послушайте, как робко он ссылается на такой довод: поскольку он уже сочинил два десятка драм, соответствующих вкусу публики, он вполне может себе позволить сочинить одну по своему собственному вкусу, и вы увидите, как из-за этого страха автора перед публикой должны были проваливаться шедевры!
Ну а теперь, когда я доказал то, что и хотел доказать: книгу не освищут, возвратимся к смерти Луи Филиппа и увидим, в чем заключается связь между этой кончиной короля и «Ашборнским пастором».
В последний раз я видел короля Луи Филиппа, в последний раз говорил с ним на похоронах его сына, герцога Орлеанского, скончавшегося 13 июля 1842 года. Герцог Орлеанский – Фердинанд Филипп (1810–1842), старший сын Луи Филиппа I и Марии Амелии; до 1830 г. – герцог Шартрский; генерал (1831); принимал участие в подавлении Лионского рабочего восстания 1831 г. и в колониальной войне в Алжире; женился на Елене Мекленбургской и имел от нее двух сыновей (Филипп, граф Парижский, и Роберт, герцог Шартрский); погиб в результате несчастного случая; Дюма был с ним в дружеских отношениях и близко к сердцу принял его смерть.
Я узнал об этой неожиданной смерти во Флоренции. Флоренция – древний город в Центральной Италии, центр области Тоскана; в 1569–1801 и 1814–1859 гг. – столица Великого герцогства Тосканского; в 1865–1871 гг. столица объединенной Италии; известна замечательными художественными музеями и архитектурными памятниками; в эпоху Возрождения была одним из важнейших центров науки и искусства. О том, как Дюма узнал о смерти герцога Орлеанского, он рассказывает в «Новых мемуарах» (глава XI). Это произошло во Флоренции, 15 июля 1842 г., когда Дюма пришел по приглашению принца Наполеона Бонапарта (1822–1891), племянника императора Наполеона I, на ужин; по словам писателя, на следующий же день он отправился во Францию, чтобы принять участие в траурных церемониях.
В тот же вечер я отправился из Флоренции в Париж и на почтовых, не останавливаясь ни на час, прибыл в столицу достаточно скоро, чтобы успеть побывать на панихиде в соборе Парижской Богоматери и сопроводить тело герцога в Дрё. Дрё – город в Центральной Франции, в департаменте Эр-и-Луар, на реке Блез; там находилась родовая усыпальница Орлеанского дома.
Дюма отправился туда на похороны герцога Орлеанского вместе с товарищами принца по лицею – Гилемом, Леруа и Боше. Его знакомый, помощник префекта Марешаль, обещал провести их в часовню. Дюма во многих произведениях описывает похороны Фердинанда. Описания мало отличаются друг от друга, за исключением концовок.
Выходя из собора, я встретил Паскье, личного хирурга принца. Дюма упоминает Паскье (Pasquier) во многих своих произведениях, однако биографических сведений о нем найти не удалось.
Мы со слезами на глазах бросились в объятия друг другу. Помимо смерти принца, одно общее воспоминание, необычное, грустное, странное, окутало печалью нашу встречу.
В последний раз вместе с Паскье и тем, кого оплакивали мы оба, я был на охоте в Компьенском Компьень – город в департаменте Уаза, в 84 км к северо-востоку от Парижа; известен тем, что здесь еще в древности был построен замок-резиденция французских королей (его нынешнее здание сооружено в кон. XVIII в.). Компьенский лес прилегает к замку и занимает площадь в 15 тыс. гектаров, сливаясь с рядом других окрестных лесов.
лесу.
Во время завтрака на привале, усевшись рядом на траве, веселые той веселостью, какую дарует прекрасное осеннее солнце и отличная еда после легкой усталости, мы отдали должное провизии, присланной из замка: принцы так, как если бы они были простыми смертными, а простые смертные так, как если бы принцы никогда и не существовали.
Герцог Орлеанский взял цыпленка за ножку, положил его на тарелку и велел передать мне.
– Что это такое, монсеньер?
– Вы же видите – цыпленок.
– Благодарю вас, монсеньер, но это же слишком много!
– Очень надеюсь, что вы не собираетесь съесть всего цыпленка!.. Я передаю его вам с тем, чтобы вы его разделали – и не для чего-нибудь иного.
– Ах, монсеньер, прошу прощения у вашего высочества за то, что я поступаю точно так же, как господин X…
– А как поступил господин X…?
– А вот как, монсеньер! Когда ему выпадала возможность сидеть за одним столом с автором «Смерти Авеля», Имеется в виду Легуве, Габриель Мари Жан Батист (1764–1812) – французский поэт и драматург; среди его пьес наибольшую известность имела «Смерть Авеля» («La Mort d'Abel»; 1792). Более известен его сын Эрнест Легуве (1807–1903) – французский драматург и литератор; член Французской академии (1856); славу ему принесли пьесы «Адриена Лекуврёр» (1849), написанная в соавторстве со Скрибом, и «Битва женщин» (1851).
любовником его жены, и ему поручали разделать цыпленка, он никогда не упускал случая сказать: «Передайте это Легуве, ведь именно он делает все то, чего я делать не хочу!»
– Дорогой мой, я был бы рад передать цыпленка вашему Легуве; но, к сожалению, вы не женаты.
– Это правда, монсеньер, но среди нас есть человек, у которого умение резать составляет его ремесло и который даже пользуется неплохой репутацией в своей области: это ваш хирург Паскье… Прошу у монсеньера разрешения передать этого цыпленка ему.
– Передайте цыпленка Паскье!
– Держи-ка, Паскье, яви свои таланты: на тебя смотрят и тобой готовы восхищаться!
Не в пример певцу или поэту, которые заставляют себя упрашивать, прежде чем спеть или прочесть стихи, Паскье поддел цыпленка вилкой и, не поддерживая его ничем другим, под гром рукоплесканий ловко отрезал одну за другой все четыре конечности птицы.
И только герцог Орлеанский смотрел на действия хирурга молча и с какой-то грустью.
– Так что же, монсеньер, – спросил я его, – вы, охотно аплодировавший моим успехам, не аплодируете успехам Паскье?
– Знаете, о чем я думаю? – обратился ко мне герцог.
– Нет, монсеньер, но ни о чем веселом вы наверняка не думаете.
– Я думаю о том, что однажды этот мясник (и тут он указал своей вилкой на Паскье) расчленит меня так же, как этого цыпленка.
Паскье при этих словах уронил на скатерть тушку цыпленка, вилку и нож.
– Ей-Богу, монсеньер, – откликнулся он, – ну что у вас за мысли! Я на двадцать лет старше вас и, следовательно, по всей вероятности, умру на пятнадцать лет раньше, чем вы… Так как же вы говорите, что я буду вас расчленять?
– Не знаю, господин доктор, проживете ли вы на пятнадцать лет больше или меньше, чем я, – ответил несчастный принц, – но мне точно известно, что я сейчас почувствовал, как в мои жилы проникает холод скальпеля.
Эти слова были произнесены с таким мучительным чувством, что все, кто их услышал, вздрогнули.
Увы, предсказание сбылось!
Хотя герцог Орлеанский был на пятнадцать лет моложе Паскье, умер герцог Орлеанский раньше, чем Паскье, и, если какая-то способность ощущать переживает нас, царственный труп мог почувствовать, как в его плоть и в самом деле вторгается лезвие того скальпеля, который в своего рода пророческом видении уже леденил его кровь.
– Ну что ж, – сказал мне Паскье, – ты понимаешь: я и в самом деле расчленил его, как того знаменитого компьенского цыпленка!..
В некоторых обстоятельствах все, даже банальность, причиняет боль!
Не стану утверждать, что Паскье и я любили принца больше всего на свете, но могу сказать, что никто не любил его больше, чем мы. Мы условились ехать в Дрё в одной карете, чтобы иметь возможность вдоволь поговорить о бедном усопшем.
О, как возвышенна милость Всевышнего, который, вынуждая нас испытывать боль, одарил нас способностью плакать!
Итак, я не видел короля с того дня, когда он, соблюдая траур по своему старшему сыну, по праву отца первый из нас спустился в подземные склепы Дрё.
И теперь, девять лет спустя, он в свою очередь умирал в изгнании после того, как в течение восемнадцати лет носил самую прекрасную, но и самую тяжелую в мире корону!
Я не любил Луи Филиппа ни как человека, ни как короля, и, если бы я имел нескромность поверить на минуту, что король Луи Филипп мог питать по отношению ко мне какое-то чувство, доброе или недоброе, я сказал бы, что меня он любил ничуть не больше.
Дружеские чувства, которые выказывали мне один за другим три его сына, Кроме герцога Орлеанского, у короля Луи Филиппа I было еще четыре сына – герцог Омальский, герцог Немурский, принц Жуэнвильский и герцог Монпансье.
стали для них, и в этом они не раз мне признавались сами, источником постоянных нареканий.
Тем не менее я не мог не исполнить долг по отношению к человеку, который в дни, когда я был оставлен всеми и бедствовал, по рекомендации генерала Фуа. Фуа, Максимилиан Себастьен (1775–1825) – французский генерал и политический деятель, убежденный республиканец; участник революционных и наполеоновских войн; с 1819 г. член Палаты депутатов, одним из лидеров оппозиции монархии Бурбонов. Дюма по его рекомендации поступил в 1823 г. на службу к будущему Луи Филиппу, в то время герцогу Орлеанскому (об этом рассказано в главе LXXII «Моих мемуаров»), и посвятил ему один из первых своих поэтических опытов: «Элегию на смерть генерала Фуа» («Elegie sur la mort du general Foy»; 1825).
открыл мне двери своей канцелярии и, сделав это, в обмен на мой труд дал хлеб и мне, и моей матери, и моему сыну Мать Александра Дюма – Мари Луиза Элизабет Лабуре (1769–1838), вышедшая замуж за Тома Александра Дюма 28 ноября 1792 г.; имела от него трех детей (одна дочь умерла в младенческом возрасте); оставшись вдовой, посвятила себя воспитанию детей; с 1824 г. жила в Париже, рядом с сыном; в 1829 г. перенесла апоплексический удар; умерла 1 августа 1838 г. Сын Александра Дюма от его любовницы Лауры Лабе (1794–1868), узаконенный отцом, – Александр Дюма (1824–1895), французский писатель, автор романов и пьес; член Французской академии (1875); русскому читателю известен главным образом по знаменитому роману «Дама с камелиями» (1848), а также по написанной на его основе одноименной драме (1852).
Правда, то был всего лишь хлеб, и хлеб весьма черствый, порою смоченный слезами, но, в конце концов, то был хлеб.
Впрочем, короля, рядом с которым я оказался в 1823 году и которому подал прошение об отставке в 1830 году, короля, падение которого я предсказал в 1832 году, «Вот бездна, готовая поглотить нынешнее правительство. Маяк, который мы зажигаем на пути, осветит лишь его крушение, ибо, даже если бы оно и захотело повернуть на другой галс, теперь оно этого уже не смогло бы: его увлекает слишком быстрое течение, его толкает слишком сильный ветер! Но в час гибели наши воспоминания – воспоминания человека – возобладают над стоицизмом гражданина и один голос заставит себя услышать, прокричав: „Да погибнет королевская власть, но да спасет Бог короля!“ И это будет мой голос». («Галлия и Франция», «Эпилог».) (Примеч. автора.) Галс – отрезок пути судна, идущего зигзагообразным курсом, от поворота до поворота. «Галлия и Франция» («Gaule et France», 1833) – очерк истории страны до 1328 г., то есть до вступления на престол Филиппа VI (1293–1350), первого короля из династии Валуа. Это первое по времени историческое сочинение Дюма послужило своего рода вступлением и подготовительным этапом к написанию целой серии романов на сюжеты из истории Франции. Фрагменты книги были использованы автором в романе «Изабелла Баварская», вышедшем в свет в 1835 г.
этого короля мне, быть может, следовало бы в один прекрасный день судить, разумеется, с моей точки зрения – точки зрения поэта и историка, и я не хотел оставаться в долгу по отношению к нему, чтобы иметь возможность сказать, как перед судом, правду, всю правду и ничего, кроме правды!
История королевской власти – это урок народам, и никто не в праве скрывать свет, пусть даже самый слабый, который он может пролить на коронованную голову.
Прочитав известие о смерти Луи Филиппа, я, движимый весьма различными чувствами, решил сделать для него то, что девятью годами раньше сделал для его сына, а именно: все бросить ради того, чтобы воздать этому достославному усопшему единственную почесть, какую я мог ему воздать, – присутствовать на его похоронах, испытывая при этом если и не душевную боль, то во всяком случае почтительность.
Приняв такое решение, я вскочил с кровати, оделся, звонком вызвал Алексиса Алексис – чернокожий, который состоял в услужении у Дюма с 1846 г. по 1848 г., затем вступил во французскую армию, но в 1849 г. вернулся к прежнему хозяину и был его камердинером до июля 1852 г.
и велел предупредить моего сына, что перед отъездом вечером в Лондон я хотел бы с ним отобедать; после этого я взял кабриолет, чтобы съездить за деньгами к моему издателю и за паспортом в полицию.
В тот же самый вечер, в половине восьмого, я сел в вагон как раз в ту минуту, когда скорый поезд отправился в Кале. Кале – город во Франции, на берегу пролива Па-де-Кале; один из пунктов переправы в Англию.
У меня вырвался крик удивления, смешанного с радостью, когда я увидел, что в вагоне всего лишь два пассажира и эти пассажиры – Паскье и его племянник, которого я знал только по его репутации, почти равной репутации его дядюшки.
Оба они направлялись туда же, куда и я, ведомые, как и я, почтительным воспоминанием.
На следующий день, в половине одиннадцатого утра, мы были в Лондоне.
Похороны должны были состояться только через сутки.
Паскье намеревался нанести визит семье покойного в тот же самый день; его положение в королевском доме, естественно, открывало перед ним все двери, и в первую очередь двери страдания.
Я поручил ему передать мое почтение принцам, и особенно господину герцогу Омальскому,. Герцог Омальский – Анри Эжен Филипп Луи (1822–1897), четвертый сын короля Луи Филиппа; участвовал в войне в Алжире; после 1848 г. уехал в Англию; в 1871 г. был избран в Национальное собрание; автор многотомной «Истории принцев Конце»; член Французской академии, которой он завещал свой замок Шантийи к северу от Парижа, доставшийся ему от герцога Бурбонского.
поскольку господин герцог де Монпансье Монпансье, Антуан Мари Филипп Луи Орлеанский, герцог де (1824–1890) – пятый сын Луи Филиппа; французский артиллерийский генерал; был дружен с Дюма; в октябре 1846 г. женился на Марии Луизе Фернанде де Бурбон (род. в 1832 г.), младшей сестре королевы Испании Изабеллы II; после Февральской революции 1848 года жил в Англии, Голландии, а затем обосновался в Испании, в Севилье.
был в это время в Севилье Севилья (от финик. «Сефеле» – «низменный») – старинный испанский город и порт на юге Испании на реке Гвадалквивир, исторический центр области Андалусия; возник как финикийская колония, по-видимому, в VIII в. до н. э.; принадлежал Риму, варварским королевствам; в 711 г. был завоеван маврами, а в XIII в. – кастильцами.
Я единственный раз беседовал с господином герцогом Немурским,. Герцог Немурский – Луи Шарль Филипп Рафаэль (1814–1896), второй сын Луи Филиппа; кандидат на бельгийский престол в 1831 г.; участвовал в войне в Алжире (1834–1842); с 1848 по 1871 г. жил в Англии; в 1840 г. женился на Виктории Саксен-Кобургской и имел от нее четырех детей; сторонник союза орлеанистов с легитимистами.
а с господином принцем Жуэнвильским. Принц Жуэнвильский – Франсуа Фердинанд Филипп Луи Мари (1818–1900), третий сын Луи Филиппа; военный моряк, один из первых теоретиков парового флота; в 1840 г. привез во Францию останки Наполеона I; после Февральской революции 1848 года жил в Англии и США; под вымышленным именем участвовал во франко-прусской войне 1870–1871 гг.; оставил воспоминания (1894).
мне вообще не доводилось беседовать; правда, я состоял с ним в переписке, когда он заявил о своем желании стать представителем народа Принц Жуэнвильский пользовался во Франции большой популярностью, поэтому в 1848 г. орлеанисты предложили его кандидатуру в президенты Второй республики. Однако он не участвовал в выборах, поскольку в стране действовал закон об изгнании членов Орлеанского дома. В Национальное собрание принц был избран (т. е. стал по французской терминологии «представителем народа») в 1871 г., после отмены этого закона, но в политических делах он участвовал мало и в 1875 г. подал в отставку.
Что касается господина герцога де Монпансье, я писал ему пять-шесть раз после Февральской революции Французская буржуазная революция 1848–1849 гг. началась с вооруженного восстания в Париже 22 февраля 1848 г.; 24 февраля Луи Филипп отрекся от престола и бежал в Англию.
и при каждом новом представлении в Историческом театре Исторический театр был основан Дюма в Париже в 1847 г. (с финансовой помощью герцога Монпансье) главным образом для постановки своих пьес; первое представление (пьеса «Королева Марго») состоялось 20 февраля 1847 г. Театр прекратил свое существование в 1850 г.
посылал ему купон его ложи, тем самым давая ему знать, что она остается незанятой.
Действительно, я снял ее на год, и она пустовала все то время, какое оставалась за мной, то есть с февраля 1848 года по октябрь 1850-го.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Ну а теперь, когда я доказал то, что и хотел доказать: книгу не освищут, возвратимся к смерти Луи Филиппа и увидим, в чем заключается связь между этой кончиной короля и «Ашборнским пастором».
В последний раз я видел короля Луи Филиппа, в последний раз говорил с ним на похоронах его сына, герцога Орлеанского, скончавшегося 13 июля 1842 года. Герцог Орлеанский – Фердинанд Филипп (1810–1842), старший сын Луи Филиппа I и Марии Амелии; до 1830 г. – герцог Шартрский; генерал (1831); принимал участие в подавлении Лионского рабочего восстания 1831 г. и в колониальной войне в Алжире; женился на Елене Мекленбургской и имел от нее двух сыновей (Филипп, граф Парижский, и Роберт, герцог Шартрский); погиб в результате несчастного случая; Дюма был с ним в дружеских отношениях и близко к сердцу принял его смерть.
Я узнал об этой неожиданной смерти во Флоренции. Флоренция – древний город в Центральной Италии, центр области Тоскана; в 1569–1801 и 1814–1859 гг. – столица Великого герцогства Тосканского; в 1865–1871 гг. столица объединенной Италии; известна замечательными художественными музеями и архитектурными памятниками; в эпоху Возрождения была одним из важнейших центров науки и искусства. О том, как Дюма узнал о смерти герцога Орлеанского, он рассказывает в «Новых мемуарах» (глава XI). Это произошло во Флоренции, 15 июля 1842 г., когда Дюма пришел по приглашению принца Наполеона Бонапарта (1822–1891), племянника императора Наполеона I, на ужин; по словам писателя, на следующий же день он отправился во Францию, чтобы принять участие в траурных церемониях.
В тот же вечер я отправился из Флоренции в Париж и на почтовых, не останавливаясь ни на час, прибыл в столицу достаточно скоро, чтобы успеть побывать на панихиде в соборе Парижской Богоматери и сопроводить тело герцога в Дрё. Дрё – город в Центральной Франции, в департаменте Эр-и-Луар, на реке Блез; там находилась родовая усыпальница Орлеанского дома.
Дюма отправился туда на похороны герцога Орлеанского вместе с товарищами принца по лицею – Гилемом, Леруа и Боше. Его знакомый, помощник префекта Марешаль, обещал провести их в часовню. Дюма во многих произведениях описывает похороны Фердинанда. Описания мало отличаются друг от друга, за исключением концовок.
Выходя из собора, я встретил Паскье, личного хирурга принца. Дюма упоминает Паскье (Pasquier) во многих своих произведениях, однако биографических сведений о нем найти не удалось.
Мы со слезами на глазах бросились в объятия друг другу. Помимо смерти принца, одно общее воспоминание, необычное, грустное, странное, окутало печалью нашу встречу.
В последний раз вместе с Паскье и тем, кого оплакивали мы оба, я был на охоте в Компьенском Компьень – город в департаменте Уаза, в 84 км к северо-востоку от Парижа; известен тем, что здесь еще в древности был построен замок-резиденция французских королей (его нынешнее здание сооружено в кон. XVIII в.). Компьенский лес прилегает к замку и занимает площадь в 15 тыс. гектаров, сливаясь с рядом других окрестных лесов.
лесу.
Во время завтрака на привале, усевшись рядом на траве, веселые той веселостью, какую дарует прекрасное осеннее солнце и отличная еда после легкой усталости, мы отдали должное провизии, присланной из замка: принцы так, как если бы они были простыми смертными, а простые смертные так, как если бы принцы никогда и не существовали.
Герцог Орлеанский взял цыпленка за ножку, положил его на тарелку и велел передать мне.
– Что это такое, монсеньер?
– Вы же видите – цыпленок.
– Благодарю вас, монсеньер, но это же слишком много!
– Очень надеюсь, что вы не собираетесь съесть всего цыпленка!.. Я передаю его вам с тем, чтобы вы его разделали – и не для чего-нибудь иного.
– Ах, монсеньер, прошу прощения у вашего высочества за то, что я поступаю точно так же, как господин X…
– А как поступил господин X…?
– А вот как, монсеньер! Когда ему выпадала возможность сидеть за одним столом с автором «Смерти Авеля», Имеется в виду Легуве, Габриель Мари Жан Батист (1764–1812) – французский поэт и драматург; среди его пьес наибольшую известность имела «Смерть Авеля» («La Mort d'Abel»; 1792). Более известен его сын Эрнест Легуве (1807–1903) – французский драматург и литератор; член Французской академии (1856); славу ему принесли пьесы «Адриена Лекуврёр» (1849), написанная в соавторстве со Скрибом, и «Битва женщин» (1851).
любовником его жены, и ему поручали разделать цыпленка, он никогда не упускал случая сказать: «Передайте это Легуве, ведь именно он делает все то, чего я делать не хочу!»
– Дорогой мой, я был бы рад передать цыпленка вашему Легуве; но, к сожалению, вы не женаты.
– Это правда, монсеньер, но среди нас есть человек, у которого умение резать составляет его ремесло и который даже пользуется неплохой репутацией в своей области: это ваш хирург Паскье… Прошу у монсеньера разрешения передать этого цыпленка ему.
– Передайте цыпленка Паскье!
– Держи-ка, Паскье, яви свои таланты: на тебя смотрят и тобой готовы восхищаться!
Не в пример певцу или поэту, которые заставляют себя упрашивать, прежде чем спеть или прочесть стихи, Паскье поддел цыпленка вилкой и, не поддерживая его ничем другим, под гром рукоплесканий ловко отрезал одну за другой все четыре конечности птицы.
И только герцог Орлеанский смотрел на действия хирурга молча и с какой-то грустью.
– Так что же, монсеньер, – спросил я его, – вы, охотно аплодировавший моим успехам, не аплодируете успехам Паскье?
– Знаете, о чем я думаю? – обратился ко мне герцог.
– Нет, монсеньер, но ни о чем веселом вы наверняка не думаете.
– Я думаю о том, что однажды этот мясник (и тут он указал своей вилкой на Паскье) расчленит меня так же, как этого цыпленка.
Паскье при этих словах уронил на скатерть тушку цыпленка, вилку и нож.
– Ей-Богу, монсеньер, – откликнулся он, – ну что у вас за мысли! Я на двадцать лет старше вас и, следовательно, по всей вероятности, умру на пятнадцать лет раньше, чем вы… Так как же вы говорите, что я буду вас расчленять?
– Не знаю, господин доктор, проживете ли вы на пятнадцать лет больше или меньше, чем я, – ответил несчастный принц, – но мне точно известно, что я сейчас почувствовал, как в мои жилы проникает холод скальпеля.
Эти слова были произнесены с таким мучительным чувством, что все, кто их услышал, вздрогнули.
Увы, предсказание сбылось!
Хотя герцог Орлеанский был на пятнадцать лет моложе Паскье, умер герцог Орлеанский раньше, чем Паскье, и, если какая-то способность ощущать переживает нас, царственный труп мог почувствовать, как в его плоть и в самом деле вторгается лезвие того скальпеля, который в своего рода пророческом видении уже леденил его кровь.
– Ну что ж, – сказал мне Паскье, – ты понимаешь: я и в самом деле расчленил его, как того знаменитого компьенского цыпленка!..
В некоторых обстоятельствах все, даже банальность, причиняет боль!
Не стану утверждать, что Паскье и я любили принца больше всего на свете, но могу сказать, что никто не любил его больше, чем мы. Мы условились ехать в Дрё в одной карете, чтобы иметь возможность вдоволь поговорить о бедном усопшем.
О, как возвышенна милость Всевышнего, который, вынуждая нас испытывать боль, одарил нас способностью плакать!
Итак, я не видел короля с того дня, когда он, соблюдая траур по своему старшему сыну, по праву отца первый из нас спустился в подземные склепы Дрё.
И теперь, девять лет спустя, он в свою очередь умирал в изгнании после того, как в течение восемнадцати лет носил самую прекрасную, но и самую тяжелую в мире корону!
Я не любил Луи Филиппа ни как человека, ни как короля, и, если бы я имел нескромность поверить на минуту, что король Луи Филипп мог питать по отношению ко мне какое-то чувство, доброе или недоброе, я сказал бы, что меня он любил ничуть не больше.
Дружеские чувства, которые выказывали мне один за другим три его сына, Кроме герцога Орлеанского, у короля Луи Филиппа I было еще четыре сына – герцог Омальский, герцог Немурский, принц Жуэнвильский и герцог Монпансье.
стали для них, и в этом они не раз мне признавались сами, источником постоянных нареканий.
Тем не менее я не мог не исполнить долг по отношению к человеку, который в дни, когда я был оставлен всеми и бедствовал, по рекомендации генерала Фуа. Фуа, Максимилиан Себастьен (1775–1825) – французский генерал и политический деятель, убежденный республиканец; участник революционных и наполеоновских войн; с 1819 г. член Палаты депутатов, одним из лидеров оппозиции монархии Бурбонов. Дюма по его рекомендации поступил в 1823 г. на службу к будущему Луи Филиппу, в то время герцогу Орлеанскому (об этом рассказано в главе LXXII «Моих мемуаров»), и посвятил ему один из первых своих поэтических опытов: «Элегию на смерть генерала Фуа» («Elegie sur la mort du general Foy»; 1825).
открыл мне двери своей канцелярии и, сделав это, в обмен на мой труд дал хлеб и мне, и моей матери, и моему сыну Мать Александра Дюма – Мари Луиза Элизабет Лабуре (1769–1838), вышедшая замуж за Тома Александра Дюма 28 ноября 1792 г.; имела от него трех детей (одна дочь умерла в младенческом возрасте); оставшись вдовой, посвятила себя воспитанию детей; с 1824 г. жила в Париже, рядом с сыном; в 1829 г. перенесла апоплексический удар; умерла 1 августа 1838 г. Сын Александра Дюма от его любовницы Лауры Лабе (1794–1868), узаконенный отцом, – Александр Дюма (1824–1895), французский писатель, автор романов и пьес; член Французской академии (1875); русскому читателю известен главным образом по знаменитому роману «Дама с камелиями» (1848), а также по написанной на его основе одноименной драме (1852).
Правда, то был всего лишь хлеб, и хлеб весьма черствый, порою смоченный слезами, но, в конце концов, то был хлеб.
Впрочем, короля, рядом с которым я оказался в 1823 году и которому подал прошение об отставке в 1830 году, короля, падение которого я предсказал в 1832 году, «Вот бездна, готовая поглотить нынешнее правительство. Маяк, который мы зажигаем на пути, осветит лишь его крушение, ибо, даже если бы оно и захотело повернуть на другой галс, теперь оно этого уже не смогло бы: его увлекает слишком быстрое течение, его толкает слишком сильный ветер! Но в час гибели наши воспоминания – воспоминания человека – возобладают над стоицизмом гражданина и один голос заставит себя услышать, прокричав: „Да погибнет королевская власть, но да спасет Бог короля!“ И это будет мой голос». («Галлия и Франция», «Эпилог».) (Примеч. автора.) Галс – отрезок пути судна, идущего зигзагообразным курсом, от поворота до поворота. «Галлия и Франция» («Gaule et France», 1833) – очерк истории страны до 1328 г., то есть до вступления на престол Филиппа VI (1293–1350), первого короля из династии Валуа. Это первое по времени историческое сочинение Дюма послужило своего рода вступлением и подготовительным этапом к написанию целой серии романов на сюжеты из истории Франции. Фрагменты книги были использованы автором в романе «Изабелла Баварская», вышедшем в свет в 1835 г.
этого короля мне, быть может, следовало бы в один прекрасный день судить, разумеется, с моей точки зрения – точки зрения поэта и историка, и я не хотел оставаться в долгу по отношению к нему, чтобы иметь возможность сказать, как перед судом, правду, всю правду и ничего, кроме правды!
История королевской власти – это урок народам, и никто не в праве скрывать свет, пусть даже самый слабый, который он может пролить на коронованную голову.
Прочитав известие о смерти Луи Филиппа, я, движимый весьма различными чувствами, решил сделать для него то, что девятью годами раньше сделал для его сына, а именно: все бросить ради того, чтобы воздать этому достославному усопшему единственную почесть, какую я мог ему воздать, – присутствовать на его похоронах, испытывая при этом если и не душевную боль, то во всяком случае почтительность.
Приняв такое решение, я вскочил с кровати, оделся, звонком вызвал Алексиса Алексис – чернокожий, который состоял в услужении у Дюма с 1846 г. по 1848 г., затем вступил во французскую армию, но в 1849 г. вернулся к прежнему хозяину и был его камердинером до июля 1852 г.
и велел предупредить моего сына, что перед отъездом вечером в Лондон я хотел бы с ним отобедать; после этого я взял кабриолет, чтобы съездить за деньгами к моему издателю и за паспортом в полицию.
В тот же самый вечер, в половине восьмого, я сел в вагон как раз в ту минуту, когда скорый поезд отправился в Кале. Кале – город во Франции, на берегу пролива Па-де-Кале; один из пунктов переправы в Англию.
У меня вырвался крик удивления, смешанного с радостью, когда я увидел, что в вагоне всего лишь два пассажира и эти пассажиры – Паскье и его племянник, которого я знал только по его репутации, почти равной репутации его дядюшки.
Оба они направлялись туда же, куда и я, ведомые, как и я, почтительным воспоминанием.
На следующий день, в половине одиннадцатого утра, мы были в Лондоне.
Похороны должны были состояться только через сутки.
Паскье намеревался нанести визит семье покойного в тот же самый день; его положение в королевском доме, естественно, открывало перед ним все двери, и в первую очередь двери страдания.
Я поручил ему передать мое почтение принцам, и особенно господину герцогу Омальскому,. Герцог Омальский – Анри Эжен Филипп Луи (1822–1897), четвертый сын короля Луи Филиппа; участвовал в войне в Алжире; после 1848 г. уехал в Англию; в 1871 г. был избран в Национальное собрание; автор многотомной «Истории принцев Конце»; член Французской академии, которой он завещал свой замок Шантийи к северу от Парижа, доставшийся ему от герцога Бурбонского.
поскольку господин герцог де Монпансье Монпансье, Антуан Мари Филипп Луи Орлеанский, герцог де (1824–1890) – пятый сын Луи Филиппа; французский артиллерийский генерал; был дружен с Дюма; в октябре 1846 г. женился на Марии Луизе Фернанде де Бурбон (род. в 1832 г.), младшей сестре королевы Испании Изабеллы II; после Февральской революции 1848 года жил в Англии, Голландии, а затем обосновался в Испании, в Севилье.
был в это время в Севилье Севилья (от финик. «Сефеле» – «низменный») – старинный испанский город и порт на юге Испании на реке Гвадалквивир, исторический центр области Андалусия; возник как финикийская колония, по-видимому, в VIII в. до н. э.; принадлежал Риму, варварским королевствам; в 711 г. был завоеван маврами, а в XIII в. – кастильцами.
Я единственный раз беседовал с господином герцогом Немурским,. Герцог Немурский – Луи Шарль Филипп Рафаэль (1814–1896), второй сын Луи Филиппа; кандидат на бельгийский престол в 1831 г.; участвовал в войне в Алжире (1834–1842); с 1848 по 1871 г. жил в Англии; в 1840 г. женился на Виктории Саксен-Кобургской и имел от нее четырех детей; сторонник союза орлеанистов с легитимистами.
а с господином принцем Жуэнвильским. Принц Жуэнвильский – Франсуа Фердинанд Филипп Луи Мари (1818–1900), третий сын Луи Филиппа; военный моряк, один из первых теоретиков парового флота; в 1840 г. привез во Францию останки Наполеона I; после Февральской революции 1848 года жил в Англии и США; под вымышленным именем участвовал во франко-прусской войне 1870–1871 гг.; оставил воспоминания (1894).
мне вообще не доводилось беседовать; правда, я состоял с ним в переписке, когда он заявил о своем желании стать представителем народа Принц Жуэнвильский пользовался во Франции большой популярностью, поэтому в 1848 г. орлеанисты предложили его кандидатуру в президенты Второй республики. Однако он не участвовал в выборах, поскольку в стране действовал закон об изгнании членов Орлеанского дома. В Национальное собрание принц был избран (т. е. стал по французской терминологии «представителем народа») в 1871 г., после отмены этого закона, но в политических делах он участвовал мало и в 1875 г. подал в отставку.
Что касается господина герцога де Монпансье, я писал ему пять-шесть раз после Февральской революции Французская буржуазная революция 1848–1849 гг. началась с вооруженного восстания в Париже 22 февраля 1848 г.; 24 февраля Луи Филипп отрекся от престола и бежал в Англию.
и при каждом новом представлении в Историческом театре Исторический театр был основан Дюма в Париже в 1847 г. (с финансовой помощью герцога Монпансье) главным образом для постановки своих пьес; первое представление (пьеса «Королева Марго») состоялось 20 февраля 1847 г. Театр прекратил свое существование в 1850 г.
посылал ему купон его ложи, тем самым давая ему знать, что она остается незанятой.
Действительно, я снял ее на год, и она пустовала все то время, какое оставалась за мной, то есть с февраля 1848 года по октябрь 1850-го.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84