И не только ей (быть может, и впрямь грешной во многом), но и Джессике… Или она мало боролась и сразу смирилась? Агнесса стиснула испорченные работой ладони и на миг свела брови в одну строгую скорбную линию: что ж, если надо, она будет бороться еще! Ибо знала, чувствовала и верила: это еще не конец, еще не конец…Джессика и дочка незнакомой дамы с любопытством смотрели друг на друга, не решаясь, однако, заговорить. Джессика первой нарушила молчание.— Это твои куклы, девочка? — спросила она, кивая на коляску.— Мои.— А как тебя зовут?— Майра, — девочка отвечала застенчиво и тихо.— Меня — Джессика. Давай играть вместе!Джессика взяла новую знакомую за руку — и девочки направились к скамейке.Агнесса встала и на всякий случай привязала Керби. Соседка улыбнулась.— Сколько вашей дочке?— Пять. А вашей?— Столько же.Они разговорились. Молодая женщина жила в одном из тех сказочных особняков, чьи чудесные фасады украшали центральную улицу города. Кроме Майры, она имела годовалого сына, на время прогулки оставшегося на попечении няни. Делами мужа интересовалась мало, смысл ее жизни, как поняла Агнесса, заключался в заботе о доме и семье. Агнесса смотрела на нежное личико соседки и думала о том, что по-настоящему прекрасной может быть только женщина любящая и любимая, ибо лишь любовь озаряет глаза таким светом, делает движения такими грациозно-плавными, а улыбку — такой открытой и счастливой.Пока они говорили, девочки дружно играли в куклы. Потом Джессика подошла к Агнессе и попросила:— Мама, отвяжи Керби! Он будет играть с нами.— Керби любит детей, — сказала Агнесса своей собеседнице.Джессика обняла пса за шею.— Иди сюда! — позвала она Майру. — Керби очень добрый. Не бойся.Девочка несмело подошла. Женщины, глядя на детей, улыбались.— Керби может покатать тебя на спине, — сказала Джессика. — Мамочка, посади Майру на Керби!Майра вопросительно посмотрела на мать. Та поднялась со скамейки, но Агнесса опередила ее, приподняла девочку и посадила на спину собаки.— Керби, Керби! — звала Джессика.Собака двинулась с места и пошла по дорожке. Майра сидела, не шевелясь, свесив ноги по бокам пса,и улыбалась с восхищением и страхом.А Джессика сияла от счастья.Обратно шли, весело болтая. Потом Джессика вдруг замолчала и, подумав о чем-то, объявила:— Мама, знаешь, я хочу куклу.Агнесса поняла, в чем дело.— У тебя есть кукла, — сказала она. Джессика посмотрела на нее разочарованно.— У меня одна — и старая. А я хочу много. Агнесса замедлила шаг.— Видишь ли, доченька, я сейчас не могу купить тебе куклу. Помнишь, мы купили туфельки…— Кукла нужнее, — перебила девочка, — пусть бы лучше куклу!— Подожди немного, Джесс, у меня сейчас нет денег. Вот пройдет немного времени, и мы опять сможем что-нибудь купить, тогда и будет у тебя новая кукла.Джессика нахмурилась. Она силилась что-то понять.— А Майре все время дарят кукол. У нее дома их знаешь как много! И игрушки всякие.— Зато у тебя есть Керби. Это получше любых игрушек, многие дети мечтали бы иметь такого друга.С этим Джессика не могла не согласиться. Но ей хотелось все выяснить до конца.— А у Майры — маленький братик! Совсем маленький. Вот такой. — Она показала рукой, какого роста братик. — Он даже говорить не умеет! Мама, а братика мы можем купить?Агнесса покачала головой.— Ну да, — понимающе кивнула девочка. — Братик ведь больше куклы!Улица сделала поворот в рабочие кварталы и сразу стала грязнее, уже; серые домишки словно бы навалились друг на друга и поддерживались, казалось, лишь рядами натянутых между этажами веревок.Впереди на мостовой столпились люди. Что-то случилось, какая-то повозка не могла проехать, слышались окрики, из окон верхних этажей выглядывали привлеченные шумом люди, и любопытство сразу исчезло с их лиц: ничего особенного не произошло, просто на дороге пала лошадь, загородив узкий проход, и это вызвало скопление повозок и людей.— Оттащите вы клячу в сторону! Снимите упряжь, — распоряжался кто-то.Агнесса хотела пройти стороной, но Джессика заупрямилась.— Хочу посмотреть, что там!Агнесса и сама не знала причины столпотворения, поэтому не стала упорствовать, и они замешались в толпу.Еще живая, лошадь лежала на боку, страдальчески вытянув шею; впалый живот ее судорожно вздрагивал, с губ срывались и падали темные капли, а в больших глазах светились слезы укоризны и печали.— Что с лошадкой? — озабоченно произнесла Джессика, стремясь подойти поближе.Она остановилась как раз напротив головы коня и несколько мгновений не отрываясь смотрела в умирающие глаза, потом внезапно прижалась к матери — Агнесса ощутила частое биение маленького сердца, и перед ней промелькнули картины ее собственного детства: она навсегда запомнила то чувство, испытав которое, ребенок делает первый шаг во взрослый чуждый мир; детство не кончается, оно еще будет длиться долго, но шаг уже сделан, и он не забудется никогда, шаг этот — первое познавание того, что в мире есть смерть.— Пусть лошадка встанет! — умоляла Джессика, словно мать могла совершить чудо.Она протянула вперед свои ручки, и они показались Агнессе здесь, среди грязных улиц, лепестками цветка, нежного, хрупкого цветка, который так просто сломать невзначай и так трудно вырастить и сохранить.— Она обязательно встанет, моя маленькая, — сказала она, ласково увлекая за собой девочку и выводя ее из толпы.Как всегда, ей удалось успокоить дочь, но сама она уже не могла обрести равновесия: как долго Джессика будет верить в нее, как в добрую волшебницу, способную в любом случае найти выход к свету? Агнесса подумала о том, что сама в детстве не имела рядом такого человека: мать не была для нее матерью в этом смысле, а отца она не знала вовсе. И тут пред нею предстало внезапно страшное откровение: она в чем-то повторяла историю Аманды, их судьбы в отдельных моментах были сходны. Обе стремились к своему счастью, и уделом обеих стало одиночество…«Но с Джессикой будет иначе, — подумала Агнесса, — я сумею стать для нее настоящим другом на всю жизнь и постараюсь сделать все, чтобы защитить малютку от жестокой судьбы. Моя девочка никогда не будет одинока». ГЛАВА IV Дождь лил с утра, и к вечеру улицы сделались похожими на непросохшую акварель: размыто-туманные, с длинными линиями домов, ползущими силуэтами деревьев и людей. Было ветрено, тучи текли по небу, мрачные, смутно напоминающие что-то, едва различимое сквозь серую сетку дождя. Вода пузырилась на мостовой, сливаясь в лужи: было холодно и как-то по-особому неуютно.Керби сидел под дождем с терпеливой неподвижностью и, подойдя ближе, можно было заметить, что весь он, от носа до кончика хвоста, дрожит мелкой дрожью, но глаза его как всегда упорно смотрят в одну точку — маленькое боковое окошко ресторана. Вода стекала с ушей, морды собаки, струилась по промокшей спине: шерсть слиплась и лежала тяжелым пластом.Когда до конца смены оставалось часа три, Керби не выдержал: встал и отправился на задворки находящегося напротив магазина; там под небольшим навесом пес укрывался в дни ненастья. Отряхнувшись, он улегся на землю и свернулся калачиком, по-щенячьи уткнув нос в свой собственный мокрый живот.Агнесса закончила работу чуть раньше обычного; вышла из ресторана, постояла на крыльце — ждала, не пройдет ли дождь. Зонта у нее не было, ждать долго она не могла и потому, спрятав руки в карманы, подняв воротник, шагнула под ливень. Она сразу почувствовала, как намокли ботинки: вода просачивалась сквозь потертые подошвы, обволакивая ноги неприятной холодной сыростью.Агнесса решила, что Керби убежал от непогоды домой, и пошла по улице одна.Вскоре она очутилась в безлюдных переулках. Это не пугало Агнессу — она шла по своему обычному пути.Прозрачные змейки дождя ползли по лицу, мокрая юбка облепила ноги. Агнесса быстро наклонилась, одернула подол, выпрямилась и — отшатнулась от неожиданности: перед ней сияли четыре золотых квадрата. Одновременно над ее головой появился черный зонт.— Добрый вечер, мисс Митчелл, — улыбался Хотсон.Агнессу удивило, что он запомнил ее имя. Очевидно, он нарочно поджидал ее в безлюдье. Что ему нужно?— Вы вся промокли. — В его голосе слышалась тщательно подчеркиваемая забота.Они пошли рядом.— Вы далеко живете? — осведомился Хотсоп. — За углом меня ждет экипаж. Я подвезу вас?— Благодарю, — сдержанно отвечала Агнесса. — Но я почти пришла.— Тогда позвольте вас проводить.Он спрашивал ее о чем-то, она отвечала, но мысли ее были о другом: она чувствовала, что этого человека следует опасаться.— …для вашей дочери, — услышала Агнесса конец фразы. Она постеснялась переспросить, но вскоре поняла: в руках Хотсон нес коробку, теперь он открыл ее и извлек на свет большую золотоволосую куклу.Агнесса представила себе ослепленные счастьем глаза Джессики, ее радостный смех.— Я не могу взять это, — твердо сказала она. Золотые квадраты исчезли. Наступила пауза.— Не нужно отказывать в удовольствии своему ребенку, — с нажимом произнес Хотсон. — Ваша девочка будет рада. Возьмите.— Нет-нет… спасибо.Он не стал настаивать; глядя на идущую рядом девушку, оценивающе прищурил глаза.Ливень стих. В рабочем квартале на улицах была непролазная грязь. Хотсон брезгливо поморщился.— Куда смотрят городские власти? Непонятно. Давайте руку, мисс Митчелл. Дайте же!Он насильно взял девушку за руку и, хотя она тут же испуганно освободилась, успел с наслаждением сжать нежные косточки.Агнесса недоумевала: что же все-таки нужно от нее, бедной женщины, этому хорошо одетому, состоятельному на вид господину? Она опять глянула на него: ему было не меньше сорока, он был довольно высокого роста и уже начинал полнеть, что, впрочем, при его представительности не казалось неуместным, как и притягивающее взор золото улыбки. Но Агнесса вспомнила улыбку другого человека, и сразу стало понятно, что Хотсон по сравнению с ним — ничтожество. И душа ее вмиг наполнилась тягостной тоской и непонятным раздражением против этого самоуверенного господина.— Зачем вы провожаете меня?Он улыбнулся на сей раз одними губами и не ответил. Заговорил о чем-то незначительном, а потом спросил как бы между прочим:— Не хотите, мисс Митчелл, переехать на другую квартиру?— Нет…— произнесла она, обдумывая смысл его слов.— Отчего же? Я думал, мы с вами договоримся.— Не понимаю, о чем вы…— прошептала Агнесса от растерянности, потому что начала догадываться о смысле его предложения.Он рассмеялся.— Ну, мисс Митчелл!.. — Она молчала.— Хорошо, подумайте до завтра. — Хотсон снова стал серьезен. — Предложите условия сами. Надеюсь, мы поймем друг друга. До встречи.Он удалился не спеша, оставив ее на обочине скользкой дороги. Она шла вперед, дрожа то ли от холода, то ли от сознания своей беззащитности, предчувствуя унижения, волнение и стыд.На следующий день все так же лил дождь, и Керби с утра лежал на задворках магазина.Агнесса не успела опомниться, а поджидавший ее Хотсон уже простер над нею свой черный зонт.— Здравствуйте, мисс Митчелл.— Здравствуйте, — ответила, она и, глядя ему в глаза, добавила решительно:— Не провожайте меня. И не преследуйте больше, я не хочу видеться с вами.— Да? Ну что ж… Идемте, мисс Митчелл, мне нужно вам еще кое-что сказать, — ничуть не удивившись, быстро произнес он и, не слушая Агнессу, насильно повел ее за угол ресторана.— Вы поедете со мной, — проговорил он, взяв девушку под локоть.— Куда? — спросила она спокойно.— Ко мне.На лице Агнессы промелькнула легкая усмешка.— Я вас не понимаю.— Скоро поймете.У края тротуара остановился экипаж с черным верхом.— Прошу вас…Агнесса сделала шаг назад.— Я никуда не поеду.Хотсон оглянулся — прохожих не было, схватил девушку и втащил в экипаж. Она опомнилась лишь когда захлопнулись дверцы, а кони сорвались с места.— Что это значит?! Выпустите меня!Он окинул ее снисходительным взглядом.— Это ничего не значит. Будьте благоразумны, сидите спокойно.Она попыталась открыть дверцу.— Хотите выпрыгнуть? — поинтересовался Хотсон. Бросив на него пронзительный взгляд, Агнесса выпрямилась.— Послушайте, — стараясь сдержать дрожь в голосе, заговорила она, — как вы смеете принуждать меня ехать куда-то?! Что вам нужно?— Ничего особенного. Я просто хочу с вами поговорить.— Говорите, я слушаю. — Он отмахнулся.— Не здесь! Не волнуйтесь, я потом отвезу вас домой.Он взял ее за руку, но Агнесса вырвалась, отпрянула в угол и, сжав кулаки, приготовилась защищаться, Хотсон расхохотался.— О, мисс Митчелл, как вы забавны!— Найдите себе для забавы что-нибудь более подходящее, — холодно ответила она и отвернулась к окну.Стемнело. Агнесса старалась запомнить дорогу, но сквозь дождь и тьму ничего нельзя было разглядеть. Ей показалось, что они выехали за город, и она встревожилась еще больше.— Куда вы меня везете? — спросила она немного погодя.— Мне бы хотелось показать вам свой загородный дом, Агнесса.— Мисс Митчелл, — поправила она.— Вы излишне строги, дорогая, — заметил Хотсон.Агнесса замолчала, ожидая конца пути. Она продолжала томиться тоской и страхом перед нарастающей опасностью, но не менее сильными были возмущение и злоба. Она беспокоилась о Джессике, оставленной у соседки.— Скоро остановимся? — резко спросила она, не поворачиваясь.— Сейчас, вот, уже приехали.Хотсон вышел первым и подал Агнессе руку, но она отклонила его помощь и спустилась на землю сама.Пахло мокрой травой, проселочная дорога петляла меж полей, уходя к горизонту. Край неба очистился от туч и нежно голубел вдали. Кругом не было ни души; Агнесса не могла даже предположить, в какой местности они находятся.Неподалеку темнело обнесенное каменной оградой строение.Хотсон отворил железную калитку.— Входите, мисс Митчелл.Упираться было бессмысленно. Она вошла во двор, поднялась на крыльцо. Хотсон открыл стеклянную, дверь, зажег свет, и Агнесса очутилась в огромной гостиной.— Присаживайтесь, мисс Митчелл. Я сейчас вернусь.Он исчез. Через минуту Агнесса услышала цокот копыт и похолодела: Хотсон отпустил экипаж. Из-за охватившего сердце волнения она не могла как следует рассмотреть убранство комнаты: заметила только большие окна, завешенные красными тяжелыми шторами, диваны, покрытые чем-то золотистым; на стенах висело множество картин в богатых рамках.— Как вам нравится моя обитель? — спросил Хотсон, войдя в зал. Потолки были высокие, и голос звучал, как в храме. — Здесь еще пять комнат. Хотите взглянуть?— Зачем вы отпустили экипаж? — Он сделал вид, что не расслышал.— Я редко бываю здесь — в основном летом, так что в данное время прислуги тут нет. Но ничего, я сам поухаживаю за вами. Что будете пить?— Зачем вы отпустили экипаж? — повторила Агнесса. — Вы знаете, я должна вернуться домой!— Вы вернетесь. Но не ехать же на ночь глядя! И неужели вы думаете, что я привез вас сюда затем, чтобы сразу отвезти обратно?— Прошу вас, отпустите меня! — воскликнула она в отчаянии и тут же поняла окончательно, что не вырвется отсюда.Хотсон налил в рюмку янтарно-желтого вина.— Мисс Митчелл, вы — бедная, одинокая женщина, которая…— Я не бедная и не одинокая! — перебила Агнесса, вставая.Он опередил ее: подошел к двери и повернул в замке ключ.— Я еще раз повторяю: будьте благоразумны!— Что вы делаете? Что вам нужно от меня?— Пейте. — Он придвинул к ней рюмку по резному низкому столику. — И сядьте к огню. Ваша одежда вымокла под дождем.Агнесса не двигалась, только опустила глаза, чтобы не видеть четырех золотых квадратов.— Я уже спрашивал вас, — продолжал он спустя мгновение, — не желаете ли вы переехать на другую квартиру. Вы ответили отказом. Но вы бедны, не отрицайте, и одиноки — это мне тоже известно. Вы спросите, почему я выбрал именно вас? Сам не знаю. Вы мне приглянулись, очередной каприз, только и всего! Раньше мне нравились женщины иного круга, а в последнее время меня потянуло к таким, как вы. Впрочем, вы другая, вы где-то посередине — это уж совсем что-то новое, потому так притягивает меня. Хотя, что я вам рассказываю! Не стройте из себя наивную девочку, вы прекрасно все понимаете. Я предлагаю условия, наверное, более выгодные, чем те, которые предложит вам кто-либо другой. Вы можете жить где угодно, это ваше право, хотя я мог бы снять для вас хорошую квартиру. Вы сегодня же станете моей и получите на первый раз неплохую сумму. Надеюсь, вы мне понравитесь, и мои условия вас тоже устроят.— Я заявлю в полицию, как только вернусь в город, — сказала Агнесса, стараясь собрать остатки самообладания. — И попробуйте тронуть меня — я позову на помощь!— Да, но обратите внимание: мы здесь одни… Тот, кто привез нас сюда, будьте уверены, против меня не покажет, а больше нас никто вместе не видел. Нет, моя милая, в любом случае поверят мне, а не вам. А я, — он рассмеялся, — уж найду, что сказать.Агнесса заметно побледнела, но в остальном внешне казалась спокойной.— Я чувствовала, что вы не такой, каким хотите казаться!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44