Кажется, такого никто еще не предлагал, но кто знает… – Если отдать регулярную колонку мужчине? Понимаю, журнал у нас женский, но ведь интересно, как у мужчины работает голова. Что он действительно имеет в виду, когда говорит «Я тебе позвоню»? И вообще, – тут у нее сорвался голос от волнения, – может, и женскую колонку тоже сделать? Чтобы и он, и она.Джек вопросительно глянул на Лизу.– Вчерашний день, – отрезала она.– Правда? – кротко вздохнула Эшлин. – Ну что ж, ладно.– Сегодня двенадцатое мая, – сказал Джек, закрывая совещание. – Первый номер от нас требуют к концу августа. Тем, кто пришел из еженедельных изданий, может показаться, что это еще не скоро, но на самом деле это не так. Работы будет невпроворот, зато скучать не придется, – добавил он с деланным воодушевлением. Может, кого другого он мог бы убедить, но только не себя самого. – С любыми вопросами милости прошу ко мне. Дверь всегда открыта.– Что толку, если вас нет в кабинете, – дерзко заметила Трикс. – Я хотела сказать, – спохватилась она, видя, как он помрачнел, – что вас часто приходится искать на телестудии.– К несчастью, – пояснил Джек, обращаясь к Лизе, – наши теле– и радиостудия находятся в другом помещении, в полумиле отсюда. Там тесновато, поэтому кабинет у меня здесь, но большую часть времени я вынужден проводить там. Правда, если я вам нужен, а на месте меня нет, вы всегда можете позвонить.– Хорошо, – кивнула Лиза. – А каким тиражом будет выходить «Колин»?– Тридцать тысяч. Может, сразу нам столько не потянуть, но через полгода, надеюсь, выйдем на тридцать.Тридцать тысяч! Лиза пришла в ужас. В «Фамм», если тиражи падали ниже трехсот пятидесяти тысяч, летели головы.Затем Джек дал Лизе посмотреть бюджет на внештатников, но что-то с ним было не так. Не хватало нуля в конце. Как минимум одного.Вот и все. Вежливо извинившись, она выскользнула из комнаты, как во сне, побрела в туалет, заперлась в кабинке и, к своему удивлению, обнаружила, что всхлипывает и сопит. Да просто ревет от разочарования, унижения, одиночества, оплакивает все, что потеряла. Надолго это не затянулось, она вообще-то не слезлива, но, когда наконец, выйдя из кабинки, увидела, что кто-то ждет у умывальников, сердце у нее заколотилось. Замухрышка Эшлин, руки за спиной. Стерва любопытная!– В какой руке? – спросила Эшлин. Лиза не понимала.– Выберите руку, – пояснила Эшлин.Лизе хотелось ее ударить. Все они здесь какие-то чокнутые.– Правая или левая? – не отставала заместительница.– Левая.Эшлин протянула левую руку вперед. На раскрытой ладони лежала пачка бумажных носовых платков. Затем правую. В ней оказался пузырек успокоительных капель.– Высуньте язык.От неожиданности Лиза послушалась. Эшлин капнула ей на язык две капли.– При шоке и стрессах помогает. Сигарету?Лиза сердито мотнула головой, потом остыла и позволила Эшлин сунуть себе в рот заботливо зажженную сигарету.– Если хотите поправить макияж, – продолжала Эшлин, – у меня с собой увлажняющий крем и тушь. Может, не такие хорошие, как ваши, но тоже сойдет.И тут же полезла в сумку.– Вас кто-то сюда послал? Почему-то Лиза подумала о Джеке. Эшлин отрицательно качнула головой:– Никто не догадался, кроме меня.Лиза не знала, огорчаться или нет. Джеку совершенно незачем думать, будто она плакса, но было бы приятно, что ему не все равно… Она резко выдохнула и взяла себя в руки.– Вообще-то я не такая. И возвращаться к тому, что произошло, не хочу, ясно?– Все, забыто. 9 К концу первого рабочего дня Эшлин была близка к обмороку. Слава богу, не надо трястись ни в автобусе, ни в электричке. Она добрела до дома пешком. Голова слегка кружилась. Да, ей все-таки везет, у нее, по крайней мере, есть дом. А вот Лизе только предстоит его найти.Эшлин ввалилась в прихожую, скинула туфли, подошла к автоответчику. Красный огонек игриво мигал. Эшлин включила прослушивание. Она жаждала общества и сочувствия, чтобы осмыслить этот странный, беспокойный день. Но, к ее разочарованию, единственное сообщение пришло от какого-то Кормака, который в пятницу утром привезет тонну навоза. Номером ошиблись, черт бы их побрал.Вытянувшись на диване, она схватила трубку и набрала телефон Клоды, но едва успела поздороваться, как Клода, по обыкновению, завела свое:– У меня тут ад кромешный! Перекрывая вопли и визги, она жаловалась:– У Крейга болит животик, и на завтрак он съел только полтоста с арахисовым маслом. Потом в обед вообще ничего, и я подумала, не побаловать ли его шоколадным печеньем, хотя от сладкого его всегда обсыпает, поэтому в конце концов дала ему ванильное…– Угу! – сочувственно вставила Эшлин, изо всех сил напрягая слух. Голос Клоды временами пропадал за детским ревом.– Температуры у него нет, он бледненький. Замолчите и дайте мне пять минут поговорить по телефону! О боже, я больше так не могу! Я так сорвусь!Мольбы Клоды были оставлены без внимания, а вопли стали еще громче.– Это Крейг? – спросила Эшлин, подумав: да, наверно, сильно живот болит. Вопит так, будто его режут.– Нет, Молли.– А с ней что?Потом ей удалось разобрать в Моллиных рыданиях несколько слов: «Мама злая. И вообще, она ужасная. Молли не любит маму».– Я стираю ее слюнявчик, – объяснила Клода. – Он в стиральной машине.– А, понятно!Когда у Молли отбирали слюнявчик, она становилась безутешна. Когда-то это было полотенце, но Молли имела привычку жевать его, и полотенце превратилось в бурую бесформенную тряпку.– Он был грязный, – с отчаянием твердила Клода и, отведя от уха трубку, крикнула: – Молли, заткнись, он был грязный! Фу, бяка, бр-р-р!Эшлин терпеливо слушала, как Клода надрывается, пытаясь успокоить Молли.– Прямо не знаю, что делать, – тараторила Клода. – Кажется, аппендицита у него нет…Эшлин не сразу поняла, что речь опять о Крейге.– …потому что его не рвало, а в справочнике домашнего врача написано, что это верный знак. Но надо ведь все проверить, правда?– Наверно, – без особой уверенности согласилась Эшлин.– Корь, ветрянка, менингит, полиомиелит, колит, – жалобно перечисляла Клода, – погоди, Молли хочет ко мне на колени. Ты можешь посидеть у мамы на коленках, если обещаешь вести себя тихо. Будешь вести себя тихо? Будешь?Но Молли ничего обещать не хотела и, судя по интенсивной возне в трубке, вскарабкалась-таки к Клоде на колени без всяких дополнительных условий. Хныканье сменилось притворными всхлипами и вздохами.– И тут, как будто меня еще не довели до ручки, звонит этот гад Дилан и говорит, что он сегодня снова придет поздно, а на следующей неделе вообще уезжает на конференцию на два дня.– Гад Дилан, – отчетливо, как диктор в телевизоре, пропела Молли. – Гад Дилан, гад Дилан.– …и к тому же в пятницу у него какой-то там ужин в Белфасте!В трубке опять раздались рыдания. Кто-то плакал басом. Неужели «гад Дилан» рано пришел домой и расстроился из-за того, что жена с дочкой его обзывают? – предположила Эшлин. Нет, по подвыванию и жалобам на животик она поняла, что Крейг.– Давай забегу к вам в пятницу вечером.– Отлично, это… Ну-ка брось! Брось немедленно! Эшлин, я не могу больше говорить, – выпалила Клода и повесила трубку. Так обычно и заканчивались их разговоры с Клодой.Эшлин без движения сидела у телефона. Ей просто необходимо было с кем-нибудь поговорить. К счастью, Тед зайдет с минуты на минуту, по нему можно часы сверять. Шесть пятьдесят три.Но в десять минут восьмого, когда она ополовинила пакет чипсов, а Тед все не появлялся, Эшлин забеспокоилась. Только бы в аварию не попал! Гоняет на своем велосипеде как ненормальный, да еще без шлема. В половине восьмого она решилась позвонить. Тед был дома!– Ты чего не заходишь?– А ты хочешь, чтобы зашел?– Ну… да, наверное. Я сегодня первый день на новой работе!– Ах ты, а я и забыл. Сейчас спущусь.Через минуту Тед пришел – и выглядел он другим человеком. Трудно определить, что в нем изменилось, но что-то явно произошло. Эшлин не видела его с субботнего вечера – что само по себе необычно, но она так дергалась из-за новой работы, что вспомнила об этом только сейчас. Он больше не казался хрупким, стал будто бы крепче и увереннее в себе. Обычно он вторгался в ее квартирку, как неуправляемая сила, но теперь в нем появилась какая-то сдержанность. Даже осанка изменилась.– Поздравляю с дебютом, – сказала Эшлин.– Кажется, у меня появилась подружка, – улыбаясь до ушей, сообщил Тед. – Может быть, даже не одна.И в ответ на немое изумление Эшлин он пояснил:– Вчерашний день я провел с Эммой, а завтра вечером встречаюсь с Келли.Тут прибежала Джой.– Чайник, за которым следят, никогда не закипит. Человек-барсук не позвонит, если я буду торчать у телефона. Так! – Джой залезла в сумку и торжественно достала бутылку шампанского.– Тебе. В честь выхода на новую работу.– О, шампунь! – воскликнула Эшлин. – Спасибо!– Шампунь? – удивленно переспросил Тед.– Ну да, шампунь, – подтвердила Джой. – Все лучшее – нам.Когда все вдоволь нахихикались, Джой в предвкушении хороших новостей уставилась на Эшлин.– Итак! Как прошел первый день сотрудника шикарного журнала?– У меня хороший стол, хороший компьютер «Макинтош»…– Хороший шеф? – многозначительно спросила Джой. Эшлин задумалась. Ее завораживала Лизина уверенная красота, умение себя подать. Интересно, почему же она так несчастлива? Да, она та самая дама из супермаркета, что брала всего по семь, и это тоже занятно. А вот идти следом за нею в туалет было большой ошибкой. Так хотелось помочь человеку, а в результате Лиза только еще больше отгородилась от нее.– Она очень красивая, – начала Эшлин, оставляя свои размышления при себе. – Стройная, умная, одевается великолепно.Тед, новоиспеченный донжуан, встрепенулся, но Джой пренебрежительно заметила:– Да я не о ней. Приятный мужчина, которого укусила за палец его подружка.О Джеке Дивайне Эшлин хотелось говорить еще меньше.– Откуда ты знаешь, что он приятный? – спросила она.– Кого попало за пальцы не кусают.– Верно, – встрял Тед. – Меня вот ни разу не кусали. «Ну, тут все еще может измениться», – подумала Эшлин.– Так что твой шеф? – не отставала Джой.– Он… м-м-м… очень серьезный, – промямлила Эшлин и, повинуясь внезапному порыву, добавила: – Кажется, я ему не очень-то нравлюсь…Сказав это, она почувствовала облегчение и одновременно горечь.– С чего ты взяла? – спросила Джой.– Помнишь, я ему в тот день дала пластырь?– Ну и что такого? Ты хотела помочь.– Лучше б не пыталась, – вздохнула Эшлин. – Ладно, давайте лучше поедим.Они позвонили в службу доставки ближнего тайского ресторанчика и, как всегда, заказали слишком много.– Вечно мы жадничаем, – сокрушенно заметила Эшлин. – Ладно, к кому в холодильник запихнем остатки?Джой и Тед переглянулись и посмотрели на Эшлин.– Давай к тебе!Эшлин обреченно кивнула и направилась к холодильнику. Джой задумчиво смотрела в окно, где над домом напротив призывно светилась вывеска клуба «Снег». В этот клуб их, как местных жителей, охрана пускала бесплатно.– Может, кто-нибудь хочет пойти через дорогу потанцевать? – предложила Джой.– Нет! – испуганно вскрикнула Эшлин. – Утром я должна быть в форме, мне ведь на работу…– Я тоже работаю, как тебе известно, – обиделась Джой.– Прости, Джой. Я на взводе из-за этой работы, давайте-ка лучше спокойно завершим этот вечер.
Дилан пришел с работы поздно, после девяти. Клоде удалось уложить спать и Молли, и Крейга, что само по себе было чудом.– Привет, – устало бросил Дилан, швырнув портфель об стену в прихожей. Подавив гнев – опять замки портфеля царапают краску! – Клода приготовилась к поцелую, хотя лучше бы обойтись без этого. Ничего ведь это не значит, просто привычка, и все.Она только открыла рот, чтобы пожаловаться на ужасный день, но муж опередил ее:– Боже, ну и денек у меня был! А эти где?– Спят.– Оба?– Да.– Позвонить, что ли, в Ватикан, сообщить о чуде? Пойду гляну на них и сразу вернусь.Вернулся он уже в тренировочных штанах и футболке.– Что нового? – спросила Клода. Она изголодалась по информации и событиям внешнего мира.– Ничего. Обед есть? Черт возьми, этот обед!– Между больным животом Крейга и капризами Молли… – В поисках вдохновения она открыла холодильник. Ничего подходящего. – Спагетти-алфабетти на тосте?– Спагетти на тосте?! Хорошо, что я брал тебя замуж не за твое кулинарное мастерство, – усмехнулся он. Показалось ей, или ухмылка и в самом деле была вызывающая?– Да уж, точно, – согласилась она, доставая банку. Непонятно, злится он или нет. Всегда сияет, даже когда бесится. Нет, она не против, так жить намного проще, лучше уж пусть улыбается…– Так что на работе? – снова спросила она. – Из-за чего задержался?Дилан устало вздохнул:– Помнишь ту большую американскую распродажу? Которая тянется вечно?– Да, – соврала она, закладывая хлеб в тостер.– Не помню точно, когда я последний раз тебе о них рассказывал. Они тогда уже что-нибудь решили?– Кажется, как раз собирались, – вывернулась Клода.– Ну и вот, просовещавшись до потери пульса, они наконец сократили программы до трех пакетов. Потом заявляют, что хотят их протестировать. Что, как ты понимаешь, только пустая трата времени, поэтому я предложил им отчеты нашей экспертизы. Сначала они соглашаются. Потом передумывают и присылают для проведения тестов двух спецов из своего Огайо…Клода рассеянно помешивала в кастрюле, едва слушая мужа. Ей было смертельно скучно все это слушать. Но Дилан твердо решил излить душу до донышка.– …Звонят сегодня днем. Оказывается, уже купили программное обеспечение у «Дигивер», так что наше даже тестировать не будут!В этот момент Клода весьма неудачно снова включилась в беседу:– Но это же замечательно! Если ваше они даже не будут проверять! 10 Лежа в холодной одинокой постели в сырой комнатке на Харкурт-стрит, Лиза пыталась заснуть, но наяву все еще чувствовала себя в леденящем кошмаре.После жуткого дня в игрушечной редакции она как-то успокоилась и поверила, что хуже быть уже не может. Но это было до того, как она решила поискать себе квартиру.Сначала Лиза собиралась воспользоваться услугами агентства, но комиссионный процент оказался просто грабительским. А ее недвусмысленное предложение дать агентству рекламу в журнале в обмен на скидку было оставлено без всякого внимания.– Нам реклама ни к чему, – заявил ей молодой человек. – Благодаря «Кельтскому тигру» у нас и так дел выше головы.– Кельтскому… что?– Тигру, – терпеливо повторил молодой человек, уловив неирландский выговор Лизы. – Помните, когда в Японии и Корее начался резкий экономический подъем, это явление назвали «Азиатским тигром»?Еще бы Лиза помнила! Все, что касалось экономики, она пропускала мимо ушей.– А теперь, – продолжал молодой человек, – когда ирландская экономика развивается столь же бурно, мы называем это «Кельтским тигром». И потому, – добавил он самонадеянно, – мы не заинтересованы в бесплатной рекламе.– Как знаете, – буркнула Лиза, кладя трубку.По совету Эшлин она купила вечернюю газету, просмотрела колонки предложений квартир и коттеджей в приличных районах Дублина и договорилась посмотреть несколько домов после работы. Затем вызвала такси за счет «Рэндолф медиа», чтобы объехать их все.– Простите, миленькая, – сказал диспетчер, – я вашего имени не знаю.– Не волнуйтесь, – ласково пропела Лиза, – скоро узнаете.Городским транспортом она не пользовалась уже давно. И за такси из своего кармана не платила столько же. Менять свои привычки у нее никакой охоты не было.Первым по списку шел особнячок в Боллсбридже. Хорошая цена, хороший район, все удобства. Вокруг, как оказалось, полно ресторанов и кафе, улочка тихая, зеленая, с маленькими уютными домиками. Такси медленно, чтобы не пропустить дом номер 48, ехало вперед, и Лиза повеселела впервые с тех пор, как положила глаз на Джека. Она уже представляла, как будет здесь жить.И тут она увидела его. Единственный дом на улице, который выглядел так, будто там живут бродяги: рваные занавески, буйная трава по пояс, на дорожке ржавеет автомобильный остов на четырех бетонных подпорках. Лиза на ходу считала дома по номерам: сорок второй, сорок четвертый, сорок шестой… Где же сорок восьмой? Сорок… восьмой… Разумеется, вот он – с перекосившимися рамами и заброшенным газоном, будто дом вот-вот отправят на снос.– Ах ты, черт, – выдохнула она.Лизе давно не приходилось искать новое жилье, и она совсем забыла, какая это неблагодарная работа. Серия разочарований, одно сокрушительней другого.– Поехали, – приказала она.– Правильно, – одобрил решение таксист. – Куда теперь?Второй дом оказался чуть получше. Но вот по полу в кухне пробежала маленькая мышка и, вильнув хвостиком, скрылась под холодильником. От отвращения Лизу чуть не стошнило.Третья квартира в объявлении фигурировала как «игрушечка», хотя правильнее было бы сказать «крохотулечка». Однокомнатная студия с санузлом в шкафу и без кухни.– Ну на что вам кухня, скажите на милость?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47