Сюда относятся неспособность охва-
тить материал, доступный нормальным детям того же
возраста, недостаточная способность распределить вни-
мание, недостаточная способность предусмотреть после-
довательность действий и т. п. Все эти качества харак-
теризуют малый объем психических структур умствен-
но-отсталых. Другой характерной чертой их является не-
способность выделить главное, установить основные
связи и признаки, сделать обобщение, доступное для их
нормальных сверстников. Если в работе над теорети-
ческим материалом им труднее всего даются обобщения,
192
отвлечения, смысловые зависимости, то в практической
технической работе выступает неспособность к последо-
вательному, плановому, систематическому действию. Их
действия и мышление связаны и обусловлены узкими
рамками конкретной оптической ситуации, и в действии,
и в мышлении выступает резкое преобладание оптиче-
ских элементов над логическими, преобладание привыч-
ки и автоматизма над творчеством и комбинированием.
Если определить эти черты, как низкий уровень ин-
теллектуализации психических функций, то недочеты
его, по-видимому, нужно усматривать в чрезвычайно
низкой пластичности этих функций, являющейся основой
бедности, нечеткости, непрочности и узости функциональ-
но-психологических структур, основой затрудненного
роста опыта и замедленного хода психического разви-
тия подобного ребенка. Наряду с разными степенями
задержки умственного развития, существенным является
вопрос о различных формах или типах этого недоразви-
тия. Здесь чрезвычайно важно отделение истинной оли-
гофрении от различных видов нарушений развития,
особенно, например, обусловленных внемозговыми при-
чинами (эндокринные, общесоматические формы) или
педагогической запущенностью. Углубление в эту сто-
рону позволяет в пониженной продуктивности ребенка
вскрыть различную роль мозговых, общесоматическпх
я, наконец, культурно-педагогических условий, обеспе-
чивает понимание условий нарушения умственного раз-
вития, создает и основы индивидуализированного под-
хода к борьбе с задержкой умственного развития и с
неуспешностью. Сравнительное изучение педагогически-
запущенных детей, которые по преимуществу <могут,
но не хотят> и задержанных в умственном развитии, ко-
торые по преимуществу <хотят, но не могут>>, позво-
ляет по педагогической теории подойти к вопросу о вза-
имозависимости отношений и психических функций, без
правильной трактовки которого эта теория не может
разрешить насущных вопросов практики.
Заканчивая, мы подчеркиваем важность изучения
личности ребенка в целом, роль отношения его к дей-
ствительности и характеристики с точки зрения дина-
мики этих отношений аномалийного детства. Думается,
что привлечение внимания к этой стороне вопроса име-
ет немалое значение для психопатологии, для нормаль-
ной психологии и педагогики.
13. Зек. .527
193
STR.194
Личность, отношения и реакции.
(Психологческое значение блокадного
опыта)
Огромный опыт Великой Отечественной войны дает
материал для многостороннего освещения вопросов пси-
хологии. Его изучение осуществлялось пока еще по от-
дельным направлениям и участкам. Но если еще не го-
товы предпосылки для его обобщения, то все же испы-
тывается потребность хотя бы просмотра .материалов и
проблем психологии, которые связаны с основньгми раз-
делами этого опыта.
Победоносно завершенная война, исключительная по
силе .напряжения и по тяжести травматизации человека
и его .нервно-психической деятельности, значительно
расширила и углубила наши знания о нарушениях нерв-
ной системы и психики. Изучение и обобщение военно-
медицинского опыта во всех его отраслях составляют
важлую задачу советской науки, психологии в частно-
сти.
Ленинград, как известно, представлял собой участок
с совершенно особенными по исключительности и тя-
жести блокадного опыта условиями. На.ша попытка ос-
вещения проблем психологии военного времени основы-
вается главным образом .на этом особенном материале.
Основными патогенными факторами и шсточни-ками
болезненных переживаний явились, в условиях Ленин-
града, боевые травмы, психические потрясения и голод,
действие которых ослаблялось или подавлялось высо-
ким морально-политическим духом участников обороны
Ленинграда. Наиболее характерным при этом является
совместное - одновременное или последователыное -
действие травматических факторов.
Опыт военного времени познакомил нас с патологи-
ческими изменениями самосознания личности. Иссле-
дование больных с явлениями деперсонализации под
многообразной симптоматикой ее лабильности обнару-
живает общую церебральную лабильность.
Сенестезин и сенестопатии, которые при этом обна-
194
руживаются, говорят околебаниях раздражения .не толь-
ко экстеро- но и интеро-рецапторов. Этот .материал пред-
ставляет существенную опытную базу для возникнове-
ния и объяснения сенсорной теории <я> и <самосозна-
ния>.
Сенсорный фон личности, особенно висцеро-сенсор-
ный фон, как фактор самосознания, не осознается.
Эти данные поэтому пополняют материал для мало
разработанной проблемы бессознательного.
К этой же проблеме следует отнести и другой факт,
а именно - обнаружение при расстройствах сознания
действий (автоматизмов; стереотипа), воспроизводящих
ранее пережитую ситуацию, о которой .больной в бодр-
ственнюм состоянии не .может сообщить деталей, воспро-
изводимых им в болезненном состоянии сознания.
В несколько ином плане, но также связанную с кон-
тролем сознания сторону представляют примитивные,
витальные потребности - влечения. В этом отношении
особенно характерны самоеащитные тенденции голода и
страха.
Здесь обнаруживается ряд существенных моментов.
Можно было бы думать, что взаимоотношение между
характерологической чертой как предрасположением и
реакцией довольно просто. Например, робость должна
проявиться в боязни и испуге в условиях военной си-
туации. Опыт показывает, что это не так. <Робкие> в
житейских ситуациях люди обнаруживали отсутствие
страха при обстрелах и налетах. Великая моральная
сила советского патриотизма создавала поразительную
неустрашимость при различных структурах характера.
Если неоднократно отмечалось, что испуг (например,
при катастрофах) является источником нервно-тоихиче-
ского заболевания, то это .положение требует пересмот-
ра. Также требует пересмотра вопрос об эмоции-шоке.
Страх порождает защитный импульс и у животного .вы-
полняет свою защитную функцию. У человека на пути
этого импульса встает сознание долга. Его императив-
ный импульс вступает в борьбу со страхом, и эта борь-
ба при недостаточной выносливости мозга может явить-
ся источником болезненного срыва либо по линии ве-
гетативной, сердечно-сосудистой, либо по линии нер.вно-
психического нарушения - ступор, спута.нность и т. п.
Но в подавляющем большинстве случаев сознание дол-
га преобразует всю мотивацию поведения.
13
195
STR.196
Советская наука располагает бесконечным множе-
ством примеров подлинно человеческого поведения, в
котором общественные мотивы долга, любви, патрио-
тизма преодолевали примитшвно-витальные импульсы.
Но что та.кое долг, любовь, привязанность? Это спе-
цифически человеческие отношения, которые игнориро-
вались формально-функциональной психологией и озна-
чении которых для содержательной психологии нам не
раз приходилось говорить. Сознание долга, любовь за-
ставляли человека подавлять голос инстинкта, моби-
лизовывали героическое усилие, заставляли преодоле-
вать невыносимую слабость, двигали на борьбу за жизнь,
так же как и па самоотвержение для спасения товари-
щей. Откуда бралась эта <сила духа>, мобилизовавшая
<-материю те>ла>? Только история советского человека,
личности, история общественного развития индивидуу-
ма, реорганизующего организм |Б общественную лич-
ность человека и вооружающего его сознание мощной
силой подчинения всех и всяких органических импуль-
сов. Только этот путь историко-материалистического
освещения динамики человеческого поведения может со-
рвать мистические покровы с понятий <духа>, побеж-
дающего <тело>.
В свете этих данных заслуживает упоминания и пре-
словутое вульгарно-механическое представление <послой-
ной структуры личности> и проблемы внутреннего и
внешнего в характере.
Столь же неправильное, сколь типичное для запад-
ной психологии представление этой структуры таково,
что самым поверхностным слоем (я сказал бы, оболоч-
кой) выступают идейно-этические образования, а саэдым
внутренним ядром личности - инстинктивные влечения
(пищевое, половое). Но что остается от этого представ-
ления в свете приведенных примеров? Если суть, ядро,
глубина личности заключается в том, что пронизывает
и определяет все ее поведение и всю жизнь,, то ясно,
что для одной структуры, .более совершенной, это будут
идейные побуждения, а для других - инстинктивные.
В отдельных случаях илод у одних вызывал обост-
рение самозащитной тенденции, жадность, заботу о
себе.
У большинства наших людей даже самый жестокий
голод и истощение, угрожающее жизни, не могли сни-
зить высокого этического уровня поведения.
196
Массовые примеры мужества и самоотверженности,
представляющие победу сознания долга над импульса-
ми инстинкта самосохранения, показывают нам, что яв-
лялось внутренним побуждением человека, что состав-
ляет собственно ядро его личности.
Нервою-психическне нарушения, связанные с нервно-
гсияически.м. перенапряжением или истощением, пока-
зывают нам лишь те случаи, в которых огромное на-
рушение, вызванное требованиями обстановки и обя-
занностями человека, становясь непосильным для его
слабеющей нервной ситемы, вызывает болезненное со-
стояние. Но в случаях болезни моральная стойкость
человека мобилизовала силы организма до возможных
пределов.
Реакции при больном мозге все же остаются реак-
ция-ми личности, а поэтому подчиняются законам пси-
хологии отношений. Личность дкоМпенснруется удара-
ми по линии значимых для нее отношений. В этом смы-
сле чрезвычайно важно то, что пережи ванне инвалид-
ности значительно перестраивает .всю систему отноше-
ний человека к окружающему и само по себе опреде-
ляет сверхреактивность, которая еще больше изменяет
нарушенную динамику мозга.
В связи с этим существенной, хотя и требующей ино-
го освещения, оказывается проблема <ответственного
отношения к своему здоровью>.
Если на одном полюсе стоят здоровое стремление и
усилие, направленное на то, чтобы преодолеть и ком-
пенсировать возникший в военных условиях дефект, то
на другом полюсе стоит ипохондрическое внимание к
своим болезненным состояниям, и не только недоста-
ток стремления преодолеть их, но и склонность исполь-
зовать их для устройства своих дел.
Если у нас эта <установка на болезнь> значительно
менее заметна, чем в Первую мировую .войну, то все же
в некоторых случаях упускать ее из виду не следует,
строго, впрочем, дифференцируя, для чего сейчас име-
ется достаточно экспериментально-клинических возмож-
ностей, претензии при здоровом и при больном мозге.
Мы коснулись лишь кратко я притом не .всего опы-
та. Мы не только отметили новые факты, но и ряд во-
просов, возникающих в связи с ними.
Однако, нам кажется, что даже этот бетлый очерк
характеризует огромный и новый материал, которым
197
STR.198
обогатил нас небывалый по драматизму и по величию
моральной силы наших людей опыт войны.
Разносторонне освещая динамику работы психики и
мозга, он потребует много усилий и труда для его ос-
воения и использования а целях научного и культур-
ного роста. Являясь следствием действия разрушитель-
ных сил, юн в диалектике жизни послужит задачам
творческой работы восстановления и создания новых
культурных, научных достижений.
Личность и неврозы
Проблема неврозов представляет одну из важней-
ших областей познания личности и ее патологии. То,
что говорилось о личности, ее свойствах, .направленно-
сти, уровне, структуре и тенденциях, ярко проявляет-
ся в неврозах. Патогенез невроза нельзя понять, не учи-
тывая структуры личности и ее генеза.
Неврозы человека как прежде всего болезненные
изменения функций мозга .нельзя понять ни по механиз-
му, ни по происхождению, не зная специально челове-
ческих свойств высшей нервной деятельности. Источ-
ником невроза и физиологически, и психологически яв-
ляются трудности или нарушения во взаимоотношени-
ях человека с людьми, социальной действительностью и
задачами, которые перед ним ставятся этой действитель-
ностью.
Со времени открытий И. П. Павлова в области уче-
ния о выошей нервной деятельности очередной задачей
изучения неврозов человека сделался анализ этих за-
болеваний в единстве клинико-нсихологичеокой и нерв-
но-физиологической картины. Мы подчеркиваем клини-
ко-психологической потому, что не изжитая у нас еще
недооценка и боязнь психологии заставляет многих го-
ворить о клинико-психопатологических данных, хотя
психопатология представляет патологическую психоло-
гию, или просто ссылаться на клинические данные, хотя
ядром клинической картины невроза являются нарушен-
ные поведение, деятельность и реакции человека, ко-
торые являются психологической картиной этого забо-
левания.
В этом смысле этиология и .патогенез невроза в пер-
вую очередь заслуживают внимания. И. П. Павлов го-
ворил, что неврозы у животных соответствуют тем фор-
мам заболевания, которые у человека называются пси-
хогенными. И если сравнить этиологию и патогенез нев-
роза животных и человека, то мы действительно и там
и тут встречаемся со столкновением процессов возбуж-
дения и торможения, но у человека в разных клини-
ческих формах, как мы указывали еще в 30-х годах,
199
STR.200
неврозы выступают как выражение противоречия меж-
ду тенденциями и возможностями личности, требова-
ниями человека, его внешними и внутренними- возмож-
ностями и требованиями жизни, с которыми встречает-
ся человек.
Столкновение возбуждения и торможения, будучи
бесспорным фактам в патогенезе неврозов, ставит кли-
нициста перед двумя вопросами! человеческой патоло-
гии: во-первых, в чем источник, потрясающий иногда по
силе. иногда по непреодолимому упорству болезненных
обстоятельств; во-вторых, чем определяется проявление
болезненного столкновения в характерных особенностях
симптоматической картины? Если у животных невроз л
опытах Павлова развивался на основе возбуждения пл-
щевого рефлекса исила этого возбуждения лежала в
основе срыва, то у человека источником невроза явля-
ются специфически человеческие отношения, которые
ке исключают роли .инстинктов, хотя бы и очеловечен-
ных, но выходят за нх пределы в сознании долга, от-
ветстветоюсти, в чувстве собственного достоинства, в
привязанностях человека, в отстаивании прп.нципиаль-
ной позиции, -на оонове которых возникают столкнове-
ния людей друг с другом и человека с самим собой.
Перед (Патогенетическим . пониманием встает вопрос,
какие свойства личности содействуют .преодолению труд-
ностей и разрешению конфликта, какие предрасполага-
ют к развитию болезненной .реакции. Эти особенности
личности представлдют-собой черты ее характера. В пси-
хопатологи-и сравнительно давно описаны патологиче-
ские характеры, которые авторы ставили в прямую
связь с картиной невроза. Так, говорили об истериче-
ском, психастеническом характере. Однако связи здесь
более сложны. Несомненно, в характере есть предрас-
полагающие моменты, но лица с психастеническими и
истерическими характерами могут не демонстрировать-
ся, пока не попадут в условия острого и неразрешимо-
го для них противоречия, которое оказывается патоген-
ным. Характер может стать Одним из предрасполагаю-
щих моментов, если он сформирован в условиях небла-
гоприятных влияний воспитания (например, чувствитель-
ный, упрямый, эгоцентричный, переоценивающий себя
и т. п.). . .
Предрасполагающим к невротической декомпенсации
в характере является то, что обостряет чувствительность,
200
создает противоречия и, прежде всего, конфликты на
<личной: почве и что затрудняет продуктивное преодо-
ление их. Формализм, тесно связанный с констнтуцио-
лалиэмом, в учении о характере еще не изжит до сих
пор. Между тем конкретный клинический анализ позво-
ляет уточнить представление о пределах значимости то-
го гили и.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45