"Знаете, я
на редкость хорош собой("
-- Я хотел сказать, что ничего не знаю о Предсказателях(
-- Завидно! -- сказал молодой Обитатель. -- И тем не менее мы всегда
вынуждены пачкать чистый снег своими следами, чтобы попасть куда-либо. С
вашего позволения, я мог бы проводить вас на поляну. Меня зовут Госс.
-- Дженри, -- представился я, не упоминая своего "Аи".
Мы углубились в лесную чащу. Узкая тропа постоянно петляла, то
поднимаясь по склону, то опускаясь вниз; тут и там, то совсем рядом с ней,
то в отдалении, среди массивных стволов хемменов, стояли небольшие,
сложенные из бревен дома. Все здесь было красновато-коричневым, мрачноватым;
во влажном воздухе было разлито спокойствие и хвойный аромат. От одного из
домов плыли слабые нежные звуки кархайдской флейты. Госс шел легко и быстро
в нескольких метрах впереди меня, стройный и изящный, как девушка. Вдруг его
теплая белая рубаха как бы вспыхнула в лучах света, и вслед за ним я вышел
из густой тени леса на залитый солнцем широкий зеленый луг.
Метрах в шести от нас возвышалась неподвижная, очень прямая фигура
человека; он стоял к нам боком, его алый хайэб и белая рубаха, расшитая
яркими эмалями, красиво выделялись на зеленом фоне. Подальше из густой травы
поднималась вторая "статуя" -- человек, одетый в голубое и белое; этот
вообще даже не пошевелился и не взглянул в нашу сторону, пока мы
разговаривали с первым. Они были заняты практикой психотренинга, так
называемого Присутствия, что, по сути дела, является состоянием транса.
Ханддараты, как всегда от противного, называют его антитрансом, имея в виду
некую "утрату себя" или "саморастворение", осуществляемые через концентрацию
образно-чувственного восприятия. Техника погружения в это состояние явно
имеет самое непосредственное отношение к мистицизму и, пожалуй, связана с
категорией Имманентности. Впрочем, не берусь уверенно классифицировать ни
практику Ханддары, ни ее категории.
Госс что-то сказал человеку в алом хайэбе. Тот медленно возвратился к
реальности, посмотрел на нас и сделал несколько неторопливых шагов по
направлению ко мне; внезапно меня охватил страх: под полуденным солнцем он
светился каким-то иным светом, словно исходящим от него самого.
Он был почти таким же высоким, как и я, только стройнее, с ясными
глазами и открытым, красивым лицом. Когда наши взгляды встретились, мне
вдруг захотелось заговорить с ним мысленно, попытаться достигнуть глубин его
души с помощью телепатии, которой я ни разу не пользовался с тех пор, как
попал на планету Зима, и пока что пользоваться не намеревался. Сейчас,
однако, это желание оказалось сильнее запрета: я вышел с ним на
телепатическую связь, но ответа не получил. Контакт не состоялся. Он
продолжал смотреть мне прямо в лицо. Потом улыбнулся и сказал приятным,
довольно высоким голосом:
-- Вы тот самый Посланник, да?
-- Да, -- заикаясь, ответил я.
-- Мое имя Фейкс. Нам весьма лестно принимать у себя такого гостя. Вы
ведь поживете у нас в Отерхорде?
-- С радостью принимаю ваше приглашение. Мне, если это возможно,
хотелось бы немного узнать о практике Предсказаний. А если взамен я смогу
сообщить нечто интересующее вас, например относительно того, кто я такой и
откуда прибыл, то я(
-- Все, что вам будет угодно, -- сказал Фейкс с безмятежной улыбкой. --
Это просто замечательно! Ведь для того чтобы попасть сюда, вам пришлось
пересечь Космический Океан, затем проделать еще две тысячи километров от
Эренранга, перебраться через Каргав и(
-- Мне давно хотелось побывать в Отерхорде. Ведь ваши Предсказатели
пользуются удивительной славой.
-- В таком случае вам, наверное, интересно было бы посмотреть, как это
происходит. Или у вас есть свой собственный вопрос к нам?
Его ясные глаза заставляли говорить правду.
-- Не знаю, -- ответил я.
-- Нусутх, -- сказал он, -- неважно. Это не имеет значения.
Возможно, если вы останетесь здесь, то в конце концов решите, есть ли у вас
вопрос к Предсказателям или совсем нет никаких вопросов... Знаете, есть лишь
определенные дни, когда Предсказатели могут собраться все вместе, так что в
любом случае вам придется пожить с нами некоторое время.
Я и пожил, и это были очень приятные дни. Мне была предоставлена полная
свобода; приходилось лишь порой принимать участие в общих работах -- на
поле, например, или в саду, а также заготавливать дрова и ремонтировать
жилища. Гости, вроде меня, приглашались теми постоянными Обитателями,
которым в данный момент требовалась помощь. В остальное время никто меня не
беспокоил, и порой за целый день мне не доводилось ни с кем обменяться даже
словом. Наиболее часто моими собеседниками оказывались молодой Госс и
Фейкс-Ткач, чей удивительный характер -- абсолютно прозрачный и одновременно
абсолютно непостижимый, словно бездонный колодец, полный ключевой воды, --
как бы воплощал в себе чистоту и загадочность этих мест. По вечерам то в
одном, то в другом невысоком, окруженном деревьями домике в гостиной у очага
собиралась компания: разговаривали, пили пиво; порой звучала и музыка
-энергичные ритмы Кархайда, мелодически несложные, зато всегда в форме
весьма изощренных импровизаций. В один из таких вечеров я наблюдал танец
двух Стариков Отерхорда. Это действительно были очень старые люди: волосы их
совсем побелели, руки и ноги казались тощими, как палки, а кожистые склада у
внешних уголков глаз нависали так, что, по-моему, мешали им видеть. Их танец
был медленным, движения точными, рассчитанными, радующими сердце и взор.
Старики начали танцевать в Часу Третьем, сразу после обеда. Музыканты
совершенно произвольно то вступали, то почти все разом умолкали, за
исключением барабанщика, который ни на миг не прекращал, искусно меняя ритм,
вести мелодию. В Часу Шестом двое престарелых танцоров все еще продолжали
свой танец. Миновала полночь, то есть они протанцевали уже более пяти земных
часов. Впервые мне удалось наблюдать феномен дотхе -- произвольно
вызывай и контролируемую человеком концентрацию энергии; на Земле подобный
"истерический" прилив сил может быть вызван, например, сильным душевным
волнением, однако дотхе землянам неведомо; теперь мне гораздо легче было
поверить в немыслимые истории, рассказываемые о Стариках-ханддаратах.
Здесь шла глубокая "интровертная" жизнь -- вполне самодостаточная,
чуточку застойная; ханддараты были погружены в то самое, воспеваемое ими,
особое "неведение", которое является следствием неактивности и
невмешательства. Основное правило подобного поведения прекрасно выражено их
излюбленным словом нусутх, которое приблизительно можно перевести
выражением "все равно" или "неважно". Слово это -- краеугольный камень
культа Ханддара, и я не стану притворяться, что хотя бы отчасти понял его.
Зато после двух недель, проведенных в Отерхорде, я начал гораздо лучше
понимать Кархайд, за бесконечными государственными праздниками, сложной
политикой и страстями которого стоит многовековая, древняя тьма, пассивная,
анархическая, молчаливая и в то же время удивительно плодотворная Тьма
Ханддары.
Именно среди этого, казалось бы, абсолютного молчания и вспыхивает
вдруг необъяснимое откровение Предсказателя.
Молодой Госс, который с удовольствием сопровождал меня повсюду, сказал,
что я могу спросить Предсказателей о чем угодно, любым способом
сформулировав свой вопрос.
-- Чем лучше обдуман вопрос, чем короче он сформулирован, тем точнее
будет ответ на него, -- сказал он. -- Неясность порождает неясность. И на
некоторые вопросы, разумеется, ответа не существует.
-- А если я задам как раз такой вопрос? -- поинтересовался я. Это
ограничение казалось мне искусственным, хотя и было уже знакомо.
Госс совершенно неожиданно ответил:
-- В таком случае Ткач откажется отвечать вам. Вопросы, не имеющие
ответа, разрушили не одну группу Предсказателей.
-- Разрушили?
-- Вам ведь известна история лорда Шортха, который заставил
Предсказателей из Цитадели Эсен отвечать на вопрос "В чем смысл жизни?"
Вообще-то случилось это уже более двух тысяч лет назад. Предсказатели в тот
раз оставались во Тьме в течение шести дней и шести ночей. В конце концов
все Целомудренные впали в кататонию. Блаженные умерли, а Перверты насмерть
забили лорда Шортха камнями, ну а Ткач... Это был человек по имени Меше.
-- Основатель культа Йомеш?
-- Да, -- сказал Госс. И засмеялся, будто сказал что-то веселое. Я так
и не понял, над кем он смеялся -- над последователями культа Йомеш или надо
мной.
И я решил задать такой вопрос, на который можно было бы ответить только
"да" или "нет"; тогда по крайней мере можно будет судить о степени ясности
или двусмысленности ответа. фейкс подтвердил слова Госса о том, что вопрос
мой может касаться материй, совершенно неведомых Предсказателям. Я мог
спросить, например, будет ли в этом году в северном полушарии планеты Эс
хороший урожай культуры улъм, они ответят на этот вопрос, не имея ни
малейшего представления о том, существует ли такая планета. Мне показалось,
что все это похоже на самое обыкновенное гадание -- вроде обрывания
лепестков ромашки или подбрасывания монетки. Нет, заявил мне Фейкс, ничего
подобного, среди Предсказателей никто не полагается на удачу. Да и весь
процесс пред сказания полностью противоположен обычному гаданию.
-- Значит, вы читаете мысли?
-- Нет, -- сказал Фейкс, улыбаясь открыто и безмятежно.
-- Но может быть, вы устанавливаете между собой телепатическую связь,
не отдавая себе в этом отчета?
-- А какой толк тогда был бы в предсказаниях? Если спрашивающий знает
ответ, то зачем ему платить нам дорогую цену?
Я выбрал такой вопрос, ответа на который мне определенно недоставало.
Одно лишь время могло доказать, правы Предсказатели или нет, если только не
одно -- как я отчасти опасался -- из тех поистине восхитительных
профессиональных "пророчеств", которые применимы для любого исхода дела.
Вопрос мой отнюдь не был тривиальным; я напрочь отказался от идеи спросить,
например, когда перестанет идти дождь или иную подобную чушь, ибо осознал,
что задавать вопрос Предсказателям дело не только весьма сложное, но и
опасное, прежде всего для всех девяти Предсказателей Отерхорда. Цена ответа
была высока: два из моих оставшихся рубинов уплыли в казну Цитадели; однако
для дающих ответ цена эта была еще выше. И когда я ближе узнал Фейкса и мне
стало почти невозможно поверить в то, что он просто ловкий трюкач, не менее
трудно оказалось считать его абсолютно честным человеком, заблуждающимся
относительно трюкаческого характера самой процедуры предсказания. Его
интеллект и проницательность были столь же отточены, ясны и прекрасно
огранены, как мои рубины. И я не осмеливался готовить ему ловушку. Так что
вопрос мой содержал лишь то, что мне больше всего хотелось узнать.
Итак, в день Оннетерхад, то есть восемнадцатого числа текущего месяца,
девять Предсказателей собрались наконец вместе в Большом Доме, который
обычно стоял запертым. Это был как бы один огромный зал с каменными, очень
холодными полами, слабо освещенный, так как свет падал из двух очень узких,
щелеобразных окон под крышей. В глубоком камине, находившемся в одной из
торцовых стен зала, горел огонь. Предсказатели, все в плащах с низко
надвинутыми капюшонами, уселись кружком прямо на каменный пол --
бесформенные застывшие изваяния, похожие на дольмены в слабых отблесках
огня, горевшего в камине. Госс и еще двое молодых Обитателей, а также лекарь
из ближайшего Очага в молчании наблюдали за ними, сидя на скамьях у камина.
Я прошел через весь зал и оказался в кругу Предсказателей. Ничего особо
сакрального не происходило, и все же вокруг царило странное напряжение. Один
из Предсказателей исподлобья посмотрел на меня, когда я вошел в круг; я
успел заметить странное выражение его грубоватого, тяжелого лица и дерзкий,
даже какой-то оскорбительный взгляд.
Фейкс неподвижно сидел, скрестив ноги; он был очень сосредоточен, весь
поглощен концентрацией сил, отчего его обычно спокойный, негромкий голос
прозвучал неожиданно для меня, как раскат грома.
-- Спрашивай! -- велел он.
Я, застыв в самом центре круга, задал свой вопрос:
-- Станет ли ваш мир, планета Гетен, членом Экумены, или Лиги Миров, по
прошествии пяти лет?
Воцарилось молчание. Я по-прежнему стоял в кругу, а точнее, висел в
центре паутины, сотканной их молчанием.
-- Ответ на заданный вопрос существует, -- раздался спокойный голос
Ткача.
У Предсказателей, казалось, наступила некоторая релаксация. Изваяния в
надвинутых капюшонах ожили, задвигались; тот, что так странно смотрел на
меня, зашептал что-то на ухо своему соседу. Я вышел из, круга и
присоединился к сидевшим у камина.
Двое из Предсказателей были как бы обособлены от остальных. Они все
время молчали; один время от времени приподнимал левую руку и слегка
похлопывал или поглаживал ею пол -- он проделал это уже раз десять или
двадцать, -- потом снова застывал в той же позе. Ни одного из них я раньше в
Цитадели не виде Это были Блаженные, как называл их Госс. Они были безумны.
Госс называл их еще "разделителями времени", что примерно соответствовало
нашему понятию "шизофреник". В Кархайде психологи и психиатры, хоть и не
умели использовать телепатию, а потом были похожи на слепых хирургов,
проявляли прямо таки гениальную изобретательность в изготовлении
наркотических средств, лечении гипнозом, в акупунктуре и криотерапии, а
также во многих других вид ментальной терапии. Я тихонько спросил Госса:
-- А разве нельзя вылечить этих двух психопатов?
-- Вылечить? -- удивился он. -- А вы стали бы лечить певца от его
удивительного голоса?
Пятеро следующих за Блаженными по кругу Предсказателей были постоянными
Обитателями Отерхорда, как объяснил мне Госс; пока они исполняют функции
Предсказателей, они обязаны хранить обет Целомудрия и не вступать в половую
связь в период кеммера Один из Целомудренных, по всей вероятности, как раз
находился в кеммере. Я легко мог выделить его из остальных: уже научился
отличать ту, не слишком заметную внешне, физическую активность, напоминающую
просветление, которая свидетельствует о первой фазе кеммера.
Рядом с этим человеком сидел второй по степени важности член группы
Предсказателей -- Перверт.
-- Он прибыл сюда из Очага Сприв вместе с врачом, -- сообщил мне Госс.
-- В некоторых группах Предсказателей искусственно создают Первертов --
вводят самым обычным людям женские или мужские гормоны за несколько дней до
предсказания. Но лучше, конечно, иметь настоящего Перверта. Этот, например,
пришел охотно; он любит славу.
Говоря о Перверте, Госс использовал местоимение, которым гетенианцы
обозначают самца животного, а вовсе не то, которое применяется для человека
в кеммере мужского типа. Госс даже немного смутился. Жители Кархайда
свободно и даже с удовольствием говорят на любые темы, касающиеся вопросов
секса или кеммера, -- к этому все они без исключения относятся с уважением;
однако они очень неохотно обсуждают различные типы извращений -- во всяком
случае, в разговорах со мной это всегда было так. Слишком затянувшийся
период кеммера, когда значительный дисбаланс женских или мужских половых
гормонов нарушает привычное поведение гетенианца, здесь называется
извращением, или перверсией; это случается, в общем, не так уж и редко; по
крайней мере три-четыре процента взрослых являются настоящими первертами,
или сексопатами с гетенианской точки зрения, хотя по нашим земным стандартам
это вполне нормальные люди. Перверты не считаются изгоями, однако относятся
к ним с большим презрением, как, например, к гомосексуалистам в двуполых
обществах На кархайдском сленге их зовут "мертвяками" Перверты бесплодны.
Перверт из числа Предсказателей после того первого долгого и странного
взгляда, которым он одарил меня в самом начале, больше не обращал внимания
ни на кого, кроме своего непосредственного соседа, пребывавшего в кеммере,
причем явно женского типа, который проявлялся тем отчетливее, чем сильнее
воздействовала на него несколько преувеличенная -- по здешним меркам --
мужественность Перверта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38