Следователь внимательно и загадочно посмотрел на Марину, барабаня пальцами по своей папке.
— Ну и что? — сказала Марина. — Долго будет продолжаться эта игра в молчанку?
Следователь улыбнулся и хлопнул ладонью по своей папке.
— Ну как? — спросил он. — Свалилась гора с плеч?
— Не понимаю, — сказала Марина. — О чём вы? Следователь усмехнулся.
— Не понимаете, — сказал он. — Ну ладно. Эта квартира ваша? — вдруг спросил он, осматривая комнату.
— Да, эту квартиру дали моему мужу.
— Хорошо живёте с мужем?
— Хорошо.
— Прекрасно, — удовлетворённо произнёс следователь. — Поздравляю. И желаю счастья.
— Вы за этим приехали? Пожелать мне счастья? Следователь опять усмехнулся, замотал головой.
— Нет, — сказал он. — Не за этим, конечно. Человек в штатском пододвинул к себе папку. Помолчал, собираясь с мыслями.
— Мне, — сказал он, — поручили вести дело об убийстве Горшенина. И это очень хорошо, что поручили именно мне. Он жил в моём районе. В том же районе, где жил Беляев, на квартире у которого приключилось с вами несчастье. Такое вот случайное, но удачное совпадение.
Следователь поднял глаза на Марину. Ждёт, какая будет реакция.
У Марины реакции никакой. Стоит, прислонившись к окну и молчит.
— О-хо-хо! — вздохнул следователь. — Но дело это дохлое. Москва большая. Страна большая. Людей много. Это единственное, что пока не растратила несчастная Россия. Вот и попробуй найди молодую женщину в чёрном демисезонном пальто и модной шляпке с чёрной сеткой. Именно такую женщину видела в подъезде в момент преступления старушка, проживающая в том доме. Эта старушка — божий одуванчик — божится, что женщина была ангельской красоты. А конкретно описать не может. Фоторобота у нас нет. И свидетелей больше никого нет. Старушка, — подчеркнул следователь, — один-единственный свидетель. Она запомнила чёрное демисезонное пальто и модную шляпку с приспущенной на глаза сеткой. Пальто не так важно. Половина женщин ходит в чёрном пальто. А вот модная шляпка… Но всё равно. Если эта молодая женщина не москвичка, а я убеждён, что это именно так, что она приехала издалека расквитаться за старые грехи с этим типом, — и если она догадается выбросить свою шляпку в мусоропровод, то, как говорится, и концы вводу. — Следователь с улыбкой вздохнул. — Ну, а поскольку у этого типа, царство ему небесное, чёртова уйма разных знакомых женского пола, я вынужден проверять всех подряд. Оформляю свидетельские протоколы, как правило, с безупречным алиби. Надеюсь, у вас тоже безупречное алиби. Ваш муж может это подтвердить?
— Что подтвердить?
— Что вы никуда из своего города не уезжали на прошлой неделе.
— Нет, он не может этого подтвердить.
— Почему?
— Он на химкомбинате в Кемерове. Проходит производственную практику.
— Ага. — Следователь размышляет. — Ну это и к лучшему. Давайте будем оформлять протокол на алиби без вашего мужа. Это к лучшему.
Следователь пишет протокол.
— Все, — сказал он. — Готово. Внимательно прочитайте и распишитесь.
Марина подошла к столу, прочитала протокол и расписалась. Опять отошла к окну.
Следователь поднял протокол вверх двумя пальцами и произнёс:
— Эту бумагу с вашим автографом я подошью в дело. Дело положу в сейф уголовного розыска. И будет оно там лежать вечно. Потому что это дело, я ещё раз повторяю, бесперспективное. Преступление никем и никогда не будет раскрыто.
Он положил протокол в папку и закрыл её.
— Теперь у меня к вам огромная просьба. Будут просьбы ещё кое-какие — помельче, — добавил следователь, — но эта просто-напросто огромная просьба. — Он уставился на Марину. — Пожалуйста, сегодня же… Обязательно сегодня же, — подчеркнул следователь, — выкиньте свою злополучную шляпку с сеткой в мусоропровод. Её необходимо уничтожить.
Марина абсолютно спокойна.
— А вы уверены, что она у меня есть? — спросила она.
— Ну, Марина Викентьевна! — Следователь удивлённо развёл руками. — Я хорошо помню наш разговор в больнице. И хорошо понимаю, что ни одного дня, ни одной минуты вы не могли жить спокойно, пока эта мразь ходила по земле. Прости меня Господи, что говорю так о покойнике. Но он исковеркал жизнь не только вам. В общем так: вы даёте мне слово, что выбросите свою шляпку сегодня же?
— Хорошо, — сказала Марина. — Я выброшу её.
— Вот это другой разговор, — одобрительно сказал следователь. — Приятно слышать разумные речи. Теперь скажите, где вы научились так метко стрелять? Выстрел был просто великолепный.
Марина молчит.
— Я спрашиваю из любопытства, — сказал следователь. — Говорите как на духу. Ничего не бойтесь.
— В тире, — сказала Марина.
— Специально ходили в тир? — спросил следователь. — Специально готовились к этой акции?
— Да, специально, — ответила Марина.
— Пистолет, конечно, купили на чёрном рынке, — сказал следователь. — Теперь это просто. Выбросьте его тоже куда-нибудь подальше. Лучше на дно реки. Это вторая моя просьба. Есть река поблизости?
— Река есть. Но выбросить пистолет нельзя.
— Почему?
— Он принадлежит Олегу.
— Олег — это ваш муж?
— Да.
— Как принадлежит? Не понимаю.
— У него есть официальное разрешение.
— Да? — удивился следователь. — Он что, большой начальник?
— Нет.
— А кто он?
— Студент.
— Студент? — ещё больше удивился следователь. — Ничего не понимаю. Ну-ка, где это разрешение?
Марина открыла тумбочку, достала документ и подала следователю.
Следователь читает.
— Ничего не понимаю, — повторил он.
Марина достала из шкафа пиджак Олега со звездой Героя и с орденами. Повесила пиджак на спинку свободного стула и повернула стул и пиджак лицевой стороной к следователю.
— Ах, вот оно что, — сказал следователь. — Афган.
Мужик, видать, серьёзный — этот ваш студент. Но всё равно, кто-то ему покровительствует. Так просто разрешение на личное оружие не выдаётся.
— Мой муж в покровительстве не нуждается, — сказала Марина.
Она достала из тумбочки удостоверение и подала следователю. Следователь открыл корочки. Читает:
— Мастер спорта по стрельбе из пистолета. Вот теперь понятно, почему ваш выстрел был мастерский. Имея такого учителя, можно, конечно, научиться метко стрелять. А можно взглянуть на пистолет?
Марина вынула из тумбочки пистолет и подала следователю. Следователь взял пистолет.
— Браунинг, — сказал он с улыбкой. — Хорошая игрушка.
Он положил пистолет на стол рядом с удостоверением.
— Ну вот, — сказал он. — С сегодняшнего дня, я, так сказать, ваш сообщник.
— Я вас ни о чём не прошу, — сказала Марина, гордо подняв голову. — Можете арестовать меня хоть сию минуту. Все улики вам налицо. Пожалуйста, пистолет. Могу достать шляпку.
Следователь поднял руку.
— Не надо шляпку, — сказал он. — Я не люблю, когда передо мной маячат красавицы в модных шляпках.
— Сплошной фарс какой-то, — сказала Марина в сердцах. — Голова идёт кругом.
— Успокойтесь, — сказал следователь. — Если бы я хотел вас арестовать, я пришёл бы, во-первых, с ордером на обыск. Это, во-первых. А, во-вторых, пригласил бы сюда понятых. И составил бы совершенно другой протокол. А поскольку я и не собирался вас арестовывать, хотя с самого начала был уверен, что именно вы застрелили того типа, то и пришёл, как видите, без понятых и без ордера… На обыск. Намерения у меня совершенно другие — как оградить, как обезопасить вас от всяких случайностей в будущем.
— Почему вы это делаете?
— Сложный вопрос, — сказал следователь. — Но попробую хотя бы частично ответить на него. На первый взгляд цепь событий, которые приключились с вами, чисто бытового характера. Бытовка. Так называют у нас в уголовном розыске подобные события. Но это только на первый взгляд. На самом деле явление социальное. Несправедливость, ложь и беззаконие системы — вот истинные причины всего того, что произошло с вами, уважаемая. Насмотрелся я на эту, насквозь прогнившую систему, так сказать, изнутри. Служить ей больше не хочу и не буду. Вот, в общих чертах, почему в данном случае я так поступаю и почему в данном случае ставлю перед собою задачу диаметрально противоположную своему долгу. Конечно, это ненормальное явление. Но поскольку кризис в стране, то почему он должен миновать органы милиции? Вот я и ставлю перед собой задачу — под шумок гласности замаскировать это дело получше, затырить подальше. Угрызений совести не испытываю и испытывать не буду, потому что собрался уходить из органов. Меня, кстати, давно приглашают в кооператив. Пойду работать в частное сыскное бюро. Оно, по крайней мере, без парткома.
— А вы не боитесь, что вас тоже могут посадить в тюрьму? — спросила Марина.
— Нет, не боюсь, — сказал следователь и добавил с улыбкой: — Если честно, мне будет приятно посидеть с вами на одной скамье подсудимых. Ей-богу! А что? Пригласим хороших адвокатов. Со всеми лучшими адвокатами Москвы я знаком лично. И будем уютненько сидеть рядышком за барьером — я, старый облезлый пёс, и вы. Чем не пара? Гусь да гагара. Будем сидеть и с удовольствием слушать обвинительную речь прокурора. На тему морали и нравственности. А защищать нас будет самый знаменитый на сегодняшний день адвокат Макаров.
— Шутить изволите?
— Ну, если вам не хочется со мной на скамью подсудимых, тогда никому ни слова, — сказал следователь. — Даже своего мужу — ни единого слова. Даже во сне постарайтесь не проговориться. Вы меня поняли?
Марина кивнула.
— Поняла, — сказала она.
— Дайте мне чистый лист бумаги, — попросил следователь.
Марина выдрала из общей тетради лист. Следователь написал что-то на листе.
— Это мой адрес в Москве, — сказал он. — И домашний телефон. В столице вечно неразрешимая проблема с гостиницами. Опять виною всему система. Будете с какой оказией в Москве — вы или ваш муж или оба вместе, не мыкайтесь по вокзалам, а запросто звоните мне или приходите прямо домой. Буду рад познакомиться с вашим мужем. Я люблю и уважаю смелых людей. Надеюсь, станем друзьями.
— Спасибо, — сказала Марина.
Следователь поднялся со стула. Взял папку со стола. Марина проводила его до двери.
Она закрыла дверь и встала перед дверью в оцепенении.
Прошло несколько секунд. Марина встрепенулась и пошла в комнату. Она убрала в тумбочку пистолет и удостоверение, в шкаф — пиджак Олега. Вынула из шкафа свою модную шляпку с сеткой, понесла её в кухню и сунула в ведро. Собрала в раковине картофельные очистки и бросила в ведро поверх шляпки. Вынесла ведро на лестничную клетку и высыпала содержимое в мусоропровод. Вернулась в кухню, поставила ведро под раковину и опять пошла в комнату. Взяла со стола листок, исписанный следователем. Читает вслух:
— Сергеев Алексей Афанасьевич.
Положила лист на стол и долго смотрела на него.
XXXIV
Олег сидел в комнате за столом, собирал разобранный на части пистолет. Открылась дверь в квартиру и вошла Марина с хозяйственной сумкой в руках. Она поставила сумку в кухне. Вернулась в прихожую. Разделась. Снова вошла в кухню.
— Душа моя! — крикнул Олег из комнаты.
— Что? — откликнулась Марина.
— В обойме одного патрона не хватает.
Марина оперлась обеими руками о кухонный стол. Застыла в оцепенении.
— Слышь! — крикнул Олег.
— Ну что? — откликнулась Марина из кухни.
— В обойме, говорю, одного патрона не хватает. Где он?
— Я стрельнула.
— Куда стрельнула? В кого?
— В мишень.
— В какую мишень?
— Тебя целый месяц нет. Я от скуки сделала мишень. Поехала за город в лес и один раз стрельнула. Нельзя что ли?
— Почему нельзя? Можно. Но лучше ходить стрелять всё-таки в тир. И не одной, а вместе со мной. Попала в мишень-то?
— Попала.
— Чётко?
— В десятку.
— Молодец! Скоро соревнования. Будем вместе участвовать. Ладно?
— Ладно.
— А чё ствол сразу не почистила?
— Хорошо, я почищу.
— Да я уже почистил. Учу тебя, учу обращаться с оружием. Никакого толку.
Марина слегка дрожащими пальцами поправила волосы и стала вынимать из хозяйственной сумки продукты.
Олег взял пистолет и прицелился в ворону, которая сидела за окном на тополе. Он щёлкнул языком, имитируя выстрел.
За окном яркое солнце, чудесная погода.
Олонки — Иркутск — Москва, 1970-1992.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49