К счастью, она и не заподозрит, что с нею случилось, а потом уже будет слишком поздно. Ее щит будет повержен; а если однажды загорится страсть, в ней уже не будет места для страхов.Он понял, что его молодая жена нежна и деликатна. Выражение ее лица, когда она говорила с его сыном перед венчанием, показало ему, что она чувствительная и заботливая женщина. Но он не знал, была ли она страстной, и решил это выяснить, прежде чем кто-либо из них покинет эту постель.Мак-Бейн наклонился к ней, поцеловал ее в лоб, затем лег на спину и закрыл глаза.Прошла целая минута, прежде чем она уяснила, что он и впрямь вознамерился уснуть.Она повернулась, чтобы взглянуть на него. Почему ей предоставлена эта передышка?— Я уже разочаровала вас, милорд?— Нет.Она продолжала наблюдать за ним, но он не добавил ни слова. Она не понимала, каковы его намерения, и встревожилась.— Так что же вы прикажете мне делать? — спросила она.— Снимите вашу рубашку.— А потом?— Засыпайте. Сегодня ночью я не трону вас.Его глаза были закрыты, и он не мог видеть, как изменилось выражение ее лица. Однако он услышал вздох облегчения, и это не доставило ему удовольствия. Впереди еще долгая, долгая ночь. И только в конце ее он, возможно, получит удовлетворение.А Джоанна никак не могла догадаться, в чем дело. Если он собирается на сегодня оставить ее, почему велит ей снять рубашку? Но ей не хотелось спорить с ним, особенно теперь, после того как Габриэль сделал такой замечательный подарок.Его глаза были закрыты, и она, не заботясь о скромности, вскочила с постели и стянула ночную сорочку, аккуратно сложила ее, а затем, обойдя кровать, положила спой ночной убор на ближайший к постели стул. Его плед валялся на полу. Она подняла его, тоже сложила и повесила на этот же стул поверх своей сорочки.Воздух в комнате стал холоднее, и ее голые ноги совершенно замерзли. Она поспешила обратно под одеяло, пока они совсем не превратились в ледышки.Тепло от тела мужа привлекло ее к нему поближе, хотя она не прикоснулась к нему. Она легла к мужу спиной, но постепенно придвигалась все ближе.Прошло много времени, прежде чем Джоанна расслабилась. Она боялась довериться ему, однако боялась не потому, что он был теперь ее мужем или не заслужил ее доверия. Ведь Николас доверял ему, а брат был честнейшим человеком из всех, кого она когда-либо знала. Исключая отца. К тому же Николас превосходно разбирался в людях. Он никогда бы не предложил ей выйти замуж за лаэрда, если бы не считал Габриэля добрым и порядочным человеком. Кроме всего прочего, разве не говорит само за себя то, что супруг не стал ее принуждать к выполнению супружеских обязанностей. Что же, он действительно оказался очень любезным.Жар, который излучало его тело, согревал ей спину. Это было удивительно. Она придвинулась еще чуть-чуть и ее бедра слегка прикоснулись к нему. Спустя несколько минут она уснула.Габриэль решил, что он достигнет высокого положения на небесах, невзирая на все свои прежние смертные грехи, и все из-за того уважения, которое он проявил сегодняшней ночью по отношению к своей жене. Искушение было таким сильным, что его прошиб холодный пот. Сидение на горячих угольях было бы не столь мучительным, как это ожидание. Он полагал, что может вынести любую физическую боль, но лежать вот так подле нее было сплошным дьявольским соблазном. К тому же она сама вела себя не лучшим образом, прижимаясь задом к его паху. Это была самая сладостная пытка из всех, какие он когда-либо испытывал, и он до боли сжимал зубы, чтобы не поддаться соблазну.Огонь в золе очага едва теплился, и время успело перевалить за полночь, когда он решил, что выждал вполне достаточный срок. Он положил руку на ее талию и склонился к ней, чтобы прижаться к ее шее. Джоанна вздрогнула и проснулась. Она оцепенела на минуту-другую, а потом положила ладонь поверх его руки, покоившейся чуть ниже ее груди, пытаясь убрать его руку. Он не позволил. Она еще не вполне проснулась, и влажные поцелуи, которыми он осыпал ее шею, заставляли ее дрожать, но уже не от холода, а от жара. Это было слишком приятно, чтобы тревожиться. Но она все же переплела его пальцы своими и удержала его руку.Габриэль понял, каков ее план. Это его не остановило. Он ласкал зубами и языком ее уши, мягко высвобождая тем временем свою руку из ее ладони и медленно начиная ласкать пальцами снизу ее полные груди.Странно, но его прикосновения были ей приятны. Она хотела оттолкнуться от него, но вместо этого еще теснее прижалась. А когда она почувствовала жесткое прикосновение его мужской плоти, ее охватила паническая дрожь. Джоанна повернулась к нему; она собиралась потребовать, чтобы он сдержал свое слово. Ведь он обещал, что не тронет ее нынешней ночью! Конечно же, он просто забыл об этом.— Вы обещали мне, что вы не тронете меня сегодня. Он поцеловал ее в лоб.— Я помню.— Тогда…Он поцеловал ее в переносицу. Джоанна почувствовала, что она вся совершенно окутана исходящим от него жаром. Он приковал ее к ложу своим телом и покрывал ее с головы до ног. Его тяжелые бедра покоились на ее бедрах, а его мужская плоть была прижата к мягким завиткам, защищающим сердцевину ее женственности. Ощущая его тяжесть на себе, она чувствовала и страх, и удовольствие.— Габриэль…Он погрузил свои пальцы в ее волосы и обхватил ладонями ее щеки. Он нагнулся к ней так, что его лицо оказалось совсем рядом. Он неотрывно смотрел на ее губы.— Уже настал новый день, Джоанна. Я сдержал свое слово.Он не дал ей времени для протеста или паники. Он зажал ей рот поцелуем. Его губы были жестки и горячи; его язык проскользнул внутрь, словно для того, чтобы не дать ей привести ни одного из аргументов.Габриэлю хотелось заставить ее забыть все страхи. Неважно, что он так пылко желает ее; он знал, что никогда не будет принуждать ее помимо ее воли. Если Джоанна не сможет избавиться от своих опасений этой ночью, тогда он будет ждать и попробует еще раз завтра… и послезавтра… и после послезавтра. В свое время она наверняка научится доверять ему, а затем благополучно избавится от своей заторможенности.Его поцелуй не был нежным, но был жадным и чувственным. Она не сопротивлялась ему и целовала его почти с такой же страстностью. Низкий стон наслаждения вырвался из его груди, когда ее язык робко прикоснулся к его языку.Это страстное одобрение сделало ее чуть смелее. Она была настолько поглощена своей собственной реакцией на эту возбуждающую любовную игру, что едва ли могла о чем-то думать. Она беспрестанно терлась ногами о его ноги и старалась не забыть о том, что нужно дышать.Она вошла во вкус так хорошо, как он только мог пожелать. Его губы прижимались к ней снова и снова, и он еще долго атаковал ее линии обороны. Он проводил языком по ее губам, медленно проникая, а затем отступая, заставляя ее отзываться на его поддразнивание.Он хотел совершенно поглотить ее, и она была им поглощена. Минутами она содрогалась от желания. Когда его руки скользили по ее груди и большие пальцы касались чувствительных сосков, она стонала от наслаждения. Она не могла удержаться и изгибалась в его руках, норовя продлить еще немного эту сладостную пытку.Но он хотел, чтобы она обвила его руками, которые сейчас лежали вдоль тела, сжатые в кулаки. Он оторвался от ее губ, чтобы сообщить ей, чего он желает от нее.И все же она не послушалась. Он поднял голову, чтобы взглянуть на нее. А потом улыбнулся с чисто мужским удовлетворением. Джоанна выглядела ошеломленной тем, что происходило с ней. В ее глазах была страсть. Он снова наклонился и снова поцеловал ее, раздвигая ее губы и касаясь языком ее языка, чтобы дать ей понять, насколько он доволен ею; а затем он сам взял ее руки и обвил их вокруг своей шеи.— Держитесь за меня, — приказал он хриплым шепотом. — Прижмитесь ко мне теснее.У нее была хватка воина. Габриэль медленно целовал ее, спускаясь все ниже и ниже. Он охватил руками ее груди, а затем наклонился и взял один сосок в рот. Ее ногти тут же впились в его плечи. Он заворчал от животного наслаждения.Габриэль ни на минуту не терял контроля за их любовной игрой; но когда его рука скользнула вниз по ее ровному, гладкому и шелковистому животу, а затем спускалась еще ниже, чтобы коснуться наиболее сокровенного, когда он начал ласкать самый источник ее жара, он потерял самообладание. Лоно, скрытое под мягкими завитками, было мягким, влажным и невероятно горячим. Большие пальцы его терли узелочек плоти, тогда как другие медленно проникали внутрь нее.Теперь она закричала в страхе, ибо сила неведомого наслаждения, к которому он принудил ее, была слишком пугающей, чтобы она смогла понять или проконтролировать себя. Она попыталась оттолкнуть его руку, в то время как ее тело нетерпеливо придвигалось к нему.Господи, она не могла понять себя.— Габриэль, что со мной происходит?Ее ногти, как лезвия, вонзились в его плечо. Она отвернулась, когда он продолжил свое любовное нападение. Тогда он изменил положение и успокоил ее новым поцелуем.— Все хорошо, — прошептал он прерывающимся голосом. — Вам нравится это, не так ли?Он не дал ей времени для ответа. Его губы снова завладели ее ртом, и язык проник внутрь как раз тогда, когда его пальцы глубоко погрузились в ее тесно сжатое влагалище.Это погубило Джоанну. Страсть, какой она никогда не знала прежде, загорелась в глубине ее живота и словно огонь растеклась оттуда по всему телу. Она уцепилась за мужа, своими медленными эротическими движениями побуждая его довершить это всепоглощающее блаженство.Но Габриэль еще сдерживался. Он боролся с бешеным желанием и продолжал ласкать ее губами и пальцами. Когда она внезапно прижалась к нему, он понял, что она близка к тому, чтобы полностью освободиться от всего, что сковывало ее. Он тут же снова переменил положение так, что его фаллос оказался прижатым к ее раскрывшемуся влагалищу. Он приподнялся на локтях, взял ее голову за подбородок и потребовал, чтобы она взглянула прямо на него.— Назовите меня по имени, Джоанна. Его голос звучал резко и сердито.— Габриэль, — прошептала она.Он поцеловал ее быстро и отрывисто. Оторвавшись от ее губ, он заглянул сверху вниз в ее глаза и потребовал:— Ныне и навсегда. Скажите эти слова, жена. Скажите их теперь.Каждый нерв ее тела жаждал освобождения. Он сжимал ее плечи, ожидая ее признания.— Ныне и навсегда, Габриэль.Его голова упала на ее плечо. Одним сильным движением он полностью вошел в нее. Великий Боже, она была тесна и так чертовски горяча, что он едва смог выдержать эту сладостную агонию.Все же он не мог оставаться внутри нее, ее тело должно было приспособиться к его вторжению. К тому же в глубине сознания он тревожился, не поранил ли он ее, и, однако, теперь он был бессилен против всепоглощающего желания своего собственного тела. Его толчки не были размеренны, но были резки и настойчивы. Она подняла колени, чтобы позволить ему войти глубже. Она окружала его, вбирая в себя. Он застонал от чисто животного наслаждения. Это была утонченная агония. В его руках она стала неистовой. Она уцепилась за мужа и встречала его желания, выгибаясь под ним. Ее бедра тесно прижались к его, а ее стоны, тихие и невероятно сладострастные, делали неистовым и его. Никогда раньше он не испытывал такой страсти. Она совершенно не сдерживалась. Ее полная капитуляция ускорила и его собственную. Он не хотел, чтобы это имело конец. Он медленно отрывался от нее, пока почти совсем не отделился, а затем погрузился в нее снова.Теперь Габриэль не думал ни о чем, кроме того, как наполнить ее собой и дать ей обрести себя. Его дыхание было тяжелым и прерывистым, и, когда по ее дрожи он понял, что она дошла до высшей точки возбуждения, и услышал, как она зовет его по имени, страшась и удивляясь одновременно, он не смог сдерживаться долее. С громким сладострастным стоном он испустил в нее семя.Джоанне показалось, что ее тело расколется на части от оргазма. Ей чудилось, что она умирает. Никогда в самых буйных фантазиях она не могла вообразить, что возможно подобное блаженство. Это было самым разрушительным и чудесным испытанием.Она действительно позволила себе вольность совершенно отдаться Габриэлю, и, великий Боже, вознаграждение оказалось изумительным. Ее муж тесно прижал ее к себе и сохранил невредимой среди бешеного шторма, а острая красота их любви вызвала у нее слезы.Но Джоанна была слишком опустошена, чтобы плакать. Габриэль залпом осушил всю ее силу. Он тоже изнемог. Она подумала, что, в свою очередь, сумела забрать всю его мощь. Она заметила, что его руки все еще обнимали ее. Очевидно, и в полном изнеможении он все же заботился о том, чтобы защитить ее.Запах их любовных игр наполнял воздух вокруг. Их пульсы отстукивали неистовые удары.Габриэль оправился первым. Он тут же забеспокоился о жене. Господи, неужели он поранил ее?— Джоанна? — Он приподнялся, чтобы взглянуть на нее. Беспокойство, отразившееся на его лице, было очевидно. — Разве я…Ее смех оборвал его вопрос. В этом звуке слышалась такая радость, что он не смог удержаться от ответной улыбки.— Да, именно вы, — прошептала она. Эта женщина была для него загадкой.— Как вы можете смеяться и плакать в одно и то же время?— Я не плачу.Он провел кончиками пальцев по ее щеке, стирая с нее влагу:— Нет, вы плачете. Может, я поранил вас?Она медленно покачала головой:— Я не знала, что между мужчиной и женщиной возможно такое. Это прекрасно.Он кивнул с выражением высокомерного удовлетворения.— А вы страстная женщина, Джоанна.— Я никогда раньше не знала, какая я… до сегодняшней ночи. Габриэль, это такое наслаждение Вы заставили меня…Она не могла подобрать нужного слова для описания своих ощущений. Он был счастлив помочь ей в этом.— Пылать?Она кивнула.— Я никогда раньше не думала, что мужьям нравится целовать и ласкать жен перед совокуплением, — сказала она.Он нагнулся над нею, поцеловал ее в губы, а затем перевернулся на спину и лег возле нее.— Это называется подготовкой, жена.— Это очень мило, — прошептала она со вздохом. Представления Рольфа о «подготовке» заключались в том, что он быстро сдергивал с нее одеяло. Джоанна тут же оборвала свои воспоминания. Ей не хотелось осквернять красоту того, что сейчас произошло с нею, безобразными картинами из прошлого.К тому же ей не хотелось, чтобы Габриэль засыпал. Истинный Бог, ей хотелось, чтобы он опять любил ее. Она не могла поверить в свою собственную смелость и удивилась своему столь распутному поведению.Джоанна натянула одеяло и закрыла глаза. Непрошеные мысли начали осаждать ее. Теперь, когда они стали супругами, не должен ли кто-нибудь из них уйти? Рольф всегда приходил к ней в постель, а овладев ею, тут же уходил. Но Габриэль, похоже, собирался уснуть, и она решила, что уйти должна она.Ей хотелось бы остаться, но мысль, что ей будет приказано уйти, уязвляла ее гордость. Лучше не оставлять ему шансов на подобный приказ. Какое-то время Джоанна боролась со своей тревогой.Габриэль же был смущен своими собственными заботами. Его хитроумный план овладеть юной женой в то время, когда ее подозрения будут усыплены, обернулся против него самого. Дьявол! Ведь это она овладела им. Он никогда до такой степени не забывался ни с одной женщиной, никогда, и теперь он чувствовал себя уязвленным и спрашивал, что бы она сделала, если бы узнала, какую власть приобрела над ним.Джоанна отодвинулась на край постели и добралась до своей рубашки. Повернувшись спиной к мужу, она натянула ее на себя. Ее ботинки, как она помнила, стояли возле двери.И все же она медлила. Она не могла понять самое себя. Теперь она чувствовала себя несчастной и одинокой и никак не могла понять, почему ей хочется плакать. Их любовная игра была чудесной, но теперь ее охватили новые сомнения. Она не надеялась заснуть и подумала, что к тому моменту, когда засияет утренний свет, она доведет себя до полного изнеможения.Габриэль, казалось, уже совершенно погрузился в сон. Она постаралась со всей осторожностью добраться до двери, но только прикоснулась к щеколде, как он остановил ее:— Куда это вы собрались?Она повернулась.— В другую комнату, милорд. Ведь вы ее предназначали мне в качестве спальни?— Вернитесь, Джоанна.Она медленно подошла к краю постели:— Я не хотела разбудить вас.— Я не спал.Он прикоснулся к поясу ее рубашки. В его голосе прозвучало только легкое любопытство, когда он спросил:— Почему вам хочется спать одной?— Мне этого не хочется! — вырвалось у нее.Он дернул за рукава рубашки, и та упала на пол. Она задрожала от холода. Это позабавило его. Он-то думал, что в комнате чертовски жарко. Снова откинув одеяло, он просто ожидал, когда она опять заберется в постель.Она не стала медлить и перебралась через мужа на свое место. Габриэль обхватил ее руками и крепко прижал к себе. Ее щека легла ему на плечо. Он натянул одеяло, громко зевнул и сказал:— Вы будете спать здесь со мной каждую ночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42