди Харкера. Мне совсем ни к чему, чтобы вы кончили также, как Харрис.
– Мне это тоже ник чему.
– И прикажи ребятам не спускать глаз с Харкера и его бандитов.
У Фрэнсиса между бровей залегла складка.
– Что вы собираетесь предпринять?
– То, что я должен был сделать давным-давно, – резко ответил Норт. – Уничтожить мерзавца.
– А как же закон? Норт пожал плечами:
– Какой именно?
– Тот, которому мы всегда следуем?
– Вот и следуй ему. А у меня другие планы. Фрэнсис казался искренне озабоченным.
– Не делайте глупостей. Именно этого Харкер от нас и хочет.
– Я не собираюсь давать ему то, чего он хочет. Я хочу дать ему то, что он заслуживает. Теперь сделай одолжение, забери женщин. Чем быстрее они уедут, тем мне будет проще.
По виду Фрэнсиса нельзя было сказать, что он поверил Норту хоть на миг, но парню хватило мудрости удержать свое мнение при себе. Он резко кивнул и вышел вон.
Некоторое время спустя Фрэнсис уже сидел, взгромоздившись на козлы кареты, а Норт усаживался с дамами внутрь. Он предпочел бы сидеть снаружи под мелким дождичком, лишь бы не видеть убийственных взглядов, которые посылала ему Октавия. Она злилась. Она страдала. Она обвиняла его. Это было очевидно. Он пытался не смотреть на нее, что удавалось с трудом, потому что ни на что другое смотреть не хотелось.
Господи, сколько же может тянуться дорога до Мейфэра?
Наконец карета остановилась, и повисла неловкая тишина, которую нарушил лакей, открывая дверцу и опуская подножку.
Неожиданно заговорив, Октавия удивила его.
– Мне нужно минутку побыть с мистером Шеффилдом, если ты не возражаешь, Беа.
Беатрис кивнула и глянула на Норта. Он не понял, ободрял или предостерегал ее взгляд. Обычно Норт прекрасно читал по лицам, вот только женщины Во-Давентри оставались для него загадкой.
Как только кузина вышла, Октавия приказала лакею закрыть дверцу. Задвижка щелкнула, и Октавия села рядом с Нортом. Сумочка, которая висела у нее на руке, стукнула его по колену.
Обвиняющее выражение уступило место страху и беспокойству.
– Можешь мне кое-что пообещать, Норри?
– Только то, что смогу выполнить, – честно ответил Норт.
Узкая ладошка сжала его руку.
– Обещаешь быть осторожным?
Он кивнул:
– Обещаю.
Потемневшие глаза Октавии были полны боли.
– Я увижу тебя снова?
Нет! Никогда! Так он должен был ответить.
– Позовешь, я приду.
Это был не тот ответ, какой Октавия хотела услышать. Норт понимал, но других слов у него не было. Она кивнула и протянула руку, чтобы открыть дверцу.
– Сын Мертона, тот парнишка, который посылал тебе письма, приедет с визитом, чтобы извиниться.
– Хорошо. – Октавия взялась за ручку.
– Передай Спинтону, что я завтра заеду к нему. Господи, какая тяжесть!
– Ви?
Вероятно, в его голосе прозвучало что-то такое, отчего Октавия развернулась к нему. Они вцепились друг в друга, сомкнули объятия. Поцелуй, казалось, длился несколько часов.
– Будь счастлив, – прошептала она. Потом провела пальцем по щетине у него на подбородке. – Если я буду знать, что ты жив и в безопасности, тогда я тоже буду счастлива.
И Октавия исчезла, оставив Норта одного, с сердцем, разрывавшимся от тоски.
* * *
– Мне нужна твоя помощь.
Норт стоял в отцовском доме, в комнате, где раньше они всегда беседовали с отцом.
– Моя помощь? – Пристроив свою палку рядом, Брам опустился в огромное, обтянутое коричневой парчой мягкое кресло с подголовниками. – Ты никогда в ней не нуждался.
Норт пожал плечами и поскреб подбородок. Опять пора бриться.
– Тогда мне не требовалась твоя помощь.
– А почему сейчас потребовалась?
Брам явно догадывался о чем-то, поэтому увильнуть от разговора не представлялось возможным.
– Я хочу отставить Харкера от дел. Навсегда. Брам усмехнулся:
– Пусть Дев пристрелит его. – Улыбка увяла. – Значит, ты серьезно.
– Абсолютно.
Выпрямившись в кресле, насколько позволяла искалеченная нога, Брам посерьезнел.
– Так что случилось?
– Он приходил ко мне домой. Он разговаривал с Октавией. – Норту этого казалось достаточно.
Брам нахмурился и помассировал ногу.
– С Октавией Во-Давентри?
– Да.
– А что она делала в твоем доме?
Здесь нечего объяснять. Брам может и сам сделать выводы.
– В нас стреляли. Я думал, что целью являлась она.
– Теперь ты знаешь, что целью был ты.
– Да. – Черт, теперь и Брам знает об этом. Брам не был самым лучшим старшим братом, во всяком случае, и глазах общества, но он был преданным. Не хотелось ис пользовать его как прикрытие против Харкера.
Брам изобразил полную незаинтересованность. Это плохой признак, раз он надевает на себя маску картежника.
– А где леди Октавия сейчас?
– Я отвез ее домой. Брам прищурился.
– Ради ее безопасности.
Норт ответил брату прямым взглядом.
– Разумеется.
– Полагаю, что ты поступил так ради своей безопасности.
Терпение было на исходе. Норт поднялся.
– У меня нет времени восхищаться твоей проницательностью. Ты поможешь или нет?
Грозный вид младшего брата совсем не испугал Брама. Его вообще ничто не могло испугать. Во всяком случае, ничто человеческое.
– Конечно, помогу, если не потребуется нарушать закон.
– Господи, ты же пэр! – напомнил ему Норт. – Ты же над законом.
– Но ты – нет.
Норта так и подмывало рассказать брату о том, как вляпался Уинтроп, как стал вором. Как Норту пришлось рискнуть своей карьерой, чтобы вызволить его. Так что пусть брат не несет благоглупостей, Норта удерживало лишь то, что Уин после этого навсегда перестанет с ним разговаривать.
Пришлось смириться. Норт лишь пробормотал:
– Ты и я – мы оба прекрасно знаем, что закон действует не всегда.
Ухватившись за трость, Брам поднялся и поморщился, наступив на больную ногу.
– Однако закон есть закон. Его нельзя отменить или изменить к собственной выгоде.
Сейчас было не до братских наставлений.
– Разве? – Норту было наплевать, насколько вздорными кажутся его слова. Он был на грани бешенства.
– В таком случае ты мало чем отличаешься от мерзавца, за которым охотишься.
Норт скрестил руки на груди. Из уст любимого братца раздавались какие-то ханжеские и чудовищно правильные слова.
– Что-то я не слышал таких проповедей, когда дурили тебя самого.
Ухватившись обеими руками за набалдашник трости, Брам пожал плечами:
– Я не очень-то переживал по тому поводу.
– Но легко впадал в гнев. – Брат всегда легко лез в драку, а все братья поддерживали его.
– Что тебе от меня нужно, Норт? – По его словам было понятно, что он сделает все, что в его силах. – В обществе у меня осталось мало друзей.
– Ты ведь знаешь больше важных шишек, чем я. Ты знаешь, с кем можно потолковать. Пара человек обязаны тебе. – Еще никогда Норт не чувствовал себя настолько бессильным. И не из-за Харкера. Из-за Октавии. Головную боль с Харкером Норт в конце концов смог бы решить, но только не подвергая риску Октавию.
Брам покачал головой:
– Почему бы тебе не поговорить с Дунканом Ридом? Мне кажется, ребята с Боу-стрит принесли бы больше пользы.
Дункан заведет свою прежнюю бодягу. Ему еще меньше нравится нарушать закон, чем Браму.
– Мне нужны люди, у которых есть власть. Люди, которые могут переступить через закон.
– Был бы ты членом парламента, другое дело.
Опять брат о своем! Только на этот раз до Норта дошло, какие преимущества дает такое положение. Если он уйдет в политику, куда толкают его брат и Дункан, то станет одним из тех, кто имеет влияние в парламенте, человеком, у которого есть власть принимать законы.
Аристократы просто обязаны будут оказать поддержку Норту, в особенности когда он напомнит им о том, сколько сделано для того, чтобы защитить их образ жизни.
Норт, незаконнорожденный сын покойного виконта Крида, превратится в уважаемого человека. Это откроет ему путь в светское общество. В мир его братьев, в мир, к которому принадлежала Октавия.
Чушь! Дело не в обществе. Дело в том, что Норту всей душой хотелось найти свое место в мире. Быть рядом с Ок-тавией – вот что могло удовлетворить это желание. Возможно, это и был ответ на вопрос. Норт хотел принадлежать к тому же миру, к которому принадлежала она. Его место там, где находится она.
Он не может быть с ней рядом до тех пор, пока его работа несет угрозу не только ему, но и тем, кого он любит. Каждое задание превращало Норта в мишень.
Наткнувшись на темные глаза брата, Норт мрачно улыбнулся:
– Мне нужна твоя помощь.
Глава 15
Так жить невозможно!
Спинтон и Беатрис так оживленно беседовали друг с другом, что даже не додумались сделать разговор общим.
Впрочем, это было даже к лучшему, признала Октавия, поднося ко рту бокал с вином. Ей не хотелось говорить. Вообще ничего не хотелось. Очень трудно делать вид, что все в порядке. Слишком тяжело притворяться совершенно непробиваемой.
Никогда прежде она не чувствовала себя такой лишней в собственном доме. Еще никогда она не чувствовала себя здесь чужой. До этого дня казалось, что жизнь здесь дана ей по праву, что это привилегия, полученная ею от рождения. Сейчас такая мысль уже не казалась столь несомненной. Но все равно это была ее жизнь. Это был ее дом. Кстати, отвратительно декорированный. Здесь были се кузина и ее нареченный, который, – правда, пока не преподнес кольца и не назначил день свадьбы.
А за окном в свете уходящего дня торчали телохранители. Норт, конечно, профессионал в своем деле, но он выставил для охраны дома столько народу. Слава Богу, ни Беатрис, ни Спинтон не удосужились обратить на это внимание.
Октавия глянула на жениха. Спинтон стал заметно спокойнее, после того как решилась загадка с ее «поклонником». Тем не менее сейчас он вел себя так, словно вдруг обнаружил, что женщине, которая вот-вот должна стать его женой, вновь что-то угрожает. Спинтон явно был на пределе. Вполне возможно, что он все-таки заметил охрану вокруг дома. Возможно, каким-то шестым чувством ощутил опасность, которая грозила Октавии.
А может, причиной его нервозности стала женщина, сидевшая напротив него. Спинтон и Беатрис трещали как сороки и не сводили друг с друга глаз. О чем можно так говорить? С Октавией Спинтон разговаривает совсем по-другому. Хотя если бы она проявляла к его речам больше интереса…
Ох, Господи прости, в этом и будет заключаться вся ее жизнь до конца дней? В том, чтобы изображать интерес к тому, о чем будет вещать Спинтон? А как делить постель с человеком, который ее безумно раздражает? Решено, она ляжет с ним только с единственной целью – зачать наследника. От одной этой мысли ей стало плохо. Спинтон – красивый мужчина. Хороший и добрый человек. Только пусть не дотрагивается до нее. После Норта это невозможно.
– Передай мне вина, Беа.
Кузина, казалось, не услышала. Она была полностью поглощена тем, что излагал Спинтон.
Как удалось деду заставить Октавию согласиться выйти замуж за Спинтона? И с какой стати она чувствует себя связанной обещаниями перед людьми, которые уже умерли?
Мать Октавия видела не часто. Мало кому из кавалеров нравилось, что ребенок вертится рядом. Дед был великодушным и щедрым, несмотря на свою неотесанность, но как личность она его не интересовала. Из-за того что Октавия не могла стать наследницей рода, он не видел в ней особого прока.
Тогда почему эти клятвы были так важны для них? Почему они словно цепями приковали ее к Спинтону и к этому фарсу, который называется ее жизнью?
И как быть с клятвой Норту? Октавия пообещала принадлежать только ему. А он то же самое пообещал ей. Правда, в своей расчудесной манере Норт освободил Октавию от данного обещания, когда, ничего не объясняя, отвернулся от нее. Он рассчитывал таким образом уберечь Октавию от опасности.
А что насчет клятв, которые она дала себе самой? Неужели она ничего не достойна, кроме пресной, нудной жизни? Свое будущее, свое замужество, детей Октавия не хотела рассматривать как расплату, как исполнение долга или наказание. Она поклялась, что выйдет замуж по любви и устроит свою судьбу совсем не так, как ее мать.
Чем, собственно, Октавия отличается от своей матери, если тоже продает себя? Расплачивается с дедом, который забрал ее к себе в обмен на замужество с тем, кого он сам выбрал ей в мужья.
Так ли уж мать с дедом заботились о счастье Октавии? Так ли уж любили ее, что ставили ее счастье на первое место? Любила ли она себя настолько, чтобы самой решить, как жить дальше?
Так что же ей делать? Нужно принять решение, и как можно скорее. Это будет нечестно по отношению ко всем. По отношению к Норту, который, как и мать с дедом, пытается все решать за нее. И по отношению к Беатрис, которая таращится на Спинтона, как будто именно он повесил луну на небо. И по отношению к Спинтону – милейшему человеку, который достоин того, чтобы жена любила и уважала его.
Но это будет честно в отношении самой себя. Пришло время думать самой. Нужно определиться, что и кто ей нужен и что делать дальше. Пусть говорят, что она эгоистка, но нет ничего греховного в том, чтобы получать от жизни радость и дарить радость другим.
Октавия не смогла бы жить со Спинтоном, зная, что палец о палец не ударила, чтобы стать счастливой. То же самое и с Нортом. Вряд ли ей по силам годами выдерживать беспокойство о нем и за его жизнь.
Стоят ли пять минут прекрасных мгновений всей оставшейся жизни в пустоте? Стоят. Октавии нужен Норт, а не ежедневные воспоминания о нем.
Значит, решено. Время пришло. Она все разложит по полочкам; свое будущее, свою судьбу. И очень многое будет зависеть от Норта.
Отодвинув стул, Октавия поднялась.
– Надеюсь, вы оба меня извините, мне нужно срочно заняться делами.
Спинтон с Беатрис удивленно подняли глаза, но Октавия не дала им времени запротестовать.
Она собралась действовать. Хватит сидеть и смотреть, как жизнь проходит мимо. Настало время получить пользу от данного обещания.
Вот только от какого?
– Что тебе здесь надо? – Октавия подбоченилась и хмуро сдвинула брови.
Норт надеялся на более теплую встречу. По правде говоря, время было позднее, его не ждали, но разве это повод для такого нелюбезного приема?
– Тебе тоже добрый вечер, Ви.
Если Норт надеялся вызвать в ней чувство вины и тем самым заставить Октавию быть чуточку вежливее, то он жестоко просчитался. Она не поддалась.
– За два дня я не получила от тебя ни строчки, ни слова, и после этого ты ждешь, что я брошусь тебе на шею? Не выйдет, Норри.
Ага. Но все равно она зовет его Норри.
– Могла бы предложить мне выпить.
Ей с трудом удалось держаться и не послать его к дьяволу.
– Не угодно ли выпить?
– Нет, благодарю.
Норту хотелось выжать из нее улыбку. Но получилось наоборот. Октавия только сжала руки в кулаки.
Норт поскреб подбородок. В гостиной они были одни. Закрытая дверь отгораживала их от остального мира. Можно было поговорить друг с другом, но в паре комнат отсюда продолжал ужинать Спинтон.
– Молодой Мертон извинился?
Октавия кивнула:
– Вчера.
И все? Никаких подробностей, никаких благодарностей?
– Что ты хочешь от меня, Ви? – Зачем мучить себя предположениями?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
– Уже нет. Вы выполнили свои обязательства перед моим женихом. В вас больше нет нужды, за мою защиту вам не платят.
О, она прекрасно знала, как ударить по больному месту. Он не остался в долгу.
– Вы – мой друг. И это значит для меня больше, чем горы денег.
Октавия побледнела. Беатрис посмотрела на него с большим уважением.
Но Октавия не собиралась сдаваться.
– Как только мы вернемся домой, я оплачу ваши услуги.
– Вы уже сделали это. – Когда ее лицо залилось краской, он продолжил:
– Я и без этого достаточно богат.
Она явно не знала, как отнестись к его словам, да и он не знал. В общем, самый настоящий романтизм и патетика.
Все, достаточно. Достаточно этого глупого обмена колкостями и едва прикрытых словами признаний. Сейчас Норту нужно быть во всеоружии, нельзя, чтобы она отвлекала его.
– Если вы не возражаете, дорогие дамы, то подождите в гостиной, кажется, мой человек уже прибыл.
И точно, Фрэнсис проскочил под окном кабинета и резво проскакал по ступеням входной лестницы с присущей ему грацией, странной для человека его комплекции.
Ни Джонсон, ни миссис Бантинг не потрудились объявить о его приходе. Прислуга привыкла к тому, что Фрэнсис постоянно приходит и уходит.
Прежде чем выйти из кабинета, Октавия, сверкнув глазами, дала понять, что еще не все сказала Норту. Обе кузины прошествовали мимо Фрэнсиса, который поклонился им.
– Закрой дверь, – приказал Норт, не беспокоясь, что Октавия может услышать его. – Чтобы не подслушивали.
Усмехнувшись, Фрэнсис захлопнул дверь.
– Я так понимаю, ей не понравилось, что вы отсылаете ее к жениху.
Хоть Норту и нравился Фрэнсис, это не его дело – рассуждать, что нравится и что не нравится Октавии. – Я хочу, чтобы вы с Барнсом понаблюдали за ее домом. Будьте готовы ко всему. Рядом могут крутиться люди Харкера. Мне совсем ни к чему, чтобы вы кончили также, как Харрис.
– Мне это тоже ник чему.
– И прикажи ребятам не спускать глаз с Харкера и его бандитов.
У Фрэнсиса между бровей залегла складка.
– Что вы собираетесь предпринять?
– То, что я должен был сделать давным-давно, – резко ответил Норт. – Уничтожить мерзавца.
– А как же закон? Норт пожал плечами:
– Какой именно?
– Тот, которому мы всегда следуем?
– Вот и следуй ему. А у меня другие планы. Фрэнсис казался искренне озабоченным.
– Не делайте глупостей. Именно этого Харкер от нас и хочет.
– Я не собираюсь давать ему то, чего он хочет. Я хочу дать ему то, что он заслуживает. Теперь сделай одолжение, забери женщин. Чем быстрее они уедут, тем мне будет проще.
По виду Фрэнсиса нельзя было сказать, что он поверил Норту хоть на миг, но парню хватило мудрости удержать свое мнение при себе. Он резко кивнул и вышел вон.
Некоторое время спустя Фрэнсис уже сидел, взгромоздившись на козлы кареты, а Норт усаживался с дамами внутрь. Он предпочел бы сидеть снаружи под мелким дождичком, лишь бы не видеть убийственных взглядов, которые посылала ему Октавия. Она злилась. Она страдала. Она обвиняла его. Это было очевидно. Он пытался не смотреть на нее, что удавалось с трудом, потому что ни на что другое смотреть не хотелось.
Господи, сколько же может тянуться дорога до Мейфэра?
Наконец карета остановилась, и повисла неловкая тишина, которую нарушил лакей, открывая дверцу и опуская подножку.
Неожиданно заговорив, Октавия удивила его.
– Мне нужно минутку побыть с мистером Шеффилдом, если ты не возражаешь, Беа.
Беатрис кивнула и глянула на Норта. Он не понял, ободрял или предостерегал ее взгляд. Обычно Норт прекрасно читал по лицам, вот только женщины Во-Давентри оставались для него загадкой.
Как только кузина вышла, Октавия приказала лакею закрыть дверцу. Задвижка щелкнула, и Октавия села рядом с Нортом. Сумочка, которая висела у нее на руке, стукнула его по колену.
Обвиняющее выражение уступило место страху и беспокойству.
– Можешь мне кое-что пообещать, Норри?
– Только то, что смогу выполнить, – честно ответил Норт.
Узкая ладошка сжала его руку.
– Обещаешь быть осторожным?
Он кивнул:
– Обещаю.
Потемневшие глаза Октавии были полны боли.
– Я увижу тебя снова?
Нет! Никогда! Так он должен был ответить.
– Позовешь, я приду.
Это был не тот ответ, какой Октавия хотела услышать. Норт понимал, но других слов у него не было. Она кивнула и протянула руку, чтобы открыть дверцу.
– Сын Мертона, тот парнишка, который посылал тебе письма, приедет с визитом, чтобы извиниться.
– Хорошо. – Октавия взялась за ручку.
– Передай Спинтону, что я завтра заеду к нему. Господи, какая тяжесть!
– Ви?
Вероятно, в его голосе прозвучало что-то такое, отчего Октавия развернулась к нему. Они вцепились друг в друга, сомкнули объятия. Поцелуй, казалось, длился несколько часов.
– Будь счастлив, – прошептала она. Потом провела пальцем по щетине у него на подбородке. – Если я буду знать, что ты жив и в безопасности, тогда я тоже буду счастлива.
И Октавия исчезла, оставив Норта одного, с сердцем, разрывавшимся от тоски.
* * *
– Мне нужна твоя помощь.
Норт стоял в отцовском доме, в комнате, где раньше они всегда беседовали с отцом.
– Моя помощь? – Пристроив свою палку рядом, Брам опустился в огромное, обтянутое коричневой парчой мягкое кресло с подголовниками. – Ты никогда в ней не нуждался.
Норт пожал плечами и поскреб подбородок. Опять пора бриться.
– Тогда мне не требовалась твоя помощь.
– А почему сейчас потребовалась?
Брам явно догадывался о чем-то, поэтому увильнуть от разговора не представлялось возможным.
– Я хочу отставить Харкера от дел. Навсегда. Брам усмехнулся:
– Пусть Дев пристрелит его. – Улыбка увяла. – Значит, ты серьезно.
– Абсолютно.
Выпрямившись в кресле, насколько позволяла искалеченная нога, Брам посерьезнел.
– Так что случилось?
– Он приходил ко мне домой. Он разговаривал с Октавией. – Норту этого казалось достаточно.
Брам нахмурился и помассировал ногу.
– С Октавией Во-Давентри?
– Да.
– А что она делала в твоем доме?
Здесь нечего объяснять. Брам может и сам сделать выводы.
– В нас стреляли. Я думал, что целью являлась она.
– Теперь ты знаешь, что целью был ты.
– Да. – Черт, теперь и Брам знает об этом. Брам не был самым лучшим старшим братом, во всяком случае, и глазах общества, но он был преданным. Не хотелось ис пользовать его как прикрытие против Харкера.
Брам изобразил полную незаинтересованность. Это плохой признак, раз он надевает на себя маску картежника.
– А где леди Октавия сейчас?
– Я отвез ее домой. Брам прищурился.
– Ради ее безопасности.
Норт ответил брату прямым взглядом.
– Разумеется.
– Полагаю, что ты поступил так ради своей безопасности.
Терпение было на исходе. Норт поднялся.
– У меня нет времени восхищаться твоей проницательностью. Ты поможешь или нет?
Грозный вид младшего брата совсем не испугал Брама. Его вообще ничто не могло испугать. Во всяком случае, ничто человеческое.
– Конечно, помогу, если не потребуется нарушать закон.
– Господи, ты же пэр! – напомнил ему Норт. – Ты же над законом.
– Но ты – нет.
Норта так и подмывало рассказать брату о том, как вляпался Уинтроп, как стал вором. Как Норту пришлось рискнуть своей карьерой, чтобы вызволить его. Так что пусть брат не несет благоглупостей, Норта удерживало лишь то, что Уин после этого навсегда перестанет с ним разговаривать.
Пришлось смириться. Норт лишь пробормотал:
– Ты и я – мы оба прекрасно знаем, что закон действует не всегда.
Ухватившись за трость, Брам поднялся и поморщился, наступив на больную ногу.
– Однако закон есть закон. Его нельзя отменить или изменить к собственной выгоде.
Сейчас было не до братских наставлений.
– Разве? – Норту было наплевать, насколько вздорными кажутся его слова. Он был на грани бешенства.
– В таком случае ты мало чем отличаешься от мерзавца, за которым охотишься.
Норт скрестил руки на груди. Из уст любимого братца раздавались какие-то ханжеские и чудовищно правильные слова.
– Что-то я не слышал таких проповедей, когда дурили тебя самого.
Ухватившись обеими руками за набалдашник трости, Брам пожал плечами:
– Я не очень-то переживал по тому поводу.
– Но легко впадал в гнев. – Брат всегда легко лез в драку, а все братья поддерживали его.
– Что тебе от меня нужно, Норт? – По его словам было понятно, что он сделает все, что в его силах. – В обществе у меня осталось мало друзей.
– Ты ведь знаешь больше важных шишек, чем я. Ты знаешь, с кем можно потолковать. Пара человек обязаны тебе. – Еще никогда Норт не чувствовал себя настолько бессильным. И не из-за Харкера. Из-за Октавии. Головную боль с Харкером Норт в конце концов смог бы решить, но только не подвергая риску Октавию.
Брам покачал головой:
– Почему бы тебе не поговорить с Дунканом Ридом? Мне кажется, ребята с Боу-стрит принесли бы больше пользы.
Дункан заведет свою прежнюю бодягу. Ему еще меньше нравится нарушать закон, чем Браму.
– Мне нужны люди, у которых есть власть. Люди, которые могут переступить через закон.
– Был бы ты членом парламента, другое дело.
Опять брат о своем! Только на этот раз до Норта дошло, какие преимущества дает такое положение. Если он уйдет в политику, куда толкают его брат и Дункан, то станет одним из тех, кто имеет влияние в парламенте, человеком, у которого есть власть принимать законы.
Аристократы просто обязаны будут оказать поддержку Норту, в особенности когда он напомнит им о том, сколько сделано для того, чтобы защитить их образ жизни.
Норт, незаконнорожденный сын покойного виконта Крида, превратится в уважаемого человека. Это откроет ему путь в светское общество. В мир его братьев, в мир, к которому принадлежала Октавия.
Чушь! Дело не в обществе. Дело в том, что Норту всей душой хотелось найти свое место в мире. Быть рядом с Ок-тавией – вот что могло удовлетворить это желание. Возможно, это и был ответ на вопрос. Норт хотел принадлежать к тому же миру, к которому принадлежала она. Его место там, где находится она.
Он не может быть с ней рядом до тех пор, пока его работа несет угрозу не только ему, но и тем, кого он любит. Каждое задание превращало Норта в мишень.
Наткнувшись на темные глаза брата, Норт мрачно улыбнулся:
– Мне нужна твоя помощь.
Глава 15
Так жить невозможно!
Спинтон и Беатрис так оживленно беседовали друг с другом, что даже не додумались сделать разговор общим.
Впрочем, это было даже к лучшему, признала Октавия, поднося ко рту бокал с вином. Ей не хотелось говорить. Вообще ничего не хотелось. Очень трудно делать вид, что все в порядке. Слишком тяжело притворяться совершенно непробиваемой.
Никогда прежде она не чувствовала себя такой лишней в собственном доме. Еще никогда она не чувствовала себя здесь чужой. До этого дня казалось, что жизнь здесь дана ей по праву, что это привилегия, полученная ею от рождения. Сейчас такая мысль уже не казалась столь несомненной. Но все равно это была ее жизнь. Это был ее дом. Кстати, отвратительно декорированный. Здесь были се кузина и ее нареченный, который, – правда, пока не преподнес кольца и не назначил день свадьбы.
А за окном в свете уходящего дня торчали телохранители. Норт, конечно, профессионал в своем деле, но он выставил для охраны дома столько народу. Слава Богу, ни Беатрис, ни Спинтон не удосужились обратить на это внимание.
Октавия глянула на жениха. Спинтон стал заметно спокойнее, после того как решилась загадка с ее «поклонником». Тем не менее сейчас он вел себя так, словно вдруг обнаружил, что женщине, которая вот-вот должна стать его женой, вновь что-то угрожает. Спинтон явно был на пределе. Вполне возможно, что он все-таки заметил охрану вокруг дома. Возможно, каким-то шестым чувством ощутил опасность, которая грозила Октавии.
А может, причиной его нервозности стала женщина, сидевшая напротив него. Спинтон и Беатрис трещали как сороки и не сводили друг с друга глаз. О чем можно так говорить? С Октавией Спинтон разговаривает совсем по-другому. Хотя если бы она проявляла к его речам больше интереса…
Ох, Господи прости, в этом и будет заключаться вся ее жизнь до конца дней? В том, чтобы изображать интерес к тому, о чем будет вещать Спинтон? А как делить постель с человеком, который ее безумно раздражает? Решено, она ляжет с ним только с единственной целью – зачать наследника. От одной этой мысли ей стало плохо. Спинтон – красивый мужчина. Хороший и добрый человек. Только пусть не дотрагивается до нее. После Норта это невозможно.
– Передай мне вина, Беа.
Кузина, казалось, не услышала. Она была полностью поглощена тем, что излагал Спинтон.
Как удалось деду заставить Октавию согласиться выйти замуж за Спинтона? И с какой стати она чувствует себя связанной обещаниями перед людьми, которые уже умерли?
Мать Октавия видела не часто. Мало кому из кавалеров нравилось, что ребенок вертится рядом. Дед был великодушным и щедрым, несмотря на свою неотесанность, но как личность она его не интересовала. Из-за того что Октавия не могла стать наследницей рода, он не видел в ней особого прока.
Тогда почему эти клятвы были так важны для них? Почему они словно цепями приковали ее к Спинтону и к этому фарсу, который называется ее жизнью?
И как быть с клятвой Норту? Октавия пообещала принадлежать только ему. А он то же самое пообещал ей. Правда, в своей расчудесной манере Норт освободил Октавию от данного обещания, когда, ничего не объясняя, отвернулся от нее. Он рассчитывал таким образом уберечь Октавию от опасности.
А что насчет клятв, которые она дала себе самой? Неужели она ничего не достойна, кроме пресной, нудной жизни? Свое будущее, свое замужество, детей Октавия не хотела рассматривать как расплату, как исполнение долга или наказание. Она поклялась, что выйдет замуж по любви и устроит свою судьбу совсем не так, как ее мать.
Чем, собственно, Октавия отличается от своей матери, если тоже продает себя? Расплачивается с дедом, который забрал ее к себе в обмен на замужество с тем, кого он сам выбрал ей в мужья.
Так ли уж мать с дедом заботились о счастье Октавии? Так ли уж любили ее, что ставили ее счастье на первое место? Любила ли она себя настолько, чтобы самой решить, как жить дальше?
Так что же ей делать? Нужно принять решение, и как можно скорее. Это будет нечестно по отношению ко всем. По отношению к Норту, который, как и мать с дедом, пытается все решать за нее. И по отношению к Беатрис, которая таращится на Спинтона, как будто именно он повесил луну на небо. И по отношению к Спинтону – милейшему человеку, который достоин того, чтобы жена любила и уважала его.
Но это будет честно в отношении самой себя. Пришло время думать самой. Нужно определиться, что и кто ей нужен и что делать дальше. Пусть говорят, что она эгоистка, но нет ничего греховного в том, чтобы получать от жизни радость и дарить радость другим.
Октавия не смогла бы жить со Спинтоном, зная, что палец о палец не ударила, чтобы стать счастливой. То же самое и с Нортом. Вряд ли ей по силам годами выдерживать беспокойство о нем и за его жизнь.
Стоят ли пять минут прекрасных мгновений всей оставшейся жизни в пустоте? Стоят. Октавии нужен Норт, а не ежедневные воспоминания о нем.
Значит, решено. Время пришло. Она все разложит по полочкам; свое будущее, свою судьбу. И очень многое будет зависеть от Норта.
Отодвинув стул, Октавия поднялась.
– Надеюсь, вы оба меня извините, мне нужно срочно заняться делами.
Спинтон с Беатрис удивленно подняли глаза, но Октавия не дала им времени запротестовать.
Она собралась действовать. Хватит сидеть и смотреть, как жизнь проходит мимо. Настало время получить пользу от данного обещания.
Вот только от какого?
– Что тебе здесь надо? – Октавия подбоченилась и хмуро сдвинула брови.
Норт надеялся на более теплую встречу. По правде говоря, время было позднее, его не ждали, но разве это повод для такого нелюбезного приема?
– Тебе тоже добрый вечер, Ви.
Если Норт надеялся вызвать в ней чувство вины и тем самым заставить Октавию быть чуточку вежливее, то он жестоко просчитался. Она не поддалась.
– За два дня я не получила от тебя ни строчки, ни слова, и после этого ты ждешь, что я брошусь тебе на шею? Не выйдет, Норри.
Ага. Но все равно она зовет его Норри.
– Могла бы предложить мне выпить.
Ей с трудом удалось держаться и не послать его к дьяволу.
– Не угодно ли выпить?
– Нет, благодарю.
Норту хотелось выжать из нее улыбку. Но получилось наоборот. Октавия только сжала руки в кулаки.
Норт поскреб подбородок. В гостиной они были одни. Закрытая дверь отгораживала их от остального мира. Можно было поговорить друг с другом, но в паре комнат отсюда продолжал ужинать Спинтон.
– Молодой Мертон извинился?
Октавия кивнула:
– Вчера.
И все? Никаких подробностей, никаких благодарностей?
– Что ты хочешь от меня, Ви? – Зачем мучить себя предположениями?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31