Ты даже опередила Барбару Иден.Джорджи видела результаты опроса, но не могла заставить себя обрадоваться.– Ненавижу Скутер Браун.– Ты единственная, кто так говорит. Она икона. Такая нелюбовь не в духе истинных американцев.– Но сериал не показывают вот уже восемь лет. Почему бы просто его не забыть?– Может, дело в том, что повторные показы идут по всему миру?Джорджи подняла очки.– Когда шоу началось, мне было всего пятнадцать. И едва исполнилось двадцать три, когда отсняли последние серии.Тревор заметил ее красные глаза, но опять ничего не сказал.– Скутер Браун – вне времени. Лучшая подруга каждой женщины. Любимая девственница каждого мужчины.– Но я не Скутер Браун! Я Джорджи Йорк. Моя жизнь принадлежит только мне. Не остальному миру.– И удачи тебе.Больше она этого не вынесет. Невозможно бесконечно реагировать на внешнее давление, не отвечая тем же, не борясь с обстоятельствами.Она еще крепче прижала колени к груди и стала изучать лак на ногтях ног.– Трев, как ты смотришь на то, что между нами начнется маленький… то есть большой роман?– Роман?– Да, у нас с тобой.Джорджи не могла взглянуть ему в глаза, поэтому продолжала любоваться лаком на ногтях.– Страстная любовь на глазах изумленной публики. И может быть… – Она мучительно старалась подобрать слова. – Трев, я давно об этом думала… Знаю, ты посчитаешь это безумием. Это и есть безумие. Но если тебе не слишком неприятна эта идея… я подумала… мы по крайней мере можем рассмотреть такой вариант… как свадьба.– Свадьба? – Тревор вскочил так резко, что опрокинул стул.Он был одним из самых близких ее друзей, но сейчас Джорджи покраснела от смущения. Это что, еще один позорный момент в ее жизни?Она разомкнула кольцо рук и вытянула ноги.– Понимаю, я не имела права сваливаться тебе на голову неизвестно откуда, да еще с таким предложением. И знаю, это бред, настоящий бред. Я и сама так посчитала, когда эта мысль впервые пришла мне в голову. Но если трезво поразмыслить, я не вижу особых недостатков в нашем возможном союзе.– Джорджи, но ведь я гей.– Думаешь, я верю этим сплетням?– Но я действительно гей!– Значит, ты это так тщательно скрываешь, что почти никто ничего не знает наверняка. – Джорджи опустила ноги с шезлонга и поморщилась, задев едва подсохшую царапину на щиколотке. – Наша свадьба навсегда положит конец слухам. Подумай хорошенько, Трев. Если голубое братство когда-нибудь пронюхает, что ты играешь за их команду, твоей карьере придет конец.– Считаешь, я этого не знаю? – Он снова потер бритый затылок. – Джорджи, твоя жизнь – настоящий цирк, и как бы я ни обожал тебя, все же не желаю, чтобы меня силком тащили на арену.– В этом и весь смысл моего плана. Если мы с тобой будем вместе, цирк прекратит свое существование.Тревор плюхнулся на стул. Джорджи подошла к нему и опустилась перед ним на колени.– Трев, только подумай об этом. Мы прекрасно ладим. Если мы поженимся, каждый из нас сможет жить своей жизнью, не вмешиваясь в дела друг друга. Представь, сколько свободы ты получишь… получим мы оба. – Она прижалась щекой к его колену, но тут же отстранилась и уселась на корточки. – Мы с тобой не такая странная пара, какой были я и Ланс. У нас с тобой будет традиционный, скучный брак, и уже через пару месяцев пресса оставит нас в покое. Как мне надоело жить под постоянной слежкой! А тебе больше не придется встречаться со всеми этими женщинами и изображать интерес к ним. Ты мог бы видеться с кем пожелаешь. Наш брак стал бы идеальным для тебя прикрытием.А для нее – возможностью избавиться от публичных выражений жалости. Она вернет утраченное достоинство и приобретет нечто вроде страхового свидетельства, которое надежно воспрепятствует ей еще раз броситься в эмоциональную пропасть ради любимого мужчины.– Поразмысли об этом, Трев. Пожалуйста.Пусть привыкнет к этой мысли. Только потом можно упоминать о детях.– Мы оба будем совершенно свободны.– Я не женюсь на тебе. Ни за что.– Я тоже, – пронесся над крышей ужасающе знакомый голос. – Уж лучше бросить пить.Джорджи снова вскочила и, не веря своим глазам, увидела, как по ступенькам, ведущим с пляжа, медленно поднимается Брэмуэлл Шепард. Наконец он поднялся на верхнюю, губы его чуть подрагивали в хорошо рассчитанной ухмылке.Джорджи едва не задохнулась.– Прошу прощения, что прервал столь интересную беседу, – заметил он, прислонившись спиной к перилам. – В жизни не слышал ничего подобного. Трев, почему ты никогда не признавался в своей нетрадиционной ориентации? Отныне я ни за что не покажусь с тобой на людях.В отличие от Джорджи Тревор, казалось, обрадовался Шепарду и гостеприимно ткнул в Брэма стаканом с «Маргаритой».– Ты же сам свел меня с моим последним бойфрендом!– Должно быть, я сделал это под кайфом. – Бывший партнер по работе внимательно изучил Джорджи. – Кстати о кайфе… выглядишь дерьмово.Ей нужно немедленно отсюда убраться.Джорджи бросила взгляд в сторону двери, но жалкие искры собственного достоинства все еще тлели в пепле самоуважения. Она не позволит Шепарду стать свидетелем ее бегства!– Что ты здесь делаешь? – резко спросила она. – Это ведь не случайное появление.Брэм кивком показал на стаканы с «Маргаритой».– Что это вы пьете?– «Маргариту». Но я уверен, ты помнишь, где я держу выпивку покрепче, – откликнулся Трев, с сочувствием посматривая на Джорджи.– Позже.Брэм расположился на шезлонге напротив Джорджи. Песчинки, приставшие к его икрам, сверкали, как крошечные бриллианты. Морской ветерок ерошил его густые золотисто-бронзовые волосы.Желудок Джорджи прошило знакомой судорогой. Прекрасный падший ангел.Образ ангела был взят из эссе, написанного известным телевизионным критиком незадолго до скандала, прикончившего одно из наиболее успешных телешоу в истории. Джорджи до сих пор помнила несколько строк:«Мы все представляем Брэма Шепарда на небесах. Лицо столь совершенно, что остальные ангелы не могут заставить себя изгнать его, хотя он выпил все освященное вино, соблазнил немало хорошеньких ангелиц и украл арфу взамен той, которую проиграл в небесной партии в покер. Мы наблюдаем, как он подвергает опасности всю стаю, когда подлетает слишком близко к солнцу, после чего камнем падает в море. Но весь сонм ангелов останется заворожен полями лаванды в его глазах, солнечными лучами, запутавшимися в волосах, и будет прощать ему все проступки… до тех пор, пока последний опасный бросок не увлечет их всех в грязное болото…»Брэм откинул голову на спинку шезлонга. В этом положении его безупречный профиль четко очерчивался на фоне неба. В тридцать три года более мягкие черты его вольной, ищущей наслаждений юности отвердели, что сделало его ленивую, сверкающую красоту еще более разрушительной. Бронза пронизывала его светлые волосы, цинизм портил лаванду глаз, издевательская усмешка маячила в уголках идеально симметричного рта.Джорджи стало дурно при мысли о том, что этот бессовестный, дрянной человек подслушал их с Тревором разговор. Она не могла сейчас убежать. Не могла, потому что ноги не слушались.– Что ты здесь делаешь? – пробормотала она.– Я как раз хотел объяснить, – вмешался Трев. – Брэм иногда пользуется другим моим пляжным домиком, тем, что чуть дальше по берегу. Я еще хотел его продать. Но поскольку он предпочитает оставаться безработным, ему больше нечего делать, кроме как часами валяться на пляже и надоедать мне.– Я не совсем безработный, – отмахнулся Брэм. – На прошлой неделе, например, я получил предложение засветиться в новом телевизионном реалити-шоу. Если бы я не был вдрызг пьян, когда мне позвонили, возможно, принял бы приглашение. Но все к лучшему. – Он взмахнул узкой ладонью с длинными пальцами. – Чересчур много работы.– Ясно, – обронил Трев.Джорджи лихорадочно оглядывала пляж в поисках фотографов. Собственно говоря, эта часть берега была личным владением, но папарацци проникнут куда угодно, лишь бы снова получить снимок ее и Брэма. Ее тошнило при мысли о том, что человек с репутацией Брэма Шепарда снова станет частью ее публичного кошмара.Брэм закрыл глаза – абсолютно правдоподобный образ скучающего аристократа, которому вздумалось позагорать на солнышке… обманчивое впечатление, поскольку Шепард, которого вышибли из школы за хулиганство, рос в чикагском Саут-Сайде Огромный трущобный район, населенный иммигрантами, переселенцами с негритянского Юга и пуэрториканцами.

с отцом, бездельником и пьяницей.– Надеюсь, ты спрятал свои бритвенные лезвия, Трев. Говорят, что наша Скутер мечтает покончить с собой с той самой минуты, как жизнь нанесла ей столь жестокий удар. Лично я считаю, что она должна отпраздновать избавление от того кретина, который считался ее мужем. Джейд Джентри, должно быть, рехнулась, когда позволила себе увлечься мистером Всеамериканская Мечта. Скажи правду, Скут: у Ланса Маркса уже давно нестоячка, верно?– О, да ты по-прежнему ведешь себя как идеальный джентльмен. Приятно это видеть.Джорджи чувствовала, что ей необходимо сбежать, но так, чтобы со стороны это не казалось поспешным отступлением. Она неторопливо поднялась со своего места и поискала глазами босоножки, однако слишком поздно сообразила, что не помнит, где их оставила.Брэм открыл глаза и одарил ее ленивой насмешливой улыбкой, которая растопила сердца многих разумных во всех других отношениях женщин.– Я читал, что счастливая парочка снова отправилась к чужим берегам, где занимается своей разрекламированной благотворительностью.Ланс и Джейд провели медовый месяц в Таиланде, куда прибыли с гуманитарной миссией. Джорджи никогда не забудет их пресс-релиз:«Мы хотим воспользоваться нашей известностью, чтобы обратить внимание на любимое детище Джейд: борьбу с эксплуатацией детей в секс-индустрии».У Джорджи не имелось любимого детища. Все, на что она была способна, – это выписывать щедрые чеки.Она лихорадочно огляделась в поисках босоножек.Брэм указал пальцем под шезлонг, на котором она сидела.– Теперь эти двое ратуют за внедрение законов против туристов-педофилов, и пока они осаждают конгресс, я слышал, ты опустошаешь магазины Фреда Сигала.Это оказалось последней каплей, терпению Джорджи пришел конец.– Как же я тебя ненавижу!– Не верю. Скутер не способна ненавидеть своего возлюбленного Скипа. Особенно после того как он восемь лет своей жизни провел, вытаскивая ее из совершенно идиотских ситуаций.Джорджи схватила босоножки и принялась в спешке их надевать.– Прекрати, Брэм, – остерег Трев.Но Брэм явно разошелся:– Помнишь, как ты умудрилась свалиться в озеро в шубе матушки Скофилд? А как выпустила из клетки мышей на ее ежегодной рождественской вечеринке?Если она не станет реагировать на подначки, он замолчит. Но Брэм всегда любил медленные пытки.– Ты ухитрилась попасть в переплет даже в день собственной свадьбы. Хорошо, что мы не досняли шоу до конца. Я слышал, что по сценарию должен был обрюхатить тебя во время медового месяца. Если бы продюсеры не прикрыли лавочку, я бы зачал маленького Скипа!И тут Джорджи взорвалась.– Это должен был быть не какой-то Скип, а близнецы! У нас должны были родиться близнецы! Мальчик и девочка. Очевидно, ты был под такой балдой, что даже эту маленькую деталь не сподобился запомнить.– Непорочное зачатие, полагаю. Можешь представить Скутер голенькой и…Больше Джорджи не могла этого выносить и круто развернулась к двери, совершенно забыв, что на ней всего одна босоножка. Вторую она держала в руках.– На твоем месте я бы остался, – лениво бросил Брэм. – Десять минут назад я видел, как фотограф устраивался в кустах, что на той стороне дороги. Должно быть, кто-то заметил твою машину.Джорджи чувствовала себя в ловушке. Брэм полоснул по ней взглядом – одна из его неприятных привычек – и спросил:– Скотти, ты, случайно, не начала курить? Мне нужна сигарета, а Трев отказывается держать пачку для гостей. Настоящий бойскаут! Если не считать грязных отношений с представителями его же пола.Тревор попытался снять напряжение:– Знаешь, Джорджи, я только потому мирюсь с ним, что тайно вожделею его совершенного тела. Какая жалость, что он предпочитает традиционный секс!– Ты слишком брезглив, чтобы вожделеть его, – парировала Джорджи.– Присмотрись получше, – сухо ответил Трев.Какая несправедливость! Бесчисленные пороки давно уже должны были свести Брэма в могилу, но он выглядел шокирующе здоровым.– Теперь он занимается в тренажерном зале, – заявил Трев театральным шепотом, словно передавал особенно пикантную сплетню.– Брэм в жизни не подходил к тренажерам, – фыркнула Джорджи. – Он получил свои мускулы, продав то, что оставалось от его души.Шепард улыбнулся и повернул к ней лицо порочного ангела:– Расскажи лучше, как ты планируешь вернуть утраченную гордость, выйдя замуж за Трева.Джорджи скрипнула зубами.– Клянусь Богом, если ты скажешь хоть слово…– Не скажет, – вмешался Трев. – Брэмуэлла никогда не интересовал никто, кроме его самого.А вот это истинная правда, и все же Джорджи была неприятна мысль, что Брэм подслушал ее разговор с Тревом. Они вместе работали восемь лет. В семнадцать его эгоизм был бездумным, однако, по мере того как росла слава, поведение Брэма становилось все более безрассудным. Нетрудно было заметить, как с годами он становился все более циничным и себялюбивым.Он лениво положил ногу на ногу.– По-моему, ты слишком молода, чтобы отказываться от истинной любви.Джорджи чувствовала себя столетней старухой. Ее сказочный брак распался, положив конец мечтам о семье и мужчине, который будет любить ее ради нее самой, а не ради карьеры в кино.Она поспешно опустила на глаза темные очки, гадая, что хуже: шакалы, слоняющиеся перед дверями дома, или то животное, что сидит перед ней.– Я не собираюсь обсуждать с тобой эту тему.– Вот она, оборотная сторона всеобщего поклонения, – ответил Брэм.– Тебе об этом не приходится беспокоиться, – фыркнул Трев.Брэм поднял стакан Джорджи, пригубил и передернулся.– Никогда не видел, чтобы публика так близко к сердцу принимала развод знаменитостей. Удивительно, что ни один из твоих сбрендивших фанатов не устроил самосожжение.– Люди считают Джорджи членом своей семьи, – пояснил Тревор. – Они выросли вместе со Скутер Браун.Брэм поставил стакан.– Но они росли и со мной.– Видишь ли, Джорджи и Скутер, по существу, один человек, – указал Тревор. – В отличие от тебя и Скипа.– Слава Богу, – бросил Брэм, поднимаясь. – Ненавижу этого напыщенного ботана!Но Джорджи любила Скипа Скофилда. Любила в нем все. Его большое сердце, его преданность, вечное стремление защитить Скутер от семейки Скофилд. Его внезапную влюбленность в ее глупую круглую физиономию и растягивающийся, как у клоуна, рот. Любила все… кроме человека, в которого превращался Скип, после того как камеры переставали работать.И сейчас все трое вернулись к прежней схеме: Брэм атакует, Трев защищает Джорджи. Но она уже давно не ребенок и должна защищать себя сама.– По-моему, ты вовсе не ненавидишь Скипа. И признайся, что всегда хотел быть Скипом, но оказался так далек от идеала, что вынужден притворяться, будто презираешь его.– Может, ты и права, – зевнул Брэм. – Трев, ты уверен, что в доме нет ни стебелька травки? Или хотя бы сигарет?– Уверен, – буркнул Тревор как раз в тот момент, когда зазвонил телефон. – Только не убейте друг друга, пока я отвечаю на звонок.Он спустился в дом.Джорджи захотелось наказать Брэма за все.– Сегодня меня едва не затоптали. Так что мне тебя благодарить не за что.– Ты прекрасно справилась. Даже без папочки. Вот это действительно сюрприз.Она смерила его яростным взглядом.– Что тебе нужно, Брэм? Мы оба знаем, что твое появление здесь не случайно.Брэм поднялся, подошел к перилам и уставился на желтый песок.– Если Трев окажется настолько глупым, что примет твое дурацкое предложение, подумай, какая жизнь у тебя будет.– Ну да, это именно то, что я собираюсь обсуждать с тобой.– А кому исповедаться, как не мне? – ухмыльнулся Брэм. – Я там был с самого начала, помнишь?Нет, это невыносимо!Джорджи снова шагнула к стеклянным дверям.– Кстати, из чистого любопытства, Скут… – окликнул он. – Теперь, когда Тревор отверг тебя, кто следующий в очереди на звание мистера Джорджи Йорк?Прежде чем обернуться, она нацепила налицо издевательскую усмешечку.– Как мило, что ты волнуешься о моем будущем, хотя сам не позаботился привести в порядок собственную жизнь!Ее рука дрожала, но она сумела задорно помахать ему, перед тем как спуститься в дом. Трев только что положил телефон, но у Джорджи хватило сил лишь на то, чтобы попросить его хотя бы подумать о ее плане.К тому времени как она добралась до района Пасифик-Палисаде, у нее даже нервы ныли от напряжения. Она проигнорировала фотографа, машина которого была припаркована у ее двора, и свернула на узкую подъездную дорожку, ведущую к скромному ранчо в псевдосредиземноморском стиле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41