ей правым глазом.Больше Лидия Петровна ничего не видела, — ее немедленно покинуло сознание.И только спустя двое суток она была обнаружена своим сыном, сидящей в неестественной позе на диване с вытаращенными глазами и искаженным ужасом лицом. Врачи констатируют смерть от кровоизлияния в мозг. * * * — Ну вот ты мне скажи, какого черта ты врешь?! — орал на широкоплечего парня младший лейтенант, теребя импортную авторучку худыми мозолистыми пальцами.— Я не вру… — жалобно отвечал допрашиваемый, расстраиваясь оттого, что ему не верят. — Это правда.— Я что, мальчик пятилетний по-твоему? Ты хочешь, чтобы я поверил в эту сверхъестественную чепуху? Ты сыну моему это расскажи; он поверит. Он любит сказки. А я — нет!Парень стоял, ссутулившись и смотря из-под бровей на грозного лейтенанта. Он и сам-то ни за что не поверил бы, если б не видел все своими собственными глазами. Но факт был налицо: во время драки вмешался какой-то рыжий со светящимися глазами. Многие, только завидев его, тут же разбежались. А кто не сделал этого, тот остался лежать без сознания. Вот ему и еще троим не повезло. Парень видел, как рыжий кидал какие-то появлявшиеся невесть откуда светящиеся неоновым светом шары в убегающих, и как эти самые шары разрывались над головами и разбрасывали голубые брызги света. Тот, над головой которого этот шар взрывался, падал без сознания. Всё окончилось за каких-нибудь тридцать секунд. И вот теперь Илья (так звали парня) никак не мог втолковать непонятливому милиционеру, что сказанное им — чистейшая правда.— Они и в самом деле разбрызгивались? — спросил подозрительно ласково лейтенант, брызгая в лицо парню слюной и обдавая его табачным запахом и перегаром.— Да, — удивляясь перемене тона, среагировал Илья.— Голубыми брызгами? — неверующий мент всё никак не оставлял своего подкупающего тона.— Голубыми. Можно закурить? — попросил вдруг Илья, мало надеясь получить что-нибудь сверх крика и обвинения во лжи.— И что это по-твоему могло быть? — не обращая внимания на просьбу, продолжал лейтенант.— Не знаю.— Не знаешь?! — взревел лейтенант. И Илья решил, что он опять будет орать на него, но тот отрывисто бросил: — Отлично. — И поднял трубку телефона внутренней связи.— Товарищ майор, — говорил лейтенант в трубку, — он несет полную чушь про какие-то шары и рыжего… Да… Рыжий… Вы думаете… Но я же… Конечно, никакой силы… Но как же я могу верить?.. — Он долго молчал. Потом проговорил: — Да, слушаюсь. — И, положив трубку, добавил:— Ну, вот что, с меня хватит. Пусть они сами разбираются.Через минуту Илья был выдворен из комнаты допроса и отправлен в кабинет, именно кабинет, а не каморку с решетками на окнах. Хотя, по правде говоря, решетки там тоже были. Теперь за него принялись два высоких чина; один на плечах носил капитанские погоны, другой — звездочки майора. Эти не кричали на него, и вообще вели себя очень дружелюбно. Как и полагается людям, занимающим высокое положение.— Что так рассердило Кошерника? — спросил капитан.— Вы мне тоже не поверите, — заявил Илья.— Ну, ну, не будем так категоричны, — сказал со своего места во главе длинного стола майор. — Капитан, покажите ему фоторобот. Возможно — это он.Капитан звякнул дверью сейфа и бросил листок перед парнем со словами:— Этот?— Да! — крикнул Илья, вне себя от непонятной ему радости.— Не кричите так, а то, чего доброго, кто-нибудь услышит. — Майор сунул сигарету в рот и щелкнул зажигалкой.— Вы не дадите мне закурить? — попросил парень, изнывая от желания затянуться.— Берите, — все еще обращаясь на «вы» сказал майор, протянув пачку и зажигалку капитану, чтобы тот ее передал Илье.— Это, — майор указал на напарника, — капитан Иннокентий Алексеевич. А меня зовут — Леонид Васильевич. Я обещаю вам помочь в вашей беде. Что там на нем? — обратился он к Просвиркину. Тот ответил:— Пьяный дебош в общественном месте.— Если вы, ничего не скрывая, расскажете всё! о том, как попали на вокзал и особенно подробно, как этот рыжий расправился с вами, я обещаю, что ваше дурное поведение на этот раз сойдет с рук. — Майор встал. — Обещаете?Илья узрел здесь выгоду, которую сулит подобное положение, и в его мозгу пронеслось, что не будь он сегодня на вокзале, ему бы дорого обошлась та сумасшедшая попойка, произошедшая месяц назад на дискотеке.— Да, конечно, — согласился он.— Но учти, — предупредил Леонид Васильевич, вдруг переходя на «ты», — если я еще раз услышу о тебе в связи с каким-нибудь делом, то ты получишь по полной программе и даже сверх того. Понятно?— Понятно, — сказал грустно парень, ощутив неожиданно весь идиотизм своих поступков, которые он раньше воспринимал как доказательство собственной смелости. Он вдруг дал себе слово больше ни во что не ввязываться и упрекнул себя в том, что из-за своего дурацкого желания показать себя чуть ли не причинил матери большую боль. О его похождениях от милиции было известно только отцу, — по правде сказать, человеку мягкому и боящемуся всяких криков и вообще шума. Одно хочу заметить, дорогой читатель: Илья сдержал слово, данное себе.— Ну, мы вас слушаем, — произнес Сидоренко, нажимая на клавишу записи магнитофона, сокрытого под столом.Спустя час, когда Илья ушел домой, Сидоренко вынул кассету и, закрывая сейф, задумчиво сказал:— Знаете, капитан, мне кажется, что шайка этого рыжего вершит какое-то подобие правосудия.— Ну да, конечно, — отреагировал Просвиркин, — истина требовала, чтобы меня саданули сковородкой по голове! Правосудие, мать его, восторжествовало!— Да нет, — Майор опять закурил. — Смотрите: Семечкин выпровожен из дома в психушку, Шмакова встретилась со своей дочерью, Островский, убит таким варварским способом, как мы узнали, ввиду своей давней ошибки, этот мальчик, зарезанный в общежитии, избил соперника, и, я подозреваю, что смерть Степашиных тоже на их совести, так как прокурор опознал одного из них.— И что же теперь? — возмутился сидевший, вытянув уставшие ноги, Просвиркин. — Им следует поклониться в ноги и всучить по медали? Вы это имели в виду, Леонид Васильевич?— Вы знаете, что я имел в виду. Конечно, они нарушили закон, но попробуйте их поймать. Мы-то еще верим в эти их чудовищные фокусы. Знаете ли, если это дело закончится, я собираюсь исповедаться.Просвиркин вдруг истерически засмеялся и, едва владея собой в припадке смеха, сказал:— Я вас сведу со своей женой! Честное слово, сведу!Леонид Васильевич только хотел осведомиться о причине внезапного веселья, посетившего Просвиркина, как в дверь вошел сержант и доложил:— На Кировской площади происходит какая-то битва с пальбой. По всему выходит, что это леонардова шайка. Машина ждет. — И вышел.— Ну вот, Иннокентий Алексеевич, — сказал Сидоренко, надевая пальто, — нам, кажется, дается шанс закончить это дело сегодня ночью.— Надеюсь, — буркнул облаченный в кожаный плащ Просвиркин.Через минуту милицейский «караван», будя сиренами население города, катил по направлению к Кировской площади, чтобы быть свидетелем погрома, который город будет еще долго помнить. Забегая вперед, дорогой читатель, сообщу, что милиция прибудет к месту происшествия как раз «под занавес». Так уж получается, что представителям правопорядка выпадает, как правило, честь собрать жертвы и подсчитать материальный ущерб, выраженный на этот раз не такой уж и малой цифрой. Хочется добавить, что причина, по которой назвали Кировскую площадь именно этим звучным именем, исчезла сегодня ночью, оставив после себя кучу камней... Однако, эта тема следующей главы. Глава XXIXITE, MISSA EST Ite missa est : идите, всё кончено (лат.)
Мы удалились в страну вечности, Чтоб наши имена не были забыты. Из древнеегипетской поэзии Прибыли на площадь почти в полночь. Леонард, сидевший на заднем сидении рядом с Виталием, посмотрел в окно и заметил:— Завтра будет морозно.— А Осиел еще не появился, — затрещал попугай, сидевший на плече Виконта.— Сир, — сказал де ла Вурд, — можно я проверю?Леонард ответил:— Изволь, но будь осторожен, так как я думаю, — мой брат уже здесь. Что-то мне подсказывает это.— О, господин, я буду воплощением осторожности. — С этими словами Виконт покинул салон, а попугай перебрался на спинку кресла.Виталий смотрел в спину удаляющемуся вампиру, потом спросил:— А он действительно придет?Вельда прикурила сигарету, что Виталий видел впервые, и заметила:— О да, он всегда сдерживает свои обещания, и ты ему нужен.Через минуту со стороны памятника раздался крик, испугавший Серебрякова. Он вздрогнул. Мгновение спустя все оказались на улице.— Вперед, — скомандовал Леонард, — сын, ты держись за мною. Я не могу знать, что он выкинет.Вся тройка побежала к памятнику, а Цезарь, долетевший туда раньше их, заметил Осиела, который держал за шиворот пальто де ла Вурда, выволакивая его из-за постамента. То, что сделал Цезарь, Виталий не заметил, но он увидел результат его действий. Попугай стал летать вокруг Свинцова кругами, а за ним образовывался огненный шлейф, так что казалось, — горит воздух. Вельда на бегу выхватила из воздуха «УЗИ» и стала посылать пули в Осиела. Тот, видимо, не ожидал таких активных действий противной стороны и повалился, изрешеченный пулями, в снег. Огненные кольца Цезаря бесследно растворились в воздухе.— Мы убили его! — победоносно закричала Вельда, подбегая к телу, возле коего уже прыгал Цезарь.Виталий с графом приблизились к трупу. Леонард наклонился над лицом Осиела, взял пальцами руки, облаченной в черную перчатку, того за подбородок и повернул голову, намереваясь, видимо, рассмотреть шрам. Шрам был на месте. Виталий, наклонившийся вместе с отцом, только теперь увидел врага Леонарда.Сатана потрогал шрам и тот стёрся.— Какой же ты идиот, братец, — раздалось за их спинами, — поддался на такой пустячный трюк.Леонард резко обернулся и выхватил из ниоткуда нож. Но Осиел на это никак не отреагировал. Вельда же навела на Свинцова автомат, но не успела выстрелить, как упала, пораженная в горло длинным кинжалом. Это Осиел сделал незаметное движение, вынув руку из кармана. Вельда упала прямо на Лжеосиела. Свинцов сделал еще одно движение, как будто хотел от кого-то отмахнуться, и попугай, уже подлетавший к нему, вдруг упал на мрамор и вспыхнул, словно тряпка, смоченная в бензине.Виталий стоял рядом с Сатаной и рассматривал архангела. Вид того оставлял желать лучшего. Осиел нисколько не заботился о своей внешности. А Свинцов заговорил в это время с каким-то пафосом, желая, видимо, придать большую важность тому, что говорит:— Люцифер, ты ведь некогда был рядом со мною, и наша любовь была безграничной, пока ты не отрекся от Отца. Теперь, только подумай! твоё место занял Иисус — этот отпрыск недостойного рода! Сатаниель, брат мой, отдай мне избранного, и мы с тобой вновь будем вместе. Мы добьемся, чтобы восстановился великий порядок и гармония. Ты не забыл о Созидании?Леонард стоял, не двигаясь, но он был крайне напряжен.— Я? Нет, не забыл, — сказал он, — но это не созидание, это обыкновенный Хаос. Мы предали любовь Отца, мы возомнили себя выше всего, выше ЕГО воли; вместо того, чтобы любить всё то, чем он наделил нас и Вселенную, мы провозгласили богами себя! Поправ одни законы, мы бросились создавать другие! Нас сбросили на Землю, и мы намеревались воссоздать Рай. Но нет другого рая, кроме того, который был покинут, нет другого Бога, кроме одного. Ты сам мне напомнил это, назвав меня именем потерянным! Я изобрел мир, нет, — больше, — я изобрел силу, способную созидать миры, бесконечные мириады миров. Но эта сила поглощала всё больше законов и творила беззаконие. А там, где нет законов, царит анархия, Хаос. Ты понимаешь, что это такое; его развитие уничтожит всё: тебя, меня, мириады миров!— Я создам Рай, когда убью всех этих мелких людишек...Леонард рассмеялся диким неистовым смехом так, что разорвало несколько лампочек на соседних столбах.— Рай?!! — воскликнул он, — ты собираешься создать то, что тебе не под силу. Мы способны лишь творить бездушную материю, так как мы — не ОН! На костях Рай не построишь; это будет всего лишь второй Ад. А этого я сам тебе не позволю; одна преисподняя уже создана, — второй не бывать.С этими словами граф кинулся на своего брата, но то ли он потерял присущую ему ловкость, то ли Осиел был проворнее его, только он попал ножом в пустоту. В то время, как Свинцов оказался за его спиной и рванул руку Виталия на себя, совершенно прикрывшись им. Леонард повернулся. Виталий едва успел понять, что произошло. А, когда понял, его сердце забилось учащенно. Он попытался вырваться, даже произвел удар в лицо ангела, но на Свинцова это не произвело впечатления. Серебряков признал, что маленький и хилый с виду человек обладает огромной силой.— Брось нож, братец, — крикнул Осиел, и граф повиновался. — А теперь повернись спиной. Ну?Леонард отвернулся, а Виталий подумал, что Свинцов сейчас просто перережет ему горло, но тот только отшвырнул его от себя, и Серебряков упал, лицом ударившись о постамент. Теряя сознание, увидел, как Осиел кинулся на Леонарда и вонзил в него длинный кинжал. Виталий потерял сознание лишь на несколько минут, но ему показалось, что на довольно большой промежуток времени. Серебряков сел, почувствовав, что что-то течет по носу, губам. Он провел рукой и увидел на пальцах кровь. Потом поискал глазами отца. Вся площадь, казалось, была охвачена огнем; всплески желто-голубого пламени, разбросанные по площади, язычками вырывались к небу. Леонард лежал невдалеке. Вся его ряса была разодрана в клочья, грудь обнажена, грудная клетка разворочена. Серебряков ощутил сильнейший приступ тошноты. Вокруг творился какой-то кошмар: отовсюду бежали к площади люди, горело несколько деревьев, рука от памятника Кирову валялась рядом с постаментом. Виталий заметил Осиела. Тот поднялся с колен, встал и двинулся к Серебрякову, держа в правой руке кинжал, а в левой — большой круглый предмет, с которого капала кровь. Сомнений быть не могло, — это сердце Леонарда, и крик вырвался из груди Избранного:— Отец!!!— Ступай сюда, маленький недоносок, — говорил, приближаясь, Осиел, — я покажу тебе истинный свет. Твой папочка прибыл туда, откуда еще долго не выберется в этот мир. А вот нам с тобой надлежит уладить кое-какие вопросы относительно твоего будущего здесь пребывания.Виталий вскочил, намереваясь убежать, но столбы огня выросли по сторонам, так что пути к отступлению оказались отрезанными. Серебряков хотел крикнуть, позвать на помощь, однако страх не только обездвижил его, но и лишил дара речи. Виталий опускался на землю. Он видел, как люди, окружившие не так давно площадь, проявляя огромный интерес к происходящему, снялись вдруг с мест и двинулись прочь. Было понятно, что это дело рук Осиела, но Виталий обманулся.Свинцов вдруг забеспокоился, стал испуганно озираться и встал, как вкопанный. Всё вокруг осветилось ярким светом. Что-то загрохотало. Стекла в соседних домах потрескались и вылетели наружу. Молния ударила с неба в памятник, и тот стал рассыпаться. Как-то всё вокруг запылало и засветилось. Но это был не огонь; как бы светящийся снег закружился в вихрь, охватывая всё большую и большую площадь. Виталий прикрыл глаза рукой; он не мог смотреть на сияние. Словно мириады фотовспышек вдруг осветили все вокруг. Скамейки, находящиеся по бокам площади, задымились и вспыхнули, тела Лжеосиела, обезглавленного Виконта, зарезанной Вельды и окровавленного Леонарда загорелись неестественным синим пламенем, прибавляя свету и жару.Пот, стекавший со лба, смешивался с кровью и заливал глаза Серебрякова. Раны на голове горели адской болью. Виталий отполз от памятника. Некоторые из осколков попали ему в спину, один задел голову.Вдруг наступила тишина. Виталий решил, что оглох. Но он вдруг услышал среди затишья, как кричит Осиел, а потом увидел и самого ангела. Тот стоял неподалеку от памятника, на коленях, уставившись в небо.— Не-е-ет! — орал Свинцов, причиняя криком невыносимую боль Избранному, — ты не должен так поступать; я же твой сын!Перед постаментом возник столб синего пламени. Разрастаясь, он поглотил остатки памятника. Потом, покружившись еще, стал, как вода, стекать, оставляя за собой семь очертаний белых тел. Наконец Виталий смог рассмотреть семь человек, фосфорически светившихся, в белых рясах. Их лица вряд ли можно описать. Скажу только, что они были, как подумал Серебряков, и как было на самом деле, ангелами. Шестеро несли в руках сияющие скипетры, а седьмой, находящийся в середине, — чашу, из которой исходил пар.Пришельцы окружили Осиела, который так и стоял на коленях, наблюдая за ними. Виталий видел, как ангел с чашей подошел вплотную к Осиелу, поцеловал пальцы своей левой руки, обмакнул их в чашу и приложил ко лбу Свинцова. Пока он производил эти действия, один из них отделился, направившись в сторону Серебрякова. Из-под рясы, когда ангел шел, выглядывали ступни, облаченные в золотые сандалии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Мы удалились в страну вечности, Чтоб наши имена не были забыты. Из древнеегипетской поэзии Прибыли на площадь почти в полночь. Леонард, сидевший на заднем сидении рядом с Виталием, посмотрел в окно и заметил:— Завтра будет морозно.— А Осиел еще не появился, — затрещал попугай, сидевший на плече Виконта.— Сир, — сказал де ла Вурд, — можно я проверю?Леонард ответил:— Изволь, но будь осторожен, так как я думаю, — мой брат уже здесь. Что-то мне подсказывает это.— О, господин, я буду воплощением осторожности. — С этими словами Виконт покинул салон, а попугай перебрался на спинку кресла.Виталий смотрел в спину удаляющемуся вампиру, потом спросил:— А он действительно придет?Вельда прикурила сигарету, что Виталий видел впервые, и заметила:— О да, он всегда сдерживает свои обещания, и ты ему нужен.Через минуту со стороны памятника раздался крик, испугавший Серебрякова. Он вздрогнул. Мгновение спустя все оказались на улице.— Вперед, — скомандовал Леонард, — сын, ты держись за мною. Я не могу знать, что он выкинет.Вся тройка побежала к памятнику, а Цезарь, долетевший туда раньше их, заметил Осиела, который держал за шиворот пальто де ла Вурда, выволакивая его из-за постамента. То, что сделал Цезарь, Виталий не заметил, но он увидел результат его действий. Попугай стал летать вокруг Свинцова кругами, а за ним образовывался огненный шлейф, так что казалось, — горит воздух. Вельда на бегу выхватила из воздуха «УЗИ» и стала посылать пули в Осиела. Тот, видимо, не ожидал таких активных действий противной стороны и повалился, изрешеченный пулями, в снег. Огненные кольца Цезаря бесследно растворились в воздухе.— Мы убили его! — победоносно закричала Вельда, подбегая к телу, возле коего уже прыгал Цезарь.Виталий с графом приблизились к трупу. Леонард наклонился над лицом Осиела, взял пальцами руки, облаченной в черную перчатку, того за подбородок и повернул голову, намереваясь, видимо, рассмотреть шрам. Шрам был на месте. Виталий, наклонившийся вместе с отцом, только теперь увидел врага Леонарда.Сатана потрогал шрам и тот стёрся.— Какой же ты идиот, братец, — раздалось за их спинами, — поддался на такой пустячный трюк.Леонард резко обернулся и выхватил из ниоткуда нож. Но Осиел на это никак не отреагировал. Вельда же навела на Свинцова автомат, но не успела выстрелить, как упала, пораженная в горло длинным кинжалом. Это Осиел сделал незаметное движение, вынув руку из кармана. Вельда упала прямо на Лжеосиела. Свинцов сделал еще одно движение, как будто хотел от кого-то отмахнуться, и попугай, уже подлетавший к нему, вдруг упал на мрамор и вспыхнул, словно тряпка, смоченная в бензине.Виталий стоял рядом с Сатаной и рассматривал архангела. Вид того оставлял желать лучшего. Осиел нисколько не заботился о своей внешности. А Свинцов заговорил в это время с каким-то пафосом, желая, видимо, придать большую важность тому, что говорит:— Люцифер, ты ведь некогда был рядом со мною, и наша любовь была безграничной, пока ты не отрекся от Отца. Теперь, только подумай! твоё место занял Иисус — этот отпрыск недостойного рода! Сатаниель, брат мой, отдай мне избранного, и мы с тобой вновь будем вместе. Мы добьемся, чтобы восстановился великий порядок и гармония. Ты не забыл о Созидании?Леонард стоял, не двигаясь, но он был крайне напряжен.— Я? Нет, не забыл, — сказал он, — но это не созидание, это обыкновенный Хаос. Мы предали любовь Отца, мы возомнили себя выше всего, выше ЕГО воли; вместо того, чтобы любить всё то, чем он наделил нас и Вселенную, мы провозгласили богами себя! Поправ одни законы, мы бросились создавать другие! Нас сбросили на Землю, и мы намеревались воссоздать Рай. Но нет другого рая, кроме того, который был покинут, нет другого Бога, кроме одного. Ты сам мне напомнил это, назвав меня именем потерянным! Я изобрел мир, нет, — больше, — я изобрел силу, способную созидать миры, бесконечные мириады миров. Но эта сила поглощала всё больше законов и творила беззаконие. А там, где нет законов, царит анархия, Хаос. Ты понимаешь, что это такое; его развитие уничтожит всё: тебя, меня, мириады миров!— Я создам Рай, когда убью всех этих мелких людишек...Леонард рассмеялся диким неистовым смехом так, что разорвало несколько лампочек на соседних столбах.— Рай?!! — воскликнул он, — ты собираешься создать то, что тебе не под силу. Мы способны лишь творить бездушную материю, так как мы — не ОН! На костях Рай не построишь; это будет всего лишь второй Ад. А этого я сам тебе не позволю; одна преисподняя уже создана, — второй не бывать.С этими словами граф кинулся на своего брата, но то ли он потерял присущую ему ловкость, то ли Осиел был проворнее его, только он попал ножом в пустоту. В то время, как Свинцов оказался за его спиной и рванул руку Виталия на себя, совершенно прикрывшись им. Леонард повернулся. Виталий едва успел понять, что произошло. А, когда понял, его сердце забилось учащенно. Он попытался вырваться, даже произвел удар в лицо ангела, но на Свинцова это не произвело впечатления. Серебряков признал, что маленький и хилый с виду человек обладает огромной силой.— Брось нож, братец, — крикнул Осиел, и граф повиновался. — А теперь повернись спиной. Ну?Леонард отвернулся, а Виталий подумал, что Свинцов сейчас просто перережет ему горло, но тот только отшвырнул его от себя, и Серебряков упал, лицом ударившись о постамент. Теряя сознание, увидел, как Осиел кинулся на Леонарда и вонзил в него длинный кинжал. Виталий потерял сознание лишь на несколько минут, но ему показалось, что на довольно большой промежуток времени. Серебряков сел, почувствовав, что что-то течет по носу, губам. Он провел рукой и увидел на пальцах кровь. Потом поискал глазами отца. Вся площадь, казалось, была охвачена огнем; всплески желто-голубого пламени, разбросанные по площади, язычками вырывались к небу. Леонард лежал невдалеке. Вся его ряса была разодрана в клочья, грудь обнажена, грудная клетка разворочена. Серебряков ощутил сильнейший приступ тошноты. Вокруг творился какой-то кошмар: отовсюду бежали к площади люди, горело несколько деревьев, рука от памятника Кирову валялась рядом с постаментом. Виталий заметил Осиела. Тот поднялся с колен, встал и двинулся к Серебрякову, держа в правой руке кинжал, а в левой — большой круглый предмет, с которого капала кровь. Сомнений быть не могло, — это сердце Леонарда, и крик вырвался из груди Избранного:— Отец!!!— Ступай сюда, маленький недоносок, — говорил, приближаясь, Осиел, — я покажу тебе истинный свет. Твой папочка прибыл туда, откуда еще долго не выберется в этот мир. А вот нам с тобой надлежит уладить кое-какие вопросы относительно твоего будущего здесь пребывания.Виталий вскочил, намереваясь убежать, но столбы огня выросли по сторонам, так что пути к отступлению оказались отрезанными. Серебряков хотел крикнуть, позвать на помощь, однако страх не только обездвижил его, но и лишил дара речи. Виталий опускался на землю. Он видел, как люди, окружившие не так давно площадь, проявляя огромный интерес к происходящему, снялись вдруг с мест и двинулись прочь. Было понятно, что это дело рук Осиела, но Виталий обманулся.Свинцов вдруг забеспокоился, стал испуганно озираться и встал, как вкопанный. Всё вокруг осветилось ярким светом. Что-то загрохотало. Стекла в соседних домах потрескались и вылетели наружу. Молния ударила с неба в памятник, и тот стал рассыпаться. Как-то всё вокруг запылало и засветилось. Но это был не огонь; как бы светящийся снег закружился в вихрь, охватывая всё большую и большую площадь. Виталий прикрыл глаза рукой; он не мог смотреть на сияние. Словно мириады фотовспышек вдруг осветили все вокруг. Скамейки, находящиеся по бокам площади, задымились и вспыхнули, тела Лжеосиела, обезглавленного Виконта, зарезанной Вельды и окровавленного Леонарда загорелись неестественным синим пламенем, прибавляя свету и жару.Пот, стекавший со лба, смешивался с кровью и заливал глаза Серебрякова. Раны на голове горели адской болью. Виталий отполз от памятника. Некоторые из осколков попали ему в спину, один задел голову.Вдруг наступила тишина. Виталий решил, что оглох. Но он вдруг услышал среди затишья, как кричит Осиел, а потом увидел и самого ангела. Тот стоял неподалеку от памятника, на коленях, уставившись в небо.— Не-е-ет! — орал Свинцов, причиняя криком невыносимую боль Избранному, — ты не должен так поступать; я же твой сын!Перед постаментом возник столб синего пламени. Разрастаясь, он поглотил остатки памятника. Потом, покружившись еще, стал, как вода, стекать, оставляя за собой семь очертаний белых тел. Наконец Виталий смог рассмотреть семь человек, фосфорически светившихся, в белых рясах. Их лица вряд ли можно описать. Скажу только, что они были, как подумал Серебряков, и как было на самом деле, ангелами. Шестеро несли в руках сияющие скипетры, а седьмой, находящийся в середине, — чашу, из которой исходил пар.Пришельцы окружили Осиела, который так и стоял на коленях, наблюдая за ними. Виталий видел, как ангел с чашей подошел вплотную к Осиелу, поцеловал пальцы своей левой руки, обмакнул их в чашу и приложил ко лбу Свинцова. Пока он производил эти действия, один из них отделился, направившись в сторону Серебрякова. Из-под рясы, когда ангел шел, выглядывали ступни, облаченные в золотые сандалии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35