Как-то, когда я поняла, что поступаю подло по отношению к нему, хотя и не хочу этого, я сказала, что отдамся ему, если он хочет. На это он мне ответил: «Я прошу лишь, чтобы вы стали моей женой, когда я снова буду свободен. Так будет. И когда-нибудь вы по-
любите меня». Я продолжала с ним встречаться. Я была сумасшедшей. Мы оба были сумасшедшими. Лучше бы уж я стала его любовницей. Тогда, возможно, я нашла бы в себе силы бросить его. Вот и все. В его смерти повинна я.
У меня по сей день звучит в ушах фраза, брошенная в тишину: «В его смерти повинна я». Лидия снова взглянула на незримый образ в пустоте, на тот призрак, который так странно стоял между нами. Сердце мое билось в унисон с будильником Сонье за стойкой. Молчание нарушил комиссар. Я понял, что этот такой трезвый человек сейчас произнесет слова, которые решат мою судьбу.
— Нет, мадемуазель, это не ваша вина. За чувства, что вы вызываете, вы не несете ответственности, так же как одинокое дерево среди равнины, которое притягивает молнию. Если существует рок, то это верно именно по отношению к той драме, которую судьба уготовала вам. Пьер Маргла действительно погиб, но он был верующий, и я сомневаюсь, чтобы этот человек, стремившийся к абсолюту, мог найти здесь счастье, так как вы единственная могли его ему дать, а вы его не любили. Вы сейчас самая несчастная из жертв этой трагедии. Но вы молоды, вы женщина... Я хочу сказать, что в один прекрасный день вы можете сменить фамилию, не нарочно, как это сделал Пьер Маргла, а потому, что какой-то другой мужчина предложит вам свою. Уезжайте прочь с этого острова. Пусть пройдет немного времени...
Я встал и подошел к Лидии. Никогда мне не было так трудно говорить:
— Лидия, вы знаете фамилию, которую можете носить. Ничто не изменилось.
Лидия неподвижно сидела на стуле и смотрела на свои руки. Она тихонько покачала головой, волосы упали ей на лицо.
— Нет, Робер.
Она посмотрела на меня полными отчаянья глазами:
— Можно жениться на незнакомке. Можно жениться на дочери трактирщика. Но нельзя жениться на дочери убийцы. Завтра я буду далеко отсюда.
Возможно, мне следовало силой взять ее на руки и бежать с нею, наверное, я должен был это сделать! А я просто стоял, склонившись к ней, тяжесть рока была непосильной, сковала меня, а я — о Господи! — был всего лишь простым смертным... Не сводя с меня взгляда, Лидия отодвинула свой стул, а я так и не прикоснулся к ней. Я видел, как она отступила к двери. Если она выйдет в эту дверь, все пропало.
— Лидия, вы знаете, что вы для меня все... Вы не должны уходить. Это невозможно...
Напрасные слова! Лидия теперь стояла, прислонившись спиной к двери, как. в тот день, когда я увидел ее впервые, такая же прекрасная, нет, в тысячу раз прекрасней в своем отчаяньи!
— Лидия!
Я почувствовал, как кто-то коснулся моего плеча, и услышал голос Пьера Бертрикса:
— Комиссар прав, Норрей, пускай пройдет время. Я сделал шаг к Лидии.
— Скажите хотя бы, что не все еще потеряно, Лидия!.. Вы вернетесь...
Я едва расслышал ее ответ. Скорее угадал его по губам:
— Возможно. Лидия исчезла.
Прошло несколько месяцев. Я выехал с Тополиного острова. Несколько недель назад, в ветренныи день, я туда приезжал, ходил в тех местах, а ветер над головой гнал тучи. На деревьях уже распускались почки. Вокруг ободранных хибар зазеленели деревья, запели птицы. Река, как и прежде, несет свои полные воды возле пустого, заколоченного «Пти-Лидо», жизнь возрождается благодаря непреодолимой силе весны, несмотря на нищету и уродство, несмотря на безумия и преступления. В просветах между тучами виднелось синее небо. А впереди меня ждала встреча с Лидией.
Я знаю, однажды она непременно произойдет.
















1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21