Заболевших лечат врачи, одетые в спецодежду, а наемные батраки собирают зараженные ядом фрукты голыми руками.
В Соединенных Штатах действует закон, запрещающий употреблять при производстве продуктов питания так называемые канцерогенные (стимулирующие раковую болезнь) химикалии. Ученые доказали, что синтетический стильбестроль, или так называемый «биологический динамит», вызывает раковые заболевания. Еще в 1947 году был принят закон, запрещающий употреблять стильбестроль в мясной промышленности. Но закон этот был сформулирован так, что всякий, кому это на руку, обходит его. И до сегодняшнего дня стильбестроль применяется для ускоренного откорма скота.
В США весьма распространена окраска продуктов питания. Некоторые краски вредны для здоровья человека. Но это менее всего волнует компанию «Юнайтед фрут», охватившую своими щупальцами почти весь американский континент. В погоне за прибылью плоды снимают недозрелыми, потом их закладывают в наполненные специальным газом камеры, где они три-четыре дня «доходят». После такой процедуры фрукты, разумеется, теряют свой натуральный цвет и аромат. Но после химической обработки они вновь обретают и свой «натуральный запах», и прелестные яркие краски. Плоды заворачиваются в пропитан-
ную химикалиями бумагу, а во все краски и средства для консервирования входят как составная часть дифенил и другие ядовитые вещества, которые, как утверждают врачи, медленно, но весьма вредно действуют на печень, желчный пузырь и щитовидную железу.
Мукомольные компании используют так называемую химическую отбелку муки. От этого в муке пропадает витамин А и около 70 процентов витамина В. Мичиганский университет находится в очаровательном уголке. Несколько лет назад над 185 акрами университетской земли еще звенели песни малиновок, раздавались трели соловья. Зоологи университета Д. Уоллес и Д. Менер, стремясь победить болезнь, поразившую голландский вяз, обрызгали деревья специальными химикалиями. Осенью листья, осыпавшиеся с деревьев на землю, достались на корм различным жукам и червям — обитателям садов. Склевав этих отравленных химикалиями насекомых, отравились все певчие птицы округи. Они погибли в тяжких конвульсиях.
«Умолкнувшие весны» приходят в США вовсе не потому, что был открыт ДДТ, не потому, что химия все шире входит в быт. Певчих птиц заставляют умолкнуть не химия и не человек, а капиталистический способ производства, который в погоне за прибылями не щадит ничего.
Профессор генетики в университете Северной Дакоты говорил:
— Мы хотим «поймать бога за бороду». И это нам удается!
На опытных полях и в лабораториях американские ученые уже добились больших успехов.
Во всех странах есть ученые-теоретики и ученые-практики. Одни творят в тиши своих кабинетов; они мало связаны с жизнью. Другие, как, например, профессор Вискон-синского университета Нил, с которым я познакомился во время одной из поездок по стране,— противники такой кабинетной науки.
— У меня тоже превосходный кабинет. Его площадь — двадцать акров, и над ним нет крыши,— посмеялся он, усаживая нас в свою машину.— Скоро вы увидите мой кабинет.
Этот профессор-селекционер работает над выведением гибрида кукурузы. Он даже не читает лекций в университете, а занимается со студентами на своем опытном участке. Штат Висконсин — крупный поставщик сельскохозяйственных продуктов США.
Автомобиль остановился возле опытного поля, и профессор повел нас прямо в колышущееся море кукурузы. Стебли уже пожелтели, но листья все еще зеленые. Глаза невольно ищут золотые початки, но их не видно, потому что каждый обвязан белым бумажным мешком с какими-то цифрами и буквами.
В сельском хозяйстве США прогресс механизации и усовершенствования уборочных работ идет в двух направлениях. Техники все время создают все более совершенные машины, а на помощь им приходят селекционеры, добиваясь, чтобы и растения в свою очередь облегчали работу комбайнов. Так, например, в Калифорнии на опытных полях университета Беркли я видел комбайн для уборки помидоров.
В то время, когда инженеры работали, селекционеры стремились вывести вид, при котором помидоры на кусте созревали бы приблизительно в одно время, а стебли их легко и ровно лежали на земле.
Наука творит чудеса. Но у жизни свои законы. Профессор Нил работает, чтобы людям легче было жить, а созданные его руками «добрые духи» не в каждые закрома несут достаток. В капиталистическом обществе только тот, у кого есть деньги, может поставить па службу себе достижения науки. Выведенный Нилом новый гибрид кукурузы сделал богатых фермеров еще богаче. Но он нисколько не облегчил бедственного положения тех фермеров, которые уже стояли на пороге разорения.
Возвращаясь с опытного поля профессора Нила в университет, мы попросили его остановиться по пути, чтобы поговорить с мужчиной и женщиной, силосовавшими люцерну. У Фриды и Роберта Мейер 3 коровы, 200 голов птицы, и они поставили на откорм 30 телят. В хозяйстве управляются сами. У них есть трактор, а всю остальную технику берут взаймы у сына. Сейчас обоим уже за шестьдесят, но они не могут себе позволить перестать работать. Руки у них огрубелые, одежда жалкая, лица изможденные.
— Если мы не будем работать, мы лишимся земли,— сказал муж.
— Отдохнем после смерти,— утешала себя женщина.
— Работать надо много, а иметь мало, дабы не возгордиться,— это муж прибег к помощи Библии.
Я не рискнул далее спросить у них, используют ли они последние достижения сельскохозяйственной пауки и техники. Ветхое жилище, развалившаяся силосная башня и побледневшее от усталости лицо Роберта Мейера достаточно выразительно говорили об обстоятельствах их жизни. Мы попрощались, пожелали им удачи, здоровья и но лишиться своей земли. Пожимая мне руку, жена фермера сказала:
— Не гневите бога, не посылайте человека на Луну. Я знаю, почему ваша коммунистическая страна первой послала человека в космос: разведать, где там обитает бог, и уничтожить его.
— Кто вам это сказал? — удивился я.
— А наш толкователь Библии. Он все знает...
Этот толкователь прекрасно понимает, что, где нищета, там и темнота, и, значит, легче добиться успеха. Когда видишь потухший взгляд семьи Мейер, когда слышишь их «философские» рассуждения, не возникает никаких сомнений, кто говорит их устами.
Во время поездок мне удалось познакомиться с работой шести университетов. Бросалась в глаза их тесная связь с сельскохозяйственной практикой. Университеты, готовящие сельскохозяйственные кадры, уделяют в своих программах особое внимание практическим занятиям. Студенты обязаны много работать в опытных хозяйствах. Если какой-либо университет не имеет возможности на практической работе проверить и подготовить специалиста в той или иной области, то студентов отправляют на год-два в другое учебное заведение, а потом он возвращается в свой университет.
В штате Небраска мы посетили богатого фермера Глена Люса. Я обратил внимание на то, что у фермера удивительно мягкие и белые руки. Это мне показалось странным. У входа в дом Люса возвышалось врытое в землю древко, на котором развевался государственный флаг США. Несколько дальше виднелись стойла, из которых доносилось мычание. Хозяин встретил нас во дворе. В нескольких шагах за его спиной, вытянувшись, сидел в седле его слуга, готовый в любое мгновение выполнить малейшее приказание хозяина. Я не вытерпел и подошел к слуге. Он сказал, что доволен своей жизнью. Уже 25 лет этот человек — Ральф Ку-тез — служит своему хозяину. «Когда у меня была земля, были и заботы,— говорил он.— А теперь мне хорошо. Все мои заботы вместе с землей перешли моему хозяину». «Беззаботная жизнь» не позволила Ральфу Кутезу создать семью, руки его от непрерывной физической работы стали
похожи на клещи, усталость согнула спину. А вот Глен Люс, который вместе с землей Кутеза приобрел все его заботы,— обладатель мягких рук и неограниченного права решать судьбу своего слуги.
Можно только удивляться лакейскому образу мыслей Ральфа Кутеза. Сейчас ему нравится быть зависимым и пищим, но ведь он не родился таким. Его сделала таким среда, в которой он живет, жестокая действительность, безжалостно ломающая человеческие судьбы.
Все земли средней части Соединенных Штатов Америки изрезаны бетонными лептами автострад и асфальтированными дорогами, которые делят посевные площади на почти правильные квадраты. Из окна самолета земля здесь кажется грандиозной шахматной доской, тесно заставленной фигурами — силосными башнями, комбайнами и другими машинами. Но если в шахматы играют двое и побеждает тот, чей мозг острее, то на шахматной доске, которую составляют фермерские поля Америки, царит только один игрок — господин Монополистический капитал. Он сам играет, сам побеждает. Все остальные — это только фигуры, которые он переставляет: кого хочет — поднимет, кого хочет — сбросит со счетов.
В штате Небраска мы посетили слет-выставку юных животноводов, которую устроила молодежная организация «4Н». Эта молодежная организация выбрала своей эмблемой четырехлистный клевер, а название составила из первых букв четырех слов: голова, сердце, рука и здоровье (все эти слова по-английски начинаются с буквы «Н»).
Над выставкой полоскался в воздухе большой плакат со странной надписью: «Акс-ар-беи».
— Это название выставки, — объяснил наш гид, но смысла этого слова он тоже не знал. На помощь ему пришел паренек, продававший программы.
— Прочтите задом наперед, — посоветовал он нам. Получилось слово «Небраска», то есть название штата,
в котором происходила выставка. Кому и зачем пришло в голову таким образом назвать так хорошо организованное и полезное мероприятие — трудно сказать.
Девушки и юноши привезли на выставку выращенных ими быкоз, коров, овец, свиней и с нетерпением ждали оценок комиссии. Молодежь тут же мыла свиней, расчесывала специальными щетками шерсть на баранах, подрезала телятам копыта. Все мечтали о медалях... Получить медаль
чрезвычайно важно, потому что цена на премированный скот сразу поднимается. И надпись предупреждала: «Продавать животное можно только через час после вру тения медали». Такие выставки и конкурсы вдохновляют молодежь на то, чтобы выбрать себе какую-нибудь сельскохозяйственную специальность.
Сельскохозяйственные выставки в Соединенных Штатах Америки организуются не для развлечения, а чтобы делать деньги. Все то, что демонстрируют, тут же стремятся продать. Такова основная цель организаторов выставки. И фермеры приезжают на выставку не для того, чтобы поглазеть, а для того, чтобы купить. Разглядывая новый комбайн, фермер подсчитывает, какую он ему может дать прибыль, сколько нужно будет взять взаймы у банка, чтобы приобрести его, сколько процентов надо будет платить по займу, какое количество рабочей силы сэкономит новая машина и сколько это ему даст в переводе на доллары. Никто так много не считает в США, как фермеры. Если бы они не считали, они бы погибли, хотя тысячи из них погибают, даже несмотря на самые тщательные подсчеты.
С выставки мы прошли за ограду, где должны были начаться соревнования лучших ковбоев США — родео. На площадку одновременно выпускают бычка и всадника. Последний должен с помощью лассо поймать бычка и, соскочив с коня, спутать ему ноги. Победил ковбой из Арканзаса, который произвел эту операцию, требующую высокого мастерства, за 10 секунд. Затем участники соревнования по очереди садились на лошадь, в подпругу которой вделаны острые наконечники и которая, естественно, изо всех сил старается сбросить всадника. Победил тот, кто больше продержался на лошади.
Глядя, как наездники слетают со спины взбешенного животного, я вдруг подумал, что нечто подобное происходит сейчас и в сельском хозяйстве США. Крупный капитал, как взбесившаяся лошадь, сбрасывает в пропасть одного за другим фермеров, как ни стремятся они удержаться в седле. Уцелеть суждено немногим.
Особенно трудно удержаться на земле тем, у кого черная кожа. Лишившись земли и крова, они пошли в батраки к своим более крепким соседям или превратились в бродячую рабочую силу.На основании первой всеобщей переписи населения, которая проходила в 1790 году, 94,9 процента всего населения страны проживало в сельской местности. Сомнительно, чтобы кто-нибудь мог предположить тогда, что не пройдет и 200 лет, как все в корне изменится.Разговоры о том, что американцам некуда девать излишки продовольственной продукции, звучат как свадебный танец, который вдруг заиграли на похоронах.
Как это ни странно, но в современных условиях США избыток сельскохозяйственной продукции тяжелым грузом давит на плечи налогоплательщиков, потому что излишки эти находятся не на кухнях у трудящихся, а гноятся на арендуемых правительством складах. Миллионы же американцев недоедают.
«Быть рабом и голодать в стране, где все голодны и носят оковы,— это одно. Но совсем иное — голодать и быть рабом в стране, которая на весь мир трубит о своем богатстве и свободе»,— говорил американский писатель Джеймс Болдуин.
В Америке есть запущенные, не тронутые рукой человека земельные площади, на которых раньше выращивался урожай. По закону о «консервации земель» фермеры отдали эти площади земельному банку и теперь не имеют права пе только сеять на них, но даже пасти там скот. И за эту «консервацию» они получают от банка соответствующее денежное вознаграждение.
Получается американский парадокс. Во имя благополучия фермеров проводится политика высоких цен, рабочие дорого платят еще дополнительные налоги для того, чтобы на складах организованным образом гнили горы зерна. Политика высоких цен нисколько не помогает мелким и средним фермерам. Сейчас в американском сельском хозяйстве растет и число обнищавших и число фермеров-миллионеров. Только растет неравномерно.
В самом центре Сакраменто, столицы Калифорнии, в окружении пышной зелени стоит Капитолий. В одном из залов дворца висит картина, на которой увековечено событие, совершившееся 10 мая 1868 года — день, когда в полотно вновь проложенной Трансконтинентальной железной дороги (от берегов Тихого до Атлантического океана) был забит последний костыль. Сделан он был из чистого золота. По окончании торжества -возле золотого костыля была выставлена охрана. Конец всей этой истории оказался весьма печальным: через несколько дней охрану нашли мертвой, а золотой костыль бесследно исчез.
Кто совершил это преступление, так и не установили, но пошли упорные слухи, что костыль был тайно возвращен тем, кто его изготовил (надо полагать, за соответствующее вознаграждение).
Историю эту я вспомнил, слушая но радио бесконечные советы фермерам не впадать в панику от временных неудач, а в случае нехватки средств обращаться за помощью к банкам.Инициаторы строительства Трансконтинентальной железной дороги, затевая комедию с золотым костылем, видимо, заранее знали, что он вернется обратно в их руки. Точно так же, предлагая попавшим в беду фермерам займы, банки твердо уверены, что затраченные средства тем или иным способом вернутся в их сейфы.
В стране дяди Сэма банки уже давно опутали своей сетью сельское хозяйство. Они не только дерут с кредиторов большие проценты, но диктуют им, какие и где приобретать сельскохозяйственные машины, кому продавать урожай. За послушание фермеры получают скидку, которая в конечном счете тоже оказывается выгодной банку. А когда наступает трагический момент и фермер уже не в состоянии продолжать платежи по своим обязательствам, представитель банка без всякого снисхождения трижды опускает на аукционе деревянный молоток, сразу внося абсолютную ясность в положение и без остатка развеивая иллюзии должника-идеалиста.
Мощность машин не случайно измеряют количеством лошадиных сил. Когда-то лошадь была основным источником энергии при любой работе. Фермеры штата Небраска даже создали комитет по сбору денег для установления памятника символической лошади, без которой вообще не существовало бы Соединенных Штатов Америки. И это не просто чудачество, а отражение истории. В 1850 году из всей энергии, использованной для нужд сельского хозяйства, на долю машин приходилось всего 6 процентов, на долю людей — 15 процентов. Остальные 79 процентов работ выполняли лошади. В настоящее время на долю лошади приходится всего один процент затрачиваемой в сельском хозяйстве энергии, люди берут на себя 3 процента и 96 процентов энергии падает на долю машин. И все же не правы те, кто думает, будто в Соединенных Штатах лошадь можно увидеть только в цирке. Путешествуя по стране, я нередко встречал человека, шагающего за лошадьми (иногда за волом или мулом). Чаще всего это были люди, которые бились на крохотном кусочке еще уцелевшей у них земли, и руки этих людей, сжимавшие рукоятку плу-
га, были словно корневища — грубые, мозолистые, скрюченные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
В Соединенных Штатах действует закон, запрещающий употреблять при производстве продуктов питания так называемые канцерогенные (стимулирующие раковую болезнь) химикалии. Ученые доказали, что синтетический стильбестроль, или так называемый «биологический динамит», вызывает раковые заболевания. Еще в 1947 году был принят закон, запрещающий употреблять стильбестроль в мясной промышленности. Но закон этот был сформулирован так, что всякий, кому это на руку, обходит его. И до сегодняшнего дня стильбестроль применяется для ускоренного откорма скота.
В США весьма распространена окраска продуктов питания. Некоторые краски вредны для здоровья человека. Но это менее всего волнует компанию «Юнайтед фрут», охватившую своими щупальцами почти весь американский континент. В погоне за прибылью плоды снимают недозрелыми, потом их закладывают в наполненные специальным газом камеры, где они три-четыре дня «доходят». После такой процедуры фрукты, разумеется, теряют свой натуральный цвет и аромат. Но после химической обработки они вновь обретают и свой «натуральный запах», и прелестные яркие краски. Плоды заворачиваются в пропитан-
ную химикалиями бумагу, а во все краски и средства для консервирования входят как составная часть дифенил и другие ядовитые вещества, которые, как утверждают врачи, медленно, но весьма вредно действуют на печень, желчный пузырь и щитовидную железу.
Мукомольные компании используют так называемую химическую отбелку муки. От этого в муке пропадает витамин А и около 70 процентов витамина В. Мичиганский университет находится в очаровательном уголке. Несколько лет назад над 185 акрами университетской земли еще звенели песни малиновок, раздавались трели соловья. Зоологи университета Д. Уоллес и Д. Менер, стремясь победить болезнь, поразившую голландский вяз, обрызгали деревья специальными химикалиями. Осенью листья, осыпавшиеся с деревьев на землю, достались на корм различным жукам и червям — обитателям садов. Склевав этих отравленных химикалиями насекомых, отравились все певчие птицы округи. Они погибли в тяжких конвульсиях.
«Умолкнувшие весны» приходят в США вовсе не потому, что был открыт ДДТ, не потому, что химия все шире входит в быт. Певчих птиц заставляют умолкнуть не химия и не человек, а капиталистический способ производства, который в погоне за прибылями не щадит ничего.
Профессор генетики в университете Северной Дакоты говорил:
— Мы хотим «поймать бога за бороду». И это нам удается!
На опытных полях и в лабораториях американские ученые уже добились больших успехов.
Во всех странах есть ученые-теоретики и ученые-практики. Одни творят в тиши своих кабинетов; они мало связаны с жизнью. Другие, как, например, профессор Вискон-синского университета Нил, с которым я познакомился во время одной из поездок по стране,— противники такой кабинетной науки.
— У меня тоже превосходный кабинет. Его площадь — двадцать акров, и над ним нет крыши,— посмеялся он, усаживая нас в свою машину.— Скоро вы увидите мой кабинет.
Этот профессор-селекционер работает над выведением гибрида кукурузы. Он даже не читает лекций в университете, а занимается со студентами на своем опытном участке. Штат Висконсин — крупный поставщик сельскохозяйственных продуктов США.
Автомобиль остановился возле опытного поля, и профессор повел нас прямо в колышущееся море кукурузы. Стебли уже пожелтели, но листья все еще зеленые. Глаза невольно ищут золотые початки, но их не видно, потому что каждый обвязан белым бумажным мешком с какими-то цифрами и буквами.
В сельском хозяйстве США прогресс механизации и усовершенствования уборочных работ идет в двух направлениях. Техники все время создают все более совершенные машины, а на помощь им приходят селекционеры, добиваясь, чтобы и растения в свою очередь облегчали работу комбайнов. Так, например, в Калифорнии на опытных полях университета Беркли я видел комбайн для уборки помидоров.
В то время, когда инженеры работали, селекционеры стремились вывести вид, при котором помидоры на кусте созревали бы приблизительно в одно время, а стебли их легко и ровно лежали на земле.
Наука творит чудеса. Но у жизни свои законы. Профессор Нил работает, чтобы людям легче было жить, а созданные его руками «добрые духи» не в каждые закрома несут достаток. В капиталистическом обществе только тот, у кого есть деньги, может поставить па службу себе достижения науки. Выведенный Нилом новый гибрид кукурузы сделал богатых фермеров еще богаче. Но он нисколько не облегчил бедственного положения тех фермеров, которые уже стояли на пороге разорения.
Возвращаясь с опытного поля профессора Нила в университет, мы попросили его остановиться по пути, чтобы поговорить с мужчиной и женщиной, силосовавшими люцерну. У Фриды и Роберта Мейер 3 коровы, 200 голов птицы, и они поставили на откорм 30 телят. В хозяйстве управляются сами. У них есть трактор, а всю остальную технику берут взаймы у сына. Сейчас обоим уже за шестьдесят, но они не могут себе позволить перестать работать. Руки у них огрубелые, одежда жалкая, лица изможденные.
— Если мы не будем работать, мы лишимся земли,— сказал муж.
— Отдохнем после смерти,— утешала себя женщина.
— Работать надо много, а иметь мало, дабы не возгордиться,— это муж прибег к помощи Библии.
Я не рискнул далее спросить у них, используют ли они последние достижения сельскохозяйственной пауки и техники. Ветхое жилище, развалившаяся силосная башня и побледневшее от усталости лицо Роберта Мейера достаточно выразительно говорили об обстоятельствах их жизни. Мы попрощались, пожелали им удачи, здоровья и но лишиться своей земли. Пожимая мне руку, жена фермера сказала:
— Не гневите бога, не посылайте человека на Луну. Я знаю, почему ваша коммунистическая страна первой послала человека в космос: разведать, где там обитает бог, и уничтожить его.
— Кто вам это сказал? — удивился я.
— А наш толкователь Библии. Он все знает...
Этот толкователь прекрасно понимает, что, где нищета, там и темнота, и, значит, легче добиться успеха. Когда видишь потухший взгляд семьи Мейер, когда слышишь их «философские» рассуждения, не возникает никаких сомнений, кто говорит их устами.
Во время поездок мне удалось познакомиться с работой шести университетов. Бросалась в глаза их тесная связь с сельскохозяйственной практикой. Университеты, готовящие сельскохозяйственные кадры, уделяют в своих программах особое внимание практическим занятиям. Студенты обязаны много работать в опытных хозяйствах. Если какой-либо университет не имеет возможности на практической работе проверить и подготовить специалиста в той или иной области, то студентов отправляют на год-два в другое учебное заведение, а потом он возвращается в свой университет.
В штате Небраска мы посетили богатого фермера Глена Люса. Я обратил внимание на то, что у фермера удивительно мягкие и белые руки. Это мне показалось странным. У входа в дом Люса возвышалось врытое в землю древко, на котором развевался государственный флаг США. Несколько дальше виднелись стойла, из которых доносилось мычание. Хозяин встретил нас во дворе. В нескольких шагах за его спиной, вытянувшись, сидел в седле его слуга, готовый в любое мгновение выполнить малейшее приказание хозяина. Я не вытерпел и подошел к слуге. Он сказал, что доволен своей жизнью. Уже 25 лет этот человек — Ральф Ку-тез — служит своему хозяину. «Когда у меня была земля, были и заботы,— говорил он.— А теперь мне хорошо. Все мои заботы вместе с землей перешли моему хозяину». «Беззаботная жизнь» не позволила Ральфу Кутезу создать семью, руки его от непрерывной физической работы стали
похожи на клещи, усталость согнула спину. А вот Глен Люс, который вместе с землей Кутеза приобрел все его заботы,— обладатель мягких рук и неограниченного права решать судьбу своего слуги.
Можно только удивляться лакейскому образу мыслей Ральфа Кутеза. Сейчас ему нравится быть зависимым и пищим, но ведь он не родился таким. Его сделала таким среда, в которой он живет, жестокая действительность, безжалостно ломающая человеческие судьбы.
Все земли средней части Соединенных Штатов Америки изрезаны бетонными лептами автострад и асфальтированными дорогами, которые делят посевные площади на почти правильные квадраты. Из окна самолета земля здесь кажется грандиозной шахматной доской, тесно заставленной фигурами — силосными башнями, комбайнами и другими машинами. Но если в шахматы играют двое и побеждает тот, чей мозг острее, то на шахматной доске, которую составляют фермерские поля Америки, царит только один игрок — господин Монополистический капитал. Он сам играет, сам побеждает. Все остальные — это только фигуры, которые он переставляет: кого хочет — поднимет, кого хочет — сбросит со счетов.
В штате Небраска мы посетили слет-выставку юных животноводов, которую устроила молодежная организация «4Н». Эта молодежная организация выбрала своей эмблемой четырехлистный клевер, а название составила из первых букв четырех слов: голова, сердце, рука и здоровье (все эти слова по-английски начинаются с буквы «Н»).
Над выставкой полоскался в воздухе большой плакат со странной надписью: «Акс-ар-беи».
— Это название выставки, — объяснил наш гид, но смысла этого слова он тоже не знал. На помощь ему пришел паренек, продававший программы.
— Прочтите задом наперед, — посоветовал он нам. Получилось слово «Небраска», то есть название штата,
в котором происходила выставка. Кому и зачем пришло в голову таким образом назвать так хорошо организованное и полезное мероприятие — трудно сказать.
Девушки и юноши привезли на выставку выращенных ими быкоз, коров, овец, свиней и с нетерпением ждали оценок комиссии. Молодежь тут же мыла свиней, расчесывала специальными щетками шерсть на баранах, подрезала телятам копыта. Все мечтали о медалях... Получить медаль
чрезвычайно важно, потому что цена на премированный скот сразу поднимается. И надпись предупреждала: «Продавать животное можно только через час после вру тения медали». Такие выставки и конкурсы вдохновляют молодежь на то, чтобы выбрать себе какую-нибудь сельскохозяйственную специальность.
Сельскохозяйственные выставки в Соединенных Штатах Америки организуются не для развлечения, а чтобы делать деньги. Все то, что демонстрируют, тут же стремятся продать. Такова основная цель организаторов выставки. И фермеры приезжают на выставку не для того, чтобы поглазеть, а для того, чтобы купить. Разглядывая новый комбайн, фермер подсчитывает, какую он ему может дать прибыль, сколько нужно будет взять взаймы у банка, чтобы приобрести его, сколько процентов надо будет платить по займу, какое количество рабочей силы сэкономит новая машина и сколько это ему даст в переводе на доллары. Никто так много не считает в США, как фермеры. Если бы они не считали, они бы погибли, хотя тысячи из них погибают, даже несмотря на самые тщательные подсчеты.
С выставки мы прошли за ограду, где должны были начаться соревнования лучших ковбоев США — родео. На площадку одновременно выпускают бычка и всадника. Последний должен с помощью лассо поймать бычка и, соскочив с коня, спутать ему ноги. Победил ковбой из Арканзаса, который произвел эту операцию, требующую высокого мастерства, за 10 секунд. Затем участники соревнования по очереди садились на лошадь, в подпругу которой вделаны острые наконечники и которая, естественно, изо всех сил старается сбросить всадника. Победил тот, кто больше продержался на лошади.
Глядя, как наездники слетают со спины взбешенного животного, я вдруг подумал, что нечто подобное происходит сейчас и в сельском хозяйстве США. Крупный капитал, как взбесившаяся лошадь, сбрасывает в пропасть одного за другим фермеров, как ни стремятся они удержаться в седле. Уцелеть суждено немногим.
Особенно трудно удержаться на земле тем, у кого черная кожа. Лишившись земли и крова, они пошли в батраки к своим более крепким соседям или превратились в бродячую рабочую силу.На основании первой всеобщей переписи населения, которая проходила в 1790 году, 94,9 процента всего населения страны проживало в сельской местности. Сомнительно, чтобы кто-нибудь мог предположить тогда, что не пройдет и 200 лет, как все в корне изменится.Разговоры о том, что американцам некуда девать излишки продовольственной продукции, звучат как свадебный танец, который вдруг заиграли на похоронах.
Как это ни странно, но в современных условиях США избыток сельскохозяйственной продукции тяжелым грузом давит на плечи налогоплательщиков, потому что излишки эти находятся не на кухнях у трудящихся, а гноятся на арендуемых правительством складах. Миллионы же американцев недоедают.
«Быть рабом и голодать в стране, где все голодны и носят оковы,— это одно. Но совсем иное — голодать и быть рабом в стране, которая на весь мир трубит о своем богатстве и свободе»,— говорил американский писатель Джеймс Болдуин.
В Америке есть запущенные, не тронутые рукой человека земельные площади, на которых раньше выращивался урожай. По закону о «консервации земель» фермеры отдали эти площади земельному банку и теперь не имеют права пе только сеять на них, но даже пасти там скот. И за эту «консервацию» они получают от банка соответствующее денежное вознаграждение.
Получается американский парадокс. Во имя благополучия фермеров проводится политика высоких цен, рабочие дорого платят еще дополнительные налоги для того, чтобы на складах организованным образом гнили горы зерна. Политика высоких цен нисколько не помогает мелким и средним фермерам. Сейчас в американском сельском хозяйстве растет и число обнищавших и число фермеров-миллионеров. Только растет неравномерно.
В самом центре Сакраменто, столицы Калифорнии, в окружении пышной зелени стоит Капитолий. В одном из залов дворца висит картина, на которой увековечено событие, совершившееся 10 мая 1868 года — день, когда в полотно вновь проложенной Трансконтинентальной железной дороги (от берегов Тихого до Атлантического океана) был забит последний костыль. Сделан он был из чистого золота. По окончании торжества -возле золотого костыля была выставлена охрана. Конец всей этой истории оказался весьма печальным: через несколько дней охрану нашли мертвой, а золотой костыль бесследно исчез.
Кто совершил это преступление, так и не установили, но пошли упорные слухи, что костыль был тайно возвращен тем, кто его изготовил (надо полагать, за соответствующее вознаграждение).
Историю эту я вспомнил, слушая но радио бесконечные советы фермерам не впадать в панику от временных неудач, а в случае нехватки средств обращаться за помощью к банкам.Инициаторы строительства Трансконтинентальной железной дороги, затевая комедию с золотым костылем, видимо, заранее знали, что он вернется обратно в их руки. Точно так же, предлагая попавшим в беду фермерам займы, банки твердо уверены, что затраченные средства тем или иным способом вернутся в их сейфы.
В стране дяди Сэма банки уже давно опутали своей сетью сельское хозяйство. Они не только дерут с кредиторов большие проценты, но диктуют им, какие и где приобретать сельскохозяйственные машины, кому продавать урожай. За послушание фермеры получают скидку, которая в конечном счете тоже оказывается выгодной банку. А когда наступает трагический момент и фермер уже не в состоянии продолжать платежи по своим обязательствам, представитель банка без всякого снисхождения трижды опускает на аукционе деревянный молоток, сразу внося абсолютную ясность в положение и без остатка развеивая иллюзии должника-идеалиста.
Мощность машин не случайно измеряют количеством лошадиных сил. Когда-то лошадь была основным источником энергии при любой работе. Фермеры штата Небраска даже создали комитет по сбору денег для установления памятника символической лошади, без которой вообще не существовало бы Соединенных Штатов Америки. И это не просто чудачество, а отражение истории. В 1850 году из всей энергии, использованной для нужд сельского хозяйства, на долю машин приходилось всего 6 процентов, на долю людей — 15 процентов. Остальные 79 процентов работ выполняли лошади. В настоящее время на долю лошади приходится всего один процент затрачиваемой в сельском хозяйстве энергии, люди берут на себя 3 процента и 96 процентов энергии падает на долю машин. И все же не правы те, кто думает, будто в Соединенных Штатах лошадь можно увидеть только в цирке. Путешествуя по стране, я нередко встречал человека, шагающего за лошадьми (иногда за волом или мулом). Чаще всего это были люди, которые бились на крохотном кусочке еще уцелевшей у них земли, и руки этих людей, сжимавшие рукоятку плу-
га, были словно корневища — грубые, мозолистые, скрюченные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34