ничуть не мешала Байрону в часы его причуд приводить Нельсона в покои, где и хозяева и собаки радостно предавались прыжкам через мебель, тем самым приводя в отчаяние доброго старого Меррея.
Это было еще не так страшно, когда на Нельсона надевали намордник, но иногда намордник снимали или сам пес избавлялся от него – и тогда бульдог затевал с Ботсвеном бесконечные бои, зрители которых сами отнюдь не оставались в безопасности.
Нельсон, подобно знаменитому адмиралу, чье имя он имел честь носить, Имеется в виду Нельсон, Горацио, лорд (1758–1805) – адмирал английского флота, выдающийся флотоводец, сыгравший большую роль в развитии военно-морского искусства; родился в семье сельского священника; морскую службу начал в 1771 г.; в 1779 г. был назначен капитаном фрегата; решающую роль в развитии его карьеры сыграла война между Англией и Францией; в конце января 1793 г. он получил под свое командование линейный корабль «Агамемнон» и принял участие в многомесячной блокаде французского флота в Тулоне; свойственные ему смелость, решительность, способность принимать неожиданные, но единственно верные решения сыграли важную роль при достижении победы английского флота над испанцами в феврале 1794 г. у мыса Сан-Висенти (крайняя юго-западная оконечность Португалии); эта победа принесла Нельсону орден Бани, возводивший его в дворянское достоинство, и одновременно ускорила очередное производство; последнее сражение, в котором участвовал Нельсон и одержал победу, прославившую его имя, произошло 21 октября 1805 г. у мыса Трафальгар (южнее Кадиса, к северу от Гибралтарского пролива); это сражение закончилось разгромом франко-испанской эскадры, командующий которой спустил свой флаг и сдался в плен; еще в ходе боя, до того как стало несомненным решительное превосходство англичан, Нельсон получил смертельное ранение, однако до последней минуты своей жизни не соглашался сдать командование эскадрой; он скончался через несколько часов, выслушав доклад о достижении полной победы.

в эти минуты не помнил себя от ярости и, что существеннее, не узнавал уже никого.
Когда Нельсон и Ботсвен начинали грызться (к чести Ботсвена надо сказать, ибо справедливость необходима даже по отношению к собакам), то не было излишним вмешательство не только Байрона и Франка, но даже всех слуг, бежавших со всех сторон через все двери, чтобы разнять собак; часто даже такой известный и почти всегда действенный способ, как ухватить собаку за хвост, с Нельсоном терпел провал. У бульдогов очень коротко отрезают хвосты, поэтому схватить за них невозможно.

Тогда приходилось прибегнуть к более сильному средству: раскаляли каминные щипцы и тыкали их в пасть неразумного животного. Когда щипцы не помогали, к ним добавляли кочергу; отвешивая ею удары направо и налево, наконец добивались результата.
Однажды, к великому удовлетворению старого Меррея и к великому огорчению Байрона, Нельсон убежал без намордника из покоев, проник в конюшню и без какого бы то ни было подстрекательства вскочил на шею одной из лошадей Байрона и ради забавы стал ее душить.
Конюхи сначала пытались ослабить хватку бульдога, но видя, что так они не смогут ничего добиться, один из них пошел звать на помощь Франка, великого усмирителя, и тот со своей англо-германской невозмутимостью вставил дуло пистолета в ухо Нельсона, выстрелил и разнес ему череп.
Какое-то время Байрон скорбел о Нельсоне, но славные свойства Ботсвена утешили его в этой утрате, и вся привязанность поэта сосредоточилась на ньюфаундленде.
Ботсвен отличался спокойствием, ласковостью и внушительностью силы, и его часто призывали засвидетельствовать свое терпение не только по отношению к Нельсону, но и по отношению к другому противнику, несомненно не столь страшному, но еще более злобному.
У миссис Байрон была своя собственная собачка, маленький терьер Терьеры – группа пород небольших норных охотничьих (сейчас большей частью декоративных) собак; отличаются драчливостью.

по кличке Гибпин.
Гибпин, чей вес не составлял и одной пятидесятой веса Ботсвена, обладал, как все шавки, нравом спесивым и сварливым.
Ботсвен долгое время сносил с терпением, а скорее с презрением, вызывающие выходки Гибпина.
Но в конце концов, сколь бы мягким ни был характер Ботсвена, однажды он потерял терпение и как следует потрепал задиру.
Хотя раны Гибпина были весьма болезненны, он вел себя довольно спокойно.
Но вскоре он забыл полученную трепку и принялся за старое.
Ботсвен, с его привычной кротостью, опять и опять сносил выходки терьера до тех пор, пока у него во второй раз не лопнуло терпение, и он дал шавке второй урок, да такой, что злобный Гибпин едва не расстался с жизнью.
Миссис Байрон, любившая своего Гибпина, быть может из-за сходства их характеров, решила тогда отправить терьера к одному из своих арендаторов, опасаясь, что в третий раз Ботсвен просто сожрет ее любимца и таким образом окажется единственным хозяином жилища.
Наверное, полученное тогда удовлетворение показалось вполне достаточным благородному ньюфаундленду, поскольку в одно прекрасное утро он исчез, и весь день о нем не было никаких вестей.
Но на следующий день, когда открыли двери дома, увидели на пороге Ботсвена и Гибпина, сидевших бок о бок и спокойно и мирно, словно старые добрые друзья, ожидавших, чтобы двери открылись.
Когда двери распахнулись, Ботсвен, пропустив терьера вперед и осыпая его всяческими ласками, сразу же препроводил его к кухонному очагу.
Очевидно, Ботсвен не только разыскал Гибпина в ссылке (где тот усмирял свой злобный нрав) и возвратил его в дом, но и с этого времени торжественно провозгласил себя другом и покровителем терьера, прибегавшим на первый же крик своего подопечного и прогонявшим других собак, которые в ответ на наскоки шавки хотели наказать ее так, как сам Ботсвен наказывал ее уже дважды.
Так что Ботсвен заслужил, чтобы Байрон о нем скорбел; впрочем, смерть ньюфаундленда была не менее достойна, чем его жизнь.
Байрон столь мало догадывался о том, какого рода болезнь настигла его собаку, что, видя пену из его пасти, не раз пытался вытереть своим платком слюну, стекавшую по губам пса, и при этом добрый Ботсвен ни разу не попытался укусить ни хозяина, ни кого-нибудь другого.
Наконец Ботсвен умер после нескольких страшных приступов и жестоких страданий.
«Ботсвен умер, – писал Байрон одному из своих друзей, г-ну Ходжсону, Ходжсон, Френсис (1781–1852) – английский писатель и переводчик, друг Байрона; ссудил ему тысячу фунтов для уплаты долгов отца; посредничал при разъезде поэта с женой; некоторое время был ректором Итонской школы.

– умер после невыносимых мучений; он заболел бешенством, но, тем не менее, до последнего мига сохранил свою природную ласковость и ни разу не попытался причинить зло тому, кто к нему приближался.
И теперь, – добавляет поэт, – я потерял все, за исключением старого Меррея».
Бедное, полное отчаяния сердце, которое жалуется на то, что всех потерял, и это при том, что у него оставалась его мать!
Умер Ботсвен в Ньюстедском аббатстве.
Байрон торжественно похоронил своего любимца, велел поставить ему памятник и на этом памятнике распорядился выгравировать такую эпитафию:


Здесь
Погребены Останки того,
Кто обладал Красотой без Тщеславия,
Силой без Наглости,
Храбростью без Жестокости
И всеми Добродетелями Человека без его Пороков.
Эта Похвала могла бы стать ничего не значащей Лестью,
Будь она над прахом человека, Но она – справедливая дань Памяти
Ботсвена, Собаки,
Родившийся на Ньюфаундленде в мае 1803 года
И скончавшейся в Ньюстедском аббатстве
18 ноября 1808 года

Как видно из этой эпитафии, Ботсвен прожил всего лишь пять лет и несколько месяцев, то есть около трети положенного ему срока жизни.
Такую же часть человеческого века суждено было прожить и его хозяину. Спустя какое-то время поэт, как мы уже упоминали, завел третьего пса, по кличке Лайон.
Лайон сопровождал своего хозяина в Грецию и шел за его гробом.
Лайона, в память которого никто не сочинил эпитафии, взяла к себе миссис Ли, сестра Байрона, дочь капитана Джона Байрона от первого брака, о которой мы уже сказали два-три слова и которую мы представили нашим читателям под именем мисс Августа.
Была пятница 17 августа 1825 года, когда Байрон в гробу возвратился в старинное аббатство, Поскольку настоятель Вестминстерского аббатства отказал в погребении Байрона в т. н. «Уголке поэтов», друзья поэта решили похоронить его в церкви селения Хакналл-Торкард рядом с Ньюстедом. Похороны состоялись 16 июля 1824 г.

сопровождаемый немногими друзьями, которые остались верны поэту, но все же не в такой мере, как его собака.
Первого июля предыдущего года тело благородного лорда было привезено из Миссолунг. Миссолунги – город в западной части Средней Греции; основан рыбаками в кон. XVIII – нач. XIX вв.; один из центров Греческой национально-освободительной революции 1821–1827 гг.; место смерти Байрона.

в Лондон Тело Байрона было привезено в Лондон 12 июля 1824 г.


Оно находилось на борту корабля «Флорида» в гробу с многочисленными отверстиями, погруженном в бочку винного спирта.
Именно таким образом сохранили и доставили на родину тело адмирала Нельсона после Трафальгарского сражения. Тело Нельсона было доставлено в Лондон в бочке с водкой (по другим источникам, коньяком) и похоронено в соборе святого Павла.


Когда гроб сгрузили с корабля и поставили на землю, капитан вознамерился вылить из бочки винный спирт, но тут один из присутствующих, страстный поклонник Байрона, воспротивился такому кощунству и предложил капитану «Флориды» продать публике бальзамирующую жидкость. По другим сведениям, бальзамирующая жидкость из гроба Байрона была вылита в Темзу.

по луидору за пинту Пинта – единица объема и емкости в ряде стран; в Великобритании равняется 0,568 л.


Распродажа состоялась в ту же минуту, и капитал «Флориды» продал каждую пинту своего винного спирта по той цене, по какой, говорят, поэт продавал каждый свой стих к великому изумлению лондонской аристократии, отлично понимавшей, что можно продавать сахар-сырец, кофе и пряности, но не понимавшей, как это можно продавать поэзию.
Всего лишь двумя годами ранее его переполняло разочарование, сердце его было разбито, а душа оказалась в одиночестве, потому что он утратил одного за другим умерших одинаковой смертью трех своих друзей: Лонга, Лонг, Эдвард Ноэль (7-1808) – одноклассник Байрона в Хэрроу и его соученик в Кембридже; погиб во время кораблекрушения.

Мэтьюса и Шелли, Шелли, Перси Биши (1792–1822) – английский поэт-романтик; придерживался демократических взглядов и свободомыслия, принимал участие в ирландском национальном движении, увлекался философией, писал поэмы, а также лирические стихи, драмы, трактаты и очерки об искусстве; утонул в заливе Специя Лигурийского моря во время шторма, на пути в Ливорно.

– все трое утонули; потому что он видел в Пизе Пиза – древний город в Средней Италии в современной Тоскане; в средние века крупный торговый центр; в нач. XVI в. вошла во владения Флоренции, в 1861 г. – в объединенное итальянское королевство.

смерть своей внебрачной дочери Дочь – имеется в виду Аллегра (1817–1822), дочь Байрона от Клер Мери Джейн Клермонт (1783–1879), падчерицы Годвина; первоначально ее назвали Альбой, но в 1818 г. по желанию отца имя ей изменили и она стала называться Клер Аллегра; Байрон признал ее своей законной дочерью; в 1821 г. девочка была отдана в пансион при монастыре Баньякавалло; умерла в пятилетнем возрасте от лихорадки.

на которой он сосредоточил всю свою любовь, ибо его жена вынудила его лишить этой любви и ее, и его законную дочь; потому что он видел поражение революции в Неаполе, которой он предложил своей кошелек и свою шпагу и которая, приняв и то и другое, опустошила его кошелек и оставила его шпагу в ножнах. В 1820–1821 гг. в Неаполе вспыхнула революция; король Фердинанд вынужден был подписать конституцию, ограничивавшую его права, однако вскоре он сумел сообщить австрийскому императору, что ему пришлось дать клятву соблюдать конституцию против собственной воли, и обратился к Австрии и Англии с просьбой оказать ему всемерную помощь. 23 марта 1821 г. австрийские войска вошли в Неаполь и восстановили там неограниченную монархию.


Всего лишь двумя годами ранее, повторяем, в апреле 1823 года ему пришла в голову мысль отправиться в Грецию, чтобы способствовать освобождению родины Фемистокла и царя Леонида. Фемистокл (ок. 525 – ок. 460 до н. э.) – государственный деятель и полководец Древних Афин; во время греко-персидских войн (500–449 до н. э.) выдвинул план активного сопротивления противнику на море; под его руководством в 480 г. до н. э. объединенный греческий флот одержал над персами победу у Саламина. В том же году в Фермопилах произошло сражение между армией персидского царя Ксеркса и союзными войсками греческих городов-государств во главе с царем Спарты Леонидом (508/507-480 до н. э.; правил с 488 г. до н. э.). После того как персы обошли Фермопилы, Леонид приказал своим войскам отступить, а сам во главе трехсот спартанских воинов остался защищать проход. Все они погибли после героического сопротивления. Фермопилы остались в истории как пример воинской стойкости и мужества.


В жизни некоторых людей наступает момент, когда они осознают, что индивид – это нечто слишком малое, а потому не заслуживает того, чтобы посвящать себя ему, и ищут народ, ради которого стоит пожертвовать и своим состоянием, и своей жизнью.
Байрон избрал народ Греции, по которой он в течение года путешествовал (читай: в которой он находился в добровольном изгнании в течение года) в 1810 году. Байрон с друзьями и слугами отплыл из Англии 26 июня 1809 г. в Лиссабон; затем они отправились через Пиренейский полуостров в Гибралтар, оттуда отплыли через Мальту в Албанию, где Байрон был гостем ее правителя Али-паши. Затем поэт пересек Грецию, приехал в Афины, а потом отплыл в Константинополь; по пути туда он переплыл пролив Дарданеллы. В Константинополь путешественники прибыли 13 мая 1810 г., а 24 июля Байрон и Хобхауз отплыли в Афины, где Байрон остановился на несколько недель. В том же году он через Мальту вернулся в Англию.


Однако с 1810 по 1823 годы в жизни поэта произошли большие перемены. Его слава, оспариваемая в Лондоне, неохотно признаваемая в Эдинбурге, хлынула из Англии во Францию, а затем мало-помалу распространилась по всему миру.
Хотите иметь представление о том, каких высот достигла эта слава?
В Шотландии, в графстве, где находилось наследственное имение матери Байрона, вспыхнул бунт. Сведений об этих событиях найти не удалось.


В ходе одного из своих боевых действий бунтовщики должны были пересечь владения миссис Байрон.
У их границы они договорились двигаться один за другим с тем, чтобы в траве остался только узкий след вроде тропинки.
Такая предосторожность настолько отличалась от того, как вели себя эти же люди на соседних землях, что Байрон часто с гордостью вспоминал этот эпизод.
И конечно же подобная предупредительность бунтовщиков была связана вовсе не с доброй памятью, которую лично миссис Байрон оставила в краю, где ее ненавидели.
В апреле 1823 года Байрон вступил в переговоры с Греческим комитетом. Греческое восстание 1821 г. было встречено прогрессивной Европой с большим сочувствием. Во многих странах возникли комитеты помощи восставшим. В Англии такой комитет был организован в январе 1823 г. В него вошли сторонники партии вигов и несколько радикальных депутатов парламента, в том числе и друг Байрона Хобхауз. Комитет вел пропаганду и сбор средств в помощь грекам, вербовку добровольцев. В апреле 1823 г. два члена комитета приехали в Италию для сбора сведений о положении в Греции. Здесь они встретились с Байроном, который заявил им, что он поедет в Грецию.


К концу июля он покинул Италию. Байрон взошел со своими спутниками на борт корабля 13 июля 1823 г. и 3 августа прибыл в Грецию.


Накануне того дня, когда он высадился на греческий берег, он записал на полях взятой у кого-то книги:
«Если все то, что говорят обо мне, – правда, я недостоин снова увидеть Англию; если все, что говорят обо мне, – ложь, Англия недостойна снова увидеть меня».
Это вариант эпитафии, написанной за две тысячи лет до того:
«Неблагодарная отчизна, не тебе достанутся мои кости!» Это горькие слова Публия Корнелия Сципиона Африканского Старшего (235–183 до н. э.), героя Второй Пунической войны, который на склоне лет подвергся со стороны своих политических противников оскорбительному обвинению в денежных злоупотреблениях и перед смертью, уединившись у себя в поместье в Литерне, близ устья реки Лири, велел выбить их на своем памятнике (лат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84