– Маркус согласился? Еще бы, после того как я ему отсосала вчера вечером.Почему такие вещи никогда не приходят ей в голову вовремя? 37 К радости Эшлин, Маркус позвонил в четверг и разговор начал с вопроса:– Ты занята в субботу вечером?Надо было подразнить его, помучить, потянуть время, чтобы подергался как следует. Эшлин все это хорошо знала.– Нет, – выпалила она.– Отлично, тогда я веду тебя в ресторан.В ресторан, да еще в субботу вечером – это вам не просто так! Значит, он не обиделся на нее за тот отказ. А еще, разумеется, на сей раз лучше не отказывать. Эшлин опять ждала и беспокоилась, но взяла себя в руки довольно быстро. Нечего трусить!Она даже смогла убедить себя в том, что все у нее хорошо. Маркус с нею мил, а если ее и грызет тоска, то его вины в том совершенно нет. С тех пор, как она впервые увидела Маркуса на сцене, состояние ее духа начало меняться в лучшую сторону. До того, следуя излюбленной Фелимом «тактике выжженной земли», она и думать не могла о новых романах; тут бы опомниться и прийти в себя от прежнего.Но вообще-то она всегда собиралась вернуться в строй, как только приведет себя в порядок. И звонок Маркуса разбудил робкие ростки надежды, свидетельствовавшие о том, что, вероятно, время пришло и долгая спячка закончилась.Хотя, как ни смешно, в пользу продолжения спячки нашлось очень много доводов. Ибо, едва проснувшись, Эшлин тут же занервничала из-за своего возраста, хода своих биологических часов и всяких других, типичных для одиноких тридцатилетних женщин причин. Это был известный синдром под названием: «Мать вашу, мне тридцать один, а я до сих пор не замужем!»На вопрос Джой, что она делает в субботу вечером, Эшлин решила примерить на себя новую жизнь.– Мой друг ведет меня в ресторан.– Твой друг? Ты что, о Маркусе Валентайне? И он пригласил тебя в ресторан? – с явной завистью переспросила Джой. – А со мной мужики только напиваются и никогда не кормят.Она замолчала, но Эшлин знала, что сейчас подруга выдаст какую-нибудь пошлость. И Джой ее не разочаровала.– Единственное, чем потчует меня мой парень, – мрачно продолжала она, – это его перец. Ты хоть понимаешь, что, если Маркус пригласил тебя в ресторан в субботу вечером, это неспроста? Неспроста, – с нажимом повторила она. – Больше никаких отговорок, как в тот раз, никаких баек, типа «мне завтра на работу с утра».– Понимаю. А у меня волосы на ногах опять расти начали…Эшлин точно знала, что наденет в субботу вечером. Полностью, до мелочей, вплоть до красивого белья. Тут в голову пришла неприятная мысль. Помада! Уже сколько лет она красит губы в тот же цвет, бездумно покупая новый тюбик, когда кончается прежний. Видите ли, это цвет ей идет! Глупость какая!Правильные девушки меняют помады, как мужчин – часто и беззаботно. И ей для перемены образа тоже нужна новая помада. Необходимо срочно найти другой цвет!Субботнее утро пролетело в лихорадочных поисках, но нужный оттенок так и не нашелся. Те, что Эшлин пробовала, были или слишком розового оттенка, или слишком оранжевого, слишком темного либо чересчур светлого, слишком перламутрового или яркого сверх меры. Ставя опыты по перевоплощению, она примерилась к зловещей темно-красной помаде, взглянула в зеркало… Нет! Вид получился ужасный, как после многочасовой пьянки. Эшлин попыталась улыбнуться, но стала похожа на графа Дракулу. К ней подскочила продавщица.– Просто замечательно! Вам так к лицу!Эшлин еле-еле отвязалась от продавщицы, вырвалась из магазина и возобновила поиски. Уже почти отчаявшись, Эшлин нашла то, что искала! Она была счастлива!Встреча с Маркусом была назначена на полдевятого, поэтому в семь Эшлин налила себе бокал вина и приступила к сборам. Она уже и не помнила, когда в последний раз ужинала с мужчиной. С Фелимом она совершенно обленилась, они вечно заказывали что-нибудь на дом, а в ресторан выбирались, только когда пиццы и карри надоедали хуже горькой редьки, причем ходили туда со строго утилитарной целью – именно насыщения, а не обольщения. Для завлечения друг друга в постель у них были иные методы. Будучи в настроении, Фелим обычно говорил: «Зверь с двумя спинами, возражений нет?» А когда приспичивало Эшлин, она распоряжалась: «Владей мною!»А с Маркусом как будет? Вся трепеща от возбуждения, смешанного с ужасом, Эшлин потянулась за сигаретой. Нервы были напряжены до предела. Джой пришла как нельзя более кстати.Она похвалила наряд Эшлин, заглянула за пояс ее джинсов и одобрила трусики, затем спросила:– А подмыться с интим-шампунем не забыла? Эшлин недовольно поморщилась.– Это важно! Так да или нет? Эшлин кивнула.– Умница! Сколько времени ты берегла честь? С тех пор, как Фелим отправился в страну Оз?– С тех пор, как он приезжал на свадьбу своего брата.– И ты правда готова на это с мистером Валентайном?– А зачем бы мне иначе пользоваться интим-шампунем? – раздраженно огрызнулась Эшлин.– Чудненько! Значит, он тебе все-таки нравится? Эшлин задумалась.– Ну, может быть, со временем. Нам хорошо вместе, он недурен, но в меру. Такие, как я, никогда не западают на фотомоделей, актеров, вообще мужиков, о которых другие говорят: «Боже, как хорош». Понимаешь меня?– Ты меня просто пугаешь. Что еще?– Нам нравятся одни и те же фильмы.– Это какие? – полюбопытствовала Джой.– На родном языке.Время от времени Фелим строил из себя интеллектуала и стремился пойти на какой-нибудь иностранный фильм с субтитрами. В общем, так ни разу и не пошел, но часто мотал Эшлин нервы, читая вслух рецензии и говоря, что надо бы непременно сходить.– Понимаешь, Маркус нормальный человек, – сказала она. – Не прыгает вниз головой с «тарзанки», не митингует против строительства скоростных дорог… Ничего такого, никаких заумных хобби. Это мне в нем и нравится.– Что еще?– Еще… – Эшлин резко повернулась к Джой и прошипела:– Если кому-нибудь проболтаешься, убью.– Обещаю, – соврала Джой.– Еще мне нравится, что он в каком-то смысле знаменит. Что его имя упоминают в газетах, что его знают. Понимаю, это ужасно глупо, но я тебе все по-честному…Откровения Эшлин прервал пронзительный звонок в дверь.– Это, наверное, Тед. Открой ему, ладно? Тед вошел в спальню в явном волнении.– Взгляните-ка, – выпалил он, развернув перед собой афишу.– Это ж ты! – воскликнула Эшлин.С плаката глядело лицо Теда, насаженное на совиное туловище, с крупной надписью наверху: «Тед Маллинс – человек-сова».– Ух ты, классно!– Уже отдаю в печать, вот только как, по-вашему, лучше? – Он развернул еще одну афишу. – Красный фон или синий?– Красный, – сказала Джой.– Синий, – сказала Эшлин.– Даже не знаю, – протянул Тед. – Клода говорит…– Какая Клода? – изумленно перебила Эшлин. – Что еще за Клода? Моя подруга Клода?– Да, я тут к ней забегал…– Зачем это?– Забрать куртку, – нахохлился Тед. – Чего шумишь-то? Я забыл там куртку, когда мы с тобой пасли ее детей.Эшлин не могла объяснить, почему так развоевалась. Ей оставалось лишь пробормотать:– Ты прав. Извини. Просто я ужасно психую.В порыве отчаяния она готова была броситься на кровать и зареветь, но тут раздался звонок. Часы на туалетном столике показывали половину девятого, что на самом деле значило двадцать минут.– Ну, если это уже Маркус Валентайн… – угрожающе пробормотала Эшлин.Это был он.– Какие мужчины приходят раньше времени? – недовольно буркнула Джой.– Джентльмены, – без особой уверенности высказалась Эшлин.– Чудики, – пробормотала Джой себе под нос, но Эшлин расслышала.– Выметайтесь оба! – прошипела она.– Не забудь воспользоваться презервативом, – бросила на прощание Джой, и они с Тедом ретировались.А через секунду у дверей с улыбкой до ушей появился Маркус Валентайн.– Привет, – поздоровалась Эшлин. – Я почти готова. Хочешь пива или чего-нибудь еще?– Чашечку чаю. Я сам налью, не беспокойся. Торопливо заканчивая сборы, она слышала, как он открывает дверцы и ящики кухонных шкафов.– Классная квартирка, – донеслось до нее.– Маленькая, но безупречно сложенная, – откликнулась она, одновременно подкрашивая губы.– Как и ее хозяйка.Что, по мнению Эшлин, было абсолютно не похоже на правду, но все равно приятно.И это подняло ей настроение. Она взбодрилась, привела в порядок волосы и предстала пред восхищенным взором Маркуса.Перед уходом он, не слушая возражений, помыл за собой чашку.– Оставь, – сказала Эшлин, смутившись.– Нет уж! – Он поставил чашку на сушилку и с улыбкой обернулся. – Меня так мама приучила.И опять Эшлин посетило то же чувство. В ее душе пробивались новые ростки надежды.Ресторанчик, куда Маркус ее привел, оказался маленьким, уютным, с мягким розовым освещением. Сидя за угловым столиком, то и дело соприкасаясь коленями, они пили белое вино и любовались друг другом.– Слушай, мне нравится твоя… – Он показал на кофточку Эшлин. – Вечно не знаю, как назвать женские вещи. Майка? Нет, по-моему, если я назову это майкой, то оскорблю тебя в лучших чувствах. Топ? Блузка? Рубашка? Жилетка? В общем, не знаю, но мне нравится.– Это кофточка.– Тогда что такое блузка?Эшлин пришлось прочесть краткую лекцию.– Никогда, ни за что не говори слова «блузка», если дама моложе шестидесяти. Можешь похвалить жилетку, если только это не футболка без рукавов. А если это старомодная жилетка, советую бежать, пока не поздно.Маркус кивнул:– Надо же, прямо минное поле какое-то!– Погоди. – Эта мысль только что пришла ей в голову. – Ты, случайно, не раскручиваешь меня на материал для новых номеров?– Неужели я стал бы? – улыбнулся он.Еда была необременительной, беседа – легкой, но Эшлин не оставляло ощущение, что это лишь прелюдия. Рекламный ролик. А сам фильм еще впереди.Когда принесли счет, она сделала вялую попытку внести свою лепту.– Нет, нет, – воспротивился Маркус, – и слушать не хочу.Они вышли на улицу, и он спросил:– Теперь куда?Эшлин пожала плечами, но, не сдержавшись, хихикнула. Неужели и так не ясно?– Ко мне? – вкрадчиво предложил он.
Он целовал Эшлин в такси. Потом – в прихожей своей квартиры. Было очень хорошо, но, когда они разомкнули объятия, Эшлин не отказала себе в удовольствии оглядеться, оценить обстановку. Она, конечно, увлечена Маркусом, но по-прежнему любопытна.Квартира была небольшая – двухкомнатная, но поразительно аккуратная и чистенькая.– Идеальный порядок! – изумилась Эшлин.– Я тебе говорил, мамочка меня хорошо воспитала. Эшлин зашла в гостиную.– Ух ты, сколько видеокассет, – ахнула она. На полках громоздились сотни коробок.– Хочешь, посмотрим что-нибудь?Эшлин хотела. Разрываясь между влечением к Маркусу и детскими страхами, она была рада отсрочке.– Выбирай, – предложил он.Но, скользя взглядом по полкам, Эшлин все больше удивлялась. Монти Питон, Блекеддер, Ленни Брюс, Лорел и Харди, Папаша Тед, мистер Бин, братья Маркс, Эдди Мерфи – да у него одни комедии!Эшлин смутилась. На первом свидании у них вышел оживленный разговор о любимых фильмах. Маркус заявил, что ему много всего нравится, но по кассетам на полках это трудно было предположить. Наконец она вытащила «Жизнь Брайана».– Осмелюсь сказать, превосходный выбор, мадам! Маркус принес ей бутылку белого вина, себе – банку пива, и они устроились вдвоем перед экраном.Минут через десять от начала фильма он начал легонько гладить ее плечо указательным пальцем, приговаривая «Э-э-шли-и-ин» так нежно, что у нее заныло в животе. Она взглянула на него почти испуганно. Он смотрел на экран.– А теперь внимание, – все так же негромко и вкрадчиво предупредил он. – Сейчас будет одна из лучших комических сцен всех времен.Слегка разочарованная, Эшлин тем не менее повиновалась и, когда Маркус затрясся от хохота, рассмеялась с ним вместе. Тут он развернулся к ней лицом и тоном пай-мальчика спросил:– Эшлин, ты не против? Что?! Лечь с тобой в постель?– Посмотреть еще раз сначала.– Ах да, конечно, давай.Когда пульс у Эшлин пришел в норму, она решила, что тронута его желанием поделиться с нею чем-то для него важным.– Так обрадовались они, когда я согласился вести у них колонку? – немного погодя спросил Маркус.– О, в полном восторге!– Эта Лиза – та еще штучка, правда?– Она умеет убеждать, – неопределенно поддакнула Эшлин, не зная, стоит ли мыть косточки Лизе.– Тебя должны похвалить.– Но я ведь ничего такого не сделала! Маркус посмотрел на нее со значением.– Ты могла бы сказать им, что уговорила меня, пока мы вдвоем лежали в постели.В его глазах читалось желание столь неприкрытое, что у Эшлин перехватило дыхание. Она сглотнула, будто проталкивая в горло устрицу.– Но это же была бы неправда. Маркус все не отрывал от нее глаз.– Мы могли бы сделать это правдой, – после паузы произнес он.Весь душевный подъем Эшлин куда-то делся. Растаял, испарился. Ложиться с Маркусом в постель казалось ей слишком рано, а отказывать – как-то старомодно. Она просто не могла понять парализовавшей ее странной робости: ей все-таки тридцать один год, и мужчины у нее были и раньше.– Идем.Он встал, мягко потянул ее за руку с дивана. Что-то подсказывало Эшлин, что слово «нет» он как ответ не воспримет.– Но фильм…– Я его уже смотрел.Робость боролась в ней с любопытством, влечение – со страхом новой близости. Она хотела спать с ним – и пока еще не созрела для этого, но его настоятельное желание вынуждало. Она оказалась на ногах. Его поцелуи убеждали, вели, звали – и вот она уже в спальне. Плавного, медленного раздевания, чтобы вместе с одеждой исчезли стыд и неловкость, не получилось: Маркус долго возился с застежкой ее лифчика, а увидев, как мощно выпирает его мужская сила, Эшлин сочла уместным отвести взгляд и затрепетала, как пугливая девственница.– Ты что?– Боюсь.– Так это не из-за меня?– Нет, нет.Его беззащитность несколько воодушевила ее. Она обняла его, прижала к себе, таким образом сделав ему приятное и избавив себя от необходимости наблюдать физиологические подробности его возбуждения.Простыни были свежие, свечи лили мягкий свет, Маркус был нетороплив, нежен, внимателен и ни словом не обмолвился об отсутствии у Эшлин талии, но она была вынуждена признаться себе самой, что процесс захватил ее не всецело. Впрочем, Маркус был очень осторожен, что ей понравилось. В общем, это был далеко не худший сексуальный опыт. Лучшие же всегда казались слегка несбыточными; обычно они происходили во время примирений с Фелимом, когда радость единения добавляла остроты к и без того вполне полноценным ощущениям.Теперь она уже большая девочка, и глупо ожидать, что земля поплывет под ногами. И вообще, если вспомнить, то во время первого раза с Фелимом мир тоже никуда не улетал. 38 Проснувшись утром в воскресенье, Клода обнаружила, что с трудом удерживает равновесие на самом краю матраса. Вытеснил ее туда Крейг, но вполне могла бы и Молли, одна или вместе с братом. Клода уже и не помнила, когда в последний раз им с Диланом доводилось спать только вдвоем, и за годы материнства так хорошо научилась спать на краешке, едва не падая с постели, что легко проспала бы ночь даже над пропастью, на краю утеса, только б никто не будил.Было совсем раннее утро. Пять утра или около того. Солнце уже взошло, и в щелку между шторами бил ослепительно яркий свет, но спать можно было бы еще долго. Невидимые чайки кричали за окном жалобно и пронзительно, как младенцы в фильме ужасов. Подле Крейга, раскинувшись, широко разбросав руки и ноги, крепко спал Дилан. Он дышал мерно и глубоко, и при каждом выдохе над его лбом взлетала легкая прядь волос.Настроение у Клоды было хуже некуда. Неделя выдалась на редкость неудачная. После позорного фиаско с устройством на работу Эшлин уговорила ее на вторую попытку. Клода опять вырядилась в дорогой костюм и пошла в другое агентство. Там с нею обошлись почти так же, как и в первом. Зато в третьем, к ее огромному удивлению, предложили с двухдневным испытательным сроком поработать секретаршей в фирме по установке батарей – заваривать чай и отвечать на телефонные звонки.– Заработная плата… скромная, – честно признал менеджер по найму, – но для того, кто, как вы, долгое время нигде не работал, это неплохое начало. Вы непременно им понравитесь, так что в добрый час. Удачи!– Спасибо…Как только Клода поняла, что найти работу возможно, работать ей расхотелось. Заваривать чай и отвечать на звонки, что тут интересного? Она и дома это делает. И потом, фирма по установке батарей… Звучит как-то уныло. Странно: найти место и понять, что такая работа ей не нужна, было чуть ли не хуже, чем выслушивать слова о собственной профнепригодности. Даже не копаясь глубоко в себе, Клода смутно понимала, что на самом деле ищет не работу – деньги ей уж точно не были нужны, – а новых впечатлений и общения. И, конечно, не найдет их в этой конторе по установке батарей.Поэтому она позвонила менеджеру и сказала, что не может выйти на работу, потому что у сына ветрянка. Иногда и от детей бывает польза. Если не хочешь чего-нибудь делать, всегда можно отказаться, сославшись на то, что у них высокая температура.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47