Вместо ответа он взял у нее револьвер и выстрелил. Гейл побежала к палке.— Отлично! — крикнула она. — А если вместе?..Новая бутылка заняла пустующее место. Джек вынул свой револьвер.Они встали рядом, плечом к плечу, одновременно прицелились и нажали на спуск. Осколки брызнули в разные стороны, а Гейл восторженно захохотала.Они палили, демонстрируя друг другу чудеса меткости, до тех пор, пока не расстреляли все патроны.Вид у Гейл был предовольный.— Кто тебя научил стрелять? — спросил Джек.— Один знакомый. Кстати, кто проиграл?— Наверное, я. Ты же не промахнулась.— Да. Тогда…— Она подошла к нему.Он несколько мгновений изучающе смотрел на нее, но она, привыкшая, очевидно, играть с огнем, в ответ лишь расхохоталась звонко.— Ну же…— повторила она, не сводя с него сверкающих глаз.Тогда Джек обнял ее, притягивая к себе, а она вдруг, с силой вырвавшись и отбежав в сторону, крикнула:— Я пошутила!И, не оглядываясь, зашагала к дому.Агнесса сидела, поджав под себя ноги, на кровати и читала книгу из числа тех немногих, что смогла увезти из дома Аманды. Она не представляла, можно ли здесь достать другие, и решила при случае узнать об этом: у нее не было ни малейшего желания останавливаться в своем развитии, пусть даже она и жила теперь совсем в другом мире. Агнесса почему-то была уверена, что, как бы ни сложились обстоятельства внешние, внутренний мир можно всегда сохранить в душе изумительно неприкосновенным, он должен был стоять, как храм, охраняемый рукою Божьей, пусть даже вокруг бушевал сметающий все ураган. Возможно, она считала так потому, что у нее еще не было случая убедиться в обратном.— Ты ничего не слышала, Агнес? — спросил, войдя в комнату, Джек.— Нет. А что? (Их комната выходила окнами на другую сторону — выстрелы с заднего двора не были здесь слышны).— Ничего… Что читаешь? Она показала обложку.— Ты необычная, совсем необычная, Агнес, — задумчиво произнес он. — Для тебя жизнь — не только борьба за лучшее место и лучший кусок.Его глаза вдруг показались Агнессе серыми, почти как у Аманды: предчувствие чего-то недоброго отразилось в них.— А для тебя?.. — прошептала Агнесса: такие разговоры всегда были важны для нее.— Для меня, к сожалению, пока только это. — И, видя ее серьезное лицо, улыбнулся. — Но, я надеюсь, не всегда будет так.— Если ты говоришь об этом, значит, ты тоже другой. Значит, ты понимаешь!— Неужели это важно?..— Понимание — это уже очень много, Джекки, поверь мне!— Все потому, что я с тобой, — ответил Джек. Он опустился перед кроватью, на которой сидела Агнесса и, глядя на нее снизу вверх, сказал: — Если б не ты, я был бы другим, намного хуже, — и, не давая ей возразить, добавил: — Ведь ты никогда не разочаруешься в том, что выбрала именно меня, Агнес?— Никогда, Джекки! — Девушка погладила его по волосам. — Ты самый лучший.Она ответила искренне, но тихо вздохнула о чем-то, и это не укрылось от Джека.— И все же тебя что-то не устраивает, тебе чего-то не хватает? Агнес, скажи!— Нет, Джекки, дело не в этом…— Девушка отложила книгу. — Ты ни в чем не виноват. Если мне чего-то и хочется…— Чего?..— Не знаю… Например, я так давно не играла на рояле, — совсем по-детски произнесла она, и выражение лица было у нее такое, словно ежедневно пребывать в мире музыки так же естественно, как дышать или видеть над головою солнце. — Нельзя отнимать у человека то, чем он живет.Джеку почудилось в ее словах сожаление и упрек.— У тебя будет рояль, — произнес он твердо. — У тебя будет все.— Мне не нужно все, — улыбнулась Агнесса. — Мне достаточно того, что я имею сейчас.Джек смотрел на нее с любовью, ловя ответный взгляд и пытаясь постичь в душе тайну ее выбора, странную тайну, которую едва ли знала она сама: непревзойденное стремление к прекрасному непостижимо.А Агнесса вновь вспоминала пронзительно-багровые закаты степей, солнце, встающее над горами, — весь этот удивительный мир, ради которого стоит жить и центром которого был для нее Джек, его любовь к ней и ее — к нему. Но — иной раз думалось ей — существует и другая жизнь, сейчас проходящая мимо, жизнь, в которой есть новые книги и ноты, театры и балы, верховые прогулки, красивые платья, интересные встречи, приемы, да в конце концов просто уютные дома, хорошая еда — все, от чего она добровольно отказалась. Сейчас она все-таки признавала, что неплохо было бы слить воедино эти два мира Она не хотела думать и не думала об Аманде, подсказывавшей верный путь; с ней был Джек, она любила Джека, она всегда считала, что в ее жизни может существовать лишь один-единственный мужчина, первый и последний, в руки которого она отдала свою судьбу.Назавтра Агнесса проснулась позднее обычного — возможно, оттого, что снились ей призрачно-прекрасные, светлые сны. Она знала: так бывает иногда — уютно, блаженно, просыпаться не хочется, и сознание из последних сил, кажется, цепляется за ускользающие в туманную обитель обрывки сновидений, с которыми не желает расставаться душа. Пересказывать сны трудно, столь волшебны бывают они, богаты оттенками, как и чувства… Это стихия сердца, а не слов: под влиянием их можно находиться и день, и два, бессчетное количество раз возвращаясь к одному и тому же поразившему образу. И она думала тогда: «Сны — не предсказатели судьбы, но утешители и ранители наши».Поднявшись, взялась за ставшие привычными домашние дела: навела порядок в комнате, накормила Керби… А сама все размышляла, находясь во власти видений. Постепенно в ее полной мечтаний душе образовалась какая-то, пусть маленькая, но все же ощутимая пустота. Нечто подсказывало ей: таких, как она, этот край не встречает счастьем, иным покоряется он. И люди здесь другие, и другие законы, если они существуют вообще, и все идут к одному-единственному Богу — Золоту, каждый со своей молитвой, но в единой цели — разбогатеть, сделать покорной жизнь, обуздать судьбу.Ее раздумья прервал приход Гейл. Соседка была не в духе: едва поздоровавшись, бесцеремонно присела на стул и, помолчав с минуту, проговорила мрачно:— Как дела?Агнесса пожала плечами.— Ничего.— Ты так любишь заниматься хозяйством? — сказала Гейл, наблюдая, как Агнесса стирает белье. Оно было тонким и изящным, оставшимся с прежних времен, еще не успевшим износиться. Теперь Агнесса, конечно, не смогла бы купить такого. Гейл глядела с интересом: это приоткрывало завесу над тайной, почему Джек живет с Агнессой; он казался мисс Маккензи симпатичнее и приятней своей избранницы. Видно, она не так проста, как думается!— Я делаю это, потому что так нужно.— А я вот так не могу!Она посидела молча, потом махнула рукой и отвернулась. Заметив это, Агнесса оставила работу и подошла к соседке.— Что-нибудь случилось? Гейл! — мягко позвала она.— Нет! Просто надоело все. Скука. Даже вы ко мне не зайдете: ни ты, ни Джек.— Джек работает, а я…— Агнесса запнулась, подумав, что у нее просто не было такого желания.— А, все равно! — не дослушав, произнесла Гейл. — Чтобы у меня изменилось настроение, нужно просто уехать отсюда, а больше тут ничем не поможешь!Агнесса так и не вернулась к своей работе, не считая удобным заниматься этим при посторонних. Гейл же встала, подошла к камину и заметила стоящий на каминной полке портрет в скромной рамке.— Это что за парень? — спросила она, взяв портрет в руки. Потом взглянула на Агнессу. — Твой брат?— Мой отец.— Отец? Ему тут от силы лет двадцать пять.— Да, он погиб молодым.— Жалко. Глаза у вас совсем одинаковые… А я своих родителей сто лет не видела. И не пишу с тех пор, как уехала из дома. Отец, может быть, умер… Младшая сестренка школу окончила…— Ее голос был печален, но говорила она спокойно, а выражение лица оставалось безразлично-пустым.Она поставила портрет на место и умолкла. В это мгновенье она показалась Агнессе покинутой, как те блеклые огни на покрытой снегом равнине.— И вы никогда не вернетесь туда?— Нет. Я им теперь не нужна… такая.А Агнесса вспомнила серый особняк, который так и не стал для нее домом. Она отправила несколько писем Терри, впрочем, сильно сомневаясь в том, что они достигнут адресата. Извинялась за внезапный побег, старалась успокоить служанку, писала, что вполне довольна своей судьбой, а что касается трудностей, так это — явление временное, и выражала надежду на то, что они когда-нибудь увидятся. Теперь она, пожалуй, хотела бы написать и Аманде, но что?.. Она так и не смогла придумать.— О чем задумалась? — услышала она голос Гейл и встрепенулась.— Так, ни о чем.— Ни о чем? Послушай, Агнесса, я задам тебе один вопрос, можно?— Пожалуйста.— Почему вы не обвенчаны с Джеком?Агнесса подняла глаза. Гейл улыбалась столь же естественно, как и в первую минуту их знакомства.— Я не хочу говорить об этом, — твердо произнесла Агнесса, с отчуждением глядя на Гейл.— Не обижайся. Прости. Я такая дурная, вечно говорю все напрямик, особенно когда чего-то не понимаю.— Я не сержусь, — коротко ответила Агнесса. — Просто не хочу об этом говорить, — повторила она.— Не будем, — заверила Гейл и тут же добавила: — Только есть такие вещи, о которых стоит позаботиться, особенно женщине. Ведь если у тебя, скажем, родится ребенок, он будет считаться незаконнорожденным, верно? Ты думала об этом?— Нет, — прошептала Агнесса, не глядя на нее.— Подумай.Агнесса молчала. Она знала, что Гейл права. Она не чувствовала себя готовой к материнству, но они с Джеком вместе уже полгода, и ребенок может родиться, хотят они этого или нет. Джек сам незаконнорожденный, вряд ли он пожелает, чтобы так же вступили в мир его сын или дочь! И Агнесса решила при случае поговорить с ним на эту деликатную тему.— А знаешь, зачем я пришла? — неожиданно сменив тон, сказала Гейл. — Ты не желаешь пройтись по поселку? Я не хочу идти одна, может, составишь компанию?— Пойду, — вопреки своим размышлениям отвечала Агнесса, — только мне нужно закончить дела.— Ладно! — согласилась Гейл. — Я не буду тебе мешать. Когда справишься, зайди за мной!На том они и расстались.Не прошло и часа, как Агнесса и Гейл были в центре поселка. Обе одетые в полушубки: Агнесса — в серый, Гейл — в рыжий, на ногах высокие сапоги; рядом важно вышагивал Керби — крепко намотала на руку поводок, предупреждая попытки пса своевольничать. Впрочем, при желании Керби мог спокойно утянуть за собой и трех таких хозяек.У салуна, как всегда, собиралась толпа. Девушек задевали, слышались шутки и смех. Гейл то и дело окликали по-приятельски с разных сторон, она едва успевала отвечать на приветствия. Мимо пронесся всадник на вороном коне; увидев Гейл, он остановился и, развернув лошадь, подъехал к девушкам. Всадник этот был совсем еще молод, не старше Агнессы; одетый не без франтовства, он непринужденно сидел на легконогой капризной лошадке, сдерживая ее твердой рукой. У него было тонкое бледное лицо надменного красавца, баловня судьбы и любителя развлечений. Из-за пояса всадника выглядывал изящный револьвер без кобуры.— Добрый день, мисс Гейл! — крикнул он с коня.— Привет, Генри!— Что это с вами за куколка? — продолжал он. — Может, познакомите?Гейл махнула рукой.— Обойдешься! — произнесла она сквозь зубы, даря ему улыбку. — Проезжай давай!— Как знаете! Счастливой вам прогулочки! — бросил он на прощание и стегнул лошадь.У входа в салун стояли двое молодцов с туповатыми лицами и яростно обсуждали подробности только что произошедшей в салуне драки. Но и они заметили девушек.— Здравствуйте, мисс Маккензи! — воскликнул один из них, а другой уставился на Агнессу; в глазах и голосе обоих читались известная почтительность и восхищение.— Здравствуйте, здравствуйте! — ответила Гейл, торопять пройти мимо. Потом проговорила негромко: — Как вы мне все, черт возьми, надоели!Когда они выбрались наконец из столпотворения, она облегченно вздохнула и пояснила Агнессе:— Это все, так сказать, приятели моего приятеля. Потому-то я и не люблю здесь бывать, что приходится встречаться с ними.— Они ищут золото?— Да они бездельники! Им больше везет, чем нормальным людям, но посмотри, что они делают со своим золотом: пропивают, проигрывают в карты…— И в сердцах закончила: — Идиоты!..— А вы бы что сделали, будь у вас золото? — спросила Агнесса.— Я? Купила бы дом, как королева… Может быть, открыла бы магазин или ресторанчик… А замуж?.. Нет, замуж я бы не вышла. Куда приятнее самой всем распоряжаться. Да и преданной жены из меня не выйдет! — Она говорила с подчеркнутой легкостью, так что Агнесса не смогла понять — всерьез или нет.Они остановились на окраине поселка, за границей которого начинался седой лес. Керби рвался с поводка, и Агнесса отпустила его.Они с Гейл обе стояли на краю снежной равнины, слушая, как вдалеке тоскливо взвывает ветер. Гейл повернулась к Агнессе; в лица их, не заслоняемые ничем, летел слипшийся хлопьями снег.— Джек — твоя первая любовь? — спросила Гейл. Черные волосы ее сдувались ветром назад, обнажая лоб и виски, и четкие линии лица казались резкими; в этой девушке скрывались страстность и сила, но одновременно какая-то непонятная опустошенность души, и оттого взгляд ее временами становился тяжелым, странно прилипающим к тому, на что смотрели эти карие немигающие глаза.— Да, — просто ответила Агнесса.— Вы очень любите друг друга?Их взгляды встретились.— Очень.— А если он вдруг тебя бросит?Агнесса молчала, и Гейл, угадав враждебность, рассмеялась недобро.— Не знаешь, как это бывает? Да, если женщина влюбляется в первый раз, то всегда думает, что этого не может быть! Но не ты первая, не ты последняя!— Вы уверены, что со мной это случится? Почему? — резко произнесла Агнесса, внезапно обретая способность защищаться.— Вовсе я не уверена, откуда мне знать! Я вот сама еще не любила никого и, наверное, не полюблю! — Она говорила громко, отрывисто произносила слова, словно злясь на кого-то и бросая кому-то вызов. — Просто жизнь отнимает у нас то, что по-настоящему дорого, а того, что могло бы сделать нас счастливыми, не дает почти никогда!Агнессе стало не по себе от этих разговоров. Она подумала об одиноких вечерах, когда с содроганием заползала в холодную постель и долго лежала, свернувшись калачиком, недвижимая, стараясь согреться, и о других вечерах, когда Джек был с нею, но это тоже не всегда доставляло радость, потому что она знала: завтра снова грядет разлука. Уже тогда она почувствовала непоколебимость влияния прошлого и будущего на настоящее, влияние событий минувших и мыслей о том, что свершится; оно было узким пространством между двумя огромными окнами, из которых лился свет. Но будущее Агнесса предсказывать не умела.Больше Агнесса и Гейл не разговаривали.В доме, куда они вскоре вернулись, девушка-служанка, подметавшая лестницу, испуганно шарахнулась то ли от расшалившегося Керби, то ли от мрачной Гейл.Девушка эта, Элси, была сиротой и чуть ли не с рождения жила на прииске. Врожденная робость боролась в ней с инстинктом начинающей кокетки, развитию которого немало способствовали наблюдения жизни: бесконечные разговоры одного и того же уровня, развлечения обитателей поселка, интересы которых редко выходили за рамки того, что успела увидеть, гуляя с Гейл, Агнесса и о чем говорила Гейл. Ум Элси находился в низшей стадии развития, но это отнюдь не мешало ее стремлению подражать увиденному. Нередко, убирая комнаты, она останавливалась у зеркала и пыталась воспроизвести то чей-то соблазнительный взгляд, то изящный поворот головы. Элси жила в мечтах о преклонении со стороны мужчин, часто и подолгу думала о тех временах, когда и она станет вдруг похожей на одну из тех надменных красавиц, вслед которым оглядываются и к ногам которых возлагают капиталы золотоискатели. Случалось, в ответ на ее жалкую улыбку некоторые мужчины с добродушной снисходительностью трепали девушку по щеке, но никому и в голову не приходило уделить большее внимание этой замухрышке: слишком уж ничтожной казалась такая подачка.Сейчас Элси смотрела на вошедших. Агнесса ей просто нравилась, хотя бы потому, что всегда держалась приветливо и иногда даже здоровалась первой, а Гейл была ее идеалом — такая красивая, независимая и, конечно же, очень счастливая,— Что встала на дороге! — Маккензи грубо оттолкнула Элен. — Пройти нельзя!Девушка, боязливо глянув, шмыгнула под лестницу. Агнесса посмотрела ей вслед.— Зачем вы с ней так? — сказала она, поднимаясь по лестнице.Гейл остановилась и, поглядев сверху вниз, насмешливо сжала губы.— Знаешь, Агнесса, я не люблю, когда у меня путаются под ногами. ГЛАВА III Прошла неделя. Агнесса понемногу привыкла к новой жизни, дому, вынужденному одиночеству в те дни, когда отсутствовал Джек. В поселок Агнесса больше не ходила, ни одна, ни с Гейл, которая перестала навещать соседку. В свободное от домашней работы время девушка перечитывала книги и мечтала, теперь уже, правда, больше о земном: о том, чтобы Джеку посчастливилось найти хотя бы немного золота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44