Он – да простит его Бог! – закопал тело. Закопал, черт возьми, мертвое тело в пустыне Невады, и это делало его причастным к убийству. Господи! Может, Энни права? Может, надо было позвать полицию и Синдра должна бы все объяснить?
Нет. Она бы не смогла оправдаться.
Из здания вышла женщина-продюсер и села в бежевый спортивный «мерседес». Большие стекла солнцезащитных очков и многозначительная улыбка. Интересно, с кем она спит. С высоким наверняка. А может, и с директором.
Снимать там рубашку ему было неприятно, как-то унизительно. Он – актер, он не занимается стриптизом.
Женщина уехала, и он вскоре последовал за ней. Ее «мерседес» помчался по бульвару Сансет. У семафора он догнал ее и окликнул:
– Эй! – Она посмотрела на него словно видела впервые в жизни.
– Ник Эйнджел – сказал он, опустив «о», как советовала ему Джой.
– А мы разве с вами знакомы? – спросила она и поправила громадные зеркальные очки.
«Стерва!»
Он включил фары и поехал домой. Синдра ушла. Что за неудачный день!
Домохозяйка загорала на солнце.
– Вы задолжали за два дня, – напомнила она, когда он быстро проходил мимо.
– Я заплачу.
– И поскорее, не то придется съехать.
С деньгами проблема. Деньги за Тижуану он, можно сказать, уже истратил, и больше ждать неоткуда. Если заплатить за жилье, почти ничего не останется.
– Вы видели, как уходила моя сестра?
– Ваша сестра? – фыркнула домохозяйка. – Нет, я вашей сестры не видела.
– Мы идем в полицию, – сказала Энни. Она была одета и готова действовать. Рядом с ней молча стояла Синдра.
Он приехал вовремя, они уже уходили.
– Вы не можете так поступить, – сказал он.
– Нет можем.
Он обратился к Синдре:
– Я помог тебе выкарабкаться, а ты идешь в полицию, и отвечать за все придется мне. Не будь ребенком – мы же все влипнем. Вы этого хотите?
– Не знаю… – неуверенно протянула Синдра. – Энни говорит, что так надо, а иначе это всегда будет висеть над нами.
– Какого дьявола! – выругался он и повернулся к Энни. Она отпрянула.
– Да неужели ты не понимаешь? – взорвался он. – Теперь уже слишком поздно. Мы все повязаны, и лучше нам доверять друг другу, а не рваться в полицию. Не могу же я сидеть все время дома и караулить вас.
– Но… – начала было Энни.
– Никаких «но» – если еще раз попробуешь так мне удружить, я тогда…
– Что тогда? – с вызовом спросила Энни.
Он ее чуть не ударил. Ему хотелось ударить, как, наверное, это всегда хотелось Примо, его отцу. О Господи! Да он никогда не должен драться как его неудачник отец.
Ник упал на стул:
– Энни, ты должна позабыть об этом.
– Я стараюсь, – глаза ее наполнились слезами.
– Ну постарайся еще раз. Она кивнула в знак согласия.
Сейчас опасность миновала, но как долго она выдержит? Энни была опасна. Но он знает, что надо делать, и чем скорее начнет действовать, тем лучше.
56
Эмерсон пропал из виду, и появился Оливер. Раньше за Лорен никто не ухаживал, и его внимание было удивительно и волновало. Оливер каждый день присылал ей цветы, в полдень непременно звонил, согласовывал с ней свои планы и если целовал, то просто так, как целуют, желая «покойной ночи».
Прошло уже три недели такого галантного обхождения, и Лорен стала недоумевать. Может быть, она не такая, как все?
– Да он тебя обожает! – сказала по секрету Пиа, пристроившись на краешке ее стола. – Он говорил Хауэрду.
– Это мило, – отвечала Лорен, деловито складывая бумаги.
– Не будь такой холодной и сдержанной, – сказала Пиа, с трудом скрывая раздражение. – Как он тебе?
– Очень обаятельный мужчина.
– Ты так немногословна.
– А что бы ты хотела от меня услышать?
– Ты с ним спала?
– Если бы и спала, Пиа, ты бы узнала об этом последней.
– А почему?
– Да ты как вышла замуж, только и делаешь, что сплетничаешь.
– Наверно, в постели он замечательный. – Глаза Пии заблестели. – Говорят, пожилые мужчины блестяще владеют техникой. – Она смущенно хихикнула. – Я слыхала, что они все умеют.
– Не знаю.
– А чего ты ждешь? Хороший вопрос. Чего она ждет?
Вообще-то она ждала, чтобы первый шаг сделал Оливер. А он не делал его, и это Лорен интриговало. Что же с ней не так? Выходит, она его оттолкнула? Пора узнать.
В конце недели они отправились на Бродвей на премьеру, а потом на последовавшую за спектаклем вечеринку. Казалось, Оливер знал всех – актрису музыкальной комедии, игравшую главную роль в пьесе, много разных знаменитостей из Нью-Йорка, которых он в шутку называл ночными бродягами, известного сенатора с его знаменитой подружкой-фотомоделью. Лорен полагала, что знает он и Эмерсона Берна, безумного Эмерсона, который ворвался в ее жизнь и так же мгновенно исчез. И к лучшему – с ним всегда одни неприятности. Она прочла, что он отправился в кругосветное турне.
По дороге домой они обсуждали вечер. Оливер с удовольствием рассказывал Лорен обо всем и вся – он знал много интересного, рассказывал откровенно.
По его словам, актриса музыкальной комедии была лесбиянкой, сенатор отправлялся в постель в красных, унизанных цехинами носках, а девица-модель спала только с богачами, обладателями не менее десяти миллионов долларов.
– Да откуда все это вам известно? – спросила Лорен, рассматривая импозантный профиль.
– Я занимаюсь рекламой и должен все знать.
– Тогда кто будет рекламной моделью «Марчеллы»? Я слыхала, что они хотят пригласить Нейчур, но она запросила слишком большие деньги.
Оливер нахмурился – терпеть не мог, если кто-нибудь что-нибудь сообщал раньше него.
– Кто это вам сказал?
– Сэмм.
– Если бы она этих денег стоила, я бы посоветовал им заплатить ей.
– А по-вашему, она их не стоит?
– Уж слишком много рекламы за слишком короткое время, – сказал он. – Ее лицо чересчур примелькалось.
– Но ведь вы все знаете?
– А что останется между нами?
– Да нет, я завтра же дам объявление в «Еженедельной рекламе».
– Это очень забавно, Лорен.
– Так как же? – не отставала она. – Значит, вы этим занимаетесь?
– До сих пор нет. Но займусь.
– Правда?
– Завтра все узнают, что мы собираемся предложить.
– А что предложите?
– Это сюрприз. Она засмеялась.
– Люблю сюрпризы.
– Ну и хорошо.
Автомобиль подъехал к ее дому. Лорен его еще ни разу к себе не приглашала, а вот сейчас, пожалуй, можно.
– Может быть, зайдете что-нибудь выпить, Оливер? Он покачал отрицательно головой.
– Не хотелось раньше этим вас беспокоить, но моя очаровательная жена наняла для слежки за мной детективов. Видимо, надеется получить с меня еще больше денег, если докажет, что я сплю с другими.
– Я же предлагаю вам выпить, и ничего больше.
– Я, дорогая, знаю. Но никогда не поставлю вас в неловкое положение.
Как всегда благоразумен. Он, оказывается, прекрасный человек.
– Завтра я заеду за вами в восемь, – сказал он.
– Не получится. Я буду готовить званый обед.
– Пусть кто-нибудь другой займется этим.
– Нет.
– Отчего же?
Она терпеть не могла, когда он пробовал говорить, что ей надо делать.
– Я хочу приготовить обед сама.
Он собирался что-то возразить, но передумал. Лорен смотрела так непреклонно, что лучше с ней не спорить.
57
События развивались стремительно.
– Ты получил роль, – сказала по телефону Фрэнсис. – Съемки начнутся через две недели. Я договорюсь с моей приятельницей-агентом – она всем займется. А другая моя приятельница сделает серию твоих фотографий. Снимет бесплатно – заплатишь только за их печатание.
– Ох, Фрэнсис, это замечательно. Я…
Но Фрэнсис говорила очень быстро, и перебить ее не удалось.
– В субботу вечером. Ты меня сопровождаешь на прием к киношникам, надень вечерний костюм.
Он стал что-то отвечать, но она его снова перебила:
– Тобой займется мой секретарь, она объяснит все подробно. Только не забудь, Ник, кто тебя первый стал продвигать.
– Фрэнсис, да я… – но она уже отключилась.
Значит, у него будет роль в этом чертовом фильме. И скоро у него будет свой агент. Он станет звездой! Все развивалось в нужном направлении.
Его агентом оказалась невысокая, средних лет женщина, Мина Кэрон. Темные волосы подстрижены, очки с толстыми стеклами. Хорошо, что она работала в большом солидном агентстве, это воодушевляло.
– Работы на два дня, – сказала очень деловито Мина. – Сниматься будете в Нью-Йорке. Вас доставят туда самолетом накануне, как туриста, а сначала приедут те, кого пишут перед названием фильма.
– Что это значит?
– Перед названием фильма?
– Ага.
Она с насмешкой посмотрела на Ника:
– Ты действительно в нашем деле новичок.
– Уж со временем обучусь, – ответил он весело. Мина постучала серебряной ручкой по столу.
– Звезды пишутся над названием фильма. В нашем фильме звезда Чарли Гери. Он молод, вспыльчив и всех очень злит. От него держись подальше. Уж он постарается, чтобы тебя сняли с фильма. И не вздумай спать с ведущей актрисой – это привилегия Чарли.
– Да ну! Кто же она такая?
– Карлайл Мэнн. Очень хорошенькая. И полоумная.
– С полоумными не вожусь. Мина не улыбнулась.
– Как только получишь фотоснимки – приноси. У них есть эксперт, так что приготовься. Ты же умеешь играть, так ведь?
– Не умел бы – Фрэнсис меня бы к вам не прислала. Мина встала – разговор с ним был окончен.
– У Фрэнсис свои поводы делать то или другое. Ты хорош собой. Уверена, что она возьмет тебя с собой на прием.
Он не ответил. Это, черт возьми, не ее дело. Но, может быть, ему надо было иметь дело с Ардмором Каслом, а не с этой настырной теткой?
Фотографом, с которым договорилась относительно него Фрэнсис, была высокая неуклюжая женщина. Работала она быстро и все время покрикивала на свою затюканную ассистентку. Неужели Фрэнсис никогда не работает с мужчинами?
Фотограф кружила вокруг, словно хищный зверь.
– Да не напрягайтесь же, – твердила она. – Ради Бога, постарайтесь выглядеть как можно естественнее. И не хмурьтесь – это выглядит очень фальшиво.
Ник ее тоже возненавидел. Он привык, что, увидев его, женщины млели. А эти – агент и фотограф – не спешили с ним лечь.
После фотографирования он собрался домой, проверить, как там Синдра. Но опять же, наверное, удивляется Джой – где это он запропал. А злить ее ему не хотелось. О Боже, такое чувство, словно он идет по канату без страховочной сетки внизу. Вокруг столько женщин, а он еще никого не уложил.
Джой встретила его ледяным взглядом. Он рассказал ей о фильме.
– Пустяковая роль, – сказала она, сморщив презрительно нос. – Мог бы получить чего-нибудь получше.
– Но ведь это работа. Моя первая профессиональная работа.
– Дрянной фильм. И директор дрянь.
Почему она не порадуется за него, а только все ругает?
– С чего-то надо начинать, – сказал он беспечно, не желая поддаваться ее наскокам.
– Подумаешь! – фыркнула Джой. Он рассказал ей о Мине Кэрон.
– Несерьезно, – заметила она.
– Она работает в большом агентстве.
– Ты пропадешь с ней. Надо было подписать соглашение с Ардмором.
– А мне он не нравится. Джой прищурилась.
– Да кто говорит, что люди должны тебе нравиться? Важно, что они могут для тебя сделать.
Может быть. А может быть, и нет. Но Джой старалась принизить его достижения. Он быстро ушел и направился в спортклуб повидать Энни. Она держалась спокойно.
– Мой фильм снимается в Нью-Йорке, – сказал он. – Может быть, Синдра побудет с тобой, пока меня нет.
– Твой фильм, – съязвила Энни. «Надоела она со своими насмешками».
– Да, мой дрянной фильм. Два дня работы, но все-таки больше, чем делаешь ты.
Это ее обидело.
– Спасибо, Ник, напомнил, что я не могу найти работу. Напоминай мне об этом каждый раз, как я прихожу наниматься. Всем нужна только блондинка шести футов роста и с большой грудью.
Ник постарался ее успокоить:
– Только два дня, Энни.
– Почему же нет? – спросила Энни с горечью. – Я всегда тут как тут и готова делать все, что ты хочешь. Ведь так?
Синдра постепенно приходила в себя и старалась видеть вещи в положительном свете. Ведь это не она виновата, не она застрелила человека, а Рис. Это был его пистолет, ему и отвечать. Будь он проклят, Рис Уэбстер! Исчез. Хорошо, что отделалась.
– Я уезжаю к себе, – сказала она Нику.
– Ты не можешь этого сделать, – пытался он ее урезонить.
Синдра была очень упряма.
– А почему нет? – И вздернула подбородок, готовая к схватке.
– Ты еще не пришла в себя.
Она вздохнула и пригладила длинные темные волосы.
– Не беспокойся обо мне, Ник, не пойду я в полицию, и Энни тоже.
– А что станешь делать, если Рис вернется?
– Не вернется.
– Нельзя быть уверенной.
– А если он объявится, я скажу, что тот парень встал и ушел.
Глупа она, что ли?
– Он был мертв, Синдра, действительно мертв.
– А Рис этого не знает. Он так быстро смылся, что ничего не знает. Отправляйся на съемки фильма – это для тебя очень важно. Если бы хоть кому-нибудь из нас повезло, было бы здорово.
С этим он спорить не мог.
Фрэнсис была как рыба в воде. Она знала всех, и все знали ее. А Ник тащился за ней и чувствовал себя не в своей тарелке, да еще этот взятый на прокат смокинг. Черт подери, ну и роскошный же особняк – он таких сроду не видывал. Дом Браунингов в Босвелле по сравнению с ним просто лачуга. Фрэнсис заказала питье. И он нес за ней бокал. Она не потрудилась представить его – им никто не интересовался. Все смотрели как бы сквозь него. Шло время, и он все больше мрачнел. Ник чувствовал себя невидимкой, ничтожеством, и это ему не нравилось.
Подали обед, и его посадили далеко от Фрэнсис. Он оказался между толстухой в сиреневом платье для коктейля и стариком в нескладном смокинге. Не надо быть гением, чтобы догадаться: это самый незавидный стол в зале. Толстуха болтала с игривой блондинкой справа, старик же угрюмо цедил вино. А Фрэнсис сидела за столом в окружении знакомых лиц, там все болтали и смеялись. Черт! Угораздило его влипнуть!
Ник спросил соседа, чем он занимается.
– Банковским делом, – холодно ответил он.
– Работаете в банке или владеете им? – сказал он шутливо.
Но старик не улыбнулся.
Потом Ник прошел к бару. Там потихоньку курили два официанта.
– Кто же устроил эту вечеринку?
– Кто-то из служащих студии, – ответил один из них.
– Вон его дочка, – сказал другой и показал на ухоженный сад, где молодая блондинка буквально обвилась вокруг длинноволосого парня.
Они развлекались по-своему.
– Ну, хоть кто-то получает удовольствие, – пробормотал Ник.
Прошла вечность, прежде чем Фрэнсис собралась ехать домой. Он сел за руль старого «мерседеса» и включил зажигание.
– Тебе понравилось? – спросила Фрэнсис, затягиваясь сигаретой.
Она что, смеется над ним?
Невидящим взглядом он смотрел на дорогу впереди.
– Мне было отвратительно.
– Неужели? – равнодушно спросила она.
– Этим людям на тебя плевать, если ты не имеешь влияния.
– Так это, дорогой, Голливуд, – спокойно отвечала она. – Добейся успеха, и они станут ползать у твоих ног.
Ему понравилась ее интонация, и, испытующе глядя на Фрэнсис, он спросил:
– По-вашему, Фрэнсис, я действительно стану знаменитым?
Она пустила ему в лицо струю дыма и поглядела суровыми серыми глазами:
– Да, Ник. Я действительно думаю, что ты станешь очень знаменит.
58
– Я наконец-то развелся, – сообщил по телефону Оливер. – Сегодня вечером отметим.
Лорен была на работе. Прижав к груди подбородком трубку, она листала желтый блокнот.
– Как так быстро получилось?
– Мы заключили сделку. Моя бывшая жена обожает сделки.
Лорен нарисовала кружок и заключила его в квадрат.
– Поздравляю вас, Оливер.
– Спасибо, дорогая.
– Куда мы пойдем?
– Останемся дома. Мой шофер подхватит тебя в семь. – Он немного помолчал. – О; Лорен… возьми с собой зубную щетку.
Наверное, он хотел сказать, что наконец-то они увенчают свои отношения? Не очень романтично, но, видимо, Оливер не был романтиком.
Она приехала домой рано, вымыла волосы, полежала всласть в теплой ванне, втерла в кожу душистый крем и стала думать о предстоящем вечере. Оливер ей нравился: с ним было нескучно. У него был размах и чувство стиля, он носил великолепно сшитые костюмы, в ресторанах всегда заказывал самый лучший столик. Хорошо танцевал, был обаятелен и остроумен.
«Но я его не люблю.
Ну и что? Кто еще, по-твоему, вторгается в твою жизнь? Какой прекрасный принц?
Но я его не люблю. Будь реалисткой. Он создан для тебя. Он бы мог быть моим дедушкой – такой старый. Не имеет значения»
Она тщательно оделась, все думая о том, что ее ждет. Она была близка с тремя мужчинами. От Ника она забеременела, и он ее бросил. Еще был Брэд – ее непутевый двоюродный брат. И Джимми, который удрал в тот день, когда они собирались пожениться. Такое трио.
«Но Ник особенный.
Черт возьми! Ник Анджело был пропащий человек.
Я его любила.
Нет, не любила.
Люблю и сейчас.
Бога ради, перестань!»
В квартире Оливера была масса орхидей, звучала тихая музыка – Оливер очень любил джазового пианиста Эррола Гарнера, лампы были пригашены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Нет. Она бы не смогла оправдаться.
Из здания вышла женщина-продюсер и села в бежевый спортивный «мерседес». Большие стекла солнцезащитных очков и многозначительная улыбка. Интересно, с кем она спит. С высоким наверняка. А может, и с директором.
Снимать там рубашку ему было неприятно, как-то унизительно. Он – актер, он не занимается стриптизом.
Женщина уехала, и он вскоре последовал за ней. Ее «мерседес» помчался по бульвару Сансет. У семафора он догнал ее и окликнул:
– Эй! – Она посмотрела на него словно видела впервые в жизни.
– Ник Эйнджел – сказал он, опустив «о», как советовала ему Джой.
– А мы разве с вами знакомы? – спросила она и поправила громадные зеркальные очки.
«Стерва!»
Он включил фары и поехал домой. Синдра ушла. Что за неудачный день!
Домохозяйка загорала на солнце.
– Вы задолжали за два дня, – напомнила она, когда он быстро проходил мимо.
– Я заплачу.
– И поскорее, не то придется съехать.
С деньгами проблема. Деньги за Тижуану он, можно сказать, уже истратил, и больше ждать неоткуда. Если заплатить за жилье, почти ничего не останется.
– Вы видели, как уходила моя сестра?
– Ваша сестра? – фыркнула домохозяйка. – Нет, я вашей сестры не видела.
– Мы идем в полицию, – сказала Энни. Она была одета и готова действовать. Рядом с ней молча стояла Синдра.
Он приехал вовремя, они уже уходили.
– Вы не можете так поступить, – сказал он.
– Нет можем.
Он обратился к Синдре:
– Я помог тебе выкарабкаться, а ты идешь в полицию, и отвечать за все придется мне. Не будь ребенком – мы же все влипнем. Вы этого хотите?
– Не знаю… – неуверенно протянула Синдра. – Энни говорит, что так надо, а иначе это всегда будет висеть над нами.
– Какого дьявола! – выругался он и повернулся к Энни. Она отпрянула.
– Да неужели ты не понимаешь? – взорвался он. – Теперь уже слишком поздно. Мы все повязаны, и лучше нам доверять друг другу, а не рваться в полицию. Не могу же я сидеть все время дома и караулить вас.
– Но… – начала было Энни.
– Никаких «но» – если еще раз попробуешь так мне удружить, я тогда…
– Что тогда? – с вызовом спросила Энни.
Он ее чуть не ударил. Ему хотелось ударить, как, наверное, это всегда хотелось Примо, его отцу. О Господи! Да он никогда не должен драться как его неудачник отец.
Ник упал на стул:
– Энни, ты должна позабыть об этом.
– Я стараюсь, – глаза ее наполнились слезами.
– Ну постарайся еще раз. Она кивнула в знак согласия.
Сейчас опасность миновала, но как долго она выдержит? Энни была опасна. Но он знает, что надо делать, и чем скорее начнет действовать, тем лучше.
56
Эмерсон пропал из виду, и появился Оливер. Раньше за Лорен никто не ухаживал, и его внимание было удивительно и волновало. Оливер каждый день присылал ей цветы, в полдень непременно звонил, согласовывал с ней свои планы и если целовал, то просто так, как целуют, желая «покойной ночи».
Прошло уже три недели такого галантного обхождения, и Лорен стала недоумевать. Может быть, она не такая, как все?
– Да он тебя обожает! – сказала по секрету Пиа, пристроившись на краешке ее стола. – Он говорил Хауэрду.
– Это мило, – отвечала Лорен, деловито складывая бумаги.
– Не будь такой холодной и сдержанной, – сказала Пиа, с трудом скрывая раздражение. – Как он тебе?
– Очень обаятельный мужчина.
– Ты так немногословна.
– А что бы ты хотела от меня услышать?
– Ты с ним спала?
– Если бы и спала, Пиа, ты бы узнала об этом последней.
– А почему?
– Да ты как вышла замуж, только и делаешь, что сплетничаешь.
– Наверно, в постели он замечательный. – Глаза Пии заблестели. – Говорят, пожилые мужчины блестяще владеют техникой. – Она смущенно хихикнула. – Я слыхала, что они все умеют.
– Не знаю.
– А чего ты ждешь? Хороший вопрос. Чего она ждет?
Вообще-то она ждала, чтобы первый шаг сделал Оливер. А он не делал его, и это Лорен интриговало. Что же с ней не так? Выходит, она его оттолкнула? Пора узнать.
В конце недели они отправились на Бродвей на премьеру, а потом на последовавшую за спектаклем вечеринку. Казалось, Оливер знал всех – актрису музыкальной комедии, игравшую главную роль в пьесе, много разных знаменитостей из Нью-Йорка, которых он в шутку называл ночными бродягами, известного сенатора с его знаменитой подружкой-фотомоделью. Лорен полагала, что знает он и Эмерсона Берна, безумного Эмерсона, который ворвался в ее жизнь и так же мгновенно исчез. И к лучшему – с ним всегда одни неприятности. Она прочла, что он отправился в кругосветное турне.
По дороге домой они обсуждали вечер. Оливер с удовольствием рассказывал Лорен обо всем и вся – он знал много интересного, рассказывал откровенно.
По его словам, актриса музыкальной комедии была лесбиянкой, сенатор отправлялся в постель в красных, унизанных цехинами носках, а девица-модель спала только с богачами, обладателями не менее десяти миллионов долларов.
– Да откуда все это вам известно? – спросила Лорен, рассматривая импозантный профиль.
– Я занимаюсь рекламой и должен все знать.
– Тогда кто будет рекламной моделью «Марчеллы»? Я слыхала, что они хотят пригласить Нейчур, но она запросила слишком большие деньги.
Оливер нахмурился – терпеть не мог, если кто-нибудь что-нибудь сообщал раньше него.
– Кто это вам сказал?
– Сэмм.
– Если бы она этих денег стоила, я бы посоветовал им заплатить ей.
– А по-вашему, она их не стоит?
– Уж слишком много рекламы за слишком короткое время, – сказал он. – Ее лицо чересчур примелькалось.
– Но ведь вы все знаете?
– А что останется между нами?
– Да нет, я завтра же дам объявление в «Еженедельной рекламе».
– Это очень забавно, Лорен.
– Так как же? – не отставала она. – Значит, вы этим занимаетесь?
– До сих пор нет. Но займусь.
– Правда?
– Завтра все узнают, что мы собираемся предложить.
– А что предложите?
– Это сюрприз. Она засмеялась.
– Люблю сюрпризы.
– Ну и хорошо.
Автомобиль подъехал к ее дому. Лорен его еще ни разу к себе не приглашала, а вот сейчас, пожалуй, можно.
– Может быть, зайдете что-нибудь выпить, Оливер? Он покачал отрицательно головой.
– Не хотелось раньше этим вас беспокоить, но моя очаровательная жена наняла для слежки за мной детективов. Видимо, надеется получить с меня еще больше денег, если докажет, что я сплю с другими.
– Я же предлагаю вам выпить, и ничего больше.
– Я, дорогая, знаю. Но никогда не поставлю вас в неловкое положение.
Как всегда благоразумен. Он, оказывается, прекрасный человек.
– Завтра я заеду за вами в восемь, – сказал он.
– Не получится. Я буду готовить званый обед.
– Пусть кто-нибудь другой займется этим.
– Нет.
– Отчего же?
Она терпеть не могла, когда он пробовал говорить, что ей надо делать.
– Я хочу приготовить обед сама.
Он собирался что-то возразить, но передумал. Лорен смотрела так непреклонно, что лучше с ней не спорить.
57
События развивались стремительно.
– Ты получил роль, – сказала по телефону Фрэнсис. – Съемки начнутся через две недели. Я договорюсь с моей приятельницей-агентом – она всем займется. А другая моя приятельница сделает серию твоих фотографий. Снимет бесплатно – заплатишь только за их печатание.
– Ох, Фрэнсис, это замечательно. Я…
Но Фрэнсис говорила очень быстро, и перебить ее не удалось.
– В субботу вечером. Ты меня сопровождаешь на прием к киношникам, надень вечерний костюм.
Он стал что-то отвечать, но она его снова перебила:
– Тобой займется мой секретарь, она объяснит все подробно. Только не забудь, Ник, кто тебя первый стал продвигать.
– Фрэнсис, да я… – но она уже отключилась.
Значит, у него будет роль в этом чертовом фильме. И скоро у него будет свой агент. Он станет звездой! Все развивалось в нужном направлении.
Его агентом оказалась невысокая, средних лет женщина, Мина Кэрон. Темные волосы подстрижены, очки с толстыми стеклами. Хорошо, что она работала в большом солидном агентстве, это воодушевляло.
– Работы на два дня, – сказала очень деловито Мина. – Сниматься будете в Нью-Йорке. Вас доставят туда самолетом накануне, как туриста, а сначала приедут те, кого пишут перед названием фильма.
– Что это значит?
– Перед названием фильма?
– Ага.
Она с насмешкой посмотрела на Ника:
– Ты действительно в нашем деле новичок.
– Уж со временем обучусь, – ответил он весело. Мина постучала серебряной ручкой по столу.
– Звезды пишутся над названием фильма. В нашем фильме звезда Чарли Гери. Он молод, вспыльчив и всех очень злит. От него держись подальше. Уж он постарается, чтобы тебя сняли с фильма. И не вздумай спать с ведущей актрисой – это привилегия Чарли.
– Да ну! Кто же она такая?
– Карлайл Мэнн. Очень хорошенькая. И полоумная.
– С полоумными не вожусь. Мина не улыбнулась.
– Как только получишь фотоснимки – приноси. У них есть эксперт, так что приготовься. Ты же умеешь играть, так ведь?
– Не умел бы – Фрэнсис меня бы к вам не прислала. Мина встала – разговор с ним был окончен.
– У Фрэнсис свои поводы делать то или другое. Ты хорош собой. Уверена, что она возьмет тебя с собой на прием.
Он не ответил. Это, черт возьми, не ее дело. Но, может быть, ему надо было иметь дело с Ардмором Каслом, а не с этой настырной теткой?
Фотографом, с которым договорилась относительно него Фрэнсис, была высокая неуклюжая женщина. Работала она быстро и все время покрикивала на свою затюканную ассистентку. Неужели Фрэнсис никогда не работает с мужчинами?
Фотограф кружила вокруг, словно хищный зверь.
– Да не напрягайтесь же, – твердила она. – Ради Бога, постарайтесь выглядеть как можно естественнее. И не хмурьтесь – это выглядит очень фальшиво.
Ник ее тоже возненавидел. Он привык, что, увидев его, женщины млели. А эти – агент и фотограф – не спешили с ним лечь.
После фотографирования он собрался домой, проверить, как там Синдра. Но опять же, наверное, удивляется Джой – где это он запропал. А злить ее ему не хотелось. О Боже, такое чувство, словно он идет по канату без страховочной сетки внизу. Вокруг столько женщин, а он еще никого не уложил.
Джой встретила его ледяным взглядом. Он рассказал ей о фильме.
– Пустяковая роль, – сказала она, сморщив презрительно нос. – Мог бы получить чего-нибудь получше.
– Но ведь это работа. Моя первая профессиональная работа.
– Дрянной фильм. И директор дрянь.
Почему она не порадуется за него, а только все ругает?
– С чего-то надо начинать, – сказал он беспечно, не желая поддаваться ее наскокам.
– Подумаешь! – фыркнула Джой. Он рассказал ей о Мине Кэрон.
– Несерьезно, – заметила она.
– Она работает в большом агентстве.
– Ты пропадешь с ней. Надо было подписать соглашение с Ардмором.
– А мне он не нравится. Джой прищурилась.
– Да кто говорит, что люди должны тебе нравиться? Важно, что они могут для тебя сделать.
Может быть. А может быть, и нет. Но Джой старалась принизить его достижения. Он быстро ушел и направился в спортклуб повидать Энни. Она держалась спокойно.
– Мой фильм снимается в Нью-Йорке, – сказал он. – Может быть, Синдра побудет с тобой, пока меня нет.
– Твой фильм, – съязвила Энни. «Надоела она со своими насмешками».
– Да, мой дрянной фильм. Два дня работы, но все-таки больше, чем делаешь ты.
Это ее обидело.
– Спасибо, Ник, напомнил, что я не могу найти работу. Напоминай мне об этом каждый раз, как я прихожу наниматься. Всем нужна только блондинка шести футов роста и с большой грудью.
Ник постарался ее успокоить:
– Только два дня, Энни.
– Почему же нет? – спросила Энни с горечью. – Я всегда тут как тут и готова делать все, что ты хочешь. Ведь так?
Синдра постепенно приходила в себя и старалась видеть вещи в положительном свете. Ведь это не она виновата, не она застрелила человека, а Рис. Это был его пистолет, ему и отвечать. Будь он проклят, Рис Уэбстер! Исчез. Хорошо, что отделалась.
– Я уезжаю к себе, – сказала она Нику.
– Ты не можешь этого сделать, – пытался он ее урезонить.
Синдра была очень упряма.
– А почему нет? – И вздернула подбородок, готовая к схватке.
– Ты еще не пришла в себя.
Она вздохнула и пригладила длинные темные волосы.
– Не беспокойся обо мне, Ник, не пойду я в полицию, и Энни тоже.
– А что станешь делать, если Рис вернется?
– Не вернется.
– Нельзя быть уверенной.
– А если он объявится, я скажу, что тот парень встал и ушел.
Глупа она, что ли?
– Он был мертв, Синдра, действительно мертв.
– А Рис этого не знает. Он так быстро смылся, что ничего не знает. Отправляйся на съемки фильма – это для тебя очень важно. Если бы хоть кому-нибудь из нас повезло, было бы здорово.
С этим он спорить не мог.
Фрэнсис была как рыба в воде. Она знала всех, и все знали ее. А Ник тащился за ней и чувствовал себя не в своей тарелке, да еще этот взятый на прокат смокинг. Черт подери, ну и роскошный же особняк – он таких сроду не видывал. Дом Браунингов в Босвелле по сравнению с ним просто лачуга. Фрэнсис заказала питье. И он нес за ней бокал. Она не потрудилась представить его – им никто не интересовался. Все смотрели как бы сквозь него. Шло время, и он все больше мрачнел. Ник чувствовал себя невидимкой, ничтожеством, и это ему не нравилось.
Подали обед, и его посадили далеко от Фрэнсис. Он оказался между толстухой в сиреневом платье для коктейля и стариком в нескладном смокинге. Не надо быть гением, чтобы догадаться: это самый незавидный стол в зале. Толстуха болтала с игривой блондинкой справа, старик же угрюмо цедил вино. А Фрэнсис сидела за столом в окружении знакомых лиц, там все болтали и смеялись. Черт! Угораздило его влипнуть!
Ник спросил соседа, чем он занимается.
– Банковским делом, – холодно ответил он.
– Работаете в банке или владеете им? – сказал он шутливо.
Но старик не улыбнулся.
Потом Ник прошел к бару. Там потихоньку курили два официанта.
– Кто же устроил эту вечеринку?
– Кто-то из служащих студии, – ответил один из них.
– Вон его дочка, – сказал другой и показал на ухоженный сад, где молодая блондинка буквально обвилась вокруг длинноволосого парня.
Они развлекались по-своему.
– Ну, хоть кто-то получает удовольствие, – пробормотал Ник.
Прошла вечность, прежде чем Фрэнсис собралась ехать домой. Он сел за руль старого «мерседеса» и включил зажигание.
– Тебе понравилось? – спросила Фрэнсис, затягиваясь сигаретой.
Она что, смеется над ним?
Невидящим взглядом он смотрел на дорогу впереди.
– Мне было отвратительно.
– Неужели? – равнодушно спросила она.
– Этим людям на тебя плевать, если ты не имеешь влияния.
– Так это, дорогой, Голливуд, – спокойно отвечала она. – Добейся успеха, и они станут ползать у твоих ног.
Ему понравилась ее интонация, и, испытующе глядя на Фрэнсис, он спросил:
– По-вашему, Фрэнсис, я действительно стану знаменитым?
Она пустила ему в лицо струю дыма и поглядела суровыми серыми глазами:
– Да, Ник. Я действительно думаю, что ты станешь очень знаменит.
58
– Я наконец-то развелся, – сообщил по телефону Оливер. – Сегодня вечером отметим.
Лорен была на работе. Прижав к груди подбородком трубку, она листала желтый блокнот.
– Как так быстро получилось?
– Мы заключили сделку. Моя бывшая жена обожает сделки.
Лорен нарисовала кружок и заключила его в квадрат.
– Поздравляю вас, Оливер.
– Спасибо, дорогая.
– Куда мы пойдем?
– Останемся дома. Мой шофер подхватит тебя в семь. – Он немного помолчал. – О; Лорен… возьми с собой зубную щетку.
Наверное, он хотел сказать, что наконец-то они увенчают свои отношения? Не очень романтично, но, видимо, Оливер не был романтиком.
Она приехала домой рано, вымыла волосы, полежала всласть в теплой ванне, втерла в кожу душистый крем и стала думать о предстоящем вечере. Оливер ей нравился: с ним было нескучно. У него был размах и чувство стиля, он носил великолепно сшитые костюмы, в ресторанах всегда заказывал самый лучший столик. Хорошо танцевал, был обаятелен и остроумен.
«Но я его не люблю.
Ну и что? Кто еще, по-твоему, вторгается в твою жизнь? Какой прекрасный принц?
Но я его не люблю. Будь реалисткой. Он создан для тебя. Он бы мог быть моим дедушкой – такой старый. Не имеет значения»
Она тщательно оделась, все думая о том, что ее ждет. Она была близка с тремя мужчинами. От Ника она забеременела, и он ее бросил. Еще был Брэд – ее непутевый двоюродный брат. И Джимми, который удрал в тот день, когда они собирались пожениться. Такое трио.
«Но Ник особенный.
Черт возьми! Ник Анджело был пропащий человек.
Я его любила.
Нет, не любила.
Люблю и сейчас.
Бога ради, перестань!»
В квартире Оливера была масса орхидей, звучала тихая музыка – Оливер очень любил джазового пианиста Эррола Гарнера, лампы были пригашены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62