Почему Гуд и Гарланд? Чем они лучше
других?.. Уж если говорить о других, то я уверен, мы не найдем лучших
юристов, чем Картоун и Тайлоун... Уверяю вас - все эти картонные талоны на
лобовом стекле внесут только неразбериху. А если я захочу взять машину
напрокат? Куда мне ее поставить?.. Именно поставки меня и волнуют, ведь мы
пока не производим всех товаров, которые войдут в рекламу... Их реклама -
доскональное знание юридических тонкостей, какой вам еще нужен эталон?..
Да не нужен мне никакой талон, мне нужна удобная автостоянка для
специалистов... Нет, не нравятся мне эти специалисты... Господь с вами!
Специалисты высшего класса. Загляните в "Бюллетень юриста" - и вы поймете,
что такое Картоун и Тайлоун... Талон, талон! Ну, а когда синий талон
выцветет, как вы его отличите от белого?.. Не понимаю, о чем вы толкуете.
Мы же не обсуждаем Рекламное бюро "Синни и Беллоу". А Гуда и Гарланда я
знаю лично. В общем-то, вполне достойные люди. Но иногда их заносит.
Умничают... Умничают? Вот уже не знал, что наши юристы умничают. Немного
отстают от жизни - пожалуй. Их старомодная педантичность приводит к тому,
что они слишком резко делят все явления на черные и белые... Но это же
страшно неудобно! Черные и белые талоны внесут еще больше путаницы...
Этого-то наши умники и не понимают... Совершенно верно, они не могут
приспособиться к новым условиям... Почему это я должен приспосабливаться?
Устроить удобную автостоянку - их долг... Да они его давно выплатили. Это
Синни и Беллоу на грани банкротства... Я говорю - _черные_ и белые. Синие
- это для директоров. Они-то меня не заботят... А меня вот заботят.
Хорошая реклама - основа успеха... У спеха, как говорится, дела-то мелки.
А наши юристы знают свое дело... Это дело общественное... Общественный
скандал... Скандальная подтасовка... Где потасовка? На автостоянке?.. Да
нет, в суде... А кого судили?..
Корабль заседания безнадежно тонет в громком гаме, а председатель
снисходительно улыбается и время от времени переспрашивает: "Простите, я
не совсем понял - вы за поправку?" - или едко вставляет: "Эти слова
следовало бы занести в протокол", так что и без того запутавшаяся комиссия
запутывается окончательно. После двадцати пяти минут нечленораздельного
гомона ораторы замолкают, чтобы перевести дух. И тогда председатель с
грохотом обрушивает на стол свой председательский молоток. В наступившей
тишине он подводит итоги прений: "С этим пунктом как будто все ясно.
Предлагают перейти к следующему. Вопрос нам предстоит обсудить сложный,
связанный с предыдущим решением комиссии, и я не буду включать его в
повестку дня, тем более что неофициально он уже дебатировался. Господин
Смутли, вы, кажется, хотели осветить данный вопрос".
На этот раз шумное бормотание длится минут пятнадцать, и, когда оно
стихает, председатель удовлетворенно говорит: "Благодарю вас, господа.
Разрешив этот вопрос, мы можем перейти к следующему пункту повестки..."
После двухчасовой крикливой путаницы запутаист подводит итоги:
"Повестка дня исчерпана, господа. У кого-нибудь есть дополнения? В таком
случае заседание откладывается". Через пару дней члены комиссии получают
аккуратно оформленный протокол с единоличным решением председателя по
каждому пункту. "Молодец у нас секретарь, - говорят рядовые члены друг
другу, - нашел-таки смысл в наших прениях".
Обычно председатели добиваются своих целей тайно, однако некоторые из
них открыто утверждают свое диктаторство. Парадокс здесь заключается в
том, что комиссия как бы создана для обезличенных - на всякий случай -
решений, но встречаются председатели, желающие нести ответственность и
славу единолично. Особенно часто это происходит при всякого рода
общественных расследованиях и начинается уже с определения задач новой
комиссии. В официальном сообщении о ней сказано:
"Особая Комиссия, учрежденная Высочайшим приказом для расследования
причин детской преступности, выявления географических зон и количественных
пиков ее распространения в разные периоды, учета ее влияния на общество и
среднюю школу, а также для оценки принятых мер по борьбе с нею и выработки
предварительного законодательства, которое, по мнению Комиссии, повело бы
к уменьшению и окончательному уничтожению преступности
несовершеннолетних".
Подобное описание, скорее всего, будет сокращено. Газеты нарекут
новоявленную организацию Комиссией детской преступности. Но Изадор Самс,
предполагаемый председатель, постарается (если он диктатор-запутаист)
внести путаницу в определение задач комиссии. Легче всего это сделать,
добавив совершенно не идущие к делу темы расследований. После нескольких
поправок определение будет выглядеть примерно так: "...для расследования
причин правонарушений среди детей, подростков, дебилов и престарелых с
уклоном в порнографию, наркоманию и кровосмешение, отягченное нанесением
телесных повреждений, не считая вымогательства и кражи новорожденных..."
При таком нескончаемом и запутанном описании, отягченном непроясненностью,
входит ли вымогательство и кража новорожденных в ведение комиссии, пресса
уже не решится назвать ее Комиссией детской преступности. Журналистам
придется писать "Комиссия Самса", а уж "Доклад Самса" последует
автоматически. Таким образом, председателю достанется вся ответственность
- ну и, разумеется, слава.
Председатель-опутаист добивается своих целей иными средствами. Он
опутывает членов комиссии тенетами научности. Факты и цифры, графики и
диаграммы, карты и схемы, технические детали и теоретические обобщения
сменяют друг друга, словно в бешеном калейдоскопе. Когда заседание
кончается, члены комиссии еще долго барахтаются в паутине процентности и
сетях основных тенденций. Этот метод культивируется сейчас во всех сферах
деятельности, но система просвещения вырастила самых махровых опутаистов.
Причем собственно преподавательская среда почти не одаривает мир этими
созданиями. Они зарождаются в недрах методических кабинетов и, как
внимательные стервятники, кружат у школ - на разной высоте, но с
одинаковой любовью к мертвечине. Они разрабатывают общие теории о
среднестатистических учениках и гнездятся в различных комиссиях. Приведем
же небольшую вступительную речь классического опутаиста, оглашающего пункт
XIV.
- Пункт XIV. Отчет подкомиссии по рассмотрению промежуточного доклада
Балаболла, с иллюстративным материалом сопутствующих диаграмм А-Y и
наиболее релевантных отзывов заинтересованных организаций под N I-XVII.
Вышеупомянутый отчет, написанный, как мы все понимаем, с полным знанием
дела, убедительно показал, что набор тестов на достижение успеха не дает в
разбираемом случае таких же стабильных результатов, как профессиональное
тестирование - особенно при исследовании церебральных (в отличие от
висцеральносоматических) учеников, высокий процент которых является
слишком экстратенсивным, чтобы удовлетворять Поведенческой модели,
поверяемой по методу Бине - Стэнфорда. Систематизация статистических
материалов дается в приложении XXXIV, а фактографическая обработка - на
графике 79-А. Вы сами можете вывести процентную кривую, характер которой
говорит, как я убежден, о совершенно однозначной тенденции. Вы спросите,
применима ли здесь Иллюзия Мюллера - Лейера? И допустимо ли ссылаться на
Детский псевдорефлекс доктора Пауллоу, по крайней мере в исключительных и
атипичных ситуациях? Думается, что это было бы ошибкой. Наша
первоначальная классификация в эндоморфных, мезоморфных и эктоморфных
соотношениях представляет нам вполне достоверные данные для моделирования
октогенеза детского поведения. Могу от себя лично добавить, что Зыбчатая
гистограмма дает такой же неопровержимый анализ, как и Коэффициент
согласия. Мне кажется, что в свете вышеизложенного мы должны одобрить
отчет подкомиссии и принять ее рекомендации от 1 до 8. Благодарю за
внимание. Поскольку возражений нет, переходим к обсуждению пункта XV.
Колесница заседания уверенно катится вперед на зыбчатых колесах этой
околесицы. Члены комиссии, окончательно опутанные диаграммными кривыми и
непрямыми соотношениями, просто не в состоянии потребовать разъяснении. Да
не помогли бы им и разъяснения, потому что они были бы еще более
нелинейными, чем разъясняемая тема. "Видите ли, - сказал бы председатель,
- модель поведения не является прямым синонимом Поведенческой схемы, так
же как Схематическое поведение нельзя назвать - в строгом смысле -
антонимом Поведенческого схематизма. Следовательно, мы вынуждены вернуться
к первоначальному варианту". Понимая свою обреченность, члены комиссии
молча, покорно и понуро соглашаются с председателем. Им даже не приходит в
голову, что можно найти выход из этой ловушки. А между тем клин, как
известно, вышибается клином. И если среди заседателей окажется хотя бы
один опутаист, планы председателя будут неминуемо сорваны. При лобовом
столкновении двух опутаистов члены комиссии попадут в двойной бредень. Но
зато у них появится возможность проголосовать против предложений
председателя.
Итак, сети опутаиста можно спутать встречным опутаизмом. А вот
существует ли целебное средство против попугаизма, запугаизма и
запутаизма? Скажем прямо, это маловероятно.
С комиссологией тесно смыкается новая наука - подкомиссология,
изучающая сущность подкомиссий. Она пробивала себе дорогу в жизнь сквозь
вражду академиков-консерваторов. "Что есть подкомиссология? - вопрошал еще
недавно известный ученый. - Это всего-навсего подложная комиссология".
"Разве подкомиссология не подраздел комиссологии?" - поддакивал ему другой
маститый специалист. Однако молодая наука уже подтвердила свое право на
существование - она существует. Хотя бы только поэтому консерваторов
следует подвергнуть суровой критике. Биосоциологи должны сотрудничать, а
не враждовать. Подкомиссология не может быть оторвана от комиссологии.
Надо помнить, что одна из задач подкомиссии заключается в том, чтобы
уничтожать враждебные образования в матерней комиссии. Некоей группе,
возглавляемой Н, постоянно мешает группировка, которой руководит НН.
Естественно, что Н предлагает распределить работу комиссии по четырем
подкомиссиям. Добившись разделения, он, естественно, стремится перенести
все важные дела в ту подкомиссию, где он намеревается стать председателем,
а большинство членов его поддерживают. НН-ские сторонники под
председательством НН, захватывают власть в другой подкомиссии, но не
получают ничего, кроме мудреного названия. Эта деятельность,
предусматриваемая рабочим статусом комиссий, фактически отражает один из
этапов борьбы между Н и НН. Подобные явления происходят на стыке двух
наук. И успешно изучать их может только объединенная комиссия комиссологов
и подкомиссологов.
Если комиссология и подкомиссология - это самостоятельные, но
родственные отрасли знания, то-что можно сказать о дуплексподкомиссологии?
Она изучает распочковавшиеся подкомиссии и со временем может стать
независимой подотраслью. Допустима ли в науке столь узкая специализация?
Думается, что нет. Здесь на помощь ученым должен прийти здравый смысл.
Разговоры о дуплекс- и ультрадуплексподкомиссологии необходимо прекратить
- в особенности на университетских кафедрах. Профессора должны помнить,
что существуют базовые академические дисциплины и что архисуперузкая
специализация не сулит им ничего, кроме широчайшего тупика.
Как видим, даже беглый обзор убедительно показывает, что наши знания в
прикладной и теоретической комиссологии неуклонно углубляются - вместе с
умножением комиссий, которые можно исследовать. Однако было бы наивно
думать, что рост комиссий приветствуют все слои населения. Влиятельная
группа жен, например, брошенных, по их словам, ради блуда со словом, ни
больше ни меньше, как объявила о находке Одиннадцатой Заповеди, которая
гласит: "Не словоблудь". Подобное ретроградство может вызвать лишь
осуждение. Аппарат администрирования должен действовать, предоставляя
материал для изучения науке и средства к существованию тем людям, которые
не способны заниматься чем-нибудь другим. Перефразируя мудрое изречение
его королевского высочества герцога Эдинбургского, можно сказать, что
человек не оправдает своего существования, если наука перестанет
существовать.

ГЛУПОСТНОЕ БЕЗЛИКОВАНИЕ
Предположим, что, используя глубокое знание прикладной и теоретической
комиссологии, вы необычайно продуктивно работали в комиссиях и уже
добились высокого положения. Если не случится какой-нибудь катастрофы, за
вами постепенно утвердится репутация искусного администратора. Вы станете
человеком, на которого можно положиться. А поднявшись, вы начнете с
удивлением замечать полную беспомощность большинства сослуживцев. Вам
будет совершенно непонятно, зачем они нужны. Какую пользу может извлечь
фирма из их должностной глупости? И тут вы должны задать себе
фундаментальный вопрос: что такое искусность и мастерство? Чем эти
качества отличаются одно от другого? Как заурядный служащий подымается
наверх? И есть ли у него такая возможность?
Прежде всего - чем характеризуется мастерство? Умением сделать
что-нибудь достаточно сложное. А искусность - это умение сделать
что-нибудь сложное чужими руками. Музыканту достаточно его мастерства,
дирижеру нужна еще и искусность. Искусность всегда дефицитна. Ее, правда,
не ценят так же высоко, как гениальность, но всегда стараются заполучить,
хотя порой этой крайне трудно. И вместе с тем она часто остается
незамеченной. Многие люди, например, считают вполне естественным, что
огромный концерн работает без потрясений, его продукция постоянно
улучшается, расходы неизменно сокращаются, а сотрудники всем довольны. И
однако, ничего в этом естественного нет. Подобная естественность сродни
естественной красоте газона, который вечно разравнивают, пропалывают и
подстригают. Красота газона не возникает сама по себе. Ее создают и
оберегают. А работой концерна руководит человек. В его кабинет нескончаемо
вплескиваются озлобленные, озабоченные и озадаченные люди. А выходят
деловые и спокойные работники. Он не волшебник и не раздаривает счастье.
Он принимает решения, и люди успокаиваются.
- Ума не приложу, что мне делать с молодым Нудли. Только и знает, что
ворчать да жаловаться.
- Застоялся без серьезной работы. Надо перевести его в транспортный
отдел.
- Имогена постоянно болеет. Не пора ли нам от нее избавиться?
- Да нет. Ее недомогания связаны с длительной командировкой Нарцисса.
Он вернется через десять дней.
- Как поступить с бригадой Трутенса, пока реконструируется Седьмой
завод?
- Переведите их в подсобные рабочие на Третий, а через неделю дайте
трехдневный отпуск.
- Труппе просится на свое старое место, он прослышал, что оно
освобождается.
- Да, в октябре. Просится, говорите? Не выйдет. Скажите ему, что он
может перейти на химический завод Финолса и Фталейна.
- У нас тут лежит заявление от Торби из упаковочного цеха.
- Отказать.
- Сильвейнус опять впал в депрессию.
- Да, я слышал. Пошлите-ка его на конференцию в Лоудэрвилл.
- Бедуэд просит повышения жалованья.
- Не получится. Впрочем, скажите ему, пусть зайдет ко мне в десять
ноль-ноль.
- Только что обнаружилась кража двухсот фунтов из фонда мелких
расходов.
- Перекройте все выходы. Скажите начальнику охраны, чтобы ждал меня
через три минуты в зале совещаний.
- Кажется, я заболел, сэр.
- Примите-ка вот эту таблеточку. Прилягте на десять минут, а потом
отправляйтесь домой. Завтра подгоните все дела.
- Я подал заявление об уходе...
- Ни в коем случае! Возьмите на завтра отгул, съездите куда-нибудь,
отдохните. А в понедельник жду вас к 9:30.
Мы видели искусность в действии, и измерять ее надо как свершенным, так
и неслучившимся. Завод не сгорел. Забастовка не состоялась. Билл не
уволился, а Бет не отравилась. Но люди не ставят это в заслугу
управляющему - ведь то, чего не было, оценить очень трудно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66