— Да, но я вряд ли смогу отказать, если она все-таки будет настаивать. Возможно, она совсем неплохая, я просто не привыкла… Когда девушка ведет себя так…— Ты права, конечно, — сказал Джек, а Агнесса вдруг поняла: не ей в ее положении рассуждать о том, чего не должна делать девушка. И Гейл, наверное, три года назад была скромнее, просто Гейл обогнала ее… вернее, шла чуть впереди…Агнесса опечаленно опустила глаза и, чтобы отвлечься от тягостных мыслей, спросила:— Скажи, Джекки, много времени потребуется для того, чтобы добыть достаточное количество золота?— Не знаю, Агнес, как повезет!— Мне бы не хотелось задерживаться здесь надолго, а тебе?— Мне тоже… Ничего, моя маленькая, все будет хорошо. Ну, скажи, что веришь!— Я верю, Джек, — не совсем искренне отвечала Агнесса.Гейл вернулась к себе. Заперла дверь, переоделась. Скучая, побродила по комнате, потом решила лечь спать. Она растянулась под шерстяным покрывалом, повернулась спиной к камину, еще хранящему остатки тепла. Постепенно накапливавшееся в ней раздражение перешло в тихую злобу; лежа, она мысленно посылала проклятия зиме, холоду, всему и всем на свете.Когда в дверь негромко постучали, Гейл не испугалась; процедив «кого еще черт несет!», встала и пошла открывать. Она не слышала, как минуту назад к дому подъехал всадник; привязав на заднем дворике сильного породистого коня, он поднялся наверх.На вид ему можно было дать лет двадцать пять. Лицо — самое обыкновенное, одежда — тоже, лишь выражение темных глаз — внимательное, но золотоискатели, как правило, слыли людьми неробкого десятка — словом, в человеке этом не было ничего примечательного.Гейл, увидев его, не удивилась; на лице ее возникла маска равнодушной лени.— Привет. Заходи, — сказала она спокойно и пропустила гостя.— Привет, Гейл, — ответил он, оглядывая комнату и хозяйку. — Что, не рада?— Перестань! — отмахнулась она. — Садись. Сейчас зажгу огонь.— Почему не спрашиваешь, как дела?— Раз ты приехал, значит, все нормально.Он лег на кровать, закинул руки за голову.— Натоптал-то, черт! — воскликнула Гейл. — Обувь снимать надо!— А, у тебя и так грязно. — Он устало закрыл глаза. Гейл стояла посреди комнаты, словно не зная, сесть ли ей или сделать что-то еще; ее каменно-равнодушное лицо скрывало таящуюся внутри холодную ярость.— Где пропадал?— Скучала?Гейл фыркнула.— Скажешь тоже!— Дела были, — произнес он многозначительно и серьезно, — мы там с ребятами…— …и с девочками, — добавила она, усмехаясь.— Ревнуешь, что ли?Гейл повела плечом.— Да по мне хоть гарем заведи — плевала я! Будто не знаю, почему ты поселил меня тут одну: чтобы я не мешала тебе время от времени развлекаться с другими. Не волнуйся, меня не интересуют твои похождения! Я о другом хочу спросить…— Ты-то никого себе не завела? — не дав ей закончить, произнес гость.— Заведешь тут, как же…— неопределенно ответила она, ставя на стол бутылку виски.Гость поднялся, наполнил рюмки.— Не злись, девочка. Я привез тебе деньги и еще кое-что. Иди сюда, взгляни.Гейл подошла.— Что у тебя там?— Вот! — Он показал ей золотую цепочку с выпуклым сердечком посередине.Глаза Гейл ожили, она улыбнулась.— Иди, примерим.— Я сама! — Она проворно выхватила украшение из его рук, повернулась к зеркалу и застегнула цепочку на шее. — Прелесть! Сердце тоже золотое?— Я тебе никогда не дарил фальшивок. Теперь ты должна быть со мной ласкова, — самодовольно изрек он.— Жди! — бросила она. Потом уселась к нему на колени и высоко подняла рюмку. — За что пьем?— За победу над золотыми сердцами!— Идет!Они чокнулись и выпили.— Ну, — сказала Гейл, — рассказывай, как там у тебя!.. — Она говорила легко, но в глубине глаз читалось напряженное ожидание.— Все по-старому. Знаю, почему ты злишься! Опять за свое! Ладно, через месяц уедем, как ты хотела.Гейл недоверчиво усмехнулась.— Пошел ты к черту, Кинрой, ты мне это каждый раз говоришь!— Брось, малышка, я не вру! Уедем, даю тебе слово! Вот увидишь, как будем жить!— Знаешь, Кинрой, — начала Гейл, отодвигая вновь наполненную рюмку, — после того, как ты отдашь мне мою долю, нам лучше расстаться.Он изобразил на лице что-то вроде удивления.— Да? Это еще почему?..— Неужели я тебе не надоела? — Она деланно рассмеялась. — Или ты, может быть, хочешь жениться на мне?Он обнял ее одной рукой.— Могу и жениться…— Я не пойду за тебя! — отрезала она. Кинрой возмутился.— Ого! Не слишком ли ты себя ценишь?А она, не обращая внимания на его слова, продолжала:— Ты человек ненадежный. К тому же, что ни говори, мы порядком надоели друг другу. Короче: я больше не хочу иметь с тобой ничего общего!— Что ж, — сказал Кинрой, жестко глядя ей в глаза своими — темными и блестящими, — если так, то и золота никакого я тебе давать не обязан.Гейл взвилась с места.— Нет, заплатишь!Он холодно рассмеялся.— За что это я должен платить?— Хотя бы за то, что я сижу тут безвылазно уже почти год и даже не гляжу ни на кого! За верность по нынешним временам нужно платить именно золотом!— Я тебя не держал! — разозлился он. — Вот и ехала бы с этим: помнишь, тебе один предлагал, сама говорила. И золота у него было хоть отбавляй! А я бы нашел себе, не беспокойся!Гейл сверкнула глазами.— Не сомневаюсь! — и заметила:— многие предлагают уехать, но становиться содержанкой не в моих интересах: в один прекрасный день меня вышвырнут без гроша, как надоевшую вещь; к тому же, ты знаешь, я не из тех, кто станет смотреть в рот мужчине только потому, что он покупает женщине наряды и безделушки. Нет, я хочу иметь собственное золото и ни от кого не зависеть! Вспомни, Кинрой, именно такое условие я ставила тебе, когда соглашалась ехать сюда. А ты просил меня о верности. Я свое слово сдержала, сдержи и ты свое!— Ты мне нравишься, Гейл, — произнес он, залпом выпив виски. — Черт, а не женщина!.. Не думал я, что ты захочешь порвать со мной после всего, что у нас было.— Признаться, у нас не было ничего хорошего, — ответила она равнодушно, — мы с тобой всего лишь компаньоны, Кинрой.Он расхохотался.— Компаньоны? Ну ты даешь, девочка! Компаньоны! — И прошептал ей со злобой: — Ты-то не лезла под пули, сидела тут…Она вновь сверкнула глазами.— Это занятие не для женщин! Но надо бы, так и полезла б, не испугалась! Стреляю-то я не хуже тебя!— Да, — проговорил он, внезапно остывая, — пусть, я согласен, Гейл. Мне надоело ссориться с тобой, я не за тем сюда приехал…— Он привлек ее к себе. — Гейл!Она раздраженно вырвалась.— Оставь меня!— Брось, Гейл, — в его голосе зазвучали железные нотки. — Пошутили и хватит… Я отдам тебе твое золото и поезжай куда и с кем хочешь…— Поклянись…Кинрой засмеялся.— Клянусь!— Через месяц?..— Да-да, через месяц… Что, мир?..— Ладно, мир.Она снова села и заговорила совершенно инымтоном:— Как поживают ребята? Давно никого не видела.— Ничего, нормально живут. Пока нам везет.— Да уж… Тебе не страшно так рисковать каждый раз, а? Представь, в один момент все может сразу кончиться!— Что толку думать об этом? Каждый из нас рискует, просто не все это понимают. Можно выжить под пулями, а умереть от какой-нибудь простуды, разве не так?— Вот уж не думала, что ты веришь в судьбу, Кинрой! — сказала Гейл. — Это ты-то, такой циничный и бессовестный!Он не рассердился в ответ на ее слова и сказал только:— Да, верю, что тут такого?.. Я знаю: тебе на руку, чтоб меня пришлепнули! Только ведь тогда ты вообще ничего не получишь, ты же не знаешь, сколько у меня и где!— А! — воскликнула Гейл, внимательно следившая за выражением его лица. — Значит, все-таки есть! И небось, полным-полно! Не морочь мне голову, Кинрой!Он рассмеялся.— Я дразню тебя, детка: забавно видеть, как ты сходишь с ума при мысли о золоте! Это для тебя самое главное в жизни, угадал? Больше тебе ничего не нужно!— Ошибаешься, Кинрой, — произнесла она сквозь зубы, — не только золото, не думай! Просто если у меня будет золото, то появится и все остальное.— Ха! Женщина! Ни одна не признается, что живет ради денег и безделушек, а сами — все до одной! — самые корыстные существа на свете!Гейл подошла к зеркалу и принялась разглядывать подаренное Кинроем украшение.— Ради золота, говоришь? — сказала она, накручивая цепочку вокруг пальца. — А какую ты можешь предложить замену? — Она повернулась. — Не стану же я жить ради тебя! Да, ради золота — ради собственной жизни, хорошей жизни, ради себя! Разве это не самое лучшее?Кинрой усмехнулся.— Не самое правильное. Что-то мы заболтались, поздно уже. Кончаем наши споры, а?— Да, — согласилась она. И задула свечу. ГЛАВА II Джек вернулся через три дня, как обещал.На крыльце солнце слепило глаза; словно желая вознаградить за терпение к неулыбчивым серым дням, оно сверкало в подтаявшем снегу, образуя в каждой крошечной, наполненной водой выбоинке маленькое зеркало, сияло в строгих квадратах окон, обливало серебристо-лимонным светом стволы деревьев. Кругом было солнце, и в комнате, дверь которой открыл Джек, оно светило тоже.Агнесса заканчивала мыть полы, Керби бездельничал, развалившись возле кровати. Завидев хозяина, бросился к нему, пересекая комнату, но лапы его разъехались на мокром полу, и он, взвизгнув от досады, шлепнулся на живот в двух шагах от Джека.Агнесса обернулась. Темные длинные волосы ее были собраны в узел, подол юбки подоткнут; увидев Джека, она быстро, почти неуловимыми движениями привела себя в порядок и вслед за Керби устремилась к нему.Он бросил в угол пустую сумку.— Агнес!— Джекки!— Я так соскучился по тебе!— И я!..Это была первая разлука после того, как они сбежали вместе, потому она — такая короткая — показалась нескончаемо долгой.Потом вниманием Джека завладел нетерпеливый Керби.— Как ты вел себя, пес? — спросил Джек, поглаживая собаку.Керби вертелся, подпрыгивал, хватая хозяина за руки. Хитрые глаза его блестели.— Хорошо вел, — ответила Агнесса, снова принимаясь за уборку, — без него мне было бы страшно.Она закончила, села рядом с Джеком и, глядя на него чистыми, цвета осоки глазами спросила:— Как дела, Джекки? Ты, наверное, устал. Работа тяжелая? Ты нашел что-нибудь?Джек нахмурился и ответил неохотно:— Да, нелегко там… И, как видишь, ничего не принес. Я познакомился с одним парнем, он, кстати, тоже живет в этом доме, договорились работать вместе…Он умолк.— Все это не страшно, Джекки, — спокойно произнесла Агнесса. — Не всем же везет сразу — так редко бывает, наверное; тем более, у тебя нет опыта в этом деле. Не огорчайся, пожалуйста!Она сказала так нарочно, чувствуя, что должна его поддержать; у нее мелькнула мысль о том, что в ожидании она окажется, пожалуй, терпеливее и сильнее.Джек улыбнулся ей и спросил совсем по-иному:— Никуда не ходила?— Нет.— Хочешь пойдем сегодня осматривать поселок?— Хочу.— Я пойду завтра снова, может быть, дней на пять, — сказал он немного погодя. — Извини, Агнес, ничего не поделаешь!Она согласилась, и больше они об этом не говорили.Равнину застилали снега. Везде царила белизна: белая земля, белое низкое небо, белые деревья; она заставляла всматриваться в горизонт в безнадежных поисках уцелевшей частички жизни.Путники взошли на крутой холм, с вершины которого была видна округа. Вдали, на старательских работах, курились одинокие костры; с расстояния они почему-то казались безнадежно покинутыми, жалкими.— Вот, я был там. — Джек показал вниз.Агнесса прищурилась, пытаясь определить указанное Джеком место.— Нет, правее, к реке, — сказал он, следя за ее взглядом. — Не стоит идти туда сейчас.— Куда же мы пойдем?Пока они говорили, Керби изо всех сил старался привлечь к себе внимание. Он был доволен прогулкой едва ли не более всех. Четвероногий искатель приключений обнаружил в снегу немало неведомых следов. Напав на очередной, он быстро-быстро разрывал лапами снег и совал туда влажный, любопытный нос. Случалось, ему чудились звуки, похожие на писк полевок, и тогда он, радостно взвизгивая, пытался преследовать таинственные существа.Услыхав зов хозяев, поднимал облепленную тающими снежинками морду; тряхнув ушами, бросался вперед сильными прыжками. Удивительно: тяжелыелапы его, казалось, почти не погружались в снег, он будто скользил по земле, оставляя за собой легкое облачко снежинок, и палевые пятна его шерсти огненно мелькали на фоне белизны.Подбегал к Агнессе и Джеку, хватал их за ноги, наскакивал сзади, забавляясь тем, что от подобной шутки хозяйка и даже хозяин сразу летели в снег, где он мог беспрепятственно трепать их за одежду. Он не страшился наказания, тем более что ему многое прощалось. Хозяева, как он успел заметить, сами вели себя не лучше.— Что, Керби, поваляем нашу принцессу в снегу? — спрашивал Джек, насмешливо поглядывая на Агнессу.— Вы — меня? — Она снисходительно смотрела на них. — Да я убегу от вас в два счета!— Как бы не так! — возразил Джек, медленно подступая к ней.Керби внимательно следил за хозяином, готовый сорваться с места. Агнесса же, отступив на шаг, подняла с земли палку, по-мальчишески размахнулась и, забросив ее далеко в снег, приказала:— Неси, Керби!Пес кинулся выполнять поручение, а Агнесса вдруг замерла, прижав руки к груди.— Что я наделала! Смотри, Джек!Джек быстро оглянулся назад, и Агнесса, воспользовавшись этим, со всех ног кинулась бежать с холма, оглашая пространство счастливым смехом. Ей удалось выиграть расстояние — преследователи остались далеко позади. Воздушный вихрь захватил ее и словно на крыльях понес к подножию холма.Обиженный Керби летел с горы стрелой; он первым настиг беглянку. Через пару секунд подбежал Джек, и вдвоем они вмиг превратили Агнессу в снежный ком. Она отбивалась, потому в снегу вывалялись все трое, а затем Агнесса и Джек, смеясь, отряхивали друг друга, и Керби носился вокруг них.В поселке они взяли пса на поводок и пошли по главной улице, по пути рассматривая лавки, жилые дома, салуны. Приисковый же люд глядел на незнакомую троицу: в волосах, на одежде людей, в шерсти собаки сверкали, подобно алмазам, не успевшие растаять снежинки, а глаза молодой пары сияли сильнее, чем золото, сияли неповторимым светом, зажженным юностью, и ни Агнесса, ни Джек не задумывались над тем, что сейчас они, возможно, счастливы тем самым счастьем, лучше которого им никогда уже не изведать.Через четверть часа они были дома. Агнесса с собакой поднялась наверх, а Джек, встретив во дворе своего напарника, остановился договориться о завтрашнем дне. Это не заняло много времени; Джек собирался уже пойти в дом, когда увидел вдруг Гейл. Она, в свою очередь заметив его, помахала рукой.Он подождал, пока она приблизится.— Привет! — Гейл улыбнулась ему как старому знакомому.— Здравствуй.— Откуда идешь? — спросила она.— Мы с Агнессой осматривали поселок, — ответил Джек. — Ты что это?.. — с усмешкой кивнул он, заметив в руках девушки небольшой револьвер.— Я-то? — дерзко улыбаясь, переспросила она и сказала: — Упражняюсь в стрельбе.— И часто ты так упражняешься?— Да, частенько. А что?..— И хорошо стреляешь?Гейл смерила его взглядом.— Получше тебя!Он недоверчиво улыбнулся, и глаза Гейл вспыхнули огнем азарта.— Хочешь, докажу? — небрежно произнесла она. — Хоть сейчас. У тебя есть время?— Немного есть.— Тогда пошли!Джек пошел. Эта девчонка с ее наигранными вызывающими манерами, нарочито подчеркиваемой смелостью и свободой показалась ему интересной. Она, очевидно, была из среды малообразованных и бедных людей, просто кое-чего повидала в жизни и еще, по-видимому, очень ясно представляла себе свою цель, хотя и у нее, конечно, могли быть иллюзии.— Когда не видишь вокруг себя настоящих мужчин, поневоле всему научишься, — говорила она, шагая рядом с Джеком. Потом, взглянув на него, прибавила: — Только ты не подумай, что это я о тебе. Тебя-то я совсем не знаю, верно?На заднем дворе было тихо. На земле валялись несколько пустых бутылок. Гейл подняла одну, затем нашла длинную палку, воткнула ее в снег, а на конец насадила бутылку.Джек наблюдал за ее действиями. В конце концов он решил, что затея эта — просто глупое, не нужное никому мальчишество, но отступать было поздно.— Давай поспорим, что я не промахнусь ни разу! — предложила Гейл.— Ну давай!— А на что?..— На что угодно. Скажи сама.Гейл прищурилась.— Пообещай, что выполнишь!— Если смогу.— Ты сможешь сделать это, если только пожелаешь. Обещаешь?— Хорошо, обещаю, — отвечал Джек, несколько сбитый с толку.Гейл задумалась на секунду.— Если я выиграю, — сказала она, — то ты меня… поцелуешь! Согласен?Джек усмехнулся и пожал плечами.— Раз обещал…— Тогда по рукам!.. — Она смело и насмешливо смотрела ему в глаза.Потом отошла на значительное расстояние от приготовленной мишени и, тщательно прицелившись, выстрелила. Эхо понеслось по равнине, стая испуганных птиц шумно взлетела с деревьев. Бутылка разбилась вдребезги, лишь тонкая полоска горлышка осталась на шесте.Гейл победоносно взглянула на Джека.— Недурно, — ответил он, улыбаясь.— А ты?.. Собьешь горлышко?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44