.. Тогда все, до свидания!.. Я тебе не потаскуха из Рио!.. И так уже семь босявок! Я еще эту сумасшедшую должна терпеть? Нет уж, знаете! Прощай!.. Со мной это не пройдет… До свидания!..
Сказала – как отрезала!.. Куколка аж задохнулась… запыхтела так, что лестница затряслась… Дескать, сил больше нет… на ступеньку плюхнулась… сейчас в обморок упадет!..
– Сука ты! Сука! – шипит. – Сука!.. Мало тебе! Погоди, и тринадцать будет! Тринадцатую получишь!..
Хохочет надтреснутым голосом!., до умопомрачения!., откидывается на спину… сидеть больше не может!., в корчах на брюхо переворачивается!.. А уж остальные-то как счастливы!.. То-то животы надрывают!.. Сколько их!.. На подушках лежат!., и на ковре прямо!., квохчут… ерзают!., вперемешку!.. Старые, молодые – все в клубок!.. Ну, кино!., про сладкую жизнь!., и все такое! Кружки по кругу пошли, бутылки, сперва – кальвадос, после – сосиски… Гуляй, ребята!.. Все позволено!.. Девицы между собой ругаются.
Боро снова усаживается за инструмент… На этот раз взяли дружно…
«Рыцари беды-ы-ы!.. ы!.. ы!..» Девицы юбки задирают… лифы распускают, а то душно… По ляжкам себя хлопают… от смеха!., так что пятна красные остаются… Одни худые, другие упитанные!..
Каскад тут рассердился, отбрыкиваться стал, его щекочут, за вихры таскают… почтения ни на грош!..
– Бабы! Бабоньки! А вы что ж, кашалоты? Как есть, убивают!.. Нет, уж извините! Неслыханное дело… Это ж дальше некуда! Куда мы катимся? Все шиворот-навыворот!.. Старухи хуже детей!.. Мир спятил!.. Пороку зеленая улица!..
Тут все аж зашлись от смеху!.. Захлебнулись!.. Навзрыд хохочут!.. Он встает негодующе, снова садится… верхом на стул… пот со лба утирает…
– Пошутили, и будет! Господа! минуточку! чурики-с!.. за здоровьице!.. Гусиную печенку, Мими!.. Паштету, рулету!.. Я ж вижу, господа еще не накушались!.. Боро!.. Боро!.. «Золотые нивы»!.. Я хочу «Золотые нивы»! Слышишь, что ли?
Но девицы требовали «Поэта»… «Один поэт сказа-а-ал!..» Затянули «Поэта»!.. «Что где-то есть звезда-a!., а!., а!..» Но дальше не продвинулись… Опять перепалка завязалась!., насчет Анжелы!., одни за!., другие против!., относительно ее манер и всего такого. Имеет она право в позу вставать или не имеет?.. Мол, могла б и повежливей!.. Расщебетались, сплетницы!.. Гам подняли… наперебой, друг дружку уже не слышат!.. Нам-то с Каскадом договорить хотелось!.. Про драку с полицией!., объяснить, что к чему… Сюжет небезынтересный!., про скандал и наши якобы бесчинства… Чтоб не усугублять… Если крабы что против меня имели… значит, кто-то накапал… Настучал в спецслужбу…
Дождь барабанил в окна, хлестал, обрушивался шквалами… Впереди еще зима… Четыре месяца уже, как я жил в Лондоне… подумать только: четыре месяца! Не то чтоб совсем беззаботно – любопытных дюже много! Но все лучше, чем на том берегу!., куда лучше, чем пешкой в «шестнадцатом конном»… чем подыхать ежедневно от Артуа до Керси… ощупывать себя в углу окопа – цел ли… не видеть впереди ничего, кроме колючей проволоки!.. Хватит! спасибо!.. Я три года оттрубил!.. Молодость там прахом пошла!.. Затея господина Вивиани плохо кончилась! Счастливо оставаться, Дерулед!.. Я вывез оттуда свои кости плюс еще кое-какой балласт! кучу дыр!., покалеченную руку! На ней лишь чуточку мяса осталось… Но, может, им и этого достаточно, чтобы меня снова сцапать! Еще не конец игре!.. Война прожорлива!.. Надо быть начеку!.. Когда кругом война!.. И в ухо жахнуло… теперь гул стоит!., свист!.. Будто пуля летит… Это меня беспокоит!., свист, он спать не дает… И нога волочится… Смешного мало… Сутенеришки эти курам на смех… Наслушались сказок разных!., вот им головы и вскружило!.. Я – что? я молчал!.. Опыт… Научен был!.. Высовываться не стоит!.. Они ж, в сущности, как дети!., «правду они знают», ядрена вошь!.. В окопах они такое узнают!., о чем в газетах не пишут!., цедить сквозь зубы и болтать на жаргоне – это еще не все!.. Остальное на месте постигнут!.. Мне и у Каскада хорошо живется!.. Я отсюда никуда!.. Тут рай после всего, что я видел!.. У них живенько пыл поостынет!.. То, что они тут, на Лестер-сквер, ссорятся – это они с жиру бесятся… с благополучия!.. Бросить все?.. О, безрассудная молодость!.. Мясорубки им захотелось, контрнаступлений, кретинических штучек всяких, фарша человеческого! шрапнели в брюхо?., сгнить в луже… в грязной жиже траншеи… нахлебавшись газу… За ваше здоровье, пушечное мясо!.. Вы мне нравитесь!., те, кто «за»!., и все такое!.. Я не собирался им глаза открывать!.. Никогда не следует открывать глаза наивнякам! Труба зовет!.. Они б меня убили!.. Ай-ай-ай!.. От информации проку мало!.. Перемен захотелось?.. Скатертью дорожка!.. Они помрут раньше, чем меня снова туда потянет!.. А ведь клиенты валом валили… Вы только подумайте!.. Тут прямо, в двух шагах… деньги сами в руки шли!.. Такие возможности упускать!.. Улицы битком набиты!.. Денег – куры не клюют!.. Тротуары усыпаны!.. Солдатня, куда ни глянь!., кишит!.. Спрос и предложение!.. Девицам передышки нет… Мужичья пруд пруди, яблоку негде упасть!.. Толпы! по Шафтсбери-авеню! по Тоттенхэм-Корт-роуд!.. такое и во сне не приснится!.. Вот они, рядом! напористые! выдержанные! легко шагающие по жизни! Всем довольные! Томми! Сэмми! и прочие! Из них виски сочится, подарочки разные!.. Тротуары золотом стелены! Ложись и подбирай… Каскад не преувеличивал!.. Обалденные годы были! четырнадцатый, шестнадцатый, семнадцатый!.. Никогда люди столько не шворились… Сутенерам – лафа! А они вдруг – фьюить! улетучиваются… Смываются! Тронулись все! Шило в одном месте!.. Нетерпеж и паника! Вещмешки похватали!.. Штурмуют консульства!.. Перед французским, на Бедфорд-сквер, только их и видно!.. Взбесились!.. Точно муха какая укусила!.. От газет в мозгу помутилось!.. Каскад на этом твердо стоит!.. Совсем рассудок потеряли!.. Неистовствуют! Ветер, ураган войны в голове!.. Девки побоку!., пусть пропадают!.. Вот к чему все привело!.. Каскаду от этого урагана богатое наследство досталось!.. А он еще жалуется!.. Двенадцать цыпочек!.. Двенадцать! разом! Все ему одному! Обхохочешься! Может, это еще не конец!.. И что теперь делать прикажете? Устроить их всем табуном на Лестер-сквер?., с Анжелой во главе?.. Так оно сподручнее всего!., для работы… рядом совсем!., ста ярдов не будет!.. Лучше не придумаешь!.. В смысле местоположения!.. Шесть этажей!.. Лестер-стрит… Лестер-сквер… Кто поднимается, так из дверей видно… комнаты большие, просторные!., культурный прием обеспечен!., места для гигиены на каждом этаже… биде французские… изысканные! «Совокупление и почет»!., таков девиз! Кухня во весь подвал! ломится! как в сказке! У Каскада не мелочились!.. Богатейший стол и дверь нараспашку! Горячие блюда в любое время… днем и ночью! Вам любая баба подтвердит!.. Лондон для проституток – сущее испытание… Какие посубтильней – кашляют без остановки!.. Работать на улице зимой смертельно опасно!.. Туман напитан туберкулезом!.. Пища нужна основательная… прозрачной вермишелью не обойдешься!.. А тут! мать честная! Все по первому разряду!.. Каскад насчет еды никому не доверял! Сам три раза в неделю закупки производил… Птицу приносил отменную, наиупитаннейшую, индеек вот таких! курочек вот таких! Бараньи ноги, каких нынче и не бывает!., противни не выдерживали! баранина изысканнейшая, откормленная на приморских лугах… Вальдшнепов на дюжины считали!.. Корзины так нагружал, что горничные на месте оседали… масло – экстра… центнерами!.. Ни на чем не экономил… Стол – прежде всего!.. Это еще один его девиз!.. Никаких суррогатов!.. Фрукты!.. Лучшие персики в любое время года! Вот в чем причина успеха!.. Были у Лестерского пансиона и другие преимущества… Самое что ни на есть центральное место для свиданий, и «Риджент» рядом, и «Ройял» в двух шагах: биржа всяческих сделок, излюбленный уголок сутенеров, настоящих, не гумозников каких!.. Прошу не путать! нет! солидных людей! Элиты! законодателей в своем деле! Настоящих сутенеров с заведениями, которым по десять, пятнадцать, двадцать лет! Воротил!..
Позор мелочевке!.. Эрцазам всяким!.. Такие долго не держатся! раз-два, и нет их!.. Вы бы только посмотрели за покером!., это ж катастрофа!., в первой же партии!., разложены на лопатки!., разбиты!., растоптаны!.. Только их и видели!.. Здесь, в «Ройял», с четырех до шести серьезные вещи обсуждались… Купля, продажа, торг, уступки… Взять хоть «Эмпайр» – золотая жила для ремесла, по три фунта за девку платили на одну только взятку консьержу… плюс столько же фараонам… Понимаете, что почем?.. У Каскада своих пять работало, а когда и больше. Леа, Урсула, Жинетта, Мирей и малышка Туанон, эта с мамашей выходила… Когда мы пришли, они как раз все отдыхали… Ожидали часа вечерних спектаклей, чтоб помчаться на работу… в восемь тридцать самое оно… Мы вовремя угодили! они тут нежностями друг дружку донимали!.. Особенно новеньких… только что овдовевших… осиротевших поутру… чьи мужики на нервной почве на войну подались!.. Обустраивались, значит, кое-как… Утешали друг друга наперебой… Коньячок тому немало способствовал! Потихоньку все устаканивалось!.. Видя, как все ладят, Каскад тоже духом воспрянул… Успокаиваться уже начал… Он, вообще, отходчивый был… Другое дело Анжела! Оно понятно! настороженная, недоверчивая! Она пришлых всяких на дух не переносила. Каскад, он такой по натуре… хоть бы и с опозданием, а жизнерадостность в нем всегда одерживала верх. Он потому и подлости быстро забывал… его смехом сразу обезоруживали… хоть девки, хоть свой брат… Сволочи всякие про него повсюду гадости рассказывали! и про девок его! и про жену! За ним много чего числили, но у него о том голова не болела… Он им уши время от времени швабрил!.. Мало ли завистников коварных… но те держались подальше. От «Ройял» до Сохо, от «Элефанта» до Чаринг-Кросс все относились к нему с почтением. Иногда его закладывали, фараоны его для проформы забирали, как тогда в этой истории с Мэтью-паскудой, но, в общем-то, это нормально. Закон – он для всех закон: каждый должен это пройти, и Каскад тоже. Надо чем-то жертвовать… Серьезно его не донимали! Работниц его редко когда забирали, в Ярде считали его пунктуальным, честным, хорошо знающим дело, девицы его всегда возвращались в подобающее время, терпением не злоупотребляли, по клубам не торчали, грубо не выражались. Английский полицейский – он прежде всего лентяй, что бы там ни случалось… война, не война… И не надо ему усложнять жизнь… иначе самому жизни не станет. Каскад, и вправду, английским опытом владел в совершенстве! Досконально! Ни разу из Лондона не отлучался за двадцать пять лет, после освобождения своего, значит, из африканского дисбата в Блиде, где он три года оттрубил… не считая двух поездок в Рио, да и то по необходимости… постоянный, Можно сказать, житель… а по инглишу едва спикал… два-три десятка слов… не более того… не владел, короче… Сам признавался…
Бабы все у него были французские, кроме португалки!., да еще хроменькой Жанны-блондинки, эта родом из Люксембурга…
В отношении здоровья, бодрости – он хоть и поседел рисками и белок, понятно, имел, а все за столом тон задавал, и за стаканом тоже, и еще кое-где! Разумеется, он уже не прежний ходок был, но тем не менее мужик классный! во всем! Еще девочек соблазнял! да прехорошеньких, из варьете! целочек! Бывало, спектакли целые разыгрывал… так просто, забавы ради! Очень любил… ни с того ни с сего… И не речами брал… а лишь смехом да мимикой!., головокружительно… изысканнейшая работа!.. Когда Анжела помоложе, была, он вальсы кружил, ровно принц!.. Теперь уже не танцевал из-за вен!.. Хотя, когда ухаживал, еще круга два-три мог пройти!.. Охотник был за юбкой поволочиться, водился за ним грешок, слабость такая, не характерная для людей его профессии, все больше картежников и торгашей, скорее прохладных на третью ногу.
И еще, замечу, чрезвычайно щепетилен был насчет почтительного обращения, фамильярности не допускал ни при каких обстоятельствах, даже в «Пютуа» с мужиками… а ведь гнусное заведение: кружками хлещут-нагружаются… Ан нет, Обходительность прежде всего!.. Кто помоложе, хотя и не сразу… а все что-нибудь ляпали… Ну и получали немедленно по заслугам!.. Не терпел неподобающего обращения, он за столом главный – и все тут!.. Душевный человек, любезный, но уязвимый… Честь – это пунктик его!.. Никаких там бабьих сплетен… Скажет – как отрежет!.. Сам на рожон никогда не лез!., ни спьяну! ни с потехи!., всегда готов на мировую!.. Но попробуй кто его оскорби! Вмиг взвивался! молнии метал!.. Будь то Хвастун с Центрального рынка, Пушка с площади Терн, Гроза корсиканских лесов, Глотатель огненных питонов или великий Динозавр в кепке – он его мигом отшелушит!.. При всем честном народе! без лишних разговоров!., чтоб сразу ясно было, на чьей стороне закон! хорошие манеры, вежливость! Дерзкие выпады приходились на его долю более всего из-за перстней, из-за «бразильских шести каратов» и «сапфировой печатки» – великолепные камни. Они, понятно, зависть порождали. Ханурики находили, что он слишком разукрашен, спрашивали, не тяжело ли ему? Не оттягивает ли кисти? Он ехидства не любил, и ежели не отставали, в воздухе пахло жареным… Иное дело чуб… тут он сам переходил в наступление… опережал, можно сказать… Чубчик был его исключительной привилегией… Подобного колечка на лбу он не желал видеть ни в одной пивной в округе. Совершенно в ярость впадал, соперника надо было немедленно удалить, не то он разнес бы всю лавочку и чубчик вместе с ней!
Впрочем, это все ерунда. Я помню, его уважали даже враги, даже самые гнусные фараоны из Ярда, а уж на что скаредные были, сварливые, алчные и завистливые. Уважение – дело такое… то есть, конечно, он умел себя поставить, ну, а кроме того – подарки… щедрой души человек был, золотишком сорил налево, направо… Мэтью время от времени притаскивался с районным констеблем, напомнить, так сказать, о себе… посмотреть, все ли идет, как надо… прилично ли содержится заведение… в рамках ли закона… все ли зарегистрированы с фотокарточками, отпечатками пальцев и все такое прочее!., война ведь, между прочим! Так что будьте любезны!.. Мы эту комедию наперед знали!., всякий раз одно и то же!.. Заявлялись с самым серьезным видом аккурат после завтрака… Дескать, сыты по горло, и терпению их пришел конец! Будто что-то такое раскрылось, что дальше и ехать некуда!.. А потом – слово за слово!.. Выяснялось, что все – лишь одна видимость!., просто денежки запаздывали! отсюда, понимаешь, и беспокойство… Все улаживалось посредством подношений… Уходили они счастливые и обласканные, кроме двух-трех случаев, когда и вправду что случалось… Так и шло… Но теперь… теперь, пардон!., музыка совсем иная!.. Каскад чувствовал, что дело нешуточное, отъезды эти… Он, извольте знать, нисколько не обольщался!.. Не полагал вовсе, что свалившиеся ему на шею одиннадцать девиц – это манна небесная! Восторга не испытывал… и будь их хоть вдесятеро больше, и то ему бы это голову не вскружило!.. Женщины – совсем особый разговор! С ними надо ухо востро!.. Им бы только пить да курить! да еще плакаться! да пожрать! и больше ничего не делать! дисциплина вся прахом пошла… Обнимаются на койках – дескать, горе у них, рыдают навзрыд! в общем-то, вдовушки между собой ладили, и ситуация была не безнадежной! Работа есть работа, надо только правильно ее поставить… и писать мужикам почаще, и долю их высылать… Порешили писать каждую неделю. – Вдовые мы, Каскад! Вдовые!..
С такими словами они усаживались к нему на колени, за усы его покусывали… слезами умачивали!.. чтоб он посочувствовал… Ну, и по рюмочке! Кальвадос, печение!.. Каскад им курить не позволял… пререкались постоянно! Он терпеть не мог, когда бабы курят, словно грязные шлюхи…
– У вас зубы будут, как у лошадей! желтые, отвратительные! На вас ни один клиент не позарится! Я сам с вами ни за что не лягу!
И снова про карты вспомнил… Джоконду кличет…
– Ну, погадаешь ты мне наконец, куколка?..
Уже терпение теряет.
– Да или нет, черт побери?..
– А посему ты меня больсе не селуешь? Из-за нее?..
Это она про Анжелу! Вмазала, значит! и при всех! Атмосфера накалялась! Анжела этого так не спустит! Чтоб ее при людях оскорбляли!..
– Как ты сказала? Как? Ах ты, шлюха! Пришла и меня же оскорбляет! Ах ты, какашка! присоска! вонючка старая!.. Убирайся вон, не то хуже будет!.. Я с тобой церемониться не стану! Я тебя, падаль, на улицу выкину!
Анжела аж пунцовая сделалась! Самообладание всякое потеряла… Девицы разделились, кто «за», а кто «против»! И знай, друг дружку перекрикивают!
– Имеет право! – заступаются одни…
Кармен наша так и подскочила!..
– Ах, право! право! право, е-мое! Это я еще посмотрю, у кого на что право!..
А сама ноздри раздувает, гневом пышет…
– Да я ей глаза выцарапаю!..
У Анжелы слезы высохли!.. Не Анжела, а фурия! О буфет оперлась, того гляди прыгнет на старуху! Так, что перья полетят!
– Полегче!.. Полегче!.. – пищат девицы… Остудить пыл пытаются.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Сказала – как отрезала!.. Куколка аж задохнулась… запыхтела так, что лестница затряслась… Дескать, сил больше нет… на ступеньку плюхнулась… сейчас в обморок упадет!..
– Сука ты! Сука! – шипит. – Сука!.. Мало тебе! Погоди, и тринадцать будет! Тринадцатую получишь!..
Хохочет надтреснутым голосом!., до умопомрачения!., откидывается на спину… сидеть больше не может!., в корчах на брюхо переворачивается!.. А уж остальные-то как счастливы!.. То-то животы надрывают!.. Сколько их!.. На подушках лежат!., и на ковре прямо!., квохчут… ерзают!., вперемешку!.. Старые, молодые – все в клубок!.. Ну, кино!., про сладкую жизнь!., и все такое! Кружки по кругу пошли, бутылки, сперва – кальвадос, после – сосиски… Гуляй, ребята!.. Все позволено!.. Девицы между собой ругаются.
Боро снова усаживается за инструмент… На этот раз взяли дружно…
«Рыцари беды-ы-ы!.. ы!.. ы!..» Девицы юбки задирают… лифы распускают, а то душно… По ляжкам себя хлопают… от смеха!., так что пятна красные остаются… Одни худые, другие упитанные!..
Каскад тут рассердился, отбрыкиваться стал, его щекочут, за вихры таскают… почтения ни на грош!..
– Бабы! Бабоньки! А вы что ж, кашалоты? Как есть, убивают!.. Нет, уж извините! Неслыханное дело… Это ж дальше некуда! Куда мы катимся? Все шиворот-навыворот!.. Старухи хуже детей!.. Мир спятил!.. Пороку зеленая улица!..
Тут все аж зашлись от смеху!.. Захлебнулись!.. Навзрыд хохочут!.. Он встает негодующе, снова садится… верхом на стул… пот со лба утирает…
– Пошутили, и будет! Господа! минуточку! чурики-с!.. за здоровьице!.. Гусиную печенку, Мими!.. Паштету, рулету!.. Я ж вижу, господа еще не накушались!.. Боро!.. Боро!.. «Золотые нивы»!.. Я хочу «Золотые нивы»! Слышишь, что ли?
Но девицы требовали «Поэта»… «Один поэт сказа-а-ал!..» Затянули «Поэта»!.. «Что где-то есть звезда-a!., а!., а!..» Но дальше не продвинулись… Опять перепалка завязалась!., насчет Анжелы!., одни за!., другие против!., относительно ее манер и всего такого. Имеет она право в позу вставать или не имеет?.. Мол, могла б и повежливей!.. Расщебетались, сплетницы!.. Гам подняли… наперебой, друг дружку уже не слышат!.. Нам-то с Каскадом договорить хотелось!.. Про драку с полицией!., объяснить, что к чему… Сюжет небезынтересный!., про скандал и наши якобы бесчинства… Чтоб не усугублять… Если крабы что против меня имели… значит, кто-то накапал… Настучал в спецслужбу…
Дождь барабанил в окна, хлестал, обрушивался шквалами… Впереди еще зима… Четыре месяца уже, как я жил в Лондоне… подумать только: четыре месяца! Не то чтоб совсем беззаботно – любопытных дюже много! Но все лучше, чем на том берегу!., куда лучше, чем пешкой в «шестнадцатом конном»… чем подыхать ежедневно от Артуа до Керси… ощупывать себя в углу окопа – цел ли… не видеть впереди ничего, кроме колючей проволоки!.. Хватит! спасибо!.. Я три года оттрубил!.. Молодость там прахом пошла!.. Затея господина Вивиани плохо кончилась! Счастливо оставаться, Дерулед!.. Я вывез оттуда свои кости плюс еще кое-какой балласт! кучу дыр!., покалеченную руку! На ней лишь чуточку мяса осталось… Но, может, им и этого достаточно, чтобы меня снова сцапать! Еще не конец игре!.. Война прожорлива!.. Надо быть начеку!.. Когда кругом война!.. И в ухо жахнуло… теперь гул стоит!., свист!.. Будто пуля летит… Это меня беспокоит!., свист, он спать не дает… И нога волочится… Смешного мало… Сутенеришки эти курам на смех… Наслушались сказок разных!., вот им головы и вскружило!.. Я – что? я молчал!.. Опыт… Научен был!.. Высовываться не стоит!.. Они ж, в сущности, как дети!., «правду они знают», ядрена вошь!.. В окопах они такое узнают!., о чем в газетах не пишут!., цедить сквозь зубы и болтать на жаргоне – это еще не все!.. Остальное на месте постигнут!.. Мне и у Каскада хорошо живется!.. Я отсюда никуда!.. Тут рай после всего, что я видел!.. У них живенько пыл поостынет!.. То, что они тут, на Лестер-сквер, ссорятся – это они с жиру бесятся… с благополучия!.. Бросить все?.. О, безрассудная молодость!.. Мясорубки им захотелось, контрнаступлений, кретинических штучек всяких, фарша человеческого! шрапнели в брюхо?., сгнить в луже… в грязной жиже траншеи… нахлебавшись газу… За ваше здоровье, пушечное мясо!.. Вы мне нравитесь!., те, кто «за»!., и все такое!.. Я не собирался им глаза открывать!.. Никогда не следует открывать глаза наивнякам! Труба зовет!.. Они б меня убили!.. Ай-ай-ай!.. От информации проку мало!.. Перемен захотелось?.. Скатертью дорожка!.. Они помрут раньше, чем меня снова туда потянет!.. А ведь клиенты валом валили… Вы только подумайте!.. Тут прямо, в двух шагах… деньги сами в руки шли!.. Такие возможности упускать!.. Улицы битком набиты!.. Денег – куры не клюют!.. Тротуары усыпаны!.. Солдатня, куда ни глянь!., кишит!.. Спрос и предложение!.. Девицам передышки нет… Мужичья пруд пруди, яблоку негде упасть!.. Толпы! по Шафтсбери-авеню! по Тоттенхэм-Корт-роуд!.. такое и во сне не приснится!.. Вот они, рядом! напористые! выдержанные! легко шагающие по жизни! Всем довольные! Томми! Сэмми! и прочие! Из них виски сочится, подарочки разные!.. Тротуары золотом стелены! Ложись и подбирай… Каскад не преувеличивал!.. Обалденные годы были! четырнадцатый, шестнадцатый, семнадцатый!.. Никогда люди столько не шворились… Сутенерам – лафа! А они вдруг – фьюить! улетучиваются… Смываются! Тронулись все! Шило в одном месте!.. Нетерпеж и паника! Вещмешки похватали!.. Штурмуют консульства!.. Перед французским, на Бедфорд-сквер, только их и видно!.. Взбесились!.. Точно муха какая укусила!.. От газет в мозгу помутилось!.. Каскад на этом твердо стоит!.. Совсем рассудок потеряли!.. Неистовствуют! Ветер, ураган войны в голове!.. Девки побоку!., пусть пропадают!.. Вот к чему все привело!.. Каскаду от этого урагана богатое наследство досталось!.. А он еще жалуется!.. Двенадцать цыпочек!.. Двенадцать! разом! Все ему одному! Обхохочешься! Может, это еще не конец!.. И что теперь делать прикажете? Устроить их всем табуном на Лестер-сквер?., с Анжелой во главе?.. Так оно сподручнее всего!., для работы… рядом совсем!., ста ярдов не будет!.. Лучше не придумаешь!.. В смысле местоположения!.. Шесть этажей!.. Лестер-стрит… Лестер-сквер… Кто поднимается, так из дверей видно… комнаты большие, просторные!., культурный прием обеспечен!., места для гигиены на каждом этаже… биде французские… изысканные! «Совокупление и почет»!., таков девиз! Кухня во весь подвал! ломится! как в сказке! У Каскада не мелочились!.. Богатейший стол и дверь нараспашку! Горячие блюда в любое время… днем и ночью! Вам любая баба подтвердит!.. Лондон для проституток – сущее испытание… Какие посубтильней – кашляют без остановки!.. Работать на улице зимой смертельно опасно!.. Туман напитан туберкулезом!.. Пища нужна основательная… прозрачной вермишелью не обойдешься!.. А тут! мать честная! Все по первому разряду!.. Каскад насчет еды никому не доверял! Сам три раза в неделю закупки производил… Птицу приносил отменную, наиупитаннейшую, индеек вот таких! курочек вот таких! Бараньи ноги, каких нынче и не бывает!., противни не выдерживали! баранина изысканнейшая, откормленная на приморских лугах… Вальдшнепов на дюжины считали!.. Корзины так нагружал, что горничные на месте оседали… масло – экстра… центнерами!.. Ни на чем не экономил… Стол – прежде всего!.. Это еще один его девиз!.. Никаких суррогатов!.. Фрукты!.. Лучшие персики в любое время года! Вот в чем причина успеха!.. Были у Лестерского пансиона и другие преимущества… Самое что ни на есть центральное место для свиданий, и «Риджент» рядом, и «Ройял» в двух шагах: биржа всяческих сделок, излюбленный уголок сутенеров, настоящих, не гумозников каких!.. Прошу не путать! нет! солидных людей! Элиты! законодателей в своем деле! Настоящих сутенеров с заведениями, которым по десять, пятнадцать, двадцать лет! Воротил!..
Позор мелочевке!.. Эрцазам всяким!.. Такие долго не держатся! раз-два, и нет их!.. Вы бы только посмотрели за покером!., это ж катастрофа!., в первой же партии!., разложены на лопатки!., разбиты!., растоптаны!.. Только их и видели!.. Здесь, в «Ройял», с четырех до шести серьезные вещи обсуждались… Купля, продажа, торг, уступки… Взять хоть «Эмпайр» – золотая жила для ремесла, по три фунта за девку платили на одну только взятку консьержу… плюс столько же фараонам… Понимаете, что почем?.. У Каскада своих пять работало, а когда и больше. Леа, Урсула, Жинетта, Мирей и малышка Туанон, эта с мамашей выходила… Когда мы пришли, они как раз все отдыхали… Ожидали часа вечерних спектаклей, чтоб помчаться на работу… в восемь тридцать самое оно… Мы вовремя угодили! они тут нежностями друг дружку донимали!.. Особенно новеньких… только что овдовевших… осиротевших поутру… чьи мужики на нервной почве на войну подались!.. Обустраивались, значит, кое-как… Утешали друг друга наперебой… Коньячок тому немало способствовал! Потихоньку все устаканивалось!.. Видя, как все ладят, Каскад тоже духом воспрянул… Успокаиваться уже начал… Он, вообще, отходчивый был… Другое дело Анжела! Оно понятно! настороженная, недоверчивая! Она пришлых всяких на дух не переносила. Каскад, он такой по натуре… хоть бы и с опозданием, а жизнерадостность в нем всегда одерживала верх. Он потому и подлости быстро забывал… его смехом сразу обезоруживали… хоть девки, хоть свой брат… Сволочи всякие про него повсюду гадости рассказывали! и про девок его! и про жену! За ним много чего числили, но у него о том голова не болела… Он им уши время от времени швабрил!.. Мало ли завистников коварных… но те держались подальше. От «Ройял» до Сохо, от «Элефанта» до Чаринг-Кросс все относились к нему с почтением. Иногда его закладывали, фараоны его для проформы забирали, как тогда в этой истории с Мэтью-паскудой, но, в общем-то, это нормально. Закон – он для всех закон: каждый должен это пройти, и Каскад тоже. Надо чем-то жертвовать… Серьезно его не донимали! Работниц его редко когда забирали, в Ярде считали его пунктуальным, честным, хорошо знающим дело, девицы его всегда возвращались в подобающее время, терпением не злоупотребляли, по клубам не торчали, грубо не выражались. Английский полицейский – он прежде всего лентяй, что бы там ни случалось… война, не война… И не надо ему усложнять жизнь… иначе самому жизни не станет. Каскад, и вправду, английским опытом владел в совершенстве! Досконально! Ни разу из Лондона не отлучался за двадцать пять лет, после освобождения своего, значит, из африканского дисбата в Блиде, где он три года оттрубил… не считая двух поездок в Рио, да и то по необходимости… постоянный, Можно сказать, житель… а по инглишу едва спикал… два-три десятка слов… не более того… не владел, короче… Сам признавался…
Бабы все у него были французские, кроме португалки!., да еще хроменькой Жанны-блондинки, эта родом из Люксембурга…
В отношении здоровья, бодрости – он хоть и поседел рисками и белок, понятно, имел, а все за столом тон задавал, и за стаканом тоже, и еще кое-где! Разумеется, он уже не прежний ходок был, но тем не менее мужик классный! во всем! Еще девочек соблазнял! да прехорошеньких, из варьете! целочек! Бывало, спектакли целые разыгрывал… так просто, забавы ради! Очень любил… ни с того ни с сего… И не речами брал… а лишь смехом да мимикой!., головокружительно… изысканнейшая работа!.. Когда Анжела помоложе, была, он вальсы кружил, ровно принц!.. Теперь уже не танцевал из-за вен!.. Хотя, когда ухаживал, еще круга два-три мог пройти!.. Охотник был за юбкой поволочиться, водился за ним грешок, слабость такая, не характерная для людей его профессии, все больше картежников и торгашей, скорее прохладных на третью ногу.
И еще, замечу, чрезвычайно щепетилен был насчет почтительного обращения, фамильярности не допускал ни при каких обстоятельствах, даже в «Пютуа» с мужиками… а ведь гнусное заведение: кружками хлещут-нагружаются… Ан нет, Обходительность прежде всего!.. Кто помоложе, хотя и не сразу… а все что-нибудь ляпали… Ну и получали немедленно по заслугам!.. Не терпел неподобающего обращения, он за столом главный – и все тут!.. Душевный человек, любезный, но уязвимый… Честь – это пунктик его!.. Никаких там бабьих сплетен… Скажет – как отрежет!.. Сам на рожон никогда не лез!., ни спьяну! ни с потехи!., всегда готов на мировую!.. Но попробуй кто его оскорби! Вмиг взвивался! молнии метал!.. Будь то Хвастун с Центрального рынка, Пушка с площади Терн, Гроза корсиканских лесов, Глотатель огненных питонов или великий Динозавр в кепке – он его мигом отшелушит!.. При всем честном народе! без лишних разговоров!., чтоб сразу ясно было, на чьей стороне закон! хорошие манеры, вежливость! Дерзкие выпады приходились на его долю более всего из-за перстней, из-за «бразильских шести каратов» и «сапфировой печатки» – великолепные камни. Они, понятно, зависть порождали. Ханурики находили, что он слишком разукрашен, спрашивали, не тяжело ли ему? Не оттягивает ли кисти? Он ехидства не любил, и ежели не отставали, в воздухе пахло жареным… Иное дело чуб… тут он сам переходил в наступление… опережал, можно сказать… Чубчик был его исключительной привилегией… Подобного колечка на лбу он не желал видеть ни в одной пивной в округе. Совершенно в ярость впадал, соперника надо было немедленно удалить, не то он разнес бы всю лавочку и чубчик вместе с ней!
Впрочем, это все ерунда. Я помню, его уважали даже враги, даже самые гнусные фараоны из Ярда, а уж на что скаредные были, сварливые, алчные и завистливые. Уважение – дело такое… то есть, конечно, он умел себя поставить, ну, а кроме того – подарки… щедрой души человек был, золотишком сорил налево, направо… Мэтью время от времени притаскивался с районным констеблем, напомнить, так сказать, о себе… посмотреть, все ли идет, как надо… прилично ли содержится заведение… в рамках ли закона… все ли зарегистрированы с фотокарточками, отпечатками пальцев и все такое прочее!., война ведь, между прочим! Так что будьте любезны!.. Мы эту комедию наперед знали!., всякий раз одно и то же!.. Заявлялись с самым серьезным видом аккурат после завтрака… Дескать, сыты по горло, и терпению их пришел конец! Будто что-то такое раскрылось, что дальше и ехать некуда!.. А потом – слово за слово!.. Выяснялось, что все – лишь одна видимость!., просто денежки запаздывали! отсюда, понимаешь, и беспокойство… Все улаживалось посредством подношений… Уходили они счастливые и обласканные, кроме двух-трех случаев, когда и вправду что случалось… Так и шло… Но теперь… теперь, пардон!., музыка совсем иная!.. Каскад чувствовал, что дело нешуточное, отъезды эти… Он, извольте знать, нисколько не обольщался!.. Не полагал вовсе, что свалившиеся ему на шею одиннадцать девиц – это манна небесная! Восторга не испытывал… и будь их хоть вдесятеро больше, и то ему бы это голову не вскружило!.. Женщины – совсем особый разговор! С ними надо ухо востро!.. Им бы только пить да курить! да еще плакаться! да пожрать! и больше ничего не делать! дисциплина вся прахом пошла… Обнимаются на койках – дескать, горе у них, рыдают навзрыд! в общем-то, вдовушки между собой ладили, и ситуация была не безнадежной! Работа есть работа, надо только правильно ее поставить… и писать мужикам почаще, и долю их высылать… Порешили писать каждую неделю. – Вдовые мы, Каскад! Вдовые!..
С такими словами они усаживались к нему на колени, за усы его покусывали… слезами умачивали!.. чтоб он посочувствовал… Ну, и по рюмочке! Кальвадос, печение!.. Каскад им курить не позволял… пререкались постоянно! Он терпеть не мог, когда бабы курят, словно грязные шлюхи…
– У вас зубы будут, как у лошадей! желтые, отвратительные! На вас ни один клиент не позарится! Я сам с вами ни за что не лягу!
И снова про карты вспомнил… Джоконду кличет…
– Ну, погадаешь ты мне наконец, куколка?..
Уже терпение теряет.
– Да или нет, черт побери?..
– А посему ты меня больсе не селуешь? Из-за нее?..
Это она про Анжелу! Вмазала, значит! и при всех! Атмосфера накалялась! Анжела этого так не спустит! Чтоб ее при людях оскорбляли!..
– Как ты сказала? Как? Ах ты, шлюха! Пришла и меня же оскорбляет! Ах ты, какашка! присоска! вонючка старая!.. Убирайся вон, не то хуже будет!.. Я с тобой церемониться не стану! Я тебя, падаль, на улицу выкину!
Анжела аж пунцовая сделалась! Самообладание всякое потеряла… Девицы разделились, кто «за», а кто «против»! И знай, друг дружку перекрикивают!
– Имеет право! – заступаются одни…
Кармен наша так и подскочила!..
– Ах, право! право! право, е-мое! Это я еще посмотрю, у кого на что право!..
А сама ноздри раздувает, гневом пышет…
– Да я ей глаза выцарапаю!..
У Анжелы слезы высохли!.. Не Анжела, а фурия! О буфет оперлась, того гляди прыгнет на старуху! Так, что перья полетят!
– Полегче!.. Полегче!.. – пищат девицы… Остудить пыл пытаются.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82