Мисс Фокс, не знаком ли ваш отец с моим дядей Генри?
— Не думаю, — снова ответил за Джессику папа Реджи. — Саймон Фокс был настоящим затворником. Они с Джессикой жили близ Бодвина. Вы ведь знаете, как редко выбираются из дому эти сельские помещики. Хозяйство, заботы… не так ли, дорогая моя?
— Да, мы редко выезжали из родных мест. Видите ли, мама давно уже покинула нас, а отец был слаб здоровьем и нуждался в постоянном уходе. Потому-то мне и не довелось повидать белый свет.
Взгляд Джессики непроизвольно скользнул к маркизу, словно она чувствовала бессознательную потребность и поддержке, потом вернулся к леди Каролине. Девушка заставила себя улыбнуться.
— А вы, я полагаю, много путешествуете?
— О да! Кроме Уинстон-Хауса, моей семье принадлежит еще несколько крупных земельных владений. Самое большое из них находится неподалеку от Бедфорда, там мы живем, когда надоедают столица и Уинстон-Хаус.
— Хотелось бы мне узнать о Лондоне побольше. Лорд Бел-мор говорил, что ваша семья проводит там каждый светский сезон. Должно быть, это так увлекательно!
Леди Каролина засмеялась. Звук се смеха был негромким, мелодичным — только так и могла смеяться настоящая леди. Как Джессика и надеялась, она углубилась в подробное перечисление балов, вечеров, званых и музыкальных, на которых бывала из года в год. Мэттью посмотрел на Джессику, приподнял бровь и чуть усмехнулся. Похоже, капитан оценил то, как ловко она увела беседу от несуществующих родственников маркиза.
Как только чаепитие закончилось, Джессика извинилась и оставила гостиную, не в силах выносить нарастающее нервное напряжение. К несчастью, вслед за ней то же сделал и маркиз, и леди Каролина осталась наедине с Мэттью. Джессика слышала, как тот сразу же предложил гостье прогуляться по саду, и успела увидеть, как они покидают дом, улыбаясь и близко склоняясь друг к другу, насколько позволяли приличия.
Неудивительно, что в своей комнате Джессика немедленно бросилась к окну. Притаившись за гардиной, девушка следила за тем, как пара медленно движется по извилистым тропинкам, покрытым мелкой крошкой устричных раковин. Время от времени они останавливались перед цветущим розовым кустом или клумбой с тюльпанами. Однажды в ответ на какое-то замечание леди Каролины Мэттью от души засмеялся. Наблюдая за всем этим, Джессика чувствовала, что ее сердце наполняется свинцом. А тут еще как назло вспомнилась первая встреча, когда она свалилась в лужу к ногам графа и сидела там с ног до головы в грязи, с паклей вместо волос. Следом за этим перед глазами встала сцена на ярмарке, Тогда Джессика предстала перед ним в еще худшем виде: полуголая, придавленная к пыльному полу тушей какого-то подонка. Мало того что она дралась, как дикая кошка, так еще и встряла в мужскую драку! Недаром Мэттью тогда назвал ее простолюдинкой.
Бог свидетель, Джессика хотела стать настоящей леди с тех самых пор, как себя помнила. Она готова была на все, на все абсолютно, только бы бежать от жизни, для которой была рождена. И это ей удалось… внешне. Девушка одевалась
как леди, держалась и говорила как леди, читала классиков в подлиннике и могла даже сыграть пару пьес на пианино…
Как ни была Джессика погружена в невеселые раздумья, все же заметила, как Мэттью сорвал с куста красную розу и протянул леди Каролине — женщине, которая леди по сути своей. Джессика Фокс могла зубрить всю ночь до утра, днями ходить по комнате с портновской линейкой, привязанной к спине для улучшения осанки, учить наизусть одно стихотворение за другим, болтать по-французски не хуже, чем на английском, но все это бессильно сделать ее настоящей леди.
Леди Каролина прикрепила розу к лифу, грациозно положила руку на локоть Мэттью, и они неспешным шагом двинулись к оранжерее. Граф… выглядел как никогда прежде, во всяком случае, на памяти Джессики. У него был довольный, даже счастливый вид.
Джессика вспомнила, как он спас ее в тот день на ярмарке, как нес к экипажу и как уютно, как естественно было лежать в его объятиях. Потом мысли скользнули к их единственному поцелую в сарае, отданном под школу. Если Ситон собирается жениться наледи Каролине, зачем было целовать ее, Джессику?
Девушка отошла от окна и опустилась на постель. Нетрудно ответить, ведь она достаточно повидала в детстве и юности. Джессика выросла в борделе, черт возьми! Плотское желание не имеет для мужчины ничего общего с мыслями о браке, во всяком случае, когда дело касается таких, как она. Капитан желал ее, но в жены хотел взять леди Каролину.
Это была жестокая правда, и откровенно высказать ее себе было нелегко. Зато разумно. Нелепо открещиваться оттого, что ей никогда не заполучить Мэттью в мужья.
Если только папа Реджи не заставит его на ней жениться.
На одну минуту Джессика позволила себе эгоистично пожелать, чтобы так и случилось. Она знала, что ничего невозможного в этом нет. Папа Реджи — человек властный, который привык стоять на своем и, кроме того, мечтает поженить их. В какой-то мере он умело использовал свой возраст и состояние здоровья, чтобы склонить Мэттью к согласию. Пока маркиз еще не пустил в ход тяжелую артиллерию, но Джессика догадывалась, что папа Реджи найдет способ добиться цели. Кто знает… может быть, Мэттью все-таки достанется ей…
Однако вместо надежды девушка ощутила только новую волну тошноты в уже неспокойном желудке.
Что ожидает ее в том случае, если сын уступит настояниям отца и женится на ней? Не маркиза, а ее он станет винить в том, что так случилось. Между ними никогда не будет ни тепла, ни доверия, а со временем может вырасти даже ненависть. Почему бы и нет? Разве этот брак не разрушит его надежды на иную жизнь, его планы на будущее?
Ну уж нет! Конечно, она не леди Каролина Уинстон, но даже у Джессики Фокс есть своя гордость! Мэттью небезразличен ей… более чем небезразличен. Девушка мечтала о нем чуть ли не с самого детства, но зачем ей человек, которому она не нужна?..
Между тем граф Стрикланд и леди Каролина вышли из оранжереи. Капитан помог ей подняться в экипаж, поцеловав на прощание в щеку. Этот незатейливый, скромный поцелуй ничем не походил на жадный и страстный, который он однажды навязал Джессике. Леди Каролину Ситон не посмел бы так поцеловать. Это вольность, недопустимая для джентльмена по отношению к леди. С дочерью Элизы Фокс, деревенской шлюхи, можно не церемониться.
Сердце Джессики ныло, она чувствовала себя униженной и злилась на Мэттью, но в душе сознавала, что тот не виноват. Просто так устроен мир, устроен жестоко и несправедливо, и ничего тут не поделаешь.
Джессика поклялась себе страшной клятвой, что выбросит Мэттью Ситона из головы. Отныне ей никто не нужен, кроме папы Реджи. В самом деле, она ведь была счастлива в Белморе до приезда Мэттью, будет счастлива и позже, когда капитан снова уедет. Нужно только разрешить создавшуюся ситуацию, поговорив с маркизом. Джессика убедит его позволить сыну самому выбрать себе жену. Даже думать больно до слез, но это единственно правильное решение. Оставалось только претворить его в жизнь.
Джессика глубоко вздохнула, собираясь с силами для предстоящего разговора, и поднялась. Теперь, когда все обдумано и решено, ей хотелось только одного — поскорее пройти через неизбежное. После этого Мэттью будет окончательно для нее потерян. Впрочем, у нее с самого начала не было ни одного шанса. Сознавать это было больно, но… ей не привыкать. Жизнь обижала ее достаточно часто, чтобы усвоить, что со временем боль проходит.
Опасаясь, что у нее не хватит мужества (или, скажем, появится Виола, сообразит, что что-то не так, и начнет лезть в душу), Джессика мерила шагами комнату. Маркиз всегда просыпался от послеобеденного сна в одно и то же время. Как только раздался перезвон часов на каминной полке, девушка направилась к комнатам в восточном крыле особняка. Пожалуй, за весь этот нелегкий день она не чувствовала себя до такой степени измученной.
— Что вам угодно, мисс? — осведомился престарелый камердинер маркизу, Лемюэл Грин, отворяя дверь на тихий стук.
— Я бы хотела поговорить с его милостью. Он уже проснулся?
— Только что, мисс. Я доложу о вашем приходе. Несколько минут Джессика ходила взад-вперед по небольшой гостиной.
— Боюсь, его милость неважно себя чувствует, — сказал камердинер, сокрушенно качая головой, — но если дело важное и спешное, он согласен уделить вам несколько минут. Пройдемте в спальню.
Невольно тревожный трепет пробежал по всему телу Джессики. До последнего времени маркиз всегда казался на редкость здоровым… В считанные дни его состояние ухудшилось, и домашний доктор тщетно ломал голову, отыскивая причину.
— Я сама пройду, Лемюэл. Дело и правда спешное. Камердинер кивнул, открывая перед ней дверь.
— Как дела, папа Реджи?
— Входи, входи, дорогая! Присядь сюда, поближе ко мне. Джессика устроилась на удобном стуле у самого изголовья кровати и взяла обеими руками длинные прохладные пальцы маркиза.
— Я слышала, вам нездоровится?
— Наверное, все дело в перемене погоды. Ни к чему забивать этим голову, — заверил маркиз, внимательно всматриваясь в бледное лицо воспитанницы, и его взгляд омрачился. — В чем дело, дорогая моя? Неужели тебя задело какое-то из замечаний леди Уинстон? Или ты опасаешься, что плохо держалась? Могу поклясться, даже принцесса крови не справилась бы лучше.
— Папа Реджи, леди Каролина тут ни при чем.
«Во всяком случае, напрямую с ней это ire связано», — мысленно добавила девушка.
— Мне нужно поговорить об очень важном деле, но если вы недостаточно хорошо себя чувствуете, лучше перенесем разговор на завтра.
— Ни в коем случае! Просто я немного устал. А теперь расскажи, почему твой рот напоминает унылую луну уголками вниз.
Джессика мысленно взмолилась, чтобы боль и обида никак не проявили себя во время разговора.
— Речь пойдет о вашем сыне.
— О Мэттью? Что такое? — Маркиз тотчас нахмурился. — Неужели этот шалопай позволил себе какие-то вольности?
Джессика вспомнила неистовый поцелуй, и щеки ее слегка порозовели. — Нет-нет, что вы! Ничего такого не было!
— Тогда что же?
— Я даже не знаю, как начать… Одним словом, мне кажется, что он собирается поухаживать за мной, — тихо сказала Джессика, думая, что свет не слышал более бессовестной лжи. На всякий случай девушка незаметно скрестила пальцы, очень надеясь, что ложь эта святая и в аду за нее гореть не придется. — Это потому, конечно, что я нахожусь на вашем попечении. Возможно, Мэттью чувствует себя ответственным за мое будущее или даже полагает, что жениться на мне будет благородно с его стороны. Однако, мне кажется, ваш сын желает совсем иного.
— Леди Каролину, например, — проворчал маркиз.
— Это я и хотела сказать. Что до меня… Мэттью ведь по натуре галантен.
Тут она нисколько не грешила против истины, особенно если вспомнить, как смело бросился капитан на ее защиту.
— Чаше всего мой сын бывает напыщенным индюком!
— Как бы то ни было, — продолжала девушка, едва удержавшись от улыбки, — брак между нами был бы ужасной ошибкой.
— Это еще почему?
— Потому что мы никак не подходим друг другу. У нас нет абсолютно ничего общего: ни друзей, ни интересов, ни склонностей. Брак между людьми, чужими друг другу, никогда не станет счастливым. Если бы дело обстояло иначе… — она запнулась, подумав: «Если бы ваш сын не желал иной жены, а любил меня», — и опустила глаза, не в силах дольше выносить пристального взгляда маркиза, который, казалось, проникает в душу, — для меня стало бы величайшей честью выйти за графа Стрикланда. Но мы настолько разные, что отрицать это не только нелепо, но и опасно. Зачем навлекать несчастье на нас обоих? Ваш сын, милорд, не устраивает меня в качестве мужа, да и Мэттью, я уверена, не хочет на мне жениться. Теперь, узнав истинное положение вещей, вы можете положить этому конец. Убедите сына оставить попытки ухаживать за мной.
— Это был бы скоропалительный шаг.
Джессика округлила глаза, словно не понимая, что имеет в виду ее опекун, словно не слышала злополучного спора между отцом и сыном.
— Что же тут скоропалительного?
— Что? Хм… — Папа Реджи, казалось, не знал, как продолжать, и начал усаживаться в постели. — Да то хотя бы, что на самом деле из вас с Мэттью выйдет на редкость гармоничная пара. Чтобы понять это, достаточно один раз увидеть вас вместе. Последний дурак и тот скажет, что вы подходите друг другу по всем статьям!
— В любом случае у меня нет намерения выходить замуж… пока, — возразила Джессика, заставляя себя улыбнуться. — Я так счастлива здесь с вами, папа Реджи! Ну а граф Стрикланд… меня не интересует и не может интересовать. Это так же ясно, как и то, что я не интересна ему, и…
Легкий шорох, раздавшийся у двери, в которую Джессика недавно вошла, заставил ее запнуться. Опершись плечом о притолоку, там стоял Мэттью, и лицо капитана напоминало грозовую тучу.
— Я вижу, мисс Фокс, вы уверены в каждом из сделанных вами выводов.
— О! — вырвалось у Джессики. — Как давно вы там стоите?
— Достаточно давно, чтобы услышать главное — мы нисколько не подходим друг другу. Весьма благодарен, что вы довели это до моего сведения.
Маркиз молча переводил взгляд с Джессики на сына, который испепелял ее взглядом. Когда тишина стала невыносимой, Реджинальд Ситон испустил долгий, преувеличенно тяжкий вздох.
— Пожалуй, ты права, дорогая. Теперь мне открылась истина. Вы не подходите друг другу, и никакое время этого не изменит. Если я думал иначе, то, должно быть, у меня развивается старческое слабоумие.
Губы Мэттью шевельнулись, но он сдержался.
— Однако в этом случае проблема остается, — продолжал маркиз.
— Какая проблема? — удивилась Джессика.
— Дорогая, я знаю, как ты счастлива в Белморе. Могу заверить, что и я счастлив в твоем обществе. Увы, так не может продолжаться вечно. Время бежит неумолимо, и мой земной срок истекает…
— Прошу, не говорите так!
Меньше всего ей хотелось выказывать чувство привязанности к маркизу в присутствии его сына, который, разумеется, счел бы это спектаклем, но девушка любила папу Реджи, и мысль о его возможной смерти всегда вызывала у нее глубокую тоску.
— Запрещаю вам даже упоминать об этом!
— Дорогая, я уже стар и к тому же болен. — Маркиз ласково потрепал по нежной ручке, так неистово стискивавшей его руку. — Зато ты молода, полна сил, жизнь бьет в тебе через край. Ты сможешь осчастливить мужчину и подаришь ему много здоровых детей.
Джессика промолчала, украдкой проглотив вдруг возникший в горле комок. Иметь семью, детей было ее заветной мечтой. Она любила всех детей без исключения, но ничто не могло так порадовать ее, как свое собственное дитя.
— К чему я веду? — между тем говорил маркиз. — Раз уж Мэттью не устраивает тебя в качестве супруга, придется поискать того, кто устроит.
— Что?! — воскликнула Джессика, вскочив с места.
— Поверь, это будет совсем не трудно. Женщина твоих достоинств, такая красавица… Не пройдет и пары дней, как лучшие женихи Лондона будут искать твоей руки.
— Лондона? — эхом повторил граф, поспешно проходя в комнату. — Отец, ты шутишь?
— Я никогда еще не был так серьезен. Я дам за Джессикой великолепное приданое. Как только она будет введена в высший свет, ей останется только выбирать.
— Но… но я не могу ехать в Лондон, папа Реджи!
— Интересно знать почему?
— Потому что… потому что… мои ученики! Что же, я брошу их в разгар учебы? Я просто обязана…
— Это вполне разрешимо. На время твоего отсутствия я подыщу им учителя.
— Милорд, я… я все же решительно не могу ехать в Лондон! — Джессика до боли прикусила губу, борясь с дрожью во всем теле.
— А я по-прежнему не вижу причин для этого.
— Вы должны понять, милорд! — Девушка выпрямилась и напряглась в отчаянной попытке подавить растущую панику. — Что, если кто-нибудь раскроет правду? Если выяснится, кто я на самом деле? — Она часто заморгала, чтобы смигнуть навернувшиеся на глаза слезы. — Я не могу допустить этого. Если правда откроется, имя Белморов будет навеки запятнано. Я не могу позволить вам рисковать…
— Должен напомнить, дорогая, — перебил маркиз с неожиданной резкостью, — что в моменты серьезных решений ты теряешь право голоса. В глазах закона я твой опекун. До определенного возраста я один могу решать, как тебе поступать, а как нет. Порой тебе позволяется своевольничать, но в данном случае ты подчинишься мне беспрекословно!
Джессика широко раскрыла глаза и даже приоткрыла рот. Она могла перечесть по пальцам одной руки случаи, когда маркиз говорил с ней таким тоном. Если это случалось, она каждый раз думала: вот откуда у Мэттью такая суровость.
— Хорошо, папа Реджи, — кротко ответила девушка и опустилась на свой стул.
— В данном случае, отец, она совершенно права, — громко вмешался Мэттью, заставив ее вздрогнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
— Не думаю, — снова ответил за Джессику папа Реджи. — Саймон Фокс был настоящим затворником. Они с Джессикой жили близ Бодвина. Вы ведь знаете, как редко выбираются из дому эти сельские помещики. Хозяйство, заботы… не так ли, дорогая моя?
— Да, мы редко выезжали из родных мест. Видите ли, мама давно уже покинула нас, а отец был слаб здоровьем и нуждался в постоянном уходе. Потому-то мне и не довелось повидать белый свет.
Взгляд Джессики непроизвольно скользнул к маркизу, словно она чувствовала бессознательную потребность и поддержке, потом вернулся к леди Каролине. Девушка заставила себя улыбнуться.
— А вы, я полагаю, много путешествуете?
— О да! Кроме Уинстон-Хауса, моей семье принадлежит еще несколько крупных земельных владений. Самое большое из них находится неподалеку от Бедфорда, там мы живем, когда надоедают столица и Уинстон-Хаус.
— Хотелось бы мне узнать о Лондоне побольше. Лорд Бел-мор говорил, что ваша семья проводит там каждый светский сезон. Должно быть, это так увлекательно!
Леди Каролина засмеялась. Звук се смеха был негромким, мелодичным — только так и могла смеяться настоящая леди. Как Джессика и надеялась, она углубилась в подробное перечисление балов, вечеров, званых и музыкальных, на которых бывала из года в год. Мэттью посмотрел на Джессику, приподнял бровь и чуть усмехнулся. Похоже, капитан оценил то, как ловко она увела беседу от несуществующих родственников маркиза.
Как только чаепитие закончилось, Джессика извинилась и оставила гостиную, не в силах выносить нарастающее нервное напряжение. К несчастью, вслед за ней то же сделал и маркиз, и леди Каролина осталась наедине с Мэттью. Джессика слышала, как тот сразу же предложил гостье прогуляться по саду, и успела увидеть, как они покидают дом, улыбаясь и близко склоняясь друг к другу, насколько позволяли приличия.
Неудивительно, что в своей комнате Джессика немедленно бросилась к окну. Притаившись за гардиной, девушка следила за тем, как пара медленно движется по извилистым тропинкам, покрытым мелкой крошкой устричных раковин. Время от времени они останавливались перед цветущим розовым кустом или клумбой с тюльпанами. Однажды в ответ на какое-то замечание леди Каролины Мэттью от души засмеялся. Наблюдая за всем этим, Джессика чувствовала, что ее сердце наполняется свинцом. А тут еще как назло вспомнилась первая встреча, когда она свалилась в лужу к ногам графа и сидела там с ног до головы в грязи, с паклей вместо волос. Следом за этим перед глазами встала сцена на ярмарке, Тогда Джессика предстала перед ним в еще худшем виде: полуголая, придавленная к пыльному полу тушей какого-то подонка. Мало того что она дралась, как дикая кошка, так еще и встряла в мужскую драку! Недаром Мэттью тогда назвал ее простолюдинкой.
Бог свидетель, Джессика хотела стать настоящей леди с тех самых пор, как себя помнила. Она готова была на все, на все абсолютно, только бы бежать от жизни, для которой была рождена. И это ей удалось… внешне. Девушка одевалась
как леди, держалась и говорила как леди, читала классиков в подлиннике и могла даже сыграть пару пьес на пианино…
Как ни была Джессика погружена в невеселые раздумья, все же заметила, как Мэттью сорвал с куста красную розу и протянул леди Каролине — женщине, которая леди по сути своей. Джессика Фокс могла зубрить всю ночь до утра, днями ходить по комнате с портновской линейкой, привязанной к спине для улучшения осанки, учить наизусть одно стихотворение за другим, болтать по-французски не хуже, чем на английском, но все это бессильно сделать ее настоящей леди.
Леди Каролина прикрепила розу к лифу, грациозно положила руку на локоть Мэттью, и они неспешным шагом двинулись к оранжерее. Граф… выглядел как никогда прежде, во всяком случае, на памяти Джессики. У него был довольный, даже счастливый вид.
Джессика вспомнила, как он спас ее в тот день на ярмарке, как нес к экипажу и как уютно, как естественно было лежать в его объятиях. Потом мысли скользнули к их единственному поцелую в сарае, отданном под школу. Если Ситон собирается жениться наледи Каролине, зачем было целовать ее, Джессику?
Девушка отошла от окна и опустилась на постель. Нетрудно ответить, ведь она достаточно повидала в детстве и юности. Джессика выросла в борделе, черт возьми! Плотское желание не имеет для мужчины ничего общего с мыслями о браке, во всяком случае, когда дело касается таких, как она. Капитан желал ее, но в жены хотел взять леди Каролину.
Это была жестокая правда, и откровенно высказать ее себе было нелегко. Зато разумно. Нелепо открещиваться оттого, что ей никогда не заполучить Мэттью в мужья.
Если только папа Реджи не заставит его на ней жениться.
На одну минуту Джессика позволила себе эгоистично пожелать, чтобы так и случилось. Она знала, что ничего невозможного в этом нет. Папа Реджи — человек властный, который привык стоять на своем и, кроме того, мечтает поженить их. В какой-то мере он умело использовал свой возраст и состояние здоровья, чтобы склонить Мэттью к согласию. Пока маркиз еще не пустил в ход тяжелую артиллерию, но Джессика догадывалась, что папа Реджи найдет способ добиться цели. Кто знает… может быть, Мэттью все-таки достанется ей…
Однако вместо надежды девушка ощутила только новую волну тошноты в уже неспокойном желудке.
Что ожидает ее в том случае, если сын уступит настояниям отца и женится на ней? Не маркиза, а ее он станет винить в том, что так случилось. Между ними никогда не будет ни тепла, ни доверия, а со временем может вырасти даже ненависть. Почему бы и нет? Разве этот брак не разрушит его надежды на иную жизнь, его планы на будущее?
Ну уж нет! Конечно, она не леди Каролина Уинстон, но даже у Джессики Фокс есть своя гордость! Мэттью небезразличен ей… более чем небезразличен. Девушка мечтала о нем чуть ли не с самого детства, но зачем ей человек, которому она не нужна?..
Между тем граф Стрикланд и леди Каролина вышли из оранжереи. Капитан помог ей подняться в экипаж, поцеловав на прощание в щеку. Этот незатейливый, скромный поцелуй ничем не походил на жадный и страстный, который он однажды навязал Джессике. Леди Каролину Ситон не посмел бы так поцеловать. Это вольность, недопустимая для джентльмена по отношению к леди. С дочерью Элизы Фокс, деревенской шлюхи, можно не церемониться.
Сердце Джессики ныло, она чувствовала себя униженной и злилась на Мэттью, но в душе сознавала, что тот не виноват. Просто так устроен мир, устроен жестоко и несправедливо, и ничего тут не поделаешь.
Джессика поклялась себе страшной клятвой, что выбросит Мэттью Ситона из головы. Отныне ей никто не нужен, кроме папы Реджи. В самом деле, она ведь была счастлива в Белморе до приезда Мэттью, будет счастлива и позже, когда капитан снова уедет. Нужно только разрешить создавшуюся ситуацию, поговорив с маркизом. Джессика убедит его позволить сыну самому выбрать себе жену. Даже думать больно до слез, но это единственно правильное решение. Оставалось только претворить его в жизнь.
Джессика глубоко вздохнула, собираясь с силами для предстоящего разговора, и поднялась. Теперь, когда все обдумано и решено, ей хотелось только одного — поскорее пройти через неизбежное. После этого Мэттью будет окончательно для нее потерян. Впрочем, у нее с самого начала не было ни одного шанса. Сознавать это было больно, но… ей не привыкать. Жизнь обижала ее достаточно часто, чтобы усвоить, что со временем боль проходит.
Опасаясь, что у нее не хватит мужества (или, скажем, появится Виола, сообразит, что что-то не так, и начнет лезть в душу), Джессика мерила шагами комнату. Маркиз всегда просыпался от послеобеденного сна в одно и то же время. Как только раздался перезвон часов на каминной полке, девушка направилась к комнатам в восточном крыле особняка. Пожалуй, за весь этот нелегкий день она не чувствовала себя до такой степени измученной.
— Что вам угодно, мисс? — осведомился престарелый камердинер маркизу, Лемюэл Грин, отворяя дверь на тихий стук.
— Я бы хотела поговорить с его милостью. Он уже проснулся?
— Только что, мисс. Я доложу о вашем приходе. Несколько минут Джессика ходила взад-вперед по небольшой гостиной.
— Боюсь, его милость неважно себя чувствует, — сказал камердинер, сокрушенно качая головой, — но если дело важное и спешное, он согласен уделить вам несколько минут. Пройдемте в спальню.
Невольно тревожный трепет пробежал по всему телу Джессики. До последнего времени маркиз всегда казался на редкость здоровым… В считанные дни его состояние ухудшилось, и домашний доктор тщетно ломал голову, отыскивая причину.
— Я сама пройду, Лемюэл. Дело и правда спешное. Камердинер кивнул, открывая перед ней дверь.
— Как дела, папа Реджи?
— Входи, входи, дорогая! Присядь сюда, поближе ко мне. Джессика устроилась на удобном стуле у самого изголовья кровати и взяла обеими руками длинные прохладные пальцы маркиза.
— Я слышала, вам нездоровится?
— Наверное, все дело в перемене погоды. Ни к чему забивать этим голову, — заверил маркиз, внимательно всматриваясь в бледное лицо воспитанницы, и его взгляд омрачился. — В чем дело, дорогая моя? Неужели тебя задело какое-то из замечаний леди Уинстон? Или ты опасаешься, что плохо держалась? Могу поклясться, даже принцесса крови не справилась бы лучше.
— Папа Реджи, леди Каролина тут ни при чем.
«Во всяком случае, напрямую с ней это ire связано», — мысленно добавила девушка.
— Мне нужно поговорить об очень важном деле, но если вы недостаточно хорошо себя чувствуете, лучше перенесем разговор на завтра.
— Ни в коем случае! Просто я немного устал. А теперь расскажи, почему твой рот напоминает унылую луну уголками вниз.
Джессика мысленно взмолилась, чтобы боль и обида никак не проявили себя во время разговора.
— Речь пойдет о вашем сыне.
— О Мэттью? Что такое? — Маркиз тотчас нахмурился. — Неужели этот шалопай позволил себе какие-то вольности?
Джессика вспомнила неистовый поцелуй, и щеки ее слегка порозовели. — Нет-нет, что вы! Ничего такого не было!
— Тогда что же?
— Я даже не знаю, как начать… Одним словом, мне кажется, что он собирается поухаживать за мной, — тихо сказала Джессика, думая, что свет не слышал более бессовестной лжи. На всякий случай девушка незаметно скрестила пальцы, очень надеясь, что ложь эта святая и в аду за нее гореть не придется. — Это потому, конечно, что я нахожусь на вашем попечении. Возможно, Мэттью чувствует себя ответственным за мое будущее или даже полагает, что жениться на мне будет благородно с его стороны. Однако, мне кажется, ваш сын желает совсем иного.
— Леди Каролину, например, — проворчал маркиз.
— Это я и хотела сказать. Что до меня… Мэттью ведь по натуре галантен.
Тут она нисколько не грешила против истины, особенно если вспомнить, как смело бросился капитан на ее защиту.
— Чаше всего мой сын бывает напыщенным индюком!
— Как бы то ни было, — продолжала девушка, едва удержавшись от улыбки, — брак между нами был бы ужасной ошибкой.
— Это еще почему?
— Потому что мы никак не подходим друг другу. У нас нет абсолютно ничего общего: ни друзей, ни интересов, ни склонностей. Брак между людьми, чужими друг другу, никогда не станет счастливым. Если бы дело обстояло иначе… — она запнулась, подумав: «Если бы ваш сын не желал иной жены, а любил меня», — и опустила глаза, не в силах дольше выносить пристального взгляда маркиза, который, казалось, проникает в душу, — для меня стало бы величайшей честью выйти за графа Стрикланда. Но мы настолько разные, что отрицать это не только нелепо, но и опасно. Зачем навлекать несчастье на нас обоих? Ваш сын, милорд, не устраивает меня в качестве мужа, да и Мэттью, я уверена, не хочет на мне жениться. Теперь, узнав истинное положение вещей, вы можете положить этому конец. Убедите сына оставить попытки ухаживать за мной.
— Это был бы скоропалительный шаг.
Джессика округлила глаза, словно не понимая, что имеет в виду ее опекун, словно не слышала злополучного спора между отцом и сыном.
— Что же тут скоропалительного?
— Что? Хм… — Папа Реджи, казалось, не знал, как продолжать, и начал усаживаться в постели. — Да то хотя бы, что на самом деле из вас с Мэттью выйдет на редкость гармоничная пара. Чтобы понять это, достаточно один раз увидеть вас вместе. Последний дурак и тот скажет, что вы подходите друг другу по всем статьям!
— В любом случае у меня нет намерения выходить замуж… пока, — возразила Джессика, заставляя себя улыбнуться. — Я так счастлива здесь с вами, папа Реджи! Ну а граф Стрикланд… меня не интересует и не может интересовать. Это так же ясно, как и то, что я не интересна ему, и…
Легкий шорох, раздавшийся у двери, в которую Джессика недавно вошла, заставил ее запнуться. Опершись плечом о притолоку, там стоял Мэттью, и лицо капитана напоминало грозовую тучу.
— Я вижу, мисс Фокс, вы уверены в каждом из сделанных вами выводов.
— О! — вырвалось у Джессики. — Как давно вы там стоите?
— Достаточно давно, чтобы услышать главное — мы нисколько не подходим друг другу. Весьма благодарен, что вы довели это до моего сведения.
Маркиз молча переводил взгляд с Джессики на сына, который испепелял ее взглядом. Когда тишина стала невыносимой, Реджинальд Ситон испустил долгий, преувеличенно тяжкий вздох.
— Пожалуй, ты права, дорогая. Теперь мне открылась истина. Вы не подходите друг другу, и никакое время этого не изменит. Если я думал иначе, то, должно быть, у меня развивается старческое слабоумие.
Губы Мэттью шевельнулись, но он сдержался.
— Однако в этом случае проблема остается, — продолжал маркиз.
— Какая проблема? — удивилась Джессика.
— Дорогая, я знаю, как ты счастлива в Белморе. Могу заверить, что и я счастлив в твоем обществе. Увы, так не может продолжаться вечно. Время бежит неумолимо, и мой земной срок истекает…
— Прошу, не говорите так!
Меньше всего ей хотелось выказывать чувство привязанности к маркизу в присутствии его сына, который, разумеется, счел бы это спектаклем, но девушка любила папу Реджи, и мысль о его возможной смерти всегда вызывала у нее глубокую тоску.
— Запрещаю вам даже упоминать об этом!
— Дорогая, я уже стар и к тому же болен. — Маркиз ласково потрепал по нежной ручке, так неистово стискивавшей его руку. — Зато ты молода, полна сил, жизнь бьет в тебе через край. Ты сможешь осчастливить мужчину и подаришь ему много здоровых детей.
Джессика промолчала, украдкой проглотив вдруг возникший в горле комок. Иметь семью, детей было ее заветной мечтой. Она любила всех детей без исключения, но ничто не могло так порадовать ее, как свое собственное дитя.
— К чему я веду? — между тем говорил маркиз. — Раз уж Мэттью не устраивает тебя в качестве супруга, придется поискать того, кто устроит.
— Что?! — воскликнула Джессика, вскочив с места.
— Поверь, это будет совсем не трудно. Женщина твоих достоинств, такая красавица… Не пройдет и пары дней, как лучшие женихи Лондона будут искать твоей руки.
— Лондона? — эхом повторил граф, поспешно проходя в комнату. — Отец, ты шутишь?
— Я никогда еще не был так серьезен. Я дам за Джессикой великолепное приданое. Как только она будет введена в высший свет, ей останется только выбирать.
— Но… но я не могу ехать в Лондон, папа Реджи!
— Интересно знать почему?
— Потому что… потому что… мои ученики! Что же, я брошу их в разгар учебы? Я просто обязана…
— Это вполне разрешимо. На время твоего отсутствия я подыщу им учителя.
— Милорд, я… я все же решительно не могу ехать в Лондон! — Джессика до боли прикусила губу, борясь с дрожью во всем теле.
— А я по-прежнему не вижу причин для этого.
— Вы должны понять, милорд! — Девушка выпрямилась и напряглась в отчаянной попытке подавить растущую панику. — Что, если кто-нибудь раскроет правду? Если выяснится, кто я на самом деле? — Она часто заморгала, чтобы смигнуть навернувшиеся на глаза слезы. — Я не могу допустить этого. Если правда откроется, имя Белморов будет навеки запятнано. Я не могу позволить вам рисковать…
— Должен напомнить, дорогая, — перебил маркиз с неожиданной резкостью, — что в моменты серьезных решений ты теряешь право голоса. В глазах закона я твой опекун. До определенного возраста я один могу решать, как тебе поступать, а как нет. Порой тебе позволяется своевольничать, но в данном случае ты подчинишься мне беспрекословно!
Джессика широко раскрыла глаза и даже приоткрыла рот. Она могла перечесть по пальцам одной руки случаи, когда маркиз говорил с ней таким тоном. Если это случалось, она каждый раз думала: вот откуда у Мэттью такая суровость.
— Хорошо, папа Реджи, — кротко ответила девушка и опустилась на свой стул.
— В данном случае, отец, она совершенно права, — громко вмешался Мэттью, заставив ее вздрогнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53