Возможно, в будущем какой-нибудь оригинал американец вздумает поставить памятник первому трактору, ставшему символом окончания эпохи непродуктивного ведения хозяйства. Может быть, но пусть тот, кто будет ставить памятник, не забудет, что именно с помощью трактора выросло на ниве американского сельского хозяйства древо монополистического капитала, которое, глубоко пустив корпи, мешает теперь дальнейшему развитию этого же хозяйства.
На полях США трудится около 2 миллионов сезонных рабочих. Большая их часть не имеет постоянного места жительства. Весной они целыми семьями передвигаются с юга на север, продавая свою рабочую силу сначала на пахоте, потом На севе, позже на уборке. А затем, осенью, на дребезжащих, громыхающих предках современных автомобилей они возвращаются на юг, к теплу, чтобы с нового года начать новое «восхождение» на север. Дети таких бродяг не учатся в школе, они вообще не знают детства, с шести-семилетнего возраста становясь работниками, помощниками в тяжком, изнурительном труде. Не один из них родился буквально в борозде...
Этих обездоленных не защищают никакие законы. Для них не установлено минимума заработной платы, не существует определенной продолжительности рабочего дня, они не имеют права на пособие по безработице. На дорогах перед их глазами постоянно пестрит реклама, предлагающая апельсиновый сок, цветные телевизоры, усовершенствованные маникюрные приборы для собак, билеты на поездку в Гонолулу, по они даже не поднимают глаз на крикливые плакаты, хорошо зная, что это не для них. Их заработка едва хватает на хлеб насущный...
В течение всей поездки по долине реки Сакраменто я чувствовал себя так, будто попал в теплицу. На просторах долины выращиваются цитрусовые и другие нежные фрукты. Живительная влага поступает с помощью ирригационной системы со снежных вершин окружающих долину гор. Это истинный рай, но только для тех, у кого есть деньги. А вытягивать последние силы у того, кто трудится за кусок хлеба, и безжалостно эксплуатировать здесь умеют не хуже, чем в других местах страны.
Город Фресно жители называют «столицей изюма» (во Фресно и его окрестностях производится три четверти всего количества изюма США). В пригороде нам попалась навстречу группа молодых людей, устало тащившихся по каменистой дороге. Пылью пропиталось, кажется, не только их платье, но и каждая пора лица. Усталые, с погасшими глазами, они несли на спине все свое имущество — тощие рюкзаки с привязанными к ним алюминиевыми кружками и мисками. Чтобы наполнить эти миски, молодые Люди — видимо, мексиканцы, так как между собой они разговаривали по-испански — и плелись от хозяйства к хозяйству в поисках работы.
Мексиканские рабочие — «чиканос» — составляют в этих местах значительный процент всей наемной силы. Живется им настолько худо, что они соглашаются работать за гроши, чем, естественно, вызывают недовольство местных рабочих. Крупные хозяева, разумеется, спешат этим воспользоваться. Количество свободной рабочей силы настолько велико, что хозяева часто нанимают рабочих не на все время сева или уборки, а на почасовую оплату, что выгодно им и уменьшает и без того ничтожный заработок рабочего.
В столице штата Айова на одной из церквей вращается освещенный неоновыми лампами крест, маня путника переступить порог растворенных дверей. Еще совсем недавно слуги господа бога утверждали, что крест — символ незыблемости на земле, а в сегодняшней Америке он уже вращается. Глядя на этот крест, мистер Лестер, у которого раньше была своя ферма, а теперь работает в захудалом кафе, вспоминая прошлое, голосом куда более холодным, чем то мороженое, которое он подает, сказал: «Мне еще повезло: лишившись земли, я хоть получил работу — продаю мороженое, а мой сосед угодил в чикагскую богадельню для безработных. Жизнь не стоит на месте, она вертится, как тот крест».
Жизнь американских фермеров и вообще сельское хозяйство этой страны никак нельзя сравнить со светящимся крестом, спокойно вращающимся на вышке. «Вы хотите знать, что такое кризис для фермера? Если обычно мы ходим, затянув потуже пояса, то во время кризиса нам и затянуться нечем...» — писала газета «Ю. С. фарм ныос».
ЗОЛОТО И ЗАКОНЫ И СЧАСТЬЯ
В каждой жизни должно быть немного дождливой погоды. Генри Лонгфелло
Жизнь человека полна счастья — главным образом потому, что он вечно ожидает, что она скоро будет такой.
Эдгар По
Впереди опускалось огромное красное солнце, и ехать через пустыню было трудно. Жирная поверхность асфальтированной дороги блестела, и в лобовом стекле автомобиля прыгали зайчики.
Появились огромные железные щиты, стоявшие по обе стороны дороги. Правый предназначался для нас. «Приветствуем прибывающих в штат Невада!»—гласила надпись, выведенная на нем крупными яркими буквами. Левый — для едущих в противоположном направлении: «Добро пожаловать в штат Юта!»
Оба щита прострелены пулями разного калибра. В этих местах некоторые американцы любят стрелять из едущего автомобиля по зверьку, пробегающему в пустыне, в повисшего в небе ястреба, а если нет живой цели, то в дорожные знаки. На африканском континенте охотникам строго запрещено стрелять из едущего автомобиля. В штате Невада таких законов пет.
Щит с надписью «Приветствуем прибывающих в штат Невада!» прострелили, вероятнее всего, не охотники. Впрочем, кто бы они ни были, огнестрельное дело они знают хорошо. Все пули в самом центре щита.
Всю дорогу через пустыню Большого Соленого озера мы проехали без остановок. Дорога была ровная, достаточно широкая и разделена посередине белой линией. На долгом пути не повстречалось ни одного автомобиля. Правда, это не совсем точно. Один все-таки видели — он лежал около дороги вверх колесами. Разбитые автомобили всегда вызывают какое-то неприятное чувство. Но на этот раз потерпевший аварию автомобиль, вернее, его останки мы вос-
приняли несколько иначе, потому что он напомнил, что здесь все-таки ездят люди. Вскоре заметили и совсем новый «шевроле», стоящий возле артезианского колодца. Мужчина и подросток обливали водой раскаленный мотор. Поздоровались с ними, как давно не видевшиеся друзья. В пустыне люди через несколько часов начинают нуждаться в обществе себе подобных гораздо более, чем в любом населенном месте.
— Ночуйте в Монтелло,— посоветовал мужчина.— Пообедаете в моем ресторане, переночуете в мотеле моей жены, проверите автомобиль, а с восходом солнца опять в дорогу. Утро вечера мудренее.
К Монтелло подъехали, когда уже темнело. Через этот городок, раскинувшийся в пустыне, шла одна-единствеп-ная дорога и одна железнодорожная линия. Здесь был один ресторан, один мотель, одна бензоколонка, а по хорошо освещенной улице лениво ковыляла единственная собака. На низенькой скамеечке возле бензоколонки сидел мужчина. Он наполнил бензином наши баки, протер стекла машины и вежливо осведомился, не нужно ли отнести чемоданы в мотель.
— Спасибо, мы поедем дальше,— сказал я и при этом подумал, что не подходим для этого городка, где всего по одному, а нас-то ведь трое.— Счастливого путешествия,—пожелал мужчина.— До Уэлса порядочный кусок дороги. Если придется остановиться, не отходите в сторону. В пустыне есть скорпионы.
Поблагодарив, мы пустились в путь. Через час впереди заметили огни: подъезжали к магистральному шоссе №80, по которому предстояло ехать до Сан-Франциско.Солт-Лейк-Сити для советских журналистов закрыт. Поэтому пришлось сделать порядочный круг: объехать Большое Соленое озеро с севера и пересечь пустыню Большого Соленого озера. Там, где сливались две дороги, стоял большой двухэтжный мотель, разбрызгивая во все стороны яркие неоновые огни. Он и находящиеся по обе стороны две бензозаправочные станции, по сути дела, составляли и город, и деревню, и центр всей округи, который на географической карте значился как Оазис.
Как только выехали на магистральное шоссе и увидели множество автомобилей, по которым так стосковались за день, нас покинуло чувство одиночества. Вскоре показался и Уэле.
Штат Невада беден дарами природы. Из 110 690 квадратных миль площади реки и озера занимают всего 869 миль. Городок Уэлс получил свое название от источника на склоне холма. Раньше у этого источника останавливались все, кто верхом и на повозках совершал путешествие с востока на запад страны, по долине реки Гумбольдт. Теперь здесь люди останавливаются не для того, чтобы попить воды из источника или набрать ее в дорогу. Несколько десятков мотелей, ресторанов и игорных домов изрядно приглушили славу источника.
Если взглянуть на городок сверху, то покажется, что он распят на большом кресте, который составляют две пересекающиеся дороги — № 80 и № 93. Быть может, поэтому над единственной в городке церковью мормонов вообще нет креста. В эту церковь люди ходят по утрам, а по вечерам они славят другого бога.
Получив номер в мотеле, мы вышли поужинать и погулять. Хотя было довольно поздно, центральная улица была весьма оживленна и освещена так ярко, что можно было без труда читать газету. На тротуарах играли дети, обнявшись бродили молодые влюбленные, а мимо то и дело проносились автомобили. Уэлс не был похож на другие американские города таких скромных масштабов, где обычно рано ложатся спать.
Вошли в ресторан и сели за столик. На нем кроме солонки и горчичницы, вправленных в железную рамку, и в достаточной степени захватанного меню находилась еще серебряная тарелка, на которой были разложены бланки и правила игры в «Кен». Зачеркнув соответствующую клеточку бланка и записав сумму, вы можете сдать его вместе с деньгами в кассу и, если вам повезет, выиграть.
Официантка, принимая заказ, любезно напомнила, что в том случае, если будем играть в «Кен», появится возможность подняться из-за этого стола более богатыми.
— Каждый человек должен надеяться на свою судьбу и верить в нее,— добавила она.
В ожидании заказа невольно принялись смотреть по сторонам. В этом же зале за ажурным занавесом стоял высокий, массивный стол, вокруг которого на крепких стульях сидело несколько мужчин, игравших в карты. Лица их были сосредоточенны и непроницаемы, как будто они делали бог весть какую ответственную работу.
В середине зала рядами, словно солдаты, выстроились тяжелые металлические автоматы-рулетки. Возле них находились играющие. У одного из автоматов стояла женщина. Левой рукой она впихивала в прорезь монеты, а правой нажимала на никелированную рукоятку. Сразу начинали вертеться пять рулеток, и счастье женщины зависело от того, какое выпадало сочетание цифр. Иногда внутри автомата что-то начинало трещать и пощелкивать, и в маленький лоток под рукояткой с шумом высыпались деньги. Но чаще всего автомат, проглотив очередную монету, молчал.
Женщина не считала, сколько монет выпадало в лоток. Дрожащими пальцами вынимала одну монету за другой и всовывала их в ненасытную глотку машины. Наконец она почувствовала, что больше не осталось ни одной монеты.
Сердито стукнув своим слабым кулаком по автомату, громко крикнула: «Мелких!» К ней тотчас подошла рослая девица с сигаретой в зубах, с тяжелой кожаной сумкой через плечо. Взяла из рук проигравшейся бумажные деньги и отсыпала ей горсть мелочи. Женщина продолжила игру. Казалось, она ничего не видела и не слышала. Иногда обеими руками ласково гладила холодный металл автомата. Но он не имел сердца. Жадно проглотил все монеты, только что выданные женщине, и остался равнодушным даже и тогда, когда женщина, вконец проигравшись, злобно пнула его ногой. Теперь она направилась к выходу.
В зале ресторана пахло деньгами. Этот запах каждый входивший сюда ощущал не только обонянием, но и всей кожей, вероятно, потому, что большая часть тех, кто сюда ходит, уже давно страдает болезненным пристрастием к звону монет и шороху банкнотов. Эти звуки расширяют их зрачки, вызывают влекущие видения, парализуют разум и возбуждают воображение. От всего этого в зале казалось душно. Поспешно поужинав, мы вышли. На улице было прохладно.
Азартные игры на деньги — своего рода наркомания, которая все больше распространяется в США. Об этом говорят всюду, кроме Невады. Здесь же игра на деньги стала таким же обычным явлением, как игра в гольф или рыбная ловля.
То, что пришлось увидеть и услышать в городе Уэлсе, было лишь прологом к той драме, которая разыгрывается на огромных просторах штата Невада. Никто не помнит, когда состоялась премьера этой драмы, никто не знает ее авторов и режиссеров. Но спектакль, в котором участвуют
живые люди и звонкие монеты, пользуется большим успехом.Огромные расстояния, высокие горы, голые пустыни, ветры и жара не доставляют приезжающим в штат Невада большого удовольствия. Но звон денег слышен издалека, и поэтому в Лас-Вегас и другие города, где процветают азартные игры, словно мусульмане в Мекку, стекаются владельцы с окружающих ранчо и банкиры из Нью-Йорка, хиппи из Сан-Франциско и миллионеры из Хьюстона, моряки из Портленда и служащие из Вашингтона. Сюда приезжает множество людей и из других стран мира. Все они надеются легко разбогатеть. Но все здесь свершается по «законам счастья», которое в карманах огромного количества людей проделывает зияющие дыры, но никогда не обходит владельцев бизнеса азартных игр.
И все-таки одним только звоном денег в эти городки Невады людей не заманишь. Организаторы большого бизнеса находят все новые и новые средства завлечь сюда как можно больше посетителей. Поначалу борьба идет за человека, а не за деньги. Деньги приходят только вместе с человеком. Владельцам игорных домов гораздо выгоднее иметь тысячу клиентов с 5 долларами, чем одного с 5 тысячами долларов. Этот один, оставив свои 5 тысяч, может больше сюда и не приехать, а постоянная клиентура — это основа доходности игорных домов.
В городе Уиннемакка возле игорного дома па тротуаре были разостланы ярко-красные ковры. На них изображены крупные стрелки; они указывали на дверь, за которой люди упрямо стремились стать богатыми. Для американцев, привыкших ходить и ездить, подчиняясь ярким путевым знакам, нелегко противостоять указателю, нарисованному на красном ковре. Игорный дом «Приют пустыни» в Лас-Вегасе рекламируется даже в «Нью-Йорк таймс мэгэзин», хотя журнал выходит весьма далеко от этих мест.
В городе Рино, самом «большом» в мире из числа маленьких городов, по улицам расхаживают пестро одетые клоуны, которые заговаривают с детьми и взрослыми, охотно фотографируются с ними, а потом вручают приглашения развлечься в ночном клубе, поплавать в бассейне, вкусно поужинать в ресторане или просто посмотреть, как работают казино.
Держатели бизнеса азартных игр жалуются, что сохранить старых и тем более привлечь новых клиентов нелегко. Популярный эстрадный певец Фрэнк Синатра за неделъ-
ную программу выступлений в одном из крупнейших ночных клубов Лас-Вегаса, вмещающем до тысячи человек, требовал 100 тысяч долларов. Можно себе представить, каковы же доходы владельцев ночных клубов, которые платят кумирам такие деньги! В Лас-Вегасе все измеряется необычными масштабами — прибыль и убыток, счастье и разочарование, ценность денег и мечты о возможностях.
Около 2 тысяч лет назад римский поэт Ювенал писал, что толпе нужны хлеб и зрелища. Владельцы игорных заведений в Лас-Вегасе предлагают людям зрелища и... доллары. О хлебе в этом городе никто не говорит. Читая местные газеты, слушая радио, смотря телепередачи, можно подумать, что все женщины этого города денно и нощно танцуют в кабаре, а мужчины играют в азартные игры, что они не едят и не спят...
Хозяин мотеля в Уэлсе, узнав, что мы из Советского Союза, стал необычайно приветлив. Утром он поинтересовался, как спали, предложил кофе, спросил, хорошо ли работает мотор машины, и посоветовал не слишком быстро ехать. Он помог уложить чемоданы в автомобиль, а на прощание спросил:
— Могу ли я объявить в городской газете, что в моей гостинице останавливался советский журналист с семьей? Это было бы прекрасной рекламой для меня. Могу ли я к этому добавить, что в моем мотеле вам понравилось, что вы хорошо выспались, что утром вы себя чувствовали лучше, чем вечером?
— Пожалуйста,— ответил я, хотя при этом подумал, что после путешествия через пустыню все кровати покажутся мягкими, а мотели уютными.
А когда почти выехали из мотеля, хозяин снова окликнул и попросил остановиться.
— Чтобы ваше путешествие было счастливым,— сказал он,— я хочу подарить вашей дочери этот серебряный доллар.
Серебряные доллары в США уже давным-давно не выпускают, и поэтому они приобрели некоторую символическую силу. Американцы теперь по разным поводам дарят их своим друзьям.
— Серебряный доллар приносит счастье, потому что не влезает в прорезь ни одного автомата,— добавил хозяин мотеля и долго махал на прощание рукой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
На полях США трудится около 2 миллионов сезонных рабочих. Большая их часть не имеет постоянного места жительства. Весной они целыми семьями передвигаются с юга на север, продавая свою рабочую силу сначала на пахоте, потом На севе, позже на уборке. А затем, осенью, на дребезжащих, громыхающих предках современных автомобилей они возвращаются на юг, к теплу, чтобы с нового года начать новое «восхождение» на север. Дети таких бродяг не учатся в школе, они вообще не знают детства, с шести-семилетнего возраста становясь работниками, помощниками в тяжком, изнурительном труде. Не один из них родился буквально в борозде...
Этих обездоленных не защищают никакие законы. Для них не установлено минимума заработной платы, не существует определенной продолжительности рабочего дня, они не имеют права на пособие по безработице. На дорогах перед их глазами постоянно пестрит реклама, предлагающая апельсиновый сок, цветные телевизоры, усовершенствованные маникюрные приборы для собак, билеты на поездку в Гонолулу, по они даже не поднимают глаз на крикливые плакаты, хорошо зная, что это не для них. Их заработка едва хватает на хлеб насущный...
В течение всей поездки по долине реки Сакраменто я чувствовал себя так, будто попал в теплицу. На просторах долины выращиваются цитрусовые и другие нежные фрукты. Живительная влага поступает с помощью ирригационной системы со снежных вершин окружающих долину гор. Это истинный рай, но только для тех, у кого есть деньги. А вытягивать последние силы у того, кто трудится за кусок хлеба, и безжалостно эксплуатировать здесь умеют не хуже, чем в других местах страны.
Город Фресно жители называют «столицей изюма» (во Фресно и его окрестностях производится три четверти всего количества изюма США). В пригороде нам попалась навстречу группа молодых людей, устало тащившихся по каменистой дороге. Пылью пропиталось, кажется, не только их платье, но и каждая пора лица. Усталые, с погасшими глазами, они несли на спине все свое имущество — тощие рюкзаки с привязанными к ним алюминиевыми кружками и мисками. Чтобы наполнить эти миски, молодые Люди — видимо, мексиканцы, так как между собой они разговаривали по-испански — и плелись от хозяйства к хозяйству в поисках работы.
Мексиканские рабочие — «чиканос» — составляют в этих местах значительный процент всей наемной силы. Живется им настолько худо, что они соглашаются работать за гроши, чем, естественно, вызывают недовольство местных рабочих. Крупные хозяева, разумеется, спешат этим воспользоваться. Количество свободной рабочей силы настолько велико, что хозяева часто нанимают рабочих не на все время сева или уборки, а на почасовую оплату, что выгодно им и уменьшает и без того ничтожный заработок рабочего.
В столице штата Айова на одной из церквей вращается освещенный неоновыми лампами крест, маня путника переступить порог растворенных дверей. Еще совсем недавно слуги господа бога утверждали, что крест — символ незыблемости на земле, а в сегодняшней Америке он уже вращается. Глядя на этот крест, мистер Лестер, у которого раньше была своя ферма, а теперь работает в захудалом кафе, вспоминая прошлое, голосом куда более холодным, чем то мороженое, которое он подает, сказал: «Мне еще повезло: лишившись земли, я хоть получил работу — продаю мороженое, а мой сосед угодил в чикагскую богадельню для безработных. Жизнь не стоит на месте, она вертится, как тот крест».
Жизнь американских фермеров и вообще сельское хозяйство этой страны никак нельзя сравнить со светящимся крестом, спокойно вращающимся на вышке. «Вы хотите знать, что такое кризис для фермера? Если обычно мы ходим, затянув потуже пояса, то во время кризиса нам и затянуться нечем...» — писала газета «Ю. С. фарм ныос».
ЗОЛОТО И ЗАКОНЫ И СЧАСТЬЯ
В каждой жизни должно быть немного дождливой погоды. Генри Лонгфелло
Жизнь человека полна счастья — главным образом потому, что он вечно ожидает, что она скоро будет такой.
Эдгар По
Впереди опускалось огромное красное солнце, и ехать через пустыню было трудно. Жирная поверхность асфальтированной дороги блестела, и в лобовом стекле автомобиля прыгали зайчики.
Появились огромные железные щиты, стоявшие по обе стороны дороги. Правый предназначался для нас. «Приветствуем прибывающих в штат Невада!»—гласила надпись, выведенная на нем крупными яркими буквами. Левый — для едущих в противоположном направлении: «Добро пожаловать в штат Юта!»
Оба щита прострелены пулями разного калибра. В этих местах некоторые американцы любят стрелять из едущего автомобиля по зверьку, пробегающему в пустыне, в повисшего в небе ястреба, а если нет живой цели, то в дорожные знаки. На африканском континенте охотникам строго запрещено стрелять из едущего автомобиля. В штате Невада таких законов пет.
Щит с надписью «Приветствуем прибывающих в штат Невада!» прострелили, вероятнее всего, не охотники. Впрочем, кто бы они ни были, огнестрельное дело они знают хорошо. Все пули в самом центре щита.
Всю дорогу через пустыню Большого Соленого озера мы проехали без остановок. Дорога была ровная, достаточно широкая и разделена посередине белой линией. На долгом пути не повстречалось ни одного автомобиля. Правда, это не совсем точно. Один все-таки видели — он лежал около дороги вверх колесами. Разбитые автомобили всегда вызывают какое-то неприятное чувство. Но на этот раз потерпевший аварию автомобиль, вернее, его останки мы вос-
приняли несколько иначе, потому что он напомнил, что здесь все-таки ездят люди. Вскоре заметили и совсем новый «шевроле», стоящий возле артезианского колодца. Мужчина и подросток обливали водой раскаленный мотор. Поздоровались с ними, как давно не видевшиеся друзья. В пустыне люди через несколько часов начинают нуждаться в обществе себе подобных гораздо более, чем в любом населенном месте.
— Ночуйте в Монтелло,— посоветовал мужчина.— Пообедаете в моем ресторане, переночуете в мотеле моей жены, проверите автомобиль, а с восходом солнца опять в дорогу. Утро вечера мудренее.
К Монтелло подъехали, когда уже темнело. Через этот городок, раскинувшийся в пустыне, шла одна-единствеп-ная дорога и одна железнодорожная линия. Здесь был один ресторан, один мотель, одна бензоколонка, а по хорошо освещенной улице лениво ковыляла единственная собака. На низенькой скамеечке возле бензоколонки сидел мужчина. Он наполнил бензином наши баки, протер стекла машины и вежливо осведомился, не нужно ли отнести чемоданы в мотель.
— Спасибо, мы поедем дальше,— сказал я и при этом подумал, что не подходим для этого городка, где всего по одному, а нас-то ведь трое.— Счастливого путешествия,—пожелал мужчина.— До Уэлса порядочный кусок дороги. Если придется остановиться, не отходите в сторону. В пустыне есть скорпионы.
Поблагодарив, мы пустились в путь. Через час впереди заметили огни: подъезжали к магистральному шоссе №80, по которому предстояло ехать до Сан-Франциско.Солт-Лейк-Сити для советских журналистов закрыт. Поэтому пришлось сделать порядочный круг: объехать Большое Соленое озеро с севера и пересечь пустыню Большого Соленого озера. Там, где сливались две дороги, стоял большой двухэтжный мотель, разбрызгивая во все стороны яркие неоновые огни. Он и находящиеся по обе стороны две бензозаправочные станции, по сути дела, составляли и город, и деревню, и центр всей округи, который на географической карте значился как Оазис.
Как только выехали на магистральное шоссе и увидели множество автомобилей, по которым так стосковались за день, нас покинуло чувство одиночества. Вскоре показался и Уэле.
Штат Невада беден дарами природы. Из 110 690 квадратных миль площади реки и озера занимают всего 869 миль. Городок Уэлс получил свое название от источника на склоне холма. Раньше у этого источника останавливались все, кто верхом и на повозках совершал путешествие с востока на запад страны, по долине реки Гумбольдт. Теперь здесь люди останавливаются не для того, чтобы попить воды из источника или набрать ее в дорогу. Несколько десятков мотелей, ресторанов и игорных домов изрядно приглушили славу источника.
Если взглянуть на городок сверху, то покажется, что он распят на большом кресте, который составляют две пересекающиеся дороги — № 80 и № 93. Быть может, поэтому над единственной в городке церковью мормонов вообще нет креста. В эту церковь люди ходят по утрам, а по вечерам они славят другого бога.
Получив номер в мотеле, мы вышли поужинать и погулять. Хотя было довольно поздно, центральная улица была весьма оживленна и освещена так ярко, что можно было без труда читать газету. На тротуарах играли дети, обнявшись бродили молодые влюбленные, а мимо то и дело проносились автомобили. Уэлс не был похож на другие американские города таких скромных масштабов, где обычно рано ложатся спать.
Вошли в ресторан и сели за столик. На нем кроме солонки и горчичницы, вправленных в железную рамку, и в достаточной степени захватанного меню находилась еще серебряная тарелка, на которой были разложены бланки и правила игры в «Кен». Зачеркнув соответствующую клеточку бланка и записав сумму, вы можете сдать его вместе с деньгами в кассу и, если вам повезет, выиграть.
Официантка, принимая заказ, любезно напомнила, что в том случае, если будем играть в «Кен», появится возможность подняться из-за этого стола более богатыми.
— Каждый человек должен надеяться на свою судьбу и верить в нее,— добавила она.
В ожидании заказа невольно принялись смотреть по сторонам. В этом же зале за ажурным занавесом стоял высокий, массивный стол, вокруг которого на крепких стульях сидело несколько мужчин, игравших в карты. Лица их были сосредоточенны и непроницаемы, как будто они делали бог весть какую ответственную работу.
В середине зала рядами, словно солдаты, выстроились тяжелые металлические автоматы-рулетки. Возле них находились играющие. У одного из автоматов стояла женщина. Левой рукой она впихивала в прорезь монеты, а правой нажимала на никелированную рукоятку. Сразу начинали вертеться пять рулеток, и счастье женщины зависело от того, какое выпадало сочетание цифр. Иногда внутри автомата что-то начинало трещать и пощелкивать, и в маленький лоток под рукояткой с шумом высыпались деньги. Но чаще всего автомат, проглотив очередную монету, молчал.
Женщина не считала, сколько монет выпадало в лоток. Дрожащими пальцами вынимала одну монету за другой и всовывала их в ненасытную глотку машины. Наконец она почувствовала, что больше не осталось ни одной монеты.
Сердито стукнув своим слабым кулаком по автомату, громко крикнула: «Мелких!» К ней тотчас подошла рослая девица с сигаретой в зубах, с тяжелой кожаной сумкой через плечо. Взяла из рук проигравшейся бумажные деньги и отсыпала ей горсть мелочи. Женщина продолжила игру. Казалось, она ничего не видела и не слышала. Иногда обеими руками ласково гладила холодный металл автомата. Но он не имел сердца. Жадно проглотил все монеты, только что выданные женщине, и остался равнодушным даже и тогда, когда женщина, вконец проигравшись, злобно пнула его ногой. Теперь она направилась к выходу.
В зале ресторана пахло деньгами. Этот запах каждый входивший сюда ощущал не только обонянием, но и всей кожей, вероятно, потому, что большая часть тех, кто сюда ходит, уже давно страдает болезненным пристрастием к звону монет и шороху банкнотов. Эти звуки расширяют их зрачки, вызывают влекущие видения, парализуют разум и возбуждают воображение. От всего этого в зале казалось душно. Поспешно поужинав, мы вышли. На улице было прохладно.
Азартные игры на деньги — своего рода наркомания, которая все больше распространяется в США. Об этом говорят всюду, кроме Невады. Здесь же игра на деньги стала таким же обычным явлением, как игра в гольф или рыбная ловля.
То, что пришлось увидеть и услышать в городе Уэлсе, было лишь прологом к той драме, которая разыгрывается на огромных просторах штата Невада. Никто не помнит, когда состоялась премьера этой драмы, никто не знает ее авторов и режиссеров. Но спектакль, в котором участвуют
живые люди и звонкие монеты, пользуется большим успехом.Огромные расстояния, высокие горы, голые пустыни, ветры и жара не доставляют приезжающим в штат Невада большого удовольствия. Но звон денег слышен издалека, и поэтому в Лас-Вегас и другие города, где процветают азартные игры, словно мусульмане в Мекку, стекаются владельцы с окружающих ранчо и банкиры из Нью-Йорка, хиппи из Сан-Франциско и миллионеры из Хьюстона, моряки из Портленда и служащие из Вашингтона. Сюда приезжает множество людей и из других стран мира. Все они надеются легко разбогатеть. Но все здесь свершается по «законам счастья», которое в карманах огромного количества людей проделывает зияющие дыры, но никогда не обходит владельцев бизнеса азартных игр.
И все-таки одним только звоном денег в эти городки Невады людей не заманишь. Организаторы большого бизнеса находят все новые и новые средства завлечь сюда как можно больше посетителей. Поначалу борьба идет за человека, а не за деньги. Деньги приходят только вместе с человеком. Владельцам игорных домов гораздо выгоднее иметь тысячу клиентов с 5 долларами, чем одного с 5 тысячами долларов. Этот один, оставив свои 5 тысяч, может больше сюда и не приехать, а постоянная клиентура — это основа доходности игорных домов.
В городе Уиннемакка возле игорного дома па тротуаре были разостланы ярко-красные ковры. На них изображены крупные стрелки; они указывали на дверь, за которой люди упрямо стремились стать богатыми. Для американцев, привыкших ходить и ездить, подчиняясь ярким путевым знакам, нелегко противостоять указателю, нарисованному на красном ковре. Игорный дом «Приют пустыни» в Лас-Вегасе рекламируется даже в «Нью-Йорк таймс мэгэзин», хотя журнал выходит весьма далеко от этих мест.
В городе Рино, самом «большом» в мире из числа маленьких городов, по улицам расхаживают пестро одетые клоуны, которые заговаривают с детьми и взрослыми, охотно фотографируются с ними, а потом вручают приглашения развлечься в ночном клубе, поплавать в бассейне, вкусно поужинать в ресторане или просто посмотреть, как работают казино.
Держатели бизнеса азартных игр жалуются, что сохранить старых и тем более привлечь новых клиентов нелегко. Популярный эстрадный певец Фрэнк Синатра за неделъ-
ную программу выступлений в одном из крупнейших ночных клубов Лас-Вегаса, вмещающем до тысячи человек, требовал 100 тысяч долларов. Можно себе представить, каковы же доходы владельцев ночных клубов, которые платят кумирам такие деньги! В Лас-Вегасе все измеряется необычными масштабами — прибыль и убыток, счастье и разочарование, ценность денег и мечты о возможностях.
Около 2 тысяч лет назад римский поэт Ювенал писал, что толпе нужны хлеб и зрелища. Владельцы игорных заведений в Лас-Вегасе предлагают людям зрелища и... доллары. О хлебе в этом городе никто не говорит. Читая местные газеты, слушая радио, смотря телепередачи, можно подумать, что все женщины этого города денно и нощно танцуют в кабаре, а мужчины играют в азартные игры, что они не едят и не спят...
Хозяин мотеля в Уэлсе, узнав, что мы из Советского Союза, стал необычайно приветлив. Утром он поинтересовался, как спали, предложил кофе, спросил, хорошо ли работает мотор машины, и посоветовал не слишком быстро ехать. Он помог уложить чемоданы в автомобиль, а на прощание спросил:
— Могу ли я объявить в городской газете, что в моей гостинице останавливался советский журналист с семьей? Это было бы прекрасной рекламой для меня. Могу ли я к этому добавить, что в моем мотеле вам понравилось, что вы хорошо выспались, что утром вы себя чувствовали лучше, чем вечером?
— Пожалуйста,— ответил я, хотя при этом подумал, что после путешествия через пустыню все кровати покажутся мягкими, а мотели уютными.
А когда почти выехали из мотеля, хозяин снова окликнул и попросил остановиться.
— Чтобы ваше путешествие было счастливым,— сказал он,— я хочу подарить вашей дочери этот серебряный доллар.
Серебряные доллары в США уже давным-давно не выпускают, и поэтому они приобрели некоторую символическую силу. Американцы теперь по разным поводам дарят их своим друзьям.
— Серебряный доллар приносит счастье, потому что не влезает в прорезь ни одного автомата,— добавил хозяин мотеля и долго махал на прощание рукой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34