— мрачно пообещал он.
Их ждет работа. Они захватят Кроут стремительным налетом, а потом устремят свои глаза на запад, на материк. Услышав о захвате Кроута, нарцы содрогнутся. Пракна мрачно улыбнулся. Ему нравилось думать о дрожащих нарцах. Когда-то дрожали его люди — несмотря на всю свою храбрость! Пришла пора возмездия.
Пракна налил себе вина, и тут раздался долгожданный стук в дверь.
— Входи! — негромко позвал он и налил вина во вторую кружку.
В открытой двери возникла Шайа и нерешительно застыла на пороге.
— Вы хотели меня видеть, сэр? — спросила она.
— Входи, Шайа, — пригласил ее Пракна. — Закрой дверь.
Шайа повиновалась сразу и не задавая вопросов. Было заметно, что на нее действует его высокое звание. Она стояла перед командором, дожидаясь, чтобы он заговорил первым. Когда он предложил ей вина, она вежливо отказалась:
— Спасибо, не надо. Пракна улыбнулся:
— Ты волнуешься. Не надо. Ты ничего дурного не делаешь.
— Да, сэр.
— Ты это понимаешь, правда?
— Да, сэр.
— Прекрасно. — Пракна вложил ей в руки кружку с вином. — Тогда выпей со мной.
Встав, он предложил ей единственный в каюте стул, а сам устроился на краю койки. Шайа еще несколько секунд помедлила, но потом все-таки села и отпила глоток вина, явно пытаясь успокоиться. Пракна пристально наблюдал за ней. Шайа была хорошим солдатом. Она была предана — Лиссу и своему лорду Шакалу. И неприятно было видеть ее смущение.
— Шайа, пожалуйста, чувствуй себя свободно, — попросил он. — Я просто хотел с тобой поговорить, вот и все. Бояться нечего.
— Я не боюсь, — возмущенно сказала она. — Просто… — Она помолчала, подыскивая нужные слова. — Вы велели мне не рассказывать лорду Шакалу о нашей встрече. Мне это неприятно.
— Понимаю, — отозвался Пракна. — Вэнтран хорошо с тобой поработал. Со всеми вами.
— Он превратил нас в армию! — гордо объявила Шайа.
— И я это ценю. И когда мы прибудем на Кроут, вы дадите ему основания вами гордиться. Я просто хотел убедиться, что ты понимаешь нашу задачу.
Шайа побледнела.
— Сэр?
— Нашу задачу, Шайа, — повторил Пракна. Он наклонился к ней, и его голос стал серьезным. — Ты ее понимаешь?
— Да, конечно, — ответила Шайа. — Мы должны захватить Кроут.
— И?…
— И что? — не поняла Шайа. — Это все. Мы захватываем остров и укрепляем его для Лисса. Вы будете использовать его как базу для флота. — Она с любопытством посмотрела на командующего. — Разве не так?
— В основном так, — согласился Пракна. — Но наша задача состоит не только в захвате Кроута. Мы хотим дать урок всей империи. Захватив остров Бьяджио, мы скажем всему Нару, что Лисе перестал быть игрушкой империи. И мы нанесем удар за всех, кого мы потеряли. — Он подождал, чтобы его последнее заявление оказало свое воздействие. — Ты меня понимаешь, Шайа?
Молодая женщина кивнула:
— Я знаю, что такое потеря, командующий флотом. Вот почему я вызвалась служить под командованием лорда Шакала.
— И это решение достохвально, — сказал Пракна. — Весь Лисе гордится вами. Но не забывайте, что все вы — лиссцы. У вас есть обязанности перед вашим народом. Лорд Шакал — не один из нас. Он может не понимать всего, чего нам необходимо добиться.
Шайа смутилась.
— Извините, сэр, я вас не понимаю. Что вы имеете в виду?
Усталый Пракна решил говорить прямо.
— Я намерен полностью уничтожить Кроут, Шайа, — заявил он спокойно. — После нашего ухода во дворце Бьяджио не должно остаться ни единой живой души. Когда мы приплывем на Кроут, за нами будут наблюдать наши погибшие сыновья. Я не хочу их разочаровать.
Бедная женщина поморщилась:
— Сэр, я получаю приказы от Шакала. Он ничего мне об этом не говорил. Я знаю, что он хочет взять остров с минимальными потерями.
— Шакал не с Лисса, — напомнил ей Пракна. — Империя должна за многое ответить перед Сотней Островов. Я не хочу разочаровать моих сыновей, когда они будут смотреть на меня с Небес. А ты? Разве твой маленький сын не заслуживает отмщения?
Шайа колебалась.
— Да или нет? — не отступал Пракна.
— Да! — вскрикнула Шайа. Она поставила кружку и гневно встала. — И не заставляйте меня это повторять!
— Таких, как он, были тысячи, — сказал Пракна. — И все мертвы. Подумай об этом. Тысячи матерей больше не смогут взять своих малышей на руки. Думаешь, в Наре знают такое горе? Они водят своих детишек гулять, кормят их, играют с ними. Делают все то, чего ты уже никогда сделать не сможешь.
Шайа отвернулась. Пракна видел, что у него все получается.
— Это — справедливость, — тихо проговорил он. — Некоторые называют ее местью.
— Мне все равно, как ее называют, — огрызнулась Шайа. — Но мне она нужна.
Пракна мысленно улыбнулся.
— Она нужна нам всем, девочка, — мягко заметил он. — Даже Шакалу. Вот почему он здесь, с нами. Ради мести. Я его знаю. Он хочет вырвать у графа из груди сердце — за то, что сделали с его женой. И почему бы ему этого не хотеть? Разве Бьяджио этого не заслуживает?
— Да, — прохрипела Шайа. Она готова была разрыдаться от ярости.
— А ты не думаешь, что убившие твоего сына нарцы заслуживают смерти?
Шайа не могла говорить, а только резко кивнула. Пракна подошел к ней. Положив руки ей на плечи, он нагнулся к самому ее уху.
— И я тоже, — прошептал он. — Вот почему мы плывем на Кроут.
Закаленная молодая женщина под его ладонями словно растаяла. За несколько минут ему удалось ее сломать. Ужасные воспоминания обладают таким свойством. Он мягко заставил ее повернуться лицом к себе. Она подняла на него полные муки глаза.
— Настало время, — тихо сказал он. — Мы в долгу перед твоим сыном и перед моими сыновьями. Перед всеми нашими сыновьями. Ты это знаешь. Ты со мной, Шайа?
Шайа не смогла заставить себя отвести взгляд. Перед ней стоял командующий флотом Лисса, еще больший герой, чем сам Шакал. Пракна знал, какую власть он имеет над людьми. Он видел, как эта власть отражается в глазах впечатлительной Шайи.
— Я с вами, — наконец сказала она.
— И это правильно, — похвалил ее Пракна. — Через три дня мы станем слугами справедливости.
Не задумываясь, он нежно поцеловал ее в лоб. Шайа растаяла. Пракна вздохнул. Ему неприятно было превращать этих прекрасных молодых мужчин и женщин в пешки. Шайа легко поддалась его воле, почти расплакалась, ощутив его ласковый поцелуй. Пракна прижал ее к себе. Она жаждала прикосновений. Вот во что превратила война этих детей Лисса — в одиноких, изголодавшихся по прикосновениям сирот. Таких, как Джелена.
— Успокойся, Шайа, — тепло прошептал он. — Через три дня твоя боль начнет проходить.
— Правда? — с надеждой переспросила Шайа. Пракна долгие мгновения думал над ответом. И в конце концов решил солгать.
— Да, — мягко сказал он. — Боль не может длиться вечно.
42
Встреча монархов
Всего через два дня после отплытия из Черного города «Бесстрашный» и сопровождавшие его дредноуты прибыли на Кроут. Бьяджио смотрел с берега на корабли, испытывая глубочайшее удовлетворение. Вокруг него стоял отряд телохранителей: холеная группа разряженных кроутов, не вынувших мечей из ножен. Граф не ждал неприятностей, но хотел устроить демонстрацию. Он все еще не знал, сколько нарских правителей находится на борту кораблей, но надеялся, что их окажется достаточно, чтобы оправдать затраченные усилия. В любом случае Эррит на корабле был — это Бьяджио знал точно. Никабар уплывал с Кроута, имея четкие указания: не возвращаться без епископа.
День был солнечным, и Бьяджио хорошо видел направлявшиеся к берегу баркасы. Некоторые еще только спускались с бортов, загруженные нарскими аристократами и их телохранителями. Первая лодка отплыла от «Бесстрашного». На ее носу стоял Никабар, лично командуя гребцами. С ним рядом стоял седоволосый мужчина в одежде священнослужителя: его едва можно было разглядеть за мощной фигурой адмирала. Бьяджио облизнул губы, предвкушая встречу с Эрритом. Он дернул много веревочек, чтобы это произошло, управлял танцем множества марионеток. Он даже испытал некое сожаление: Форто был прекрасным генералом. С его смертью управление империей сильно осложнится. Граф вздохнул, отбрасывая мысли о последствиях. Несомненно, Эррит захочет начать с ним словесный поединок. Бьяджио на секунду закрыл глаза, готовя свое оружие.
После известия о предательстве Симона Бьяджио никак не мог прийти в себя. Он расхаживал по дворцу, словно разъяренный леопард, проходя по коридорам и замерзая в саду в одной только накидке. Он чувствовал себя одиноким и глубоко непонятым. Дьяна Вэнтран сдержала свое слово и сторонилась его, не отвечая на вежливые улыбки. Она заперлась в своих покоях и ни с кем не виделась. Самоубийство Эрис было для нее сильным ударом. Настроение Бьяджио резко испортилось. Если бы он знал, что его драгоценная танцовщица покончит с собой, он не действовал бы так безоглядно.
«Самообладание, — напомнил он себе. — Необходимо самообладание».
Сейчас это стало главной проблемой. В последнее время его разум соскальзывал в грезы и вспышки ярости. Бьяджио понимал, что дело в напряженности и важности его великого плана, но это не извиняло некоторых его поступков. Он рассеянно ковырнул песок носком сапога. В последнее время он часто думал о Дьяне Вэнтран. Она не давала ему покоя, как слепень, заставляя думать о том, о чем хотелось забыть. Безумие приходит только к глупцам — он всегда был в этом уверен. И Аркус не был безумным, так ведь? Поддерживавшие его жизнь снадобья не повредили его разума.
По крайней мере Бьяджио предпочитал думать именно так.
— Ведьма! — фыркнул он мрачно. — Она пытается меня отвлечь.
Граф расправил плечи. Баркас Никабара подходил к берегу. Уже был виден Эррит, смотревший на Бьяджио. Глаза у епископа были тусклые. Бьяджио нахмурился. Разве Эррит не воспользовался снадобьем? Никабар должен был его снабдить. Граф постарался успокоиться. Рано или поздно епископ все равно сдастся и начнет принимать снадобье. Эррит такой податливый!
Когда баркас подошел к берегу, двое матросов спрыгнули в воду и вытащили лодку на песок. В лодке рядом с Эрритом оказался еще один человек, которого стало видно, когда Никабар вышел на берег.
Кивис Гэйго.
Военный министр Нара прибыл на Кроут. Такого приятного поворота событий Бьяджио не ожидал. Как и Эррит, Кивис Гэйго всегда ненавидел Бьяджио. Граф постарался справиться с улыбкой торжества. Он дал знак своим телохранителям держаться позади. Охранники Гэйго вышли из баркаса первыми, заслонив своего господина, и сразу же обнажили мечи, образовав стальную сеть. Эта глупая показуха вызвала у Бьяджио раздражение, однако он не стал мешать, а просто смотрел, как Кивис Гэйго выходит из лодки и бредет по воде. Лицо Гэйго напоминало ледяную маску. Он сильно изменился с того дня, когда Бьяджио видел его в последний раз. Синева его глаз исчезла, сменившись естественным — и гораздо менее впечатляющим — серо-коричневым цветом. Кроме того, он похудел — это явно было последствием абстиненции.
— Добро пожаловать на Кроут, Гэйго, — сказал Бьяджио, адресуя своему врагу любезный поклон. — Я бы сказал, что рад тебя видеть, но не хочу лгать.
Гэйго застыл на месте, потрясенный этой фразой. На его лице отразилась ненависть.
— Ты все такой же нахальный красавчик, Бьяджио, — сказал он. — А я-то надеялся, что изгнание изменит тебя к лучшему! Но вижу, что ты только озлобился.
Бьяджио его не слушал. Он смотрел через плечо Гэйго на Эррита. Старый епископ в эту минуту с трудом вылезал из баркаса. Отказавшись от протянутой Никабаром руки, Эррит шел один, с высоко поднятой головой, несмотря на явную слабость. Позади него со стоическим выражением лица шел Никабар.
— Кто еще приехал? — рассеянно спросил Бьяджио.
— Клоди Вое, Тепас Талшайр, Дебоко, — ответил Гэйго. — Всего одиннадцать правителей. У Бьяджио радостно забилось сердце.
— Хорошо, — спокойно проговорил он. — Я рад. Может быть, нам удастся чего-то добиться.
— Не слишком на это надейся, Бьяджио, — предупредил его Гэйго. — У нас не все настроены на переговоры.
«Но вы все равно приехали, так? — удовлетворенно подумал Бьяджио. — Дурак ты, Гэйго».
— Давайте отбросим предубеждения, — предложил он и направился навстречу Эрриту.
Как это ни странно, Бьяджио почувствовал легкий трепет страха. Как бы ни был унижен Эррит, что-то в нем внушало благоговение. Бьяджио постарался приветствовать своего заклятого врага вежливо, поклониться особенно низко.
— Приветствую вас, Эррит, — почтительно произнес он. — Вы оказали мне честь своим приездом. Спасибо вам, мой старый друг.
У Эррита был вид человека, пережившего трагедию. Он устремил на Бьяджио пустые глаза. Граф улыбнулся и попытался вызвать его на разговор.
— Я хочу, чтобы вам здесь было удобно, — сказал он. — Ничего не бойтесь. Мы собрались для переговоров, и только.
— Твой вид мне отвратителен по-прежнему, — проговорил наконец Эррит. — Не зови меня другом, Бьяджио. Мы не друзья и никогда друзьями не будем. Да проклянет тебя Бог за то, что ты сделал. Да сожжет Он тебя Своим огнем.
Это проклятие задело гордость Бьяджио. От него не укрылось нахальное хихиканье Гэйго. Телохранители министра не убирали своих мечей. Бьяджио призвал к себе на помощью все свое искусство дипломата.
— И все равно я благодарю тебя за приезд и за то, что ты привез остальных. Гэйго говорит, что Вое тоже с вами. Это хорошо. А Оридиан?
— Он на борту «Черного города», — сообщил Никабар. — Этот хорек отказался сесть на «Бесстрашный».
— Ну, не огорчайся, Никабар, — весело ответил Бьяджио. — Старые ссоры. Вскоре мы все уладим.
— Нет, — ледяным тоном произнес Эррит, — этого мы не сделаем, граф. Я согласился приехать, чтобы положить конец кровопролитию. И только.
Бьяджио кивнул. Что Эррит знает о кровопролитии!
— Как ты утверждаешь в своих проповедях, Эррит, мир — это путь к Небесам. Давай же начнем прямо здесь и сейчас. — Он посмотрел на Гэйго. — Путь к миру?
Гэйго ухмыльнулся:
— Поживем — увидим, грешник. Бьяджио посмотрел на Гэйго в упор.
— Мы все грешны, Кивис, — заявил он. — Не заблуждайся.
— Но некоторые грешнее других, граф, — парировал Гэйго. Он поднял руку, и по его сигналу телохранители вложили мечи в ножны. — Однако ты прав, по крайней мере отчасти. Мы тебя выслушаем. Только не трать наше время даром.
— Видишь, Эррит? — сказал Бьяджио. — Мы можем забыть свои споры — хотя бы на время. Нам надо говорить. И еще нам надо слушать.
Епископ нахмурился.
— Есть кое-что, что я хотел бы услышать, — проворчал он. — Объяснения. Это — прежде всего. И я не даю тебе никаких обещаний, дьявол. Я здесь. Этого достаточно.
Ядовитый тон Эррита ужасал. Бьяджио ожидал этого — но не предвидел, что будет ощущать его настолько остро. Он проглотил так и просившиеся на язык слова и одарил Эррита улыбкой.
— Пройдем со мной, Эррит, — спокойно сказал он. — Пожалуйста.
Граф отошел вдоль берега на несколько шагов, остановился, поджидая Эррита. Епископ вопросительно посмотрел на него, но потом, смягчившись, последовал за графом. Бьяджио подождал, пока они отойдут подальше, где их не услышат, и только потом заговорил. Постоянный шум прибоя помогал заглушить его слова.
Он решил начать с невинного вопроса.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он. — Ты плохо выглядишь.
— Я отвыкаю от твоего дьявольского зеЛья, — ответил Эррит.
— Отвыкаешь? Почему? Разве Никабар не передал тебе мой последний подарок?
— Передал. Если хочешь, можешь отсосать его с досок пола. Вот что я с ним сделал — вылил прямо на пол.
Бьяджио ужаснулся:
— Как ты мог! Да ты посмотри на себя! Тебе снадобье необходимо, Эррит.
— Ничуть. — Эррит гордо выпрямился. — Бог дает мне силы, грешник. Я больше не буду отдавать мою душу во власть снадобью Бовейдина.
— Оно сохраняет нам жизнь, Эррит, — сказал Бьяджио. — И его достаточно много. Я намерен хотя бы избавить тебя от мук смертности.
— Смерть отправит меня к Богу, — ответил Эррит. — Тебе с Ним не встретиться, поверь мне. Бьяджио вздохнул.
— Нам с тобой многое надо обсудить. И это будет легче, если ты перестанешь все время стараться меня задеть.
Эррит резко остановился, быстро схватил Бьяджио за рукав и грубо повернул.
— Не смей разговаривать со мной, как с ребенком, ты, выродок несчастный! — прошипел он. — Я здесь из-за того, что вы с твоим карликом сделали с моим собором. И с моей дочерью!
— Дочерью? — Бьяджио ухмыльнулся. — Ах да. Я так и подумал, что она тебе понравится.
Лицо епископа побагровело. Бьяджио даже показалось, что старик готов его ударить.
— Ты будешь проклят Богом, Бьяджио! — пообещал Эррит. — Ты можешь сейчас смеяться Ему в лицо, но Судный день настанет. И ты ответишь за свои грехи и преступления, содомит.
— Не смей меня так называть! — предостерег его Бьяджио, грозя ему пальцем. — Я в последний раз терплю это слово. Это мой остров. Пусть ты все еще правишь Наром, но на Кроуте повелитель — я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Их ждет работа. Они захватят Кроут стремительным налетом, а потом устремят свои глаза на запад, на материк. Услышав о захвате Кроута, нарцы содрогнутся. Пракна мрачно улыбнулся. Ему нравилось думать о дрожащих нарцах. Когда-то дрожали его люди — несмотря на всю свою храбрость! Пришла пора возмездия.
Пракна налил себе вина, и тут раздался долгожданный стук в дверь.
— Входи! — негромко позвал он и налил вина во вторую кружку.
В открытой двери возникла Шайа и нерешительно застыла на пороге.
— Вы хотели меня видеть, сэр? — спросила она.
— Входи, Шайа, — пригласил ее Пракна. — Закрой дверь.
Шайа повиновалась сразу и не задавая вопросов. Было заметно, что на нее действует его высокое звание. Она стояла перед командором, дожидаясь, чтобы он заговорил первым. Когда он предложил ей вина, она вежливо отказалась:
— Спасибо, не надо. Пракна улыбнулся:
— Ты волнуешься. Не надо. Ты ничего дурного не делаешь.
— Да, сэр.
— Ты это понимаешь, правда?
— Да, сэр.
— Прекрасно. — Пракна вложил ей в руки кружку с вином. — Тогда выпей со мной.
Встав, он предложил ей единственный в каюте стул, а сам устроился на краю койки. Шайа еще несколько секунд помедлила, но потом все-таки села и отпила глоток вина, явно пытаясь успокоиться. Пракна пристально наблюдал за ней. Шайа была хорошим солдатом. Она была предана — Лиссу и своему лорду Шакалу. И неприятно было видеть ее смущение.
— Шайа, пожалуйста, чувствуй себя свободно, — попросил он. — Я просто хотел с тобой поговорить, вот и все. Бояться нечего.
— Я не боюсь, — возмущенно сказала она. — Просто… — Она помолчала, подыскивая нужные слова. — Вы велели мне не рассказывать лорду Шакалу о нашей встрече. Мне это неприятно.
— Понимаю, — отозвался Пракна. — Вэнтран хорошо с тобой поработал. Со всеми вами.
— Он превратил нас в армию! — гордо объявила Шайа.
— И я это ценю. И когда мы прибудем на Кроут, вы дадите ему основания вами гордиться. Я просто хотел убедиться, что ты понимаешь нашу задачу.
Шайа побледнела.
— Сэр?
— Нашу задачу, Шайа, — повторил Пракна. Он наклонился к ней, и его голос стал серьезным. — Ты ее понимаешь?
— Да, конечно, — ответила Шайа. — Мы должны захватить Кроут.
— И?…
— И что? — не поняла Шайа. — Это все. Мы захватываем остров и укрепляем его для Лисса. Вы будете использовать его как базу для флота. — Она с любопытством посмотрела на командующего. — Разве не так?
— В основном так, — согласился Пракна. — Но наша задача состоит не только в захвате Кроута. Мы хотим дать урок всей империи. Захватив остров Бьяджио, мы скажем всему Нару, что Лисе перестал быть игрушкой империи. И мы нанесем удар за всех, кого мы потеряли. — Он подождал, чтобы его последнее заявление оказало свое воздействие. — Ты меня понимаешь, Шайа?
Молодая женщина кивнула:
— Я знаю, что такое потеря, командующий флотом. Вот почему я вызвалась служить под командованием лорда Шакала.
— И это решение достохвально, — сказал Пракна. — Весь Лисе гордится вами. Но не забывайте, что все вы — лиссцы. У вас есть обязанности перед вашим народом. Лорд Шакал — не один из нас. Он может не понимать всего, чего нам необходимо добиться.
Шайа смутилась.
— Извините, сэр, я вас не понимаю. Что вы имеете в виду?
Усталый Пракна решил говорить прямо.
— Я намерен полностью уничтожить Кроут, Шайа, — заявил он спокойно. — После нашего ухода во дворце Бьяджио не должно остаться ни единой живой души. Когда мы приплывем на Кроут, за нами будут наблюдать наши погибшие сыновья. Я не хочу их разочаровать.
Бедная женщина поморщилась:
— Сэр, я получаю приказы от Шакала. Он ничего мне об этом не говорил. Я знаю, что он хочет взять остров с минимальными потерями.
— Шакал не с Лисса, — напомнил ей Пракна. — Империя должна за многое ответить перед Сотней Островов. Я не хочу разочаровать моих сыновей, когда они будут смотреть на меня с Небес. А ты? Разве твой маленький сын не заслуживает отмщения?
Шайа колебалась.
— Да или нет? — не отступал Пракна.
— Да! — вскрикнула Шайа. Она поставила кружку и гневно встала. — И не заставляйте меня это повторять!
— Таких, как он, были тысячи, — сказал Пракна. — И все мертвы. Подумай об этом. Тысячи матерей больше не смогут взять своих малышей на руки. Думаешь, в Наре знают такое горе? Они водят своих детишек гулять, кормят их, играют с ними. Делают все то, чего ты уже никогда сделать не сможешь.
Шайа отвернулась. Пракна видел, что у него все получается.
— Это — справедливость, — тихо проговорил он. — Некоторые называют ее местью.
— Мне все равно, как ее называют, — огрызнулась Шайа. — Но мне она нужна.
Пракна мысленно улыбнулся.
— Она нужна нам всем, девочка, — мягко заметил он. — Даже Шакалу. Вот почему он здесь, с нами. Ради мести. Я его знаю. Он хочет вырвать у графа из груди сердце — за то, что сделали с его женой. И почему бы ему этого не хотеть? Разве Бьяджио этого не заслуживает?
— Да, — прохрипела Шайа. Она готова была разрыдаться от ярости.
— А ты не думаешь, что убившие твоего сына нарцы заслуживают смерти?
Шайа не могла говорить, а только резко кивнула. Пракна подошел к ней. Положив руки ей на плечи, он нагнулся к самому ее уху.
— И я тоже, — прошептал он. — Вот почему мы плывем на Кроут.
Закаленная молодая женщина под его ладонями словно растаяла. За несколько минут ему удалось ее сломать. Ужасные воспоминания обладают таким свойством. Он мягко заставил ее повернуться лицом к себе. Она подняла на него полные муки глаза.
— Настало время, — тихо сказал он. — Мы в долгу перед твоим сыном и перед моими сыновьями. Перед всеми нашими сыновьями. Ты это знаешь. Ты со мной, Шайа?
Шайа не смогла заставить себя отвести взгляд. Перед ней стоял командующий флотом Лисса, еще больший герой, чем сам Шакал. Пракна знал, какую власть он имеет над людьми. Он видел, как эта власть отражается в глазах впечатлительной Шайи.
— Я с вами, — наконец сказала она.
— И это правильно, — похвалил ее Пракна. — Через три дня мы станем слугами справедливости.
Не задумываясь, он нежно поцеловал ее в лоб. Шайа растаяла. Пракна вздохнул. Ему неприятно было превращать этих прекрасных молодых мужчин и женщин в пешки. Шайа легко поддалась его воле, почти расплакалась, ощутив его ласковый поцелуй. Пракна прижал ее к себе. Она жаждала прикосновений. Вот во что превратила война этих детей Лисса — в одиноких, изголодавшихся по прикосновениям сирот. Таких, как Джелена.
— Успокойся, Шайа, — тепло прошептал он. — Через три дня твоя боль начнет проходить.
— Правда? — с надеждой переспросила Шайа. Пракна долгие мгновения думал над ответом. И в конце концов решил солгать.
— Да, — мягко сказал он. — Боль не может длиться вечно.
42
Встреча монархов
Всего через два дня после отплытия из Черного города «Бесстрашный» и сопровождавшие его дредноуты прибыли на Кроут. Бьяджио смотрел с берега на корабли, испытывая глубочайшее удовлетворение. Вокруг него стоял отряд телохранителей: холеная группа разряженных кроутов, не вынувших мечей из ножен. Граф не ждал неприятностей, но хотел устроить демонстрацию. Он все еще не знал, сколько нарских правителей находится на борту кораблей, но надеялся, что их окажется достаточно, чтобы оправдать затраченные усилия. В любом случае Эррит на корабле был — это Бьяджио знал точно. Никабар уплывал с Кроута, имея четкие указания: не возвращаться без епископа.
День был солнечным, и Бьяджио хорошо видел направлявшиеся к берегу баркасы. Некоторые еще только спускались с бортов, загруженные нарскими аристократами и их телохранителями. Первая лодка отплыла от «Бесстрашного». На ее носу стоял Никабар, лично командуя гребцами. С ним рядом стоял седоволосый мужчина в одежде священнослужителя: его едва можно было разглядеть за мощной фигурой адмирала. Бьяджио облизнул губы, предвкушая встречу с Эрритом. Он дернул много веревочек, чтобы это произошло, управлял танцем множества марионеток. Он даже испытал некое сожаление: Форто был прекрасным генералом. С его смертью управление империей сильно осложнится. Граф вздохнул, отбрасывая мысли о последствиях. Несомненно, Эррит захочет начать с ним словесный поединок. Бьяджио на секунду закрыл глаза, готовя свое оружие.
После известия о предательстве Симона Бьяджио никак не мог прийти в себя. Он расхаживал по дворцу, словно разъяренный леопард, проходя по коридорам и замерзая в саду в одной только накидке. Он чувствовал себя одиноким и глубоко непонятым. Дьяна Вэнтран сдержала свое слово и сторонилась его, не отвечая на вежливые улыбки. Она заперлась в своих покоях и ни с кем не виделась. Самоубийство Эрис было для нее сильным ударом. Настроение Бьяджио резко испортилось. Если бы он знал, что его драгоценная танцовщица покончит с собой, он не действовал бы так безоглядно.
«Самообладание, — напомнил он себе. — Необходимо самообладание».
Сейчас это стало главной проблемой. В последнее время его разум соскальзывал в грезы и вспышки ярости. Бьяджио понимал, что дело в напряженности и важности его великого плана, но это не извиняло некоторых его поступков. Он рассеянно ковырнул песок носком сапога. В последнее время он часто думал о Дьяне Вэнтран. Она не давала ему покоя, как слепень, заставляя думать о том, о чем хотелось забыть. Безумие приходит только к глупцам — он всегда был в этом уверен. И Аркус не был безумным, так ведь? Поддерживавшие его жизнь снадобья не повредили его разума.
По крайней мере Бьяджио предпочитал думать именно так.
— Ведьма! — фыркнул он мрачно. — Она пытается меня отвлечь.
Граф расправил плечи. Баркас Никабара подходил к берегу. Уже был виден Эррит, смотревший на Бьяджио. Глаза у епископа были тусклые. Бьяджио нахмурился. Разве Эррит не воспользовался снадобьем? Никабар должен был его снабдить. Граф постарался успокоиться. Рано или поздно епископ все равно сдастся и начнет принимать снадобье. Эррит такой податливый!
Когда баркас подошел к берегу, двое матросов спрыгнули в воду и вытащили лодку на песок. В лодке рядом с Эрритом оказался еще один человек, которого стало видно, когда Никабар вышел на берег.
Кивис Гэйго.
Военный министр Нара прибыл на Кроут. Такого приятного поворота событий Бьяджио не ожидал. Как и Эррит, Кивис Гэйго всегда ненавидел Бьяджио. Граф постарался справиться с улыбкой торжества. Он дал знак своим телохранителям держаться позади. Охранники Гэйго вышли из баркаса первыми, заслонив своего господина, и сразу же обнажили мечи, образовав стальную сеть. Эта глупая показуха вызвала у Бьяджио раздражение, однако он не стал мешать, а просто смотрел, как Кивис Гэйго выходит из лодки и бредет по воде. Лицо Гэйго напоминало ледяную маску. Он сильно изменился с того дня, когда Бьяджио видел его в последний раз. Синева его глаз исчезла, сменившись естественным — и гораздо менее впечатляющим — серо-коричневым цветом. Кроме того, он похудел — это явно было последствием абстиненции.
— Добро пожаловать на Кроут, Гэйго, — сказал Бьяджио, адресуя своему врагу любезный поклон. — Я бы сказал, что рад тебя видеть, но не хочу лгать.
Гэйго застыл на месте, потрясенный этой фразой. На его лице отразилась ненависть.
— Ты все такой же нахальный красавчик, Бьяджио, — сказал он. — А я-то надеялся, что изгнание изменит тебя к лучшему! Но вижу, что ты только озлобился.
Бьяджио его не слушал. Он смотрел через плечо Гэйго на Эррита. Старый епископ в эту минуту с трудом вылезал из баркаса. Отказавшись от протянутой Никабаром руки, Эррит шел один, с высоко поднятой головой, несмотря на явную слабость. Позади него со стоическим выражением лица шел Никабар.
— Кто еще приехал? — рассеянно спросил Бьяджио.
— Клоди Вое, Тепас Талшайр, Дебоко, — ответил Гэйго. — Всего одиннадцать правителей. У Бьяджио радостно забилось сердце.
— Хорошо, — спокойно проговорил он. — Я рад. Может быть, нам удастся чего-то добиться.
— Не слишком на это надейся, Бьяджио, — предупредил его Гэйго. — У нас не все настроены на переговоры.
«Но вы все равно приехали, так? — удовлетворенно подумал Бьяджио. — Дурак ты, Гэйго».
— Давайте отбросим предубеждения, — предложил он и направился навстречу Эрриту.
Как это ни странно, Бьяджио почувствовал легкий трепет страха. Как бы ни был унижен Эррит, что-то в нем внушало благоговение. Бьяджио постарался приветствовать своего заклятого врага вежливо, поклониться особенно низко.
— Приветствую вас, Эррит, — почтительно произнес он. — Вы оказали мне честь своим приездом. Спасибо вам, мой старый друг.
У Эррита был вид человека, пережившего трагедию. Он устремил на Бьяджио пустые глаза. Граф улыбнулся и попытался вызвать его на разговор.
— Я хочу, чтобы вам здесь было удобно, — сказал он. — Ничего не бойтесь. Мы собрались для переговоров, и только.
— Твой вид мне отвратителен по-прежнему, — проговорил наконец Эррит. — Не зови меня другом, Бьяджио. Мы не друзья и никогда друзьями не будем. Да проклянет тебя Бог за то, что ты сделал. Да сожжет Он тебя Своим огнем.
Это проклятие задело гордость Бьяджио. От него не укрылось нахальное хихиканье Гэйго. Телохранители министра не убирали своих мечей. Бьяджио призвал к себе на помощью все свое искусство дипломата.
— И все равно я благодарю тебя за приезд и за то, что ты привез остальных. Гэйго говорит, что Вое тоже с вами. Это хорошо. А Оридиан?
— Он на борту «Черного города», — сообщил Никабар. — Этот хорек отказался сесть на «Бесстрашный».
— Ну, не огорчайся, Никабар, — весело ответил Бьяджио. — Старые ссоры. Вскоре мы все уладим.
— Нет, — ледяным тоном произнес Эррит, — этого мы не сделаем, граф. Я согласился приехать, чтобы положить конец кровопролитию. И только.
Бьяджио кивнул. Что Эррит знает о кровопролитии!
— Как ты утверждаешь в своих проповедях, Эррит, мир — это путь к Небесам. Давай же начнем прямо здесь и сейчас. — Он посмотрел на Гэйго. — Путь к миру?
Гэйго ухмыльнулся:
— Поживем — увидим, грешник. Бьяджио посмотрел на Гэйго в упор.
— Мы все грешны, Кивис, — заявил он. — Не заблуждайся.
— Но некоторые грешнее других, граф, — парировал Гэйго. Он поднял руку, и по его сигналу телохранители вложили мечи в ножны. — Однако ты прав, по крайней мере отчасти. Мы тебя выслушаем. Только не трать наше время даром.
— Видишь, Эррит? — сказал Бьяджио. — Мы можем забыть свои споры — хотя бы на время. Нам надо говорить. И еще нам надо слушать.
Епископ нахмурился.
— Есть кое-что, что я хотел бы услышать, — проворчал он. — Объяснения. Это — прежде всего. И я не даю тебе никаких обещаний, дьявол. Я здесь. Этого достаточно.
Ядовитый тон Эррита ужасал. Бьяджио ожидал этого — но не предвидел, что будет ощущать его настолько остро. Он проглотил так и просившиеся на язык слова и одарил Эррита улыбкой.
— Пройдем со мной, Эррит, — спокойно сказал он. — Пожалуйста.
Граф отошел вдоль берега на несколько шагов, остановился, поджидая Эррита. Епископ вопросительно посмотрел на него, но потом, смягчившись, последовал за графом. Бьяджио подождал, пока они отойдут подальше, где их не услышат, и только потом заговорил. Постоянный шум прибоя помогал заглушить его слова.
Он решил начать с невинного вопроса.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он. — Ты плохо выглядишь.
— Я отвыкаю от твоего дьявольского зеЛья, — ответил Эррит.
— Отвыкаешь? Почему? Разве Никабар не передал тебе мой последний подарок?
— Передал. Если хочешь, можешь отсосать его с досок пола. Вот что я с ним сделал — вылил прямо на пол.
Бьяджио ужаснулся:
— Как ты мог! Да ты посмотри на себя! Тебе снадобье необходимо, Эррит.
— Ничуть. — Эррит гордо выпрямился. — Бог дает мне силы, грешник. Я больше не буду отдавать мою душу во власть снадобью Бовейдина.
— Оно сохраняет нам жизнь, Эррит, — сказал Бьяджио. — И его достаточно много. Я намерен хотя бы избавить тебя от мук смертности.
— Смерть отправит меня к Богу, — ответил Эррит. — Тебе с Ним не встретиться, поверь мне. Бьяджио вздохнул.
— Нам с тобой многое надо обсудить. И это будет легче, если ты перестанешь все время стараться меня задеть.
Эррит резко остановился, быстро схватил Бьяджио за рукав и грубо повернул.
— Не смей разговаривать со мной, как с ребенком, ты, выродок несчастный! — прошипел он. — Я здесь из-за того, что вы с твоим карликом сделали с моим собором. И с моей дочерью!
— Дочерью? — Бьяджио ухмыльнулся. — Ах да. Я так и подумал, что она тебе понравится.
Лицо епископа побагровело. Бьяджио даже показалось, что старик готов его ударить.
— Ты будешь проклят Богом, Бьяджио! — пообещал Эррит. — Ты можешь сейчас смеяться Ему в лицо, но Судный день настанет. И ты ответишь за свои грехи и преступления, содомит.
— Не смей меня так называть! — предостерег его Бьяджио, грозя ему пальцем. — Я в последний раз терплю это слово. Это мой остров. Пусть ты все еще правишь Наром, но на Кроуте повелитель — я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82