под болотами пролегал слой вечной мерзлоты, так что основа была
прочной, как гранит, и ракета в конце концов обрела равновесие и затихла,
остывая посреди вновь замерзающего болота, словно огромная изящная рыба,
стоящая на собственном хвосте и отливающая темным серебром в сумерках
планеты Зима.
Рядом со мной Фейкс из Отерхорда произнес первые слова с тех пор, как
корабль в шуме и великолепии своем начал посадку.
-- Я рад, что дожил -- и увидел это, -- сказал он. Так сказал тогда и
Эстравен, глядя на Ледник, на Смерть; так сказал бы он и сейчас, в этот
вечер. Чтобы отвлечься от горестных мыслей, приводящих меня в отчаяние, я
пошел по снегу прямо к кораблю. Он уже покрылся морозным инеем, так как
внутри заработали кондиционеры. Я не успел дойти: высоко над землей
распахнулась дверца, выдвинулась лестница, изящной дугой опустившись на лед.
Первой из корабля вышла Ланг Гео Гью, разумеется, совсем не изменившаяся,
точно такая же, какой я видел ее в последний раз -- три года этой моей
жизни назад и всего-то пару недель ее собственной жизни. Она посмотрела
на меня, на Фейкса, на остальных сопровождавших меня людей и остановилась на
нижней ступеньке лестницы.
Потом торжественно сказала по-кархайдски:
-- Я пришла как друг.
Для нее поначалу все мы казались одинаково чужими. Я позволил Фейксу
первым поздороваться с ней.
Он указал на меня, и она подошла, пожала мою правую руку, как это
принято у моих соотечественников, и заглянула мне в лицо.
-- Ох, Дженли, -- сказала она. -- Я тебя и не узнала!
Странно было после столь долгого перерыва слышать женский голос. Все
остальные члены экипажа тоже вышли из корабля -- согласно моему совету:
любое, даже малейшее недоверие унизило бы кархайдцев, ущемило бы их
шифгретор. Так что все вышли наружу и весьма мило приветствовали
сопровождавших меня людей. Но почему-то все они казались мне странными --
все эти мужчины и женщины, -- несмотря на то что я хорошо их знал. И
голоса их звучали странно: одни слишком низкие, другие слишком высокие... Они
казались похожими на стадо крупных загадочных животных двух различных типов;
на больших обезьян с умными глазами; и все они одновременно были в кеммере(
Они пожимали мне руку, касались меня, обнимали(
Мне наконец удалось совладать с собой и быстро сообщить Гео Гью и
Тульеру то, что им было абсолютно необходимо узнать немедленно относительно
сложившейся ситуации. На это хватило нашего обратного пути в Эренранг.
Однако, когда мы добрались до Дворца, мне пришлось оставить их и немедленно
отправиться к себе.
Вошел врач из Сассинотха. Его спокойный голос, его лицо -- молодое,
серьезное лицо не мужчины и не женщины, а просто человека!-- принесли
мне облегчение; его лицо было мне знакомо, оно было таким, как надо... Однако,
заставив меня немедленно лечь в постель и сделав мне инъекцию слабенького
транквилизатора, он заявил:
-- Я уже видел ваших приятелей, Посланников. Замечательное и
удивительное событие: со звезд прилетают люди! И мне самому довелось быть
этому свидетелем!
И в голосе его звучало то удовлетворение, то мужество, которые особенно
свойственны кархайдцам и вызывают мое наибольшее восхищение. Я хоть и не мог
разделить с ним его восторга, но отрицать, что все это действительно
замечательно, было бы полным враньем, и я сказал хоть и не искренне, зато
абсолютную правду:
-- Да, это действительно замечательно! И для них тоже -- прилететь в
новый мир, к новому человечеству!
В конце весны, в последние дни месяца Тува, когда кончалось снеготаяние
и автодороги снова становились доступными, я взял в своем маленьком
посольстве в Эренранге отпуск и отправился на восток. Люди мои теперь были
разосланы по всей планете. Поскольку нам было официально разрешено
пользоваться своим воздушным транспортом (аэромобилями), то Гео Гью и еще
трое взяли один из аэромобилей и улетели далеко -- в Ситх и на Архипелаг,
государства на островах, которые я как-то совсем упустил из виду. Остальные
были в Оргорейне, а еще двое, правда с неохотой, отправились в Перунтер, где
весенние паводки не начинаются раньше месяца Тува, а зимние морозы
прекращаются как минимум на неделю позже, чем везде. Тульер и Кеста
прекрасно справлялись с делами в Эренранге. Неожиданностей ничто не
предвещало, а особо срочных дел и не было. В конце концов, даже если бы и
случилось что-то, то пришлось бы справляться своими силами: корабль с
ближайшей из новых соседок-союзниц Гетен смог бы добраться до нее самое
быстрое за семнадцать лет межгалактического времени. Это действительно был
маргинальный мир, мир на самом краю Вселенной. За ним по направлению к южной
части созвездия Орион не было обнаружено ни единой галактики, где жили бы
люди. И долог путь с планеты Зима до планет Экумены, колыбели человеческой
расы: пятьдесят лет до Хайна и целая человеческая жизнь до моей родной
Земли. Спешить некуда.
Через Каргав я перебрался на этот раз по нижним перевалам, по одной из
дорог, которая серпантином вилась вверх от побережья Южного моря. Я заехал в
ту самую первую деревню на этой планете, куда рыбаки привели меня, когда я
приземлился на Острове Хорден три года назад; обитатели Очага принимали меня
сейчас точно так же, как и тогда: не выказывая ни малейшего удивления. Я
провел неделю в большом портовом городе Татере в устье реки Энч, а потом в
первые дни лета пешком двинулся в княжество Керм.
Я шел на юго-восток, в глубь суровой скалистой местности, где крутые
утесы перемежались зелеными холмами, где текли полноводные реки и дома
стояли уединенно, вдали друг от друга, и наконец добрался до Ледяного озера.
Если смотреть с его берега на юг, то в холмах виден странный свет, который я
узнал сразу: белая мерцающая вуаль в небесах, отблеск далекого Ледника. Там
далеко были Великие Льды.
Эстре -- старинное поселение. И сам Очаг, и находящиеся вне его стен
постройки -- все было из серого гранита, вырубленного прямо в той горе, к
склону которой он прилепился. Место было мрачное, открытое всем ветрам. Вой
ветра, казалось, не умолкал ни на минуту.
Я постучал, и дверь отворилась. Я сказал:
-- Я прошу покровительства вашего Очага. Я был другом Терема из Эстре.
Человек, открывший мне дверь, стройный мрачноватый юноша лет
девятнадцати-двадцати, молча выслушал меня и молча провел внутрь дома.
Сначала -- в умывальную комнату, в туалет, потом -- на огромную кухню;
наконец, увидев, что чужестранец умыт, одет и накормлен, он с облегчением
предоставил меня самому себе, проводив в спальню, окна которой смотрели на
серое озеро и бесконечные серые леса деревьев тор, простиравшиеся между
Эстре и Стоком. Мрачная это была земля и мрачный дом. Огонь ревел в большом
камине, как всегда давая больше тепла для глаз и для души, чем для тела, а
кроме того, каменные пол и стены, пронзительный ветер, что дул с гор, с
Ледника, и сами Вечные Льды высасывали большую часть того незначительного
тепла, что давали горящие в очаге поленья. Но я уже не так страдал от холода
и больше уже не дрожал, как прежде, в первые свои два года на планете Зима;
я уже достаточно много пережил в этих холодных краях.
Примерно через час тот же юноша (во внешности и движениях у него была
девичья грация, однако ни одна девушка не смогла бы так долго хранить столь
мрачное молчание) явился и сообщил мне, что князь Эстре готов принять меня,
если мне угодно. Я пошел за ним вниз по лестнице, по длинным коридорам, где
вовсю шла какая-то детская игра вроде пряток. Вспугнутые нашим появлением
дети столпились вокруг, малышня повизгивала от возбуждения, подростки
скользили следом, словно тени, от одной двери к следующей, правда зажав
руками рты, чтобы не прыснуть со смеху. Один маленький толстячок лет
пяти-шести споткнулся о мои ноги и схватил моего сопровождающего за руку,
ища защиты.
-- Сорве! -- пропищал он, не сводя с меня расширенных от изумления
глаз. -- Сорве, я хочу спрятаться в пивоварне!..
И исчез, словно камешек, пущенный из пращи. Юноша по имени Сорве,
нисколько не изменив выражения лица, снова повел меня дальше, и наконец мы
оказались во Внутреннем Очаге у лорда Эстре.
Эсванс Харт рем ир Эстравен был уже старым человеком, за семьдесят, со
скрюченной артритом поясницей. Он сидел очень прямо на. вращающемся кресле
возле огня. У него было широкое лицо с резкими чертами, как бы сглаженными
долгой жизнью, словно обкатанный бурным потоком камень. Спокойное лицо,
страшно спокойное.
-- Вы тот самый Посланник, Дженли Аи?
-- Да. Это я.
Он смотрел на меня, я на него. Терем был его родным сыном, -- сыном
этого старого человека. Терем -- младший. Арек -- старший. Арек был братом
Эстравена, это его голос слышал он, когда мы с ним разговаривали мысленно;
теперь оба брата были мертвы. Я искал и не мог найти ничего похожего на лицо
моего друга в изношенном, спокойном, суровом, старом лице, поднятом мне
навстречу. Ничего, кроме уверенности -- неоспоримой, неумолимой -- в том,
что Терем умер.
Я зря надеялся обрести утешение в Эстре. Здесь утешения быть не могло;
да и что могут изменить странствия по местам детства и юности моего
покойного друга, как могу я заполнить пустоту в своей душе, обрести утешение
или умерить сожаления? Теперь уже ничего изменить нельзя. Мой приезд в Эстре
имел, однако, и вполне конкретную цель, и это дело я решил довести до конца.
-- Мы с вашим сыном прожили вместе несколько долгих месяцев. Я был с
ним рядом, когда он умер. Я принес вам его дневники. И если я мог бы что-то
рассказать вам об этих днях..
Лицо старика по-прежнему ничего не выражало. Это спокойствие трудно
было нарушить. Но тут неожиданно юноша вышел из затемненного угла на
освещенное пространство между окном и камином; неяркие отблески пламени
плясали на его лице; он хрипло проговорил:
-- В Эренранге его все еще называют Эстравен-Предатель.
Старый князь посмотрел сперва на юношу, потом на меня.
-- Это Сорве Харт, -- сказал он, -- наследник Эстре, сын моего сына.
У них не существует запрета на инцест, я достаточно хорошо это знал, но
все же мне, землянину, трудно было воспринять это сердцем и странно было
видеть отсвет души моего друга на лице мрачного, с яростно блестящими
глазами мальчика. На какое-то время я лишился способности говорить. А когда
наконец снова заговорил, голос мой слегка дрожал:
-- Король намерен публично отказаться от своего приговора. Предателем
Терем не был. Разве имеет значение, как его называют всякие глупцы?
Князь медленно и спокойно кивнул.
-- Имеет, -- сказал он.
-- Вы прошли через Ледник Гобрин вместе с ним? -- спросил Сорве. -- Вы
и он? Вдвоем?
-- Да, прошли.
-- Мне бы хотелось послушать историю об этом переходе, господин
Посланник, -- сказал старый Эсванс очень спокойно.
Но мальчик, сын Терема, с трудом, заикаясь, проговорил, перебивая
старика:
-- Вы ведь расскажете нам, как он умер?.. Расскажете о других мирах,
что существуют среди звезд, и о других людях, о другой жизни?
ГЕТЕНИАНСКИЙ КАЛЕНДАРЬ И ОТСЧЕТ ВРЕМЕНИ
ГОД. Период обращения вокруг солнца составляет для планеты Гетен 8401
земной стандартный час, или 0,96 земного стандартного года. Период обращения
вокруг собственной оси -- 23,08 земного часа: гетенианский год состоит из
364 дней.
В Кархайде и Оргорейне годы не нумеруются последовательно от
определенной точки отсчета; каждый раз такой точкой отсчета является текущий
год. В первый день нового года, Гетени Терн, окончившийся год превращается в
"год прошлый", и к каждому прошедшему дню прибавляется единица. Последующие
годы отсчитываются точно так же, следующий год называется "годом грядущим",
пока в свою очередь не превращается в Год Первый.
Неудобство подобной системы при составлении хронологических записей
устраняется различными способами, например, соотнесением с хорошо известными
событиями, с периодами правления королей, князей и тому подобными фактами.
Последователи культа Йомеш отсчитывают время 144-годичными циклами от
Рождества Меше (2022 года назад, в 1492 экуменическом году) и каждые
двенадцать лет устраивают ритуальный праздник; но это исключительно
культовая система летосчисления и официально не используется даже
правительством Оргорейна.
МЕСЯЦ. Период обращения гетенианской луны вокруг планеты составляет 26
гетенианских дней; луна всегда обращена к планете одной и той же стороной. В
году четырнадцать месяцев, и, поскольку солнечный и лунный календари
практически совпадают, поправку необходимо вносить лишь раз в двести лет;
дни месяцев остаются одними и теми же, как и дни, совпадающие с фазами луны.
Кархайдские названия месяцев:
Зима:
1. Терн
2. Танерн
3. Ниммер
4. Аннер
Весна:
5. Иррем
6. Мот
7. Тува
Лето:
8. Осме
9. Окре
10. Кус
11. Хакана
Осень:
12. Гор
13. Сузми
14. Гренде
26-дневный месяц делится на две равные половины, по тринадцать дней в
каждой (полумесяц).
ДЕНЬ. День (23,08 стандартного земного часа) делится на десять Часов
(см. ниже); будучи постоянной величиной, дни месяца обычно называются
именами собственными, как наши дни недели, а не обозначаются числом. Многие
из названий дней соотносятся с фазами луны, например Гетени -- "тьма", Архад
-- "первая четверть луны" (новолуние) и т. д. Префикс "од-", используемый в
названиях второй половины месяца, имеет реверсивный характер, придающий
отрицательное значение. Так, например, слово Одгетени можно перевести как
"нетьма". Вот кархайдские названия дней месяца:
1. Гетени
2. Сордни
3. Эпс
4. Архад
5. Нетерхад
6. Стрет
7. Берен
8. Орни
9. Хархахад
10. Гьирни
11. Йирни
12. Постхе
13. Торменбод
14. Одгетени
15. Одсордни
16. Одепс
17. Одархад
18. Оннетерхад
19. Одстрет
20. Обберни
21. Одорни
22. Одархахад
23. Одгьирни
24. Одйирни
25. Оппостхе
26. Отторменбод
ЧАС. Десятичная система счисления времени, используемая во всех
культурах планеты Гетен, может быть следующим образом (хотя и весьма
приблизительно) интерпретирована с помощью земных полусуток, состоящих из
двенадцати часов (примечание: это лишь приблизительное руководство для
ориентации в гетенианском времени с точки зрения суток в применении к
гетенианскому Часу, так что сложности, вызванные тем, что в гетенианских
сутках всего 23,08 земного часа, можно считать несущественными):
Час Первый
с полудня до 14 30
Час Второй
с 14 30 до 17 00
Час Третий
с 17 00 до 19 00
Час Четвертый
с 19 00 до 21 30
Час Пятый
с 21 30 до полуночи
Час Шестой
с полуночи до 2 30
Час Седьмой
с 2 30 до 5 00
Час Восьмой
с 5 00 до 7 00
Час Девятый
с 7 00 до 9 30
Час Десятый
с 9 30 до полудня
ПРИМЕЧАНИЯ:
1 Кархош (остров) -- этим словом в Кархайде обозначают многоквартирные
дома-пансионы, где проживает большая часть городского населения В таких
домах от двадцати до двухсот отдельных комнат; пищу принимают в общем зале.
Некоторые Острова напоминают отели, другие -- коммуны или кооперативы,
третьи являются чем-то средним между тем и другим. Подобные формы жилищного
устройства, безусловно, представляют собой городскую адаптацию основного
кархайдского института -- института домашних Очагов. Впрочем, Островам,
разумеется, не хватает географической и генеалогической стабильности Очагов.
2 Нарушив закон, контролирующий инцест, он стал настоящим преступником
только тогда, когда его отношения с братом привели к самоубийству последнего
(Дж. Аи)
3 Ледник Перинг -- огромный ледниковый щит, покрывающим большую часть
северного Кархайда, зимой, когда залив Гутен замерзает, он сливается с
ледником Гобрин, что находится в Оргорейне.
4 Хилф -- разумное существо (от английской аббревиатуры hilf (highly
intelligent life forms)) -- Примеч. ред.
5 Мороз от -- 200 до -- 400C при очень высокой влажности (Дж
Аи).
6 Суффикс "вен" означает "уроженец". Эстравен -- букв.: уроженец
Эстре (Дж. Аи).
7 Мистическая интерпретация одной из теории, поддерживающих гипотезу о
расширяющихся границах Вселенной, гипотеза впервые выдвинута Математической
школой Ситха более четырех тысячелетии назад и в целом принята на вооружение
последующими поколениями космологов, хотя метеорологические условия на
планете Гетен не позволяют собрать достаточных доказательств при наблюдении
астрономических тел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
прочной, как гранит, и ракета в конце концов обрела равновесие и затихла,
остывая посреди вновь замерзающего болота, словно огромная изящная рыба,
стоящая на собственном хвосте и отливающая темным серебром в сумерках
планеты Зима.
Рядом со мной Фейкс из Отерхорда произнес первые слова с тех пор, как
корабль в шуме и великолепии своем начал посадку.
-- Я рад, что дожил -- и увидел это, -- сказал он. Так сказал тогда и
Эстравен, глядя на Ледник, на Смерть; так сказал бы он и сейчас, в этот
вечер. Чтобы отвлечься от горестных мыслей, приводящих меня в отчаяние, я
пошел по снегу прямо к кораблю. Он уже покрылся морозным инеем, так как
внутри заработали кондиционеры. Я не успел дойти: высоко над землей
распахнулась дверца, выдвинулась лестница, изящной дугой опустившись на лед.
Первой из корабля вышла Ланг Гео Гью, разумеется, совсем не изменившаяся,
точно такая же, какой я видел ее в последний раз -- три года этой моей
жизни назад и всего-то пару недель ее собственной жизни. Она посмотрела
на меня, на Фейкса, на остальных сопровождавших меня людей и остановилась на
нижней ступеньке лестницы.
Потом торжественно сказала по-кархайдски:
-- Я пришла как друг.
Для нее поначалу все мы казались одинаково чужими. Я позволил Фейксу
первым поздороваться с ней.
Он указал на меня, и она подошла, пожала мою правую руку, как это
принято у моих соотечественников, и заглянула мне в лицо.
-- Ох, Дженли, -- сказала она. -- Я тебя и не узнала!
Странно было после столь долгого перерыва слышать женский голос. Все
остальные члены экипажа тоже вышли из корабля -- согласно моему совету:
любое, даже малейшее недоверие унизило бы кархайдцев, ущемило бы их
шифгретор. Так что все вышли наружу и весьма мило приветствовали
сопровождавших меня людей. Но почему-то все они казались мне странными --
все эти мужчины и женщины, -- несмотря на то что я хорошо их знал. И
голоса их звучали странно: одни слишком низкие, другие слишком высокие... Они
казались похожими на стадо крупных загадочных животных двух различных типов;
на больших обезьян с умными глазами; и все они одновременно были в кеммере(
Они пожимали мне руку, касались меня, обнимали(
Мне наконец удалось совладать с собой и быстро сообщить Гео Гью и
Тульеру то, что им было абсолютно необходимо узнать немедленно относительно
сложившейся ситуации. На это хватило нашего обратного пути в Эренранг.
Однако, когда мы добрались до Дворца, мне пришлось оставить их и немедленно
отправиться к себе.
Вошел врач из Сассинотха. Его спокойный голос, его лицо -- молодое,
серьезное лицо не мужчины и не женщины, а просто человека!-- принесли
мне облегчение; его лицо было мне знакомо, оно было таким, как надо... Однако,
заставив меня немедленно лечь в постель и сделав мне инъекцию слабенького
транквилизатора, он заявил:
-- Я уже видел ваших приятелей, Посланников. Замечательное и
удивительное событие: со звезд прилетают люди! И мне самому довелось быть
этому свидетелем!
И в голосе его звучало то удовлетворение, то мужество, которые особенно
свойственны кархайдцам и вызывают мое наибольшее восхищение. Я хоть и не мог
разделить с ним его восторга, но отрицать, что все это действительно
замечательно, было бы полным враньем, и я сказал хоть и не искренне, зато
абсолютную правду:
-- Да, это действительно замечательно! И для них тоже -- прилететь в
новый мир, к новому человечеству!
В конце весны, в последние дни месяца Тува, когда кончалось снеготаяние
и автодороги снова становились доступными, я взял в своем маленьком
посольстве в Эренранге отпуск и отправился на восток. Люди мои теперь были
разосланы по всей планете. Поскольку нам было официально разрешено
пользоваться своим воздушным транспортом (аэромобилями), то Гео Гью и еще
трое взяли один из аэромобилей и улетели далеко -- в Ситх и на Архипелаг,
государства на островах, которые я как-то совсем упустил из виду. Остальные
были в Оргорейне, а еще двое, правда с неохотой, отправились в Перунтер, где
весенние паводки не начинаются раньше месяца Тува, а зимние морозы
прекращаются как минимум на неделю позже, чем везде. Тульер и Кеста
прекрасно справлялись с делами в Эренранге. Неожиданностей ничто не
предвещало, а особо срочных дел и не было. В конце концов, даже если бы и
случилось что-то, то пришлось бы справляться своими силами: корабль с
ближайшей из новых соседок-союзниц Гетен смог бы добраться до нее самое
быстрое за семнадцать лет межгалактического времени. Это действительно был
маргинальный мир, мир на самом краю Вселенной. За ним по направлению к южной
части созвездия Орион не было обнаружено ни единой галактики, где жили бы
люди. И долог путь с планеты Зима до планет Экумены, колыбели человеческой
расы: пятьдесят лет до Хайна и целая человеческая жизнь до моей родной
Земли. Спешить некуда.
Через Каргав я перебрался на этот раз по нижним перевалам, по одной из
дорог, которая серпантином вилась вверх от побережья Южного моря. Я заехал в
ту самую первую деревню на этой планете, куда рыбаки привели меня, когда я
приземлился на Острове Хорден три года назад; обитатели Очага принимали меня
сейчас точно так же, как и тогда: не выказывая ни малейшего удивления. Я
провел неделю в большом портовом городе Татере в устье реки Энч, а потом в
первые дни лета пешком двинулся в княжество Керм.
Я шел на юго-восток, в глубь суровой скалистой местности, где крутые
утесы перемежались зелеными холмами, где текли полноводные реки и дома
стояли уединенно, вдали друг от друга, и наконец добрался до Ледяного озера.
Если смотреть с его берега на юг, то в холмах виден странный свет, который я
узнал сразу: белая мерцающая вуаль в небесах, отблеск далекого Ледника. Там
далеко были Великие Льды.
Эстре -- старинное поселение. И сам Очаг, и находящиеся вне его стен
постройки -- все было из серого гранита, вырубленного прямо в той горе, к
склону которой он прилепился. Место было мрачное, открытое всем ветрам. Вой
ветра, казалось, не умолкал ни на минуту.
Я постучал, и дверь отворилась. Я сказал:
-- Я прошу покровительства вашего Очага. Я был другом Терема из Эстре.
Человек, открывший мне дверь, стройный мрачноватый юноша лет
девятнадцати-двадцати, молча выслушал меня и молча провел внутрь дома.
Сначала -- в умывальную комнату, в туалет, потом -- на огромную кухню;
наконец, увидев, что чужестранец умыт, одет и накормлен, он с облегчением
предоставил меня самому себе, проводив в спальню, окна которой смотрели на
серое озеро и бесконечные серые леса деревьев тор, простиравшиеся между
Эстре и Стоком. Мрачная это была земля и мрачный дом. Огонь ревел в большом
камине, как всегда давая больше тепла для глаз и для души, чем для тела, а
кроме того, каменные пол и стены, пронзительный ветер, что дул с гор, с
Ледника, и сами Вечные Льды высасывали большую часть того незначительного
тепла, что давали горящие в очаге поленья. Но я уже не так страдал от холода
и больше уже не дрожал, как прежде, в первые свои два года на планете Зима;
я уже достаточно много пережил в этих холодных краях.
Примерно через час тот же юноша (во внешности и движениях у него была
девичья грация, однако ни одна девушка не смогла бы так долго хранить столь
мрачное молчание) явился и сообщил мне, что князь Эстре готов принять меня,
если мне угодно. Я пошел за ним вниз по лестнице, по длинным коридорам, где
вовсю шла какая-то детская игра вроде пряток. Вспугнутые нашим появлением
дети столпились вокруг, малышня повизгивала от возбуждения, подростки
скользили следом, словно тени, от одной двери к следующей, правда зажав
руками рты, чтобы не прыснуть со смеху. Один маленький толстячок лет
пяти-шести споткнулся о мои ноги и схватил моего сопровождающего за руку,
ища защиты.
-- Сорве! -- пропищал он, не сводя с меня расширенных от изумления
глаз. -- Сорве, я хочу спрятаться в пивоварне!..
И исчез, словно камешек, пущенный из пращи. Юноша по имени Сорве,
нисколько не изменив выражения лица, снова повел меня дальше, и наконец мы
оказались во Внутреннем Очаге у лорда Эстре.
Эсванс Харт рем ир Эстравен был уже старым человеком, за семьдесят, со
скрюченной артритом поясницей. Он сидел очень прямо на. вращающемся кресле
возле огня. У него было широкое лицо с резкими чертами, как бы сглаженными
долгой жизнью, словно обкатанный бурным потоком камень. Спокойное лицо,
страшно спокойное.
-- Вы тот самый Посланник, Дженли Аи?
-- Да. Это я.
Он смотрел на меня, я на него. Терем был его родным сыном, -- сыном
этого старого человека. Терем -- младший. Арек -- старший. Арек был братом
Эстравена, это его голос слышал он, когда мы с ним разговаривали мысленно;
теперь оба брата были мертвы. Я искал и не мог найти ничего похожего на лицо
моего друга в изношенном, спокойном, суровом, старом лице, поднятом мне
навстречу. Ничего, кроме уверенности -- неоспоримой, неумолимой -- в том,
что Терем умер.
Я зря надеялся обрести утешение в Эстре. Здесь утешения быть не могло;
да и что могут изменить странствия по местам детства и юности моего
покойного друга, как могу я заполнить пустоту в своей душе, обрести утешение
или умерить сожаления? Теперь уже ничего изменить нельзя. Мой приезд в Эстре
имел, однако, и вполне конкретную цель, и это дело я решил довести до конца.
-- Мы с вашим сыном прожили вместе несколько долгих месяцев. Я был с
ним рядом, когда он умер. Я принес вам его дневники. И если я мог бы что-то
рассказать вам об этих днях..
Лицо старика по-прежнему ничего не выражало. Это спокойствие трудно
было нарушить. Но тут неожиданно юноша вышел из затемненного угла на
освещенное пространство между окном и камином; неяркие отблески пламени
плясали на его лице; он хрипло проговорил:
-- В Эренранге его все еще называют Эстравен-Предатель.
Старый князь посмотрел сперва на юношу, потом на меня.
-- Это Сорве Харт, -- сказал он, -- наследник Эстре, сын моего сына.
У них не существует запрета на инцест, я достаточно хорошо это знал, но
все же мне, землянину, трудно было воспринять это сердцем и странно было
видеть отсвет души моего друга на лице мрачного, с яростно блестящими
глазами мальчика. На какое-то время я лишился способности говорить. А когда
наконец снова заговорил, голос мой слегка дрожал:
-- Король намерен публично отказаться от своего приговора. Предателем
Терем не был. Разве имеет значение, как его называют всякие глупцы?
Князь медленно и спокойно кивнул.
-- Имеет, -- сказал он.
-- Вы прошли через Ледник Гобрин вместе с ним? -- спросил Сорве. -- Вы
и он? Вдвоем?
-- Да, прошли.
-- Мне бы хотелось послушать историю об этом переходе, господин
Посланник, -- сказал старый Эсванс очень спокойно.
Но мальчик, сын Терема, с трудом, заикаясь, проговорил, перебивая
старика:
-- Вы ведь расскажете нам, как он умер?.. Расскажете о других мирах,
что существуют среди звезд, и о других людях, о другой жизни?
ГЕТЕНИАНСКИЙ КАЛЕНДАРЬ И ОТСЧЕТ ВРЕМЕНИ
ГОД. Период обращения вокруг солнца составляет для планеты Гетен 8401
земной стандартный час, или 0,96 земного стандартного года. Период обращения
вокруг собственной оси -- 23,08 земного часа: гетенианский год состоит из
364 дней.
В Кархайде и Оргорейне годы не нумеруются последовательно от
определенной точки отсчета; каждый раз такой точкой отсчета является текущий
год. В первый день нового года, Гетени Терн, окончившийся год превращается в
"год прошлый", и к каждому прошедшему дню прибавляется единица. Последующие
годы отсчитываются точно так же, следующий год называется "годом грядущим",
пока в свою очередь не превращается в Год Первый.
Неудобство подобной системы при составлении хронологических записей
устраняется различными способами, например, соотнесением с хорошо известными
событиями, с периодами правления королей, князей и тому подобными фактами.
Последователи культа Йомеш отсчитывают время 144-годичными циклами от
Рождества Меше (2022 года назад, в 1492 экуменическом году) и каждые
двенадцать лет устраивают ритуальный праздник; но это исключительно
культовая система летосчисления и официально не используется даже
правительством Оргорейна.
МЕСЯЦ. Период обращения гетенианской луны вокруг планеты составляет 26
гетенианских дней; луна всегда обращена к планете одной и той же стороной. В
году четырнадцать месяцев, и, поскольку солнечный и лунный календари
практически совпадают, поправку необходимо вносить лишь раз в двести лет;
дни месяцев остаются одними и теми же, как и дни, совпадающие с фазами луны.
Кархайдские названия месяцев:
Зима:
1. Терн
2. Танерн
3. Ниммер
4. Аннер
Весна:
5. Иррем
6. Мот
7. Тува
Лето:
8. Осме
9. Окре
10. Кус
11. Хакана
Осень:
12. Гор
13. Сузми
14. Гренде
26-дневный месяц делится на две равные половины, по тринадцать дней в
каждой (полумесяц).
ДЕНЬ. День (23,08 стандартного земного часа) делится на десять Часов
(см. ниже); будучи постоянной величиной, дни месяца обычно называются
именами собственными, как наши дни недели, а не обозначаются числом. Многие
из названий дней соотносятся с фазами луны, например Гетени -- "тьма", Архад
-- "первая четверть луны" (новолуние) и т. д. Префикс "од-", используемый в
названиях второй половины месяца, имеет реверсивный характер, придающий
отрицательное значение. Так, например, слово Одгетени можно перевести как
"нетьма". Вот кархайдские названия дней месяца:
1. Гетени
2. Сордни
3. Эпс
4. Архад
5. Нетерхад
6. Стрет
7. Берен
8. Орни
9. Хархахад
10. Гьирни
11. Йирни
12. Постхе
13. Торменбод
14. Одгетени
15. Одсордни
16. Одепс
17. Одархад
18. Оннетерхад
19. Одстрет
20. Обберни
21. Одорни
22. Одархахад
23. Одгьирни
24. Одйирни
25. Оппостхе
26. Отторменбод
ЧАС. Десятичная система счисления времени, используемая во всех
культурах планеты Гетен, может быть следующим образом (хотя и весьма
приблизительно) интерпретирована с помощью земных полусуток, состоящих из
двенадцати часов (примечание: это лишь приблизительное руководство для
ориентации в гетенианском времени с точки зрения суток в применении к
гетенианскому Часу, так что сложности, вызванные тем, что в гетенианских
сутках всего 23,08 земного часа, можно считать несущественными):
Час Первый
с полудня до 14 30
Час Второй
с 14 30 до 17 00
Час Третий
с 17 00 до 19 00
Час Четвертый
с 19 00 до 21 30
Час Пятый
с 21 30 до полуночи
Час Шестой
с полуночи до 2 30
Час Седьмой
с 2 30 до 5 00
Час Восьмой
с 5 00 до 7 00
Час Девятый
с 7 00 до 9 30
Час Десятый
с 9 30 до полудня
ПРИМЕЧАНИЯ:
1 Кархош (остров) -- этим словом в Кархайде обозначают многоквартирные
дома-пансионы, где проживает большая часть городского населения В таких
домах от двадцати до двухсот отдельных комнат; пищу принимают в общем зале.
Некоторые Острова напоминают отели, другие -- коммуны или кооперативы,
третьи являются чем-то средним между тем и другим. Подобные формы жилищного
устройства, безусловно, представляют собой городскую адаптацию основного
кархайдского института -- института домашних Очагов. Впрочем, Островам,
разумеется, не хватает географической и генеалогической стабильности Очагов.
2 Нарушив закон, контролирующий инцест, он стал настоящим преступником
только тогда, когда его отношения с братом привели к самоубийству последнего
(Дж. Аи)
3 Ледник Перинг -- огромный ледниковый щит, покрывающим большую часть
северного Кархайда, зимой, когда залив Гутен замерзает, он сливается с
ледником Гобрин, что находится в Оргорейне.
4 Хилф -- разумное существо (от английской аббревиатуры hilf (highly
intelligent life forms)) -- Примеч. ред.
5 Мороз от -- 200 до -- 400C при очень высокой влажности (Дж
Аи).
6 Суффикс "вен" означает "уроженец". Эстравен -- букв.: уроженец
Эстре (Дж. Аи).
7 Мистическая интерпретация одной из теории, поддерживающих гипотезу о
расширяющихся границах Вселенной, гипотеза впервые выдвинута Математической
школой Ситха более четырех тысячелетии назад и в целом принята на вооружение
последующими поколениями космологов, хотя метеорологические условия на
планете Гетен не позволяют собрать достаточных доказательств при наблюдении
астрономических тел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38