Когда Орвил пришел к ней, она ответила, что согласна выйти за него замуж. ГЛАВА IX Время летело, как во сне. Через три дня Агнесса и Джессика, собрав немногочисленные вещи, вместе с Керби выехали в Вирджинию. Провожавшая их Филлис обещала приехать на свадьбу, которая должна была состояться в следующем месяце.Агнесса возражала против пышного торжества, Орвил соглашался с ней, но сказал, что не может обидеть близких друзей, поэтому событие все-таки придется отметить, хотя бы в узком кругу.Агнесса и Джессика временно поселились в отеле, в номере, который снял для них Орвил. За то время, пока они с Агнессой находились вместе, он ни разу даже не взял невесту за руку, не без основания считая, что вся жизнь еще впереди.На следующий день по приезде он повез Агнессу по магазинам, где она по его настоянию накупила для себя и Джессики множество разнообразных вещей и одежды. Было заказано самое главное: белое платье, чему Агнесса вначале отчаянно сопротивлялась, так как не считала себя достойной этого наряда, но Орвил умел настаивать, и в конце концов она уступила.Джессика не могла прийти в себя от обилия впечатлений, да еще таких неожиданно радостных, а Керби в недоумении расхаживал по роскошному номеру отеля, обнюхивая невиданные вещи.Город понравился Агнессе, он показался ей большим и светлым.Орвил заблаговременно разослал приглашения, одно из них было отправлено сестре. Приглашение сопровождалось коротенькой запиской, где Орвил в шутливой форме просил сестру не сердиться и не падать в обморок, а также сообщал, что девушка, на которой он женится, молода, красива, умна и выражал уверенность, что Лилиан разделит его мнение. О Джессике, однако, не обмолвился ни словом; хорошо зная характер старшей сестры, он справедливо полагал, что с таким признанием лучше повременить. Вообще, он жалел Лилиан: она давно уже была больна, тяжело и, похоже, неизлечимо. Она мало писала о своем самочувствии, но Орвил догадывался, что никаких улучшений нет.Приближался день свадьбы, и Орвил, закончив приготовления, пригласил Агнессу с Джессикой посмотреть дом, где им предстояло жить. Это был двухэтажный особняк со множеством прекрасно отделанных комнат, галереей и огромным парком. Перед домом простиралась большая лужайка с цветником, кроме того, имелся задний дворик с небольшой конюшней, где содержался экипаж и верховая лошадь Орвила. Гостей и хозяина встретили две девушки-негритянки, Лизелла и Полли. Орвил редко бывал дома, и девушки следили за порядком в доме, вели хозяйство. Из прислуги здесь постоянно проживала кухарка Рейчел, женщина средних лет. Несколько мужчин, ухаживающих за парком и животными и охранявших дом, были приходящими работниками, в определенное время они сменяли друг друга. Во всяком случае, Агнесса не почувствовала никакой суеты или присутствия в доме лишних людей.Орвил показал будущей жене свой кабинет, библиотеку просторную комнату, все стены которой были заняты стеллажами; Агнесса уже забыла, когда в последний раз видела столько книг, а теперь эти книги будут принадлежать и ей! Потом они прошли в гостиную с мягкими креслами и диванами, где Агнессу ожидал приятный сюрприз — рояль; после Орвил показал им столовую, комнату, предназначавшуюся Джессике, а затем ввел Агнессу в ее личные апартаменты. Комната эта, имеющая два входа, примыкала к спальне. Здесь было все, что нужно молодой женщине: два небольших дивана, кресла, трельяж, туалетный столик, книжные полки, изящные безделушки и прочее. Все удобно, просто, красиво. По соседству находилась гардеробная, которую еще предстояло заполнить.Проходя по большим светлым комнатам с хрустальными люстрами, дорожками, коврами, Агнесса с изумлением думала о том, что скоро станет хозяйкой в этом доме, жизнь переменится до неузнаваемости, все пойдет по-другому. Орвил рекомендовал ей в личные служанки Лизеллу, но сказал, что при необходимости можно нанять еще новых слуг, и Агнессе, давно привыкшей все делать самостоятельно, казалось удивительным, что у нее будет горничная. Ее пугало неожиданное богатство, она не знала, как относиться к таким поворотам судьбы — возможно, оттого, что привыкла к несчастливым переменам.Посовещавшись, они решили не брать Джессику в церковь, оставить дома под присмотром Лизеллы. Агнесса считала, что не стоит утомлять девочку малопонятной ей церемонией: к тому же она не знала, известно ли гостям о том, что у нее есть дочь.Народу в церкви собралось много. Здесь были друзья Орвила, его сестра Лилиан Хантер, несколько ее подруг, дальние родственники, знакомые и давние попечители семьи Лемб, Филлис и просто любопытный народ, который не мог пропустить такое зрелище. Ну и, конечно, служители церкви.Агнесса и Орвил прошли сквозь расступившуюся толпу под позолоченными сводами храма. Ножки Агнессы в белых туфельках осторожно ступали по алому покрытию каменного пола. Верхняя часть ее платья была сшита точно по фигуре, а нижняя состояла из нескольких надевающихся друг на друга полупрозрачных легких юбок, перехваченных в талии широким атласным поясом. Руки в кружевных перчатках сжимали букет белых роз.Было заметно, как Агнесса волнуется; Орвил внешне хранил спокойствие, но глаза его сияли особым светом новых, его самого удивляющих чувств.Жених с невестой подошли к алтарю, и церемония началась. До Агнессы плохо доходили слова священника, она никак не могла проникнуться сознанием того, что все происходит на самом деле; ей казалось, что она лишь свидетель, а не участник этого действа, которое виделось словно во сне. В то же время она была взволнована до крайности, она чувствовала себя так, будто обманывала в чем-то себя и всех этих собравшихся здесь людей.Присутствующие стояли, затаив дыхание, некоторые улыбались, иные едва сдерживали слезы. Временами в паузах всех обнимала торжественная тишина, и тогда сердца трепетали сильнее, замирали мысли, и всепроникающее безграничное величие Храма Господня отражалось в каждом взоре, устремленном на алтарь.Уже произносились слова клятвы, как вдруг пламя свечи Орвила, задрожав на миг, погасло. По церкви пронесся тревожный шепот, но Орвил беспечно улыбнулся Агнессе и поднес фитиль к пламени ее свечи.— Плохая примета, — негромко произнес кто-то в толпе, Сестра Орвила, Лилиан, стоявшая в первом ряду, обернулась, и под ее взглядом все умолкли, будто и не было ничего.Церемония завершилась. Зазвучали голоса певчих, и гости ринулись поздравлять молодых. Агнессу задарили цветами — часть букетов пришлось передать Филлис; каждый человек считал необходимым произнести несколько слов, женщины обнимали Агнессу, мужчины пожимали руку Орвилу, кто-то прямо здесь вручал Агнессе подарки в бархатном футлярчике, в красивой коробке, а люди все шли и шли к ней; она старалась улыбаться в ответ на любезности, и ей казалось странным, что люди, все эти годы стоявшие так высоко над ней, смотрят на нее как на равную, выражают свою симпатию и даже восхищение ей, посудомойке из ресторана, на которую привыкли смотреть с презрением или равнодушно, будто на вещь. Что стали бы думать они, если б узнали?!Подошла Лилиан Хантер. Она поцеловала Орвила, потом повернулась к Агнессе, и та слегка смутилась перед этой женщиной, прямой, смуглой, как цыганка, с черными глубокими глазами на исхудавшем некрасивом лице. Она сдержанно поздравила Агнессу, вручив ей перевязанные белой лентой розы.Филлис, нарядная, улыбающаяся, дождавшись своей очереди, крепко обняла подругу, прошептав слова, которых Агнесса в шуме не смогла разобрать.Агнесса взяла Орвила под руку: они пошли к экипажу в окружении гостей. Все уселись, и кортеж двинулся в дом Орвила, где был накрыт свадебный стол.— Похоже, выбор Орвила удачен, — говорили по дороге подруги Лилиан.— Невеста, кажется, бесприданница? — шепотом уточнила одна из них.Лилиан услышала.— Да, вы не ошиблись, — с достоинством ответила она, — но Орвил может обеспечить любую женщину. Для нашей семьи деньги никогда не были на первом месте; пусть невеста бедна, но зато она хорошая, порядочная девушка. Она воспитывалась в известном пансионе.Женщины тотчас почтительно замолчали.Лизелла, Джессика и Керби находились в дальней комнате, где все было устроено так, чтобы они не скучали. С негритянками Джессика освоилась быстро: они с Лизеллой спокойно играли, перелистывая книжки; правда, двадцатилетняя служанка не могла удержаться: ей хотелось взглянуть на молодых и гостей, и она иногда тайком выглядывала в зал.Один за другим следовали тосты, пожелания новобрачным, пока кто-то не предложил танцевать.Места было достаточно. Агнесса заметила, что друзья Орвила не придерживаются таких строгих правил, каким следовало окружение Лилиан; вскоре их настроение передалось большей части гостей, беседа потекла оживленнее, с шутками, смехом.Орвил танцевал хорошо. Агнесса была под стать ему: стройная, грациозная в своем воздушном наряде, она послушно следовала движениям мужа, и все сошлись во мнении, что они весьма подходящая пара.Еще раньше Агнесса заметила висящие на стене гостиной портреты родителей Орвила. У отца было смуглое, несколько грубоватое лицо и тяжелый взгляд; мать, тоже южанка, имела более одухотворенный облик, мягкие, исполненные спокойной мудрости черты, и Агнесса пришла к выводу, что Орвил больше напоминает мать.Агнесса танцевала с Орвилом, смотрела на него и никак не могла внушить себе, что отныне этот человек — ее муж. В сущности, она совсем не знала его, он не казался ей близким и родным. Она испытывала к Орвилу дружеское расположение, не более, и думала: не поспешила ли она, ухватившись как за спасительную соломинку за эту возможность выбраться из пучины унижений и бедности?Иногда Агнесса с замиранием сердца вспоминала о том, что настанет момент, когда гости разойдутся, и она останется с Орвилом наедине.Лилиан Хантер улыбалась. Она и еще несколько дам перешли в глубь комнаты и оттуда наблюдали за танцующими.— Хорошая девушка, — одобрительно кивали дамы.— Надеюсь, через год нас пригласят на крестины? — вполголоса произнес кто-то.И даже строгая Лилиан не сдержала улыбку. В это время Орвил подвел Агнессу к роялю, на котором когда-то играла Вирджиния Лемб.— Может быть, попросим миссис Лемб исполнить что-нибудь?Гости с готовностью зааплодировали, а Агнесса невольно вздрогнула, услыхав новое имя, которым отныне ее будут величать. Агнесса села за инструмент. Она боялась сыграть плохо после столь долгого перерыва в регулярных занятиях, стеснялась такого множества незнакомых людей. Ее пальцы слегка дрожали, и Орвил заметил это.— Не волнуйтесь, дорогая, — сказал он тихо и положил руку на ее плечо.Агнесса начала играть, постепенно забываясь, как бывало всегда. Она вспомнила красное солнце Калифорнии, темные горы и себя, очарованную страстным, переполненным жаждою жизни безмолвием великого мира, которое не нуждается в словах, потому что все понятно и так. Что ж, оказывается, ничего нельзя забыть! И все-таки, пусть прошло хорошее, но и плохое уходит, нельзя жить открытой лишь несчастьям! И она поняла, почувствовала наконец, что еще может проснуться для новой жизни, а возможно, и любви, вернуться к той точке отсчета счастливых минут, с какой и начался путь ее души.Между тем Джессика, в очередной раз оставленная Лизеллой, почувствовала скуку. Керби, устав от игр, забрался под кровать. Девочка вначале осторожно приоткрыла дверь, потом выглянула в соседнюю комнату, а после, осмелев, пустилась путешествовать по дому. Она добралась до гостиной, но, видя сквозь щель в дверях незнакомых людей, долго не решалась войти.Наконец любопытство взяло верх — она на мгновение высунула голову в гостиную. Никто ничего не заметил, и она повторила свой маневр еще и еще раз. В глубине комнаты Джессика увидела Агнессу, хотела выбежать к ней, но ее смутили дамы, сидящие возле дверей. Джессика ограничилась тем, что вошла и встала у стены в надежде, что мать заметит ее, но Агнесса была далеко, к тому же она играла на рояле и потому не видела дочь, зато девочку случайно заметила одна из дам, что сидели у входа.— Смотри-ка, девочка! — сказала она своим соседкам.Женщины повернулись. Остальные гости слушали игру Агнессы и не видели этой маленькой сценки. Джессика, поняв, что обнаружена, хотела исчезнуть, но дамы ласково поманили ее, и она не решилась уйти.— Чей это ребенок? — удивились женщины.— Наверное, кого-нибудь из гостей.— Как тебя зовут, маленькая?— Джессика.Женщины притянули девочку ближе к себе.— Хочешь конфетку? Может быть, яблоко? Или апельсин?Они говорили с ней тем елейным тоном, каким часто разговаривают с детьми забывшие свое детство взрослые и каким никогда не говорила с дочерью Агнесса.— Я ничего не хочу, — ответила Джессика, — я уже всего наелась!— Хорошенькая девочка, — произнесла какая-то дама. — Глазки красивые.— И волосы вьются, — добавила другая.Они стали вертеть Джессику во все стороны. Она вырвалась из их рук и сказала сердито:— Пустите меня к маме!— А где твоя мама?— Вон там! — Джессика показала в зал.— Которая? Как ее зовут?— Агнесса. Она в белом платье. Моя мама сегодня невеста! — с гордостью добавила девочка.— Не может быть! — воскликнули женщины. — Твоя мама?!Они в изумлении переглянулись. Воцарилось молчание.— А может, она вдова?— Лилиан говорила, что она барышня, а не вдова! «Мисс Митчелл» — вы же слышали!— Значит, она точно не знает! Господи, она так щепетильна, бедняжка…— Орвил Лемб сделал хороший выбор! — воскликнула дама, уязвленная более других, потому что еще в прошлом году безуспешно пыталась женить Орвила на своей родственнице. — Невеста, должно быть, девка — вот и все!— Но почему мистер Лемб в таком случае женился на ней? Он далеко не глуп, мы все это знаем. Вообще, еще месяц назад никто не слышал, чтобы у него была невеста, и вдруг… Что-то тут не так!— Боже мой, да все так! Как будто вы не знаете, на какой крючок ловят такие женщины порядочных мужчин! — в сердцах сказал кто-то. — Мир перевернулся: проходимцы соблазняют хороших девушек, а приличные мужчины достаются гулящим девицам.— Но на вид она скромная, воспитанная…— А незаконный ребенок?— Может, здесь кроется какая-то тайна?— Знаем мы эти тайны!Они разглядывали Джессику с презрительным сожалением, видя в ней уже не ребенка, а некое позорное клеймо той женщины, которую они сами же не так давно публично восхваляли. Они смотрели так на испуганную девочку до тех пор, пока в комнату не вбежала не менее перепуганная Лизелла. Увидев собравшихся вокруг Джессики дам, она остановилась в замешательстве, но затем попросила позволения увести девочку.— А отец у тебя есть? — осторожно спросила одна из женщин под выжидающими взглядами остальных.— Будет! — уверенно заявила Джессика. — Я мистера Лемба попрошу стать моим отцом!Кто-то ахнул.— Спокойно! — нашлась наиболее выдержанная женщина. — Постараемся что-нибудь выяснить.Вчетвером они увели Джессику в пустующую соседнюю комнату и там, усадив на стул, продолжили допрос.— С кем ты жила раньше, с мамой?— Да, с мамой. И с Керби.— Кто это — Керби?— Наша собака… Пустите меня к маме!— Подожди, успеешь к своей маме. Значит, отца у тебя нет?— Есть.— Но ты его не видела никогда? До того, как познакомилась с мистером Лембом?Джессика отрицательно помотала головой.— А что тебе мама о нем говорила?— Что он хороший. Это и есть мистер Лемб, я знаю. Он теперь мой папа, и мы с мамой и Керби будем у него жить.Она хотела рассказать, как хорошо они будут жить, но, заметив пристально-недобрые взгляды незнакомых женщин, испугалась и смолчала.— Вот так сюрприз! — произнесла одна дама.— Неужели Лилиан не знает? — высказала другая общую мысль.— Подозреваю, что нет! Женщины покачали прическами.— Вы думаете, ребенок незаконнорожденный?— Скорее всего, да!Джессика изъявила желание пойти в гостиную к Агнессе, но Лизелла решительно повела ее назад в детскую, приговаривая:— Почему вы не слушаетесь, мисс? Вам же велели сидеть в комнате! Почему вы вышли?— Мне стало скучно, я пошла посмотреть, где мама. И я не мисс, а Джессика.Свадебное торжество завершилось около полуночи. С молодыми прощались сердечно, но несколько дам украдкой озабоченно переглядывались и перешептывались не оставалось сомнений в том, что вскоре тайна будет разглашена.Оставшись один с Агнессой, Орвил выждал немного, потом подошел к ней и обнял за плечи. Она мягко освободилась из его рук.— Я пойду побуду немного с дочерью.Она повернулась и пошла в комнату Джессики, а Орвил сел в кресло возле окна и стал смотреть на лунно серебрящиеся крыши дальних домов. Он не двигался, но временами по лицу его пробегали мрачные тени.Агнесса нашла Джессику лежащей в кроваты и крепко прижимающей к себе куклу. Агнесса присела на край беленькой постельки.— Ты еще не спишь, доченька?— Я тебя жду, — ответила девочка и, взглянув на мать, воскликнула:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44