– Сейчас поищу.Брэм последовал за Полом на кухню, не зная, куда девать руки. Они казались слишком большими для его тела, словно принадлежали другому человеку.– Вы видели Джорджи? – выдавил он наконец.– Ты ее муж, ты и должен знать, где она сейчас.– Да, но…Пол открыл кран.– Что ты здесь делаешь?– Полагаю, вы уже знаете…– Все равно расскажи.И Брэм рассказал. Пока варился кофе, он признался во всем, что произошло в Лас-Вегасе, но обнаружил, что Джорджи уже объяснилась с отцом.– Я также знаю, что Джорджи уехала в Мексику, полагая, что слишком привязалась к тебе.Пол вытащил из буфета ярко-оранжевую кружку.– Поверьте, – с горечью бросил Брэм, – теперь это не проблема. Что еще она вам сказала?– Мне известно насчет видео с пробой и что она отказалась от роли.– Это безумие, Пол. Она была изумительна! – Брэм устало потер глаза. – Мы все недооценивали ее. И публика тоже. Все требовали, чтобы она постоянно играла Скутер, только в разных вариантах. Я пошлю вам копию записи, чтобы вы сами посмотрели.– Если Джорджи захочет, чтобы я это увидел, значит, попросит сама.– Как приятно, должно быть, иметь роскошь быть благородным.– Тебе тоже стоит когда-нибудь попробовать. – Пол налил кофе и передал кружку Брэму. – Выкладывай остальное.Брэм описал визит Рори и реакцию продюсеров и режиссера на отказ Джорджи.– Они знают; что во всем виноват я. Хотят, чтобы она снималась в фильме, и ожидают, что я все исправлю.– Неприятное положение, особенно для начинающего продюсера.Брэм не смог сдержаться и принялся нервно ходить по кухне, одновременно досказывая Полу остальное: о поездке в Мексику, о лжи насчет Джейд и самое ужасное – все, что он сказал ей сегодня. Почти все. Он промолчал лишь о ребенке, но не потому, что пытался себя защитить: об этом не было и мысли, нет. Просто желание Джорджи иметь ребенка было только ее тайной.– Итак, давай подведем итоги, – злобно прошипел Пол. – Ты солгал моей дочери, что готов взять на роль Джейд. Потом попытался манипулировать ею, притворившись, будто влюблен. А когда Джорджи вышвырнула тебя, вдруг, как по волшебству, осознал, что действительно любишь ее. И теперь просишь, чтобы я помог тебе убедить ее в этом.Брэм тяжело сел на высокий табурет у стойки.– У меня в голове не осталось ни единой мысли. Черт, каким же я был кретином!– Да уж.– Вы знаете, где она?– Знаю. Но тебе не скажу.Он и не ожидал от Пола такой милости.– Может, по крайней мере скажете… Черт! Скажете ей, что мне очень жаль. Попросите ее поговорить со мной.– Ни о чем я ее просить не буду. Ты заварил эту кашу, ты и расхлебывай.Но как? Это не то недоразумение, которое можно исправить розами, манго или бриллиантовым браслетом. Это не обычная ссора любовников, и никакие извинения тут не помогут. Если он хочет вернуть жену, нужно нечто более убедительное, а Брэм понятия не имел, что теперь делать.Едва он отъехал, Джорджи спустилась вниз. Она не могла оставаться в Малибу, ожидая, пока Брэм выломает дверь, и поэтому приехала к отцу.– Я слышала каждое слово.Голос ее звучал странно. Холодный. Отчужденный. Равнодушный.– Прости, котенок.Отец не называл ее так с самого детства, но теперь еще и обнял, и она уткнулась носом в его грудь. Однако ярость горела таким буйным пламенем, что могла сжечь и отца. Поэтому Джорджи отстранилась.– Думаю, Брэм говорил правду, – заметил он.– Ну уж нет. «Дом на дереве» значит для него все, а из-за меня он попал в дурацкое положение и сделает все, чтобы я подписала контракт.– Но совсем недавно ты хотела именно этого.– А сейчас не хочу.Отец выглядел таким встревоженным, что она сжала его руку – только на мгновение, чтобы не опалить кожу.– Я люблю тебя. Не сомневайся в этом. Пожалуй, пойду лягу. – Она постаралась на время унять гнев. – А ты поезжай к Лоре. Я знаю, ты хочешь ее видеть.Отец позвонил Джорджи в Мексику и признался, что влюблен в ее бывшего агента. Джорджи была поражена… пока не вспомнила всех женщин, которые были у отца.– Ты уже привыкла к мысли о том, что мы с Лорой теперь вместе? – спросил он.– Я-то да, но как насчет ее?– Прошло всего четыре дня с тех пор, как я признался ей. И теперь постепенно продвигаюсь вперед, так что надеюсь на успех.– Я рада за тебя. И за Лору тоже.Джорджи подождала, пока отец уедет, и только потом позвонила Мелу Даффи. Мел сразу же ответил:– Даффи.Голос у него был сонный, но Джорджи быстро его разбудила.– Мел, это Джорджи Йорк. У меня для вас история.– Джорджи?– Потрясающая история. О нас с Брэмом. Если вас это интересует, встретимся через час в Санта-Монике. Въезд на кладбище «Вудленд» с Четырнадцатой улицы.– Господи, Джорджи, не убивайте меня! Я в Италии. Позитано. Дидди дает роскошную гребаную вечеринку на яхте! – Он разразился хриплым кашлем застарелого курильщика. – Я скоро прилечу. Иисусе, здесь еще и восьми вечера нет, зато имеется очередная проклятая забастовка! Дайте мне время прилететь обратно в Лос-Анджелес и пообещайте, что ни с кем не станете говорить, пока я не вернусь.Она могла бы позвонить любому представителю легитимной прессы, но хотела бросить лакомый кусок именно шакалу.Отдать историю Мелу, который был достаточно подл и жаден, чтобы вылизать все до последней капли крови, что вытечет из ее сердца.– Хорошо. В понедельник, в полночь. Если вас там не будет, я ждать не стану.Она повесила трубку. Сердце трепыхалось, ярость сочилась из всех пор. Брэм отнял то, чего ей больше всего хотелось. Теперь она сделает то же самое с ним. Жаль только, что придется ждать.Брэм не мог спать. Не мог есть. И всерьез намеревался убить Чаз, если та не прекратит кудахтать над ним. Подумать только, в тридцать три года он ухитрился приобрести двадцатилетнюю мамашу, и это ему не нравилось. Впрочем, в последнее время ему вообще ничего не нравилось, особенно он сам. Но в то же время им владела стальная решимость.– Джорджи не желает играть Элен, – сказал он Хэнку Питерсу в понедельник, через два дня после омерзительной сцены в Малибу. – Я не могу уговорить ее передумать. Делайте что хотите. Я пас.Он ничуть не удивился, когда уже через полчаса его позвали на встречу с Рори Кин. Брэм протиснулся мимо целой армии встревоженных секретарей и помощников и без доклада вошел в кабинет. Рори, как всегда, восседала за антикварным письменным столом под абстрактной картиной Дибенкорна.Брэм ногой отодвинул стул и сел.– Джорджи отказалась от роли. И вы правы: я погубил свой брак. Но я люблю свою жену больше, чем кого бы то ни было в этом мире, и хотя сейчас она люто меня ненавидит, все же попросил бы вас не лезть в наши дела и держаться, черт возьми, подальше, пока я пытаюсь ее вернуть. Надеюсь, вам ясно?Потянулись долгие секунды. Наконец Рори взяла ручку.– Полагаю, на этом наша встреча закончена?– Я тоже так считаю, – согласился Брэм. А когда выходил из кабинета, его вдруг осенило. Кажется, он понял, что нужно делать. Отчасти. Остается додумать остальное.Джорджи припарковала арендованную «короллу» перед двухэтажным многоквартирным домом к северу от входа на кладбище «Вудленд», достаточно близко, чтобы видеть, как подъедет Мел, и достаточно далеко, чтобы он ее не заметил, пока сама она того не пожелает. Было уже около полуночи, и движение на Четырнадцатой улице из полноводной реки превратилось в тонкий ручеек. Сидя в темноте, она вспоминала все: с того момента как Брэм подслушал, как она делает предложение Треву, и до штормового дня на том же берегу, когда Брэм признавался в вечной любви.Боль никак не утихала. Она расскажет шакалу все. История с фальшивыми объяснениями Брэма в любви попадет в таблоиды, а потом и в приличные газеты, и репутация, над восстановлением которой он столько трудился, снова окажется запятнанной. И пусть Брэм после такого попробует разыгрывать героя! Да, ей самой сильно достанется, но плевать!Джорджи впервые была в таком бешенстве, но почему-то одновременно ощущала невыразимую свободу. Хватит позволять таблоидам управлять ее жизнью! Больше она от них не зависит! Никаких улыбок фотографам, когда все вокруг рушится. Никаких заявлений прессе, чтобы сохранить гордость! Нельзя допускать, чтобы публичный имидж украл у нее душу!Черный мини-вэн остановился рядом со входом на кладбище. Джорджи сползла чуть пониже и увидела в зеркальце заднего обзора, как погасли фары. Из машины вышел Даффи, закурил, огляделся, но «короллу» не заметил.Наконец-то с ложью будет покончено. Она ранит Брэма так же больно, как он ранил ее. Идеальная месть.Шакал продолжал курить.Джорджи вспотела. В желудке поднялась буря.Мел принялся бродить перед входом.Пора.После сегодняшней ночи больше не будет никаких уверток, никаких отговорок. Она сможет жить честно, с высоко поднятой головой и с сознанием того, что всегда постоит за себя. Она хозяйка своей жизни, сумевшая отомстить за обиду.Шакал бросил сигарету в сточную канаву и направился к воротам кладбища. На это Джорджи не рассчитывала. Хотела рассказать свою историю под ярким светом уличных фонарей. Шакал на безлюдном кладбище был слишком опасен, и она потянулась к ручке двери, прежде чем Мел успел зайти за ограду. Но когда ее рука легла на холодный металл, что-то в душе надломилось. Она вдруг поняла, что шакал в машине куда опаснее, чем тот, который сейчас шагает к воротам.Шакал в машине – это она сама. Мстительная злобная фурия.Она сжала ручку. Брэм предал ее и заслуживает наказания. Ей просто необходимо причинить ему боль, уничтожить, предать так, как он предал ее. Но подобная страсть к разрушению не в ее природе.Джорджи бессильно обмякла на сиденье и попыталась разобраться в том, кем она была… кем стала. В машине было душно. Воздух словно сгустился и стал затхлым. Нога затекла, но Джорджи не шевелилась.Неизвестно, сколько прошло времени, однако постепенно она стала разбираться в своей натуре. Наверное, стоило пережить все это. Зато теперь она с неумолимой ясностью поняла что готова жить с тяжестью собственного гнева и бременем собственной печали. Все лучше, чем превратиться в мстительную стерву.Шакал снова вышел на тротуар, прижав к уху телефон. Выкурил еще одну сигарету, огляделся, после чего сел в машину и укатил.Джорджи ехала, сама не зная куда. Пустота внутри все больше разрасталась. Она сама не поняла, как оказалась на бульваре Линкольна, в злачном районе Санта-Моники, застроенном массажными салонами и интим-магазинами. Она припарковалась у закрытого на ночь магазина запчастей, вытащила из багажника камеру и пошла по тротуару. Она никогда не бывала в этих опасных местах по ночам, но даже не подумала испугаться.Вскоре Джорджи нашла что искала: девочку-подростка с вытравленными перекисью волосами и погасшим взглядом. Джорджи осторожно подобралась к ней.– Меня зовут Джорджи, – тихо сказала она. – Я режиссер. Можно с тобой поговорить?Через два дня в пляжном доме появилась Чаз. Джорджи сидела за компьютером, просматривая сделанную запись. Она была так занята, что даже не приняла душ. Дверь открыл Эрон, и до Джорджи донесся шум мгновенно вспыхнувшей ссоры.– Ты следила за мной! – вопил Эрон. – И это ты, которая терпеть не может ездить в бакалею! Проследила за мной до самого Малибу?!– Впусти меня, – потребовала Чаз.– Черта с два! Поезжай домой.– Никуда я не поеду, пока не поговорю с ней.– Только через мой труп!– О, пожалуйста! Можно подумать, ты способен меня остановить!Чаз вихрем промчалась мимо бедняги и довольно быстро нашла свободную спальню, где Джорджи установила оборудование. Сегодня Чаз приняла облик ангела-мстителя, поскольку была во всем черном, вплоть до сабо.– Знаете, в чем ваша проблема? – с порога напустилась она на Джорджи. – Вам плевать на людей.Джорджи почти не спала ночь и слишком вымоталась, чтобы затевать ссору с Чаз.– Последние два дня Брэм не приходит домой, – продолжала нападать та. – Он несчастен, и все из-за вас. Не удивлюсь, если он снова сядет на наркотики!Джорджи не ответила. Запал Чаз постепенно уступил место неуверенности.– Я знаю, вы в него влюблены. Ведь правда, Эрон? Почему бы вам просто не вернуться к нему, и все будет хорошо.– Чаз, перестань до нее докапываться, – тихо потребовал Эрон, подходя сзади.Джорджи никогда не думала, что Эрон превратится в такого свирепого стража. Потеря веса, должно быть, придала ему уверенности. Как-то во вторник, когда Мел Даффи обнародовал случай со звонком Джорджи, Эрон пошел в атаку, полностью отрицая всякую возможность чего-то подобного. И при этом даже не посоветовался с Джорджи. Она говорила, что Мел не лжет и что ей все равно, но Эрон отказывался слушать.Джорджи решила, что легче иронизировать над слабостями Чаз, чем думать о своих собственных.– Странно, как это люди, которые всегда суют носы в чужие дела, не хотят разбираться в собственных неудачах.Чаз немедленно ощетинилась:– В моей жизни все идет как надо.– Почему же ты сейчас не в кулинарной школе? Насколько я знаю, ты даже не заглянула в учебники.– Чаз слишком занята, чтобы учиться, – хмыкнул Эрон. – По крайней мере она так уверяет.– Думаю, ты слишком боишься раздвинуть границы своего безопасного существования, боишься, что снова окажешься на улице, – выпалила Джорджи и тут же сообразила, что невольно предала доверие Чаз. Ей стало нехорошо. – Прости. Я…Чаз пренебрежительно дернула плечом:– Нечего так на меня смотреть! Эрон все знает.– Правда?Такого Джорджи не ожидала.– Если Чаз не будет учиться, – добавил Эрон, – значит, можно не тревожиться, что ее уволят. Она трусит.– Чушь собачья!Джорджи сдалась.– Я слишком устала, чтобы разбираться с тобой. Уходи.Чаз, естественно, с места не сдвинулась. Мало того, недовольно оглядела Джорджи:– Похоже, вы опять худеете?– Мне все кажется безвкусным как картон.– Ну, это мы посмотрим.Чаз устремилась на кухню, где долго топала, хлопала дверцами буфета и холодильника, и в конце концов поставила перед Джорджи салат из зелени и макароны с сыром. Еда успокоила желудок, но больше всего успокоили присутствие и хлопоты Чаз.Джорджи едва не силком заставила Чаз позаимствовать у нее купальник и отправиться на пляж.– Может, ты боишься воды? – ехидно заметила Джорджи, подначивая ее. Она знала, что Чаз терпеть не может обнажаться, но решила, что это послужит чем-то вроде психотерапии.Чаз, очевидно, приняла вызов, потому что надела купальник, порылась в вещах Джорджи и нашла махровый пляжный халатик.Эрон лежал на полотенце, читая какой-то идиотский журнал видеоигр. Когда они впервые встретились, он и близко к воде не подходил. Сегодня на нем были белые плавки с синей каймой. Ему все еще следовало бы сбросить несколько фунтов, но он ежедневно работал с весом и это было заметно. Теперь он также тратил деньги на приличные стрижки и контактные линзы.Чаз уселась на край полотенца, спиной к нему. Халатик не доходил даже до середины бедер, и она поспешно подобрала под себя ноги.Эрон отложил журнал.– Жарко. Пойдем поплаваем?– Не хочется.– Почему? Ты же говорила, что любишь плавать.– А сейчас не хочется, ясно?Эрон уселся рядом.– Я не собираюсь насиловать тебя только потому, что ты надела купальник.– Знаю, – буркнула Чаз.– Чаз, ты должна расстаться с прошлым. Оставить позади все, что с тобой случилось.Она подняла палочку и потыкала в песок.– А может, мне не хочется оставлять это позади? Может, наоборот, не следует ничего забывать, чтобы больше не попадаться в тот же капкан.– Ты не попадешь, – заверил Эрон.– Откуда тебе знать?– Обычная логика. Скажем так: ты снова сломала руку или даже ногу. Неужели действительно считаешь, что Брэм тебя вышвырнет? Или что Джорджи за тебя не вступится? Или что я не позволю тебе пожить у меня? Теперь у тебя есть друзья, хотя об этом никогда не догадаться, если судить по тому, как ты с ними обращаешься.– Но я ведь заставила Джорджи поесть, верно? И тебе не следовало говорить при ней, что я боюсь увольнения.– Ты умна, Чаз. Все это знают, кроме тебя.Она подняла разбитую раковину и провела острым краем по большому пальцу.– Может, и была бы умной, если бы не пропускала так много занятий.– И что? Для чего существуют экзамены? Я же пообещал помочь тебе с занятиями.– Мне не нужна помощь.Если Эрон начнет помогать, сразу поймет, что она вообще ничего не знает, и потеряет к ней всякое уважение. Но он, похоже, прочитал ее мысли.– Если бы ты не помогла мне, я по-прежнему бы оставался жирдяем. Каждый человек хорош в своем деле. Я всегда прекрасно учился. Теперь моя очередь вытаскивать тебя. Доверься мне. Я не буду и вполовину таким жестоким и злобным, какой была ты.Она была жестока и злобна с ним, и с Джорджи тоже. Чаз вытянула ноги. Ее кожа была бледной, как у вампира, и она заметила одно местечко, которое пропустила при бритье.– Прости.Должно быть, извинение прозвучало фальшиво, потому что Эрон не оставил ее в покое.– Давно пора перестать быть такой грубой с людьми. Думаешь, при этом ты выглядишь крутой? На самом деле ты кажешься мне жалкой.Чаз вскочила с полотенца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41