Он старался утешить ее, и это ее смутило. Он был единственной причиной ее огорчения, и вот теперь он старался утешить ее.Да, так оно и было. Этот длинный трудный день слишком измотал ее, и, конечно, только поэтому она не попыталась вырваться из его объятий. Он был удивительно теплый, а ей необходимо согреться. Так сказала она себе. Но как только уйдет холод, она задаст жару своему супругу. Вот только согреется сама.Несколько минут Габриэль прижимал ее к себе, терпеливо поджидая, пока к ней вернется самообладание.Наконец она оторвалась от него:— Из-за вашего отношения к моему брату я очень несчастна, милорд.Она надеялась на извинения. Но прошло несколько минут, и она поняла, что извинений не будет.— Теперь я бы не возражала лечь, — произнесла она. — Я очень хочу спать. Не будете ли вы любезны показать мне дорогу к моему жилищу? Я не могу отыскать его сама в такой темноте.— Домик, в котором вы провели прошлую ночь, принадлежит не вам, а одному воину моего клана. Вам не придется больше ночевать в нем.— Так где же я буду ночевать?— В башне, — последовал ответ. — Над лестницей в ней есть две комнаты. Маклоринцы сумели остановить огонь, прежде чем он добрался до нижних ступенек.Он широко распахнул дверь и знаком пригласил ее войти. Она даже не шелохнулась.— Могу ли я спросить вас кое о чем, милорд? Дождавшись его утвердительного кивка, она продолжала:— Объясните ли вы мне когда-нибудь, почему вы отправили отсюда моего брата и приказали ему никогда не возвращаться?— В свое время вы сами все поймете, — ответил он, — но, если этого не случится, я буду счастлив сам объяснить вам все.— Благодарю вас.— Я умею быть любезным, Джоанна.Она не фыркнула только оттого, что леди это не подобало. Однако по выражению ее глаз он понял, что она не верит его заявлению.— Я избавил вашего брата от тяжкого бремени, жена.— Это я была тяжким бременем? Габриэль покачал головой:— Нет, не вы, — ответил он. — Но входите же.Она решила повиноваться. Женщина, вручившая ей свежий букет после венчания, стояла у подножия лестницы.— Джоанна, это…Она не дала мужу закончить.— Лила, — подхватила она. — Еще раз благодарю вас за прекрасные цветы. Вы были чрезвычайно внимательны.— Миледи очень добра, — отозвалась женщина. У нее был ласковый музыкальный голос и приятная улыбка, а волосы — огненно-рыжие, завораживающие, как вспышки пламени. Джоанна догадалась, что они с нею почти ровесницы.— Вам, верно, было трудно оставить свою семью и друзей для того, чтобы приехать сюда? — спросила Лила.— У меня нет близких друзей, — покачала головой Джоанна.— Значит, вы жалеете о своих прежних слугах? Но наш лаэрд разрешил бы вам взять с собой вашу любимую горничную.Джоанна не могла толком на это ответить. Она почти не знала своих прежних слуг. Рольф менял их каждый месяц. Сначала она полагала, что он просто чрезвычайно требователен, но потом смекнула, в чем дело. Он не хотел, чтобы ей было кому довериться. Она должна была полагаться только на него. После его смерти ее, не спросив, увезли в Лондон, а там, живя на положении узницы при дворе короля Джона, она ни к кому не могла проникнуться ни симпатией, ни доверием.— Я не позволил бы приехать сюда ни одной англичанке, — ответил за жену Мак-Бейн, пока она сама колебалась с ответом.— А они все были рады остаться в Англии, — добавила Джоанна.Лила кивнула, а затем повернулась и стала подниматься по лестнице. Джоанна последовала за ней.— Так вы думаете, что будете счастливы здесь? — обратилась к ней Лила через плечо.— О да, — отвечала Джоанна, моля Бога, чтобы так оно и случилось. — Здесь я буду в безопасности.Мак-Бейн нахмурился. Он стоял внизу у лестницы, наблюдая за женой. Джоанна даже не догадывалась, как много это замечание говорило ему о ее прошлом.Но Лила не была столь же проницательна, как ее лаэрд:— Но я спросила у вас, надеетесь ли вы быть здесь счастливой, — сказала она со смешком. — Конечно, здесь вы в безопасности. Наш лаэрд защитит вас.«Я и сама могла бы о себе позаботиться», — подумала Джоанна, но ничего не сказала Лиле, поскольку не хотела, чтобы девушка сочла это неблагодарностью по отношению к их лаэрду. Джоанна остановилась, чтобы взглянуть на мужа.— Доброй ночи, милорд.— Доброй ночи, Джоанна.Джоанна последовала за Лилой.Лестничная площадка была частично завалена деревянными решетками, так что никто не смог бы пробраться в большую залу или в переднюю, расположенные под ними. По противоположной стороне шел узкий коридор. Свечи в настенных бронзовых канделябрах освещали путь. Лила принялась рассказывать Джоанне о башне и попросила ее задавать любые вопросы, какие только взбредут на ум. Другая женщина, назвавшаяся Мэган, ожидала их в первой комнате, где была приготовлена ванна для Джоанны. У женщины были темно-каштановые волосы и глаза орехового цвета; она тоже носила маклоринский плед. Улыбка ее была столь же мила, как и у Лилы.Их непринужденность и внимание к ней помогли Джоанне расслабиться. Ванна оказалась замечательная.— Это наш лаэрд приказал приготовить вам ванну, — пояснила Мэган. — Раз уж макбейнцы предоставили вам ночлег прошлой ночью, то теперь черед маклоринцев сделать что-нибудь для вас.— Это только справедливо, — добавила Лила.Прежде чем Джоанна успела спросить, что тут имеется в виду, Мэган переменила тему разговора. Ей хотелось обсудить церемонию венчания.— Вы так прекрасно выглядели, миледи. Вы сами вышили узор на платье? Оно было так прелестно.— Конечно, миледи не занималась этим сама, — возразила Лила. — Ее горничная…— Но я сама его сшила, — перебила Джоанна. Они болтали все время, пока она принимала ванну.Наконец Джоанна пожелала обеим девушкам доброй ночи и перешла во вторую комнату.В ней было тепло и уютно. У наружной стены располагался очаг, а вдоль противоположной стены тянулась огромная постель, застеленная макбейновским пледом. Окно выходило на нижний луг. Густой мех, закрывающий окно, не позволял проникать сюда ночным ветрам, и эта защита вместе с огнем в очаге делала комнату очень привлекательной.Джоанна совершенно терялась в громадной кровати. Под этим одеялом могли бы расположиться не меньше четырех человек, причем не касаясь друг друга. У нее никак не согревались ноги, и она уже было решилась вылезти из кровати в поисках пары шерстяных носков, но подумала, что это слишком хлопотно. «Вот заплести волосы в косы, пожалуй, стоит», — подумала она, громко зевнув. Иначе утром их не причешешь. Однако она слишком устала, чтобы чем-либо заниматься. Она закрыла глаза, пробормотала молитву и приготовилась уснуть.Джоанна уже погрузилась в полудрему, когда отворилась дверь, и сон пропал, как только она почувствовала, что под чьей-то тяжестью осела кровать. Медленно открыв глаза, она сказала себе: «Все правильно». Это был Габриэль, присевший на край постели.Он снимал башмаки. Она постаралась спокойно спросить:— Что вы делаете, милорд?Он оглянулся на нее через плечо и ответил:— Собираюсь лечь спать.Она снова закрыла глаза. Ему показалось, что она погрузилась в сон. А он продолжал сидеть, глядя на нее. Джоанна лежала на боку, лицом к нему. Ее волосы, золотые, как солнечное сияние, укутывали ее плечи, словно покрывалом. Она показалась ему прелестной и такой невинной и хрупкой. Она была много моложе, чем он ожидал, и после того, как они с Николасом разрешили свой спор и барон согласился подчиниться всем его распоряжениям, он попросил шурина назвать возраст сестры. Николас не смог вспомнить точной даты ее рождения, но заметил, что она была еще почти ребенком, когда ее родители получили приказ от короля Джона выдать ее за его любимца-барона.Внезапно Джоанна села на кровати:— Здесь? Вы собираетесь спать здесь, милорд?Она поперхнулась вопросом. Он кивнул, удивляясь ее потрясенному паническому виду.Она была слишком ошеломлена, чтобы заговорить. Габриэль встал, развязал кожаные ремешки, которыми зашнуровывался его плед, и бросил его на ближайший стул. Плед соскользнул на пол.Он предстал перед нею совершенно обнаженным. Она зажмурилась.— Габриэль… — Его имя тихо прозвучало в ее устах.Но прежде чем она закрыла глаза, ее взгляд охватил сзади всю его фигуру. И она струсила. Этот мужчина был покрыт бронзовым загаром от шеи до лодыжек, но как, Боже мой, такое возможно? Разве что он прогуливался под солнцем в чем мать родила?Джоанна не собиралась выяснять это. Она только почувствовала, что одеяла отброшены, а затем кровать опять осела, и он, улегшись рядом, потянулся к ней.Она поднялась на колени и повернула к нему лицо. Он лежал на спине и даже не думал прикрыться. Схватив одеяло, она набросила его на мужа. При этом лицо ее вспыхнуло от смущения.— Вы были обмануты, милорд. Да, обмануты! — вырвалось у нее почти со стоном.Габриэль не понял, что это, Бога ради, на нее накатило? Откуда этот ужас? Ее глаза наполнились слезами, и он не удивился бы, если бы она сию минуту захлебнулась в рыданиях.— Как же я был обманут? — Он заговорил подчеркнуто тихим и спокойным голосом. Заложив руки за голову, он ждал ее ответа так терпеливо, словно впереди у него была целая вечность.Это помогло и ей успокоиться. Она глубоко вздохнула.— Брат не сказал вам всего. А мне говорил, что объяснил… О Господи, как мне жаль! Я была уверена, что вы осведомлены… Когда я узнала, что у вас есть сын, я решила, что вам уже все известно обо мне и что это не имеет значения. Ведь у вас уже есть наследник. Вы…Габриэль потянулся и мягко зажал ей рот рукой. По ее лицу текли слезы. Его голос звучал успокаивающе.— Ваш брат — честный человек, Джоанна.Она кивнула. Он отвел руку от ее губ и мягко потянул ее обратно на постель.— Конечно, Николас — честный человек, — пробормотала она.Она прижалась щекой к его плечу. Он почувствовал, как слезы капают на его кожу.— Николас не стал бы обманывать меня.— Я и не думала об этом. — Казалось, она была озадачена.Еще целая минута прошла, прежде чем она заговорила о том, что так встревожило ее.— Возможно, он забыл рассказать вам… или думал, что забыл.— О чем же он забыл рассказать?— Я не могу иметь детей.Он ждал продолжения.— И? — спросил он, убедившись, что больше она не прибавит ни слова.Она затаила дыхание, ожидая, как он воспримет ее сообщение. Она ожидала, что он разгневается. Однако это, казалось, никак его не задело. Он ласково поглаживал ее руку — разгневанный человек не станет этого делать. Он станет бить.Джоанна решила, что он не понял ее.— Я бесплодна, — прошептала она. — Я думала, что Николас сказал вам об этом. Если вы потребуете развода, милорд, я уверена, что отец Мак-Кечни приглядит за отправкой вашей петиции.— Николас рассказал мне об этом, Джоанна. Она опять села в кровати.— Рассказал? — Она была поражена. — Тогда зачем вы здесь?— Я здесь потому, что я ваш муж, и это наша первая брачная ночь. Супруги обыкновенно делят постель.— Вы хотите сказать, что намерены спать здесь сегодня?— Именно так, черт возьми, — отозвался он. Теперь она смотрела на него недоверчиво.— И я намерен спать здесь все другие ночи тоже, — заявил он.— Почему?— Потому что я ваш муж, — повторил он.Он опять притянул ее на кровать рядом с собой, перевернулся на бок и прижался к ней, мягко смахнув волосы с ее лица.Его прикосновение было нежным и успокаивающим.— А теперь вы собираетесь спать, милорд?— Нет.— Так вы желаете…— Да, — сказал он, раздраженный тем, что в ней опять пробуждается ужас.— Зачем?Она и впрямь этого не понимала. Габриэлю удалось унять свою гордость, но он не смог скрыть своего неудовольствия.— Джоанна, разве вы не были замужем три года? Она старалась не смотреть ему в глаза. Это было трудно. Глаза у него действительно были очень красивые, чистейшего серого цвета. К тому же у него были высокие хорошо очерченные скулы и прямой нос. Он и впрямь был очень привлекателен, и, хотя она старалась не выдать себя, ее сердце учащенно билось от его близости. Вдобавок от него исходил приятный запах. Это был аромат чистоты и мужчины. Волосы его были влажны: прежде чем прийти к ней, Габриэль принял ванну.Джоанна не хотела думать, как это было мило, однако подумала именно об этом. Она никак не могла совладать со своими своевольными мыслями. Как он выглядел или чем он пахнул, не имело значения.— Может быть, вы ответите мне еще до завтрашнего утра?— Я была замужем три года.— Тогда почему вы спрашиваете меня, зачем я хочу спать вместе с вами?Его недоумение не произвело на нее никакого впечатления:— Но с какой целью? Ведь я не могу родить вам ребенка.— Вы уже упоминали об этом, — оборвал ее он. — Есть и другая причина, по которой я хочу разделить с вами ложе.— Что же это за причина? — спросила она недоверчиво.— Есть удовольствие в выполнении супружеских обязанностей. Разве вы никогда не испытывали его прежде?— Я ничего не знаю об удовольствии, милорд, но мне очень хорошо известно разочарование.— Так вы полагаете, что я буду разочарован, или вы говорите о себе?— Мы оба будем разочарованы, — сказала она. — Затем вы станете сердиться. Для вас действительно лучше, милорд, если вы оставите меня.Однако он не собирался соглашаться с нею. Она вела себя так, будто хорошо знала все и вся. И ему не нужно было спрашивать, где она почерпнула свои сведения. Ему было ясно, что ее первый муж обходился с ней дурно. Она была так чертовски невинна и уязвима. Мак-Бейн подумал: «Какая жалость, что Рольф мертв, иначе я с удовольствием убил бы его».Однако он не мог изменить ее прошлого. Все, что он мог сделать, это хорошо подумать об их настоящем и будущем. Он склонился над ней и поцеловал в лоб. Ему было приятно, что она не вздрогнула и не попыталась отвернуться.— Тогда сегодня впервые вы…Он собирался объяснить, что сегодня впервые они вместе и это будет началом новой жизни для них обоих, но Джоанна перебила его:— Я не девственница, милорд. Рольф приходил ко мне на ложе много раз в первый год нашего брака.Это заявление возбудило его любопытство. Он опять наклонился и взглянул на нее.— Первый год? А после?— Он обратился к другим женщинам. Он слишком разочаровался во мне. Нет ли у вас какой-нибудь женщины, к которой вы могли бы пойти?Она говорила с жаром, превышавшим всякую меру. Он не знал, оскорбиться ли ему или посмеяться. Большинство жен ни с кем не хотели бы делить своих мужей. Но Джоанна выглядела достаточно готовой к тому, чтобы сейчас же выбежать из дома и завербовать ему любовницу. Боже, да она и впрямь готова выскочить из кровати.— Мне не нужны никакие другие женщины.— Почему же?Да она просто задалась целью вывести его из себя! Ему было трудно продолжать этот странный разговор. Он усмехнулся и покачал головой.— Я хочу вас, — твердо сказал он.Она вздохнула:— Полагаю, это ваше право. — Да.Он опять откинул одеяло. Она вернула одеяло на место.— Пожалуйста, еще минуту, — попросила она. — Я хотела бы задать вам один важный вопрос, прежде чем вы начнете.При этой просьбе он нахмурился. Она перевела взгляд на его подбородок, чтобы он не увидел, как она боится, ожидая его согласия или отказа.— Что это за вопрос?— Я хотела бы знать, что произойдет, если вы во мне разочаруетесь. — Она осмелилась на секунду встретиться с ним глазами, а затем поспешно добавила: — Я хотела бы быть готова к этому.— Я не разочаруюсь.Она не поверила ему и настаивала:— Но если разочаруетесь?Он призвал все свое терпение.— Тогда мне некого будет винить, кроме самого себя. Целую минуту она смотрела на него, прежде чем выпустить одеяло, в которое вцепилась мертвой хваткой. Он наблюдал, как она соединила руки на животе и закрыла глаза. При виде этого смирения он огорченно покачал головой.«Это невыносимо», — решил он. Но Габриэль собирался добиться своего, и она была достаточно умна, чтобы понять это.Она не паниковала. Она помнила боль, причиняемую супружеской близостью, но не считала ее нестерпимой. Ничего, она потерпит, ведь она уже проходила через это испытание, значит, сможет пройти его и теперь. Она это переживет.— Все в порядке, милорд. Я готова.Господи, да у нее просто дар вызывать его раздражение!— Нет, Джоанна, — возразил он низким, грубоватым шепотом. Он коснулся рукой ленты, завязывающей ее сорочку, и выдернул шнурок. — Вы еще не готовы, но вы будете к этому готовы. Мой долг — заставить вас желать меня, и я не возьму вас, пока вы того не захотите.Она никак внешне не отреагировала на это обещание. Истинный Бог, она выглядела так, словно лежала в гробу. «Недостает только цветка, зажатого между холодных пальцев», — мелькнуло у него. Тогда бы Мак-Бейн знал наверняка, что она мертва и вот-вот будет опущена в землю.Он решил изменить тактику. Сейчас его юная жена пугающе бледна и напряжена, словно тетива лука. Она опасается его, она настороже. И он понимал почему, хотя, возможно, она сама этого не понимала. Он подождет, пока она немного успокоится. А затем начнет свою нежную атаку. Стратегия была несложна. Он попросту собирался сокрушить ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42