В наиболее полном советском руководстве по пси-
хологии С. Л. Рубинштейна тоже почти не уделено
внимания этому вопросу. О способностях-упоминается
между прочим, причем указывается, что склонности
обычно совпадают со способностями, но иногда и не
совпадают с ними.
В своей работе <Бытие и сознание> (1958) С. Л. Ру-
бинштейн детально исследует понятие способности.
Существенным представляется то, что он говорит:
1) о психических свойствах как о способностях; 2) о спо-
собности, как о <комплексе психических свойств, де-
лающих человека пригодным к определенному, истори-
чески сложившемуся виду общественно полезной дея-
тельности>; 3) о способности как о закрепленной в ин-
дивиде системе обобщенных психических деятельностей;
4) как об одном из двух регулятивных аспектов психи-
ки. С. Л. Рубинштейн считает, что природная способ-
ность представляет <не просто возможность>, а реаль-
ную способность>, что <психический процесс переходит
в способность> и, наконец, что <для формирования
сколько-нибудь значительной способности нужно преж-
де всего создать жизненную потребность>.
Наконец, коснемся последних изданий учебников
психологии под ред. А. А. Смирнова (см.: <Психология>.
Учебник для пед. институтов (под ред. А. А. Смирнова,
1956) и Г. С. Костюка (см.: <Психология> под ред.
Г. С. Костюка, 1957). В первом проблема способностей
является предметом социального рассмотрения. Указы-
вая на частое совпадение способностей и наклонностей,
автор главы (Н. С. Лейтес) отмечает и их расхождение,
объяснимое тем, что при отсутствии способности склон-
ность обусловлена внешними мотивами, например на-
деждой выдвинуться в данной деятельности.
В украинском учебнике психологии раздел способ-
ностей написан редактором Г. С. Костюком, определяю-
щим способности как <одну из основных черт личности
294
человека>, как <стойкие особенности человека, выяв-
ляющиеся в его учебной, трудовой и других видах дея-
тельности, будучи необходимым условием успеха>. Ха-
рактеризуя способности человека, автор <судит о них,
исходя из тех требований, которые ставит ему учебная,
трудовая, научная и всякая другая деятельность, оце-
нивая человека как активного деятеля, создателя мате-
риальных и духовных ценностей>.
Резюмируя кратко современные научные данные,
можно сказать, что вопросы о способностях и склонно-
стях нередко смешиваются. В психологической литера-
туре этому соотношению достаточного внимания не
уделяется или только указывается на частое совпаде-
ние склонностей и способностей, однако детального ана-
лиза внутренней связи того и другого понятия не да-
ется.
Разрабатывая вопросы психологии на основе прин-
ципа единства индивида и условий, нельзя рассматри-
вать проблему способностей вне системы отношений че-
ловека как субъекта деятеля к объективной действи-
тельности. Человек является частью природы, наиболее
активно и созидательно преобразующей природу в со-
ответствий со своими потребностями. Но отдельный че-
ловек как часть целого человеческого общества, коллек-
тива определяется в его отношениях и в его связи с
коллективом, местом в коллективе, причем его потреб-
ности возникают и проявляются в соотношении с тре-
бованиями коллектива. Иногда в жизни, художествен-
ной литературе, психологии говорят о требованиях
жизни, но нет надобности особенно доказывать, что
требования жизни выражают требования общества,
т. е. коллектива. Соответственно этому и потребности
отдельного человека определяют его деятельность и
поведение в связи и в соотношении с требованиями ок-
ружающего. Мы рассматриваем потребности как вид
отношений, в которых наиболее активно проявляются
импульсы человека к: преобразующей деятельности.
Этот инициативный вид отношений, являясь следствием
условий жизни и деятельности человека, наряду с тре-
бованиями жизни представляет существенный источник
проявления и развития всех видов деятельности чело-
века.
В связи с этим возникает вопрос, развиваются ли
способности человека? Зреют ли они, формируются ли?
295
STR.296
На первый взгляд необычность этого вопроса заключает-
ся в том, что все развивается, а следовательно, развива-
ются и способности.
Если исходить из того, что слово <способность> про-
исходит от прилагательного <способный>, т. е. <годный
или подходящий для того или иного дела>, то нет ни-
какого сомнения в жизненной оправданности этого по-
нятия и в его нужности. Очевидно, в обиходе и даже
в ряде теоретических исследований это понятие и нуж-
но и полезно. Но когда возникает вопрос о его психо-
логическом или физиологическом понимании, естествен-
но необходимо ответить, насколько и каким фактам
жизни соответствуют понятия способности и ее разви-
тия.
Несмотря на то, что психология преодолела старую
теорию способностей, и сейчас возникает вопрос, .на-
сколько преодолены метафизика и <робинзонада> в по-
нимании способностей. Может быть, подобно понятию о
душе, не исключается пользование этим понятием в
обиходе, так же как и терминами <душевный> или <ду-
ховный>, но требуются определенные оговорки и пояс-
нения для пользования ими в науке.
Установлен факт образования потенциальных поня-
тий из процессуальных. Вся система характерологии
представляет отвлечение свойств характера от реальных
поступков и реакций. Практика, выдвинувшая диффе-
ренциально-психологические задачи, потребовала отве-
та на вопрос, чего можно ожидать от данного человека
в смысле его продуктивности, а это привело к опреде-
лению процессуальных особенностей его поведения как
потенциальных возможностей. Так, человек, проявляю-
щий энергичную деятельность, определен как деятель-
ный или способный к энергичной деятельности, обнару-
живающий высокие продуктивные результаты деятель-
ности, как способный и т. д.
Как известно, В. Штерн разделял психологические
понятия на феномены, акты и диспозиции. Способности
он относил к диспозиции. Развитие способностей опре-
делял как их созревание. Однако и отнесение к диспо-
зиции, и представление о созревании являются ошибоч-
ными. Представление о диспозиции в отрыве способно-
стей от объективных условий, так же как растительно-
биологическое представление о созревании, не соответ-
ствует природе изучаемых явлений. Даже понятие о
296
развитии как функционально-опытном росте подходит
только для биологических объектов.
Развитие человека и всех сторон его психики, в том
числе и способностей, не ограничивается созреванием и
функционально-опытным ростом и, включая их, не ис-
черпывается ими. Характерным и специфичным для
развития является рост преобразовательного овладения
действительностью, доступный только человеку.
При любом понимании развития, определяя понятие
способности, мы основываемся только на фактах про-
дуктивной деятельности на динамике процесса овладе-
ния деятельностью, иначе, на успешности усвоения уме-
ний и знаний. Понятие способности возникает лишь
при сопоставлении результатов деятельности с усилия-
ми индивида и соответствия их результата с обществен-
ными требованиями, возникшими в процессе историчес-
кого развития этой деятельности.
Отсюда и возникает опасность прямого умозаклю-
чения от свойства процесса к свойству способности. Так,
метафизики утверждали, что дерево горит потому, что
в нем сила или способность горения. Старое учение о
способностях представляло яркое выражение этого
вербально-схоластического подхода к жизненным фак-
там.
Распространенное в психологии противопоставление
способностей знаниям, умениям, навыкам заставляет
соотносить продуктивность и уровень деятельности с
условиями и ходом приобретения опыта (навыков, зна-
ний, умения). При этом сравнение способностей разных
лиц, с поправкой на роль знаний и умений, и абстрак-
ция от реальных условий, определяющих дееспособность
личности или препятствующих ей, дает основание для
заключения о способностях. Совершенно очевидно, что
способность выступает не как непосредственный отра-
жаемый сигналами психологический факт, а как слож-
ный опосредованный результат сравнения и оценки.
Поэтому нужно подчеркнуть, что способность не яв-
ляется обычным психологическим фактом, отражаю-
щимся в непосредственном переживании. В отличие от
психологических процессов - восприятия, внимания,
мышления и др. способности не имеют непосредствен-
ного субъективного отражения, не переживаются, а
являются продуктом опосредованного заключения. Это
умозаключение в метафизически идеалистическом пла-
297
STR.298
не основывается на приписывании внешних объективных
фактов внутренним духовным силам или на отнесе-
нии их непосредственно за счет свойств мозга в меха-
нической метафизике наивной френологии или психо-
морфологии. Всякий продукт психической деятельности
является показателем не только внутренних данных, но
и их соотношения с внешними объективными условиями,
которые лежат в основе этих внутренних данных в про-
шлом и соотносятся с ними в процессе деятельности.
Степень способности человека признается нами тем
выше, чем более неблагоприятны были обстоятельства,
вопреки которым человек обнаружил те или иные успе-
хи. Этот важный факт не опровергает, однако, того, что
человек получает возможности развития в своей среде.
Он показывает лишь огромную пластичность психики и
мозга, настойчивость и продуктивность, с которой даже
в самых скудных и неблагоприятных условиях талант-
ливый человек извлекает из минимума внешних воз-
можностей максимум эффекта.
Таким образом, наше суждение о способностях стро-
ится на успешном развитии деятельности и высоких ее
показателях. В этих и только в этих реальных фактах и
достижениях деятельности заключается, психологическая
основа убеждения в способности человека.
Если от психологических фактов перейти к предпо-
ложению о физиологических свойствах мозга, то и здесь
можно сказать, что деятельность мозга в одном случае
обеспечила, а в другом не обеспечила высоких пока-
зателей деятельности. Но это является скорее не фак-
тическим, а логическим заключением об особенностях
мозга, которые в свою очередь зависят от общих внеш-
них жизненных условий, от состояния всех физиологи-
ческих систем организма. Односторонне морфологичес-
кие попытки понимания вопроса остались, как извест-
но, без успеха. Но и в физиологии не имеется опреде-
ленных неврофизиологических данных.
В сравнительно-генетическом плане можно говорить
и о способностях животных. Так, И. П. Павлов, уделив
много внимания вопросу о типах высшей нервной дея-
тельности животных и человека, хотя и мало остановил-
ся на важной типологической проблеме способностей,
однако в его богатом материале можно найти и некото-
рые данные по этому вопросу. Животные, изучавшиеся в
лабораториях И. П. Павлова, обнаруживали разную
298
успешность в решении задач. И. П. Павлов охаракте-
ризовал одну из собак, легко разрешавшую любую за-
дачу, как <гиганта нервной силы>. Здесь понятие силь
не совпадает с понятием выносливости как работоспо-
собности, прямым образом характеризующей силу нерв-
ных процессов. Можно ли сказать, что способность со-
ответствует подвижности нервных процессов? Мерой
подвижности является легкость образования связей и
перестройки нервных процессов, прежде всего превра-
щение условного возбудителя в тормоз, и наоборот.
Однако, как показывают опыты школы И. П. Павлова,
затруднения в ряде испытаний зависят от соотношения
процессов возбуждения и торможения, и для возбуди-
мых животных оказывается трудной задача внутренне-
го торможения, тогда как для маловозбудимых она ока-
зывается более легкой.
Таким образом, решение трудных в различных от-
ношениях задач требует благоприятного соотношения
всех основных свойств высшей нервной деятельности.
И. П. Павлов пользовался термином <умная> собака;
при этом основной чертой <умной> собаки являлась
доступность для нее решения трудных- задач. Свойство
это можно определить как высокую степень пластич-
ности нервной системы - качество, о котором И. П. Пав-
лов говорил как об основном впечатлении от деятель-
ности нервной системы. Очевидно, степень пластичности
нервной системы является степенью ума животного как
интегрального результата соотношения свойств его
нервной деятельности, обеспечивающих решение предъ-
являемых задач.
В опытах Павлова можно усмотреть и некоторый
намек на освещение вопроса о склонностях. Срыв нерв-
ной деятельности происходит легче на задачах, реше-
ние которых не обеспечено наличными особенностями
нервной деятельности. Например, для возбудимого типа
это задачи на внутреннее торможение. Вместе с тем
трудность решения задачи сопровождается отрицатель-
ным эмоциональным состоянием. Отрицательное чувст-
во по И., П. Павлову, выражает затрудненность в про-
текании нервного процесса, а положительное - облег-
ченность. Естественно 3аключить, что соответственно
этому V животного обнаруживается избирательная склон-
ность к решению тех или иных задач, к той или иной
деятельности.
299
STR.300
Некоторые данные можно найти в характеристике
И. П. Павловым высших животных - человекообраз-
ных обезьян. Он отмечал, что шимпанзе Роза гораздо
интеллектуальнее шимпанзе Рафаэля, она любит ма-
стерить, обладает гораздо большим интересом к новому,
чем Рафаэль, у которого доминируют пищевые инте-
ресы.
Вместе с тем типологический план способностей не
подвергся в школе И. П. Павлова специальному рас-
смотрению, хотя и есть некоторые данные по этому
вопросу.
Заслуживает особого внимания опыт дрессировщи-
ков, которые (как В. Дуров) различают <способных>,
умных животных и <неспособных>, основывают дресси-
ровочные задачи не проявляющиеся у животного до
дрессировки хороших показателей в той или иной об-
ласти; создают у животного положительное отношение
к задаче путем подкормки, а также похвалы и ласки
при успешном выполнении задачи и одновременно поло-
жительное отношение или привязанность к эксперимен-
татору. На этом уровне склонность и способность вы-
ступают в их органическом единстве.
Обращаясь для освещения физиологической основы
понимания способностей и склонностей к учению
И. П. Павлова, важно упомянуть о двух понятиях, ко-
торые в этой связи еще не учитывались, но имеют огром-
ное значение - это понятия заряженности центров и
системности.
Заряженностью центра И. П. Павлов называл уси-
ление безусловных пищевых рефлексов под влияние.?
недостаточности пищи. Это понятие может быть пере-
несено и на систему половых безусловных рефлексов.
Известная заряженность безусловных рефлексов созда-
ет активность условнорефлекторной деятельности в
направлении прежде всего специфического, например
пищевого и полового возбуждения. Это состояние за-
ряженности, как мы уже указывали, более всего соот-
ветствует понятию потребности.
Что касается системности, в физиологии существу-
ют различные понятия о системах. Одно - старое по-
нятие анатомо-физиологических систем: кровообраще-
ния, дыхания, пищеварения и т. д. Сейчас это старое
понятие значительно изменено в двух направлениях.
Работы В. М. Бехтерева, И. П. Павлова, К. М Быкова
300
и других показали зависимость деятельности всех этих
систем от мозга, и в частности от его коры. На основе
учения И. П. Павлова достигнут новый уровень пони-
мания невризма, включающего в указанные анатомофи-
зиологические системы корковое их представительство
в мозгу. В то же время современное учение о биохимии
обмена и о внутренней секреции позволило усмотреть
многочисленные системы биохимической динамики,
многообразно связанной с различными эндокринными
железами (Г. Селье и др.).
И. П. Павловым создано, как известно, совершенно
. новое понятие системности в смысле динамических си-
стем реакций, основанных на индивидуальном опыте.
Примером такой системности является <динамический
стереотип>. Но нужно учесть разную степень силы и
подвижности различных систем в работе самого голов-
ного мозга и его коры, врожденные и приобретенные
особенности которых, их активность и пластичность,
лежат в основе различия сенсорных (зрительного, слу-
хового), моторного и других типов (см.: В. Н. Мясищев,
1954). Сочетание типологических и одновременно си-
стемных особенностей, обеспечивающее как общий уро-
вень развития, так и успешность в разных сторонах
деятельности, представляет физиологическую основу
понятия способностей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45