Орвил незаметно усмехнулся. Деловой человек не поедет в Хоултон, если ему надо в Вирджинию, никогда не станет проделывать путь в полстраны неизвестно зачем! Да, но он не мог допустить, чтобы женщина, которую он не забывал все эти годы, вновь исчезла неведомо куда. Он не искал ее и не надеялся встретить… вернее, искал, но не Агнессу Митчелл, а… другую, но хотя бы чем-то похожую на нее.Выпили кофе, после чего официант принес счет и красивую коробку, которую Орвил протянул Агнессе.— Это Джессике и вам, мисс Митчелл.В коробке, перетянутой розовой шелковой лентой, были дорогие шоколадные конфеты. Орвил заметил, что глаза Агнессы, нежно-зеленый цвет которых он запомнил с тех давних-давних пор, вдруг стали колючими. Она отодвинула подарок.— Спасибо, не нужно, мистер Лемб.— Почему? Возьмите, пожалуйста.— Нет… Джессика… она не любит сладкое.— Тогда пусть только для вас.— Я, — Агнесса вздохнула, — не возьму.Она замолчала, и Орвил смотрел на нее с каким-то странным выражением сомнения, словно пытаясь проникнуть в суть ее мыслей. Агнессе стало неловко, она вдруг подумала о том, что, возможно, делает не так, как надо… совсем она, наверное, разучилась общаться с приличными людьми, а ее наряд явно не соответствовал положению пассажирки первого класса, тогда как ее спутник имеет вид человека состоятельного. Агнессе не приходило в голову спросить себя, нравится ли ей Орвил, она только равнодушно отметила, что на нем хороший костюм, что у него красивые черные волосы и спокойные карие глаза, что держится он просто, но с достоинством, очень вежлив и предупредителен с нею…— Извините, мисс Митчелл, — сказал Орвил, — я не хотел вас обидеть. Может, я показался навязчивым, напросившись к вам в гости…Агнессе стало стыдно.— Это вы простите меня, мистер Лемб. — Она придвинула к себе коробку. — Возьму, спасибо. И обязательно приходите к нам. Познакомитесь с Джессикой… Вы любите детей?— Да.— Наверное, есть и свои?— Нет, — ответил Орвил, — я живу один.— Совсем один? — вырвалось у Агнессы.— Да, если не считать домашней прислуги. У меня есть еще старшая сестра, но она живет в Айронвуде.— А ваши родители?— Умерли. Отец — совсем недавно, а мама — когда мне было тринадцать. Она тяжело болела, но никто не принимал этого всерьез, а потом ей вдруг стало совсем плохо, и оказалось, что уже поздно… Отец считал, что все это лишь капризы… Она была моложе его на семнадцать лет.«Сколько смерти кругом, а жизни нет никакой», — подумала Агнесса, а вслух сказала:— А я очень рано лишилась отца. Мать не видела шесть лет. Я ездила сейчас повидаться с ней, но не смогла найти.Она спросила себя о том, готова ли к большей откровенности; возможно, Орвил, рассказывая о себе, предполагал именно это, не даром так выжидательно смотрел на нее. Но больше он ничего не услышал.Орвил сразу понял, что Агнессе приходится самой зарабатывать на жизнь и, вероятнее всего, тяжелым трудом, понял по ее внешнему виду, а также узнав, с какой ничтожной суммой денег она отправилась в столь дальний путь. И Джек этот, наверное, просто сбежал, прельщенный если не другой женщиной, то всегда желанной для него свободой. Опрометчиво было доверяться такому парню: в отношениях с женщинами ему явно не хватало постоянства. Трудно было представить его в роли любящего, заботливого и тем более верного мужа. На конном заводе Джек слыл к тому же, как помнил Орвил, несдержанным на язык и на руку, да и что могло быть между ними общего?! Он ведь даже грамоты, кажется, толком не знал. И если раньше, живя с ним в одной комнате, Орвил мог еще признать в нем некоторые достоинства, то теперь с высоты своего сегодняшнего положения решил окончательно: Джек никто и ничто. Но об Агнессе он так думать не мог. Конечно, с точки зрения общества эта женщина заслуживала осуждения: она сбежала из дома, жила в незаконной связи с человеком, явно ее не достойным и имела от него внебрачного ребенка, но по-человечески Орвилу было очень жаль Агнессу, он не мог заставить себя относиться к ней как к падшей, более того (он сам удивлялся) — хотелось ее уважать, воспринимать как равную. Он не считал эту женщину простолюдинкой, да она ею и не была. И ему очень захотелось как-нибудь ей помочь.Они вернулись в свой вагон. Орвил ушел к себе, а Агнесса, когда наступила ночь, долго лежала без сна, слушая стук колес. На столике в маленькой вазе стоял небольшой букет неярких цветов, из тех, что растут на склонах южных гор и по обочинам дороги и чьи словно пропитанные воском лепестки не вянут, только со временем блекнут на солнце, теряя прежний яркий цвет. Они, эти цветы, не умирают без воды, но и не остаются живыми, они застывают, не изменяются, они красивы вне жизни, вне смерти, и Агнесса с непонятным страхом долго смотрела на них.Потом она наконец заснула, и приснился ей Джек, впервые за годы разлуки. Она всегда хотела, чтобы он пришел к ней во сне, но ее желание не исполнилось ни разу. А сегодня была иная ночь.Они молча сидели рядом, и вокруг сгущался мрак. Так продолжалось долго, потом Джек положил свою руку на пальцы Агнесс, и она почувствовала могильный холод этой руки. Агнесса попыталась заглянуть в его глаза, но он отворачивался. В какой-то миг ей все же удалось поймать его взгляд, и она увидела вдруг, что взгляд Джека так же холоден, как его прикосновение: так странно пусты были его глаза, словно он и не жив вовсе! И Агнессу пронзил ужас: она понял, что Джек давно уже мертв. Она захотела освободить руку, но он сжал ее кисть и поднес к своим губам, совершенно белым и ледяным. Агнесса громко вскрикнула, а Джек вдруг рассыпался прахом, и сразу стало так темно, что ничего уже нельзя было разглядеть.Агнесса проснулась, вскочила, дрожа от ужаса, выбежала в пустой коридор. Постояв у окна, успокоилась немного, вернулась в купе, легла, но до утра не сомкнула глаз.«Что-то случилось с Джессикой, — решила она, — что-то случилось».Она не рассказала Орвилу о своем сне, старалась не думать о привидевшемся жутком кошмаре, как и о том, что он означал.Они сошли с поезда. Орвил записал ее адрес, а также, на всякий случай, адрес Филлис, и Агнесса поспешила к подруге.И — как она ни боролась с собой — всю дорогу ее преследовало воспоминание о сне.«А ведь если бы в душе моей хоть частично осталась та любовь, что переполняла меня тогда, — подумала она вдруг, — то, приди ты ко мне живой или мертвый, я отдала бы все блага мира, лишь бы воскресить тебя своею любовью, и ты не посмел бы исчезнуть вновь!» ГЛАВА VII Джессика лежала в постели в крошечной спаленке Филлис, полузакрыв глаза, вялая, с яркими пятнами румянца на щеках, равнодушная ко всему. Приезд Агнессы на мгновение вызвал у нее слабую улыбку, а затем девочка опять отвернулась к стене. Сидящий возле кровати Керби грустно смотрел на маленькую хозяйку.— Это я виновата, — чуть не плача, говорила Филлис. — Мы с ней гуляли, и пошел дождь. Я звала Джессику домой, но ей захотелось побегать по лужам, а я разрешила. Мне и в голову не пришло, что она может заболеть. Я в детстве бегала — и ничего… Прости меня, Агнесса!Агнесса выпрямилась.— Я не сержусь, не в этом дело… Ты звала врача?— Да, конечно! И лекарства купила. Но нужны еще деньги.— Опять деньги! — почти простонала Агнесса. — Кончится ли это когда-нибудь! — Потом снова наклонилась к дочери. — Джесси, милая, что у тебя болит?— Я хочу спать, — чуть слышно ответила девочка.— Спи, моя хорошая. — Агнесса укрыла ее получше и, расстроенно глядя на Филлис, спросила: — Филлис, когда у тебя получка?— Через неделю. Последние деньги я отдала за квартиру…— Да ведь и мне скоро срок платить, — вспомнила Агнесса, — а ничего нет… Ума не приложу, как сумею выкрутиться. Да еще Джессика!— Ты не волнуйся, — попыталась успокоить Филлис. — Врач сказал, что у Джессики ничего страшного, всего лишь простудилась немного.— Я думаю о том, что будет дальше, — заметила Агнесса.Филлис только вздохнула.Потом Агнесса рассказала наконец подруге о посещении борделя, о грабеже, о встрече с Орвилом. Последним Филлис особенно заинтересовалась.— Так он богат? — спросила она.— Наверное! — Агнесса показала коробку конфет.— О! — вырвалось у девушки. — Это тебе?!— Да. Я не хотела брать, но пришлось.— Правильно. А он симпатичный?Агнесса пожала плечами.— Не знаю…— Ну, тебе он понравился?— Да, вообще он, по-моему, порядочный человек.Филлис, вопреки недавнему настроению, широко улыбнулась.— Он что, здесь проездом?— Не знаю. Кажется, да. Ну какое это имеет значение?— Но он обещал зайти?— Обещал.— А ты попроси помощи у него, — подсказала Филлис. — Намекни хотя бы.— Филлис!— А что? — защищалась девушка. — Богатые должны помогать бедным. Несправедливо, когда у одних есть все, а у других ничего.— Ну знаешь ли…Агнесса провела ночь у постели Джессики, а наутро отправилась на поиски работы. Она проходила безрезультатно целый день, а вечером только и думала о том, как же выпутаться из создавшегося невыносимого положения.Никакого выхода она не находила.Орвил пришел через два дня. Дверь открыла Филлис.— Здравствуйте. Могу я видеть мисс Митчелл? — спросил Орвил.Филлис, ослепительно улыбаясь, пригласила войти. Орвил мгновенно произвел на нее самое выгодное впечатление.— Агнесса пошла за лекарствами. Она скоро вернется. Может, вы подождете? — предложила Филлис.— Пожалуй, — согласился Орвил. — А что, кто-то заболел?— Джессика.— Это серьезно?— Нет. Ей уже лучше.— Тогда можно мне увидеть девочку?— Конечно. Она там, в другой комнате. Пройдите.Джессика при виде незнакомого мужчины нырнула под одеяло и затаилась там, но спустя секунду Орвил заметил голубой глаз, с любопытством смотревший в дырочку с краю одеяла.— Где-то здесь спряталась маленькая девочка, — сказал Орвил, — которая не хочет познакомиться с Лолитой. — С этими словами он посадил на кровать принесенную куклу, нарядно одетую и с такими же пышными золотистыми волосами, как у куклы Хотсона.Джессика от неожиданности приподнялась на подушках и изумленно уставилась сначала на игрушку, потом на Орвила.— Это мне? — спросила она.— Тебе.— И ее зовут Лолита?— Да.Джессика взяла в руки куклу и улыбнулась весело и благодарно.— Спасибо! — восхищением прошептала она. — Какая красивая! Лолита!— Я рад, что тебе нравится, Джессика.— А откуда вы знаете, что я Джессика?Орвил улыбнулся.— Знаю.Потом спросил:— Что же ты заболела?Джессика серьезно ответила:— Меня дождик промочил. — И тут же заверила: — Но у меня уже ничего не болит.— Это хорошо. Поправляйся скорее. Договорились?Джессика кивнула.— А вы ко мне пришли? — поинтересовалась она.— И к тебе, и к твоей маме, — сказал Орвил. Джессика помолчала, по-видимому, обдумывая его ответ, потом глаза ее вдруг блеснули какой-то догадкой, и она, вся просияв, спросила с надеждой:— Вы насовсем приехали?— Нет, я живу в другом городе.— Но у нас тоже хорошо! — уверенно заявила Джессика и несмело протянула ему руку. Орвил взял маленькую ручку в свою. Личико девочки порозовело.— Останетесь? — спросила она, глядя ему в глаза своими, не по-детски серьезными в этот момент.Орвил молчал в замешательстве. Он солгал, когда сказал Агнессе, что любит детей. Он не знал, любит их или нет, просто потому что почти не общался с ними. Из знакомых детей у Орвила был лишь восьмилетний племянник, но и его Орвил не видел уже давно. Он не думал, что знакомство с этой девочкой вызовет в нем такие чувства: волнующую нежность при виде кажущегося совершенно беспомощным хрупкого существа, которое тем не менее обладало уже всеми свойствами личности: своими собственными мыслями, характером. И таким любознательным взглядом.«Вот он, огонь негасимый, — подумал Орвил и слегка сжал ее маленькие пальчики. — Если жизнь каким-то чудом каждый раз побеждает смерть, вновь и вновь создавая глаза, губы, волосы, тело и новую душу, значит, есть все-таки смысл в бытии человеческом».— Я обязательно еще приду к тебе, Джессика, — ответил он.Девочка облегченно вздохнула.— А откуда вы узнали, что я болею? Мама сказала? Или Филлис?— Филлис.— Она хорошая. И мама хорошая. Только мальчишки плохие.— С мальчишками воюешь?— Да. Их отец хотел убить нашего Керби из ружья! А вы можете надрать им уши?— Драться нехорошо.— Знаю, но они же первые нападают! Я бы сама их побила, но я ведь девочка, и они сильнее. А вы можете нас защитить: и меня, и маму, и Керби!— А кто такой Керби?Джессика засмеялась.— Это же наша собака! Большая собака, вы ее помните?— Нет, я и не знал, что у вас есть собака.Джессика озадаченно умолкла: она снова обдумывала что-то.— Вы ее помните, наверное, маленьким щенком! А Керби уже вырос, вот увидите, каким он стал: больше меня!Орвил покачал головой.— Ничего, — сказал он, видя, что она огорчена, — я еще увижу твою собаку. Надеюсь, она не злая?— Керби — добрый! Но вы должны его помнить!— Нет, Джессика, ты меня с кем-то путаешь: я никогда не видел Керби.Длинные ресницы дрогнули. Девочка молчала. Орвил погладил ее по светлой головке, подумав при этом, что в столь быстро установившихся доверительных отношениях с ребенком есть, пожалуй, что-то неестественное, странное, а девочка привстала, уцепилась за него и горячо зашептала:— Вы ведь хороший, я знаю, и мама говорила, что хороший. Вы забыли, вы можете вспомнить!Когда Агнесса вернулась, Орвил уже ушел.— Ничего, — сказала Филлис, — он обещал еще прийти. Он разговаривал с Джессикой.Агнесса пошла к дочери.Джессика встретила мать, сияя улыбкой.— Мамочка, почему ты так долго? Ты принесла лекарства?— Принесла.— Вот и хорошо. Теперь я совсем поправлюсь.— Конечно, поправишься.Агнесса села на кровать и ласково потрепала волосы дочки.— А хочешь я тебе что-то скажу? — с таинственным видом прошептала Джессика.— Скажи.— Иди сюда!Агнесса наклонилась, Джессика обняла ее за шею и застенчиво проговорила:— К нам приехал наш папа.Агнесса почувствовала, как по телу от самых корней волос пробежала волнующая дрожь.— И он, может быть, останется с нами! — заплетающимся от счастья языком добавила девочка.Агнесса от растерянности и прочих охвативших ее чувств поначалу не могла вымолвить ни слова, но потом произнесла как можно мягче:— Доченька, это не твой папа.— Почему?— Так. Не твой и все. Разве он говорил тебе что-нибудь об этом?— Нет, я сама догадалась. Он не говорил, потому что стеснялся: ведь его так долго не было! Но он хороший, ты правду говорила, он мне сразу понравился!— Джесси, дорогая, нельзя так поступать! Тебе захотелось, и ты все выдумала… Но ведь от этого на самом деле ничего не изменилось, понимаешь? Не может совершенно чужой человек… О Господи! — Агнесса не закончила; она сидела, уронив руки на колени и бессильно покачивая головой.Глаза Джессики были печальны.— Пусть он будет моим папой, — тихо сказала она через некоторое время, — пусть будет!Агнесса обняла дочь, посадила рядом с собой и, ласково гладя ее по голове, заговорила:— Видишь ли, маленькая, у тебя есть только один отец, один, понимаешь? Ведь не может же, скажем, Филлис стать твоей мамой! Этот господин приехал совсем ненадолго и не к нам, а по делам…— Нет, к нам! — упрямо перебила Джессика. И вытащила из-под одеяла спрятанную куклу.— Это он мне подарил! Разве чужим девочкам дарят таких кукол?! — А потом добавила: — Филлис не может быть моей мамой, потому что моя мама — ты. А отца у нас нет, и этот человек может стать моим отцом. Мы его попросим, он и согласится.— Ладно, Джесси. — Агнесса решила не мучить больше ни себя, ни девочку. — Не будем об этом.Вечером она рассказала Филлис о своем разговоре с Джессикой. Они обе сидели и шили при свете маленькой лампы, а девочка спала в соседней комнате. У Филлис было просторнее: две комнатушки и крошечная передняя. Квартира располагалась во втором этаже.— Мне он понравился, — сказала Филлис об Орвиле. — По-моему, он человек очень даже достойный.— Я тоже так думаю, но дело в том, что…— Я бы на твоем месте не упустила такого мужчину, — не дав ей закончить, произнесла девушка.Агнесса промолчала.— А что? — продолжила Филлис. — Он, как видно, обеспеченный.— Это не главное.— Одно из главных, — возразила Филлис. — И в твоем положении — особенно. И Джессике он понравился.— Филлис! Джессика — ребенок, но ты-то — взрослая! Что может быть между нами общего? Этот человек просто помог мне, так зачем сразу делать далеко идущие выводы?— Что-то я не встречала мужчин, которые бы помогали женщинам просто так, — сказала Филлис. — Ты ему понравилась, вот в чем дело!Агнесса встала с места.— Все это глупости! — резко произнесла она. — Он приехал по делам, сколько раз повторять?! Он и видел-то меня всего два раза и ничем не давал понять, что я ему небезразлична… в том смысле, в каком ты об этом говоришь.— Пока не давал.— Филлис!— Агнесса!.. О чем ты, скажи пожалуйста, думаешь?— О том, чем предстоит платить за квартиру.— Переезжай ко мне насовсем! — предложила Филлис. — Места хватит!— И жить на твою зарплату?— Найдешь работу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44