VadikV
29
Ирина Булгакова: «Черный
завет»
Ирина Булгакова
Черный завет
«Черный завет»: Издательство «Крылов»; СП
б.; 2007
ISBN 5-9717-0413-3
Аннотация
Мир под лучами Гелиона Ц стран
ный мир. Здесь последнее слово умирающего становится Истиной. Одному мат
ь пожелала здоровья, добра, богатства. Другого отец послал в бесконечное
скитание. А есть и такой, что обратил собственного сына в злобное чудовищ
е и обрек его на вечную охоту за людьми.
Мгновенно воплощаются в жизнь заклятия навсегда уходящих, только не дан
о им знать, чем отзовутся эти слова. С Истиной не спорят, но рок кружит пред
назначением и выводит неведомо куда. И совсем уж непредсказуема судьба Д
онаты: ведь мать бросила ее на съедение диким зверям…
Ирина Булгакова
Черный завет
Дочери,
Маргарите
ПРОЛОГ
Женщина тяжело опустилась на мшистое, покрытое россыпью белых соцветий
поваленное дерево. Идти дальше не имело смысла: настороженный, дышащий н
енавистью лес не пускал ее.
Откинув со лба мокрую от пота прядь волос, женщина огляделась. Везде, наск
олько хватало глаз, ее поджидала опасность. Узловатые корни, клубком зме
й свернувшиеся возле высохшей ели, будто ждали, когда уставшая от долгой
дороги женщина сделает неосторожный шаг, и, казалось бы, мертвое корневи
ще жгутом завернется вокруг щиколотки, навсегда пригвоздив к земле зады
хающуюся от ужаса добычу.
Черная, в наступающих сумерках непроглядная чаща с высоким, густым подле
ском, хранила до поры и другую напасть. Если деревья могли и пощадить, то о
т хищных зверей и лесных кошек нет спасенья.
Женщина судорожно вздохнула. Она не хотела себе признаваться, что удушли
вая волна, время от времени накрывавшая ее с головой, означала начало ее м
учений. Но там где есть начало, легко увидеть и конец. Если пришла пора раз
решиться от бремени, пусть это будет здесь. В такт своим мыслям женщина ки
внула головой. Густая трава скроет ее позор, а хищный лес легко примет буд
ущую жертву.
Ребенок, еще пока неотъемлемая часть женщины, вздрогнул и потянулся, раз
рывая ее пополам. Боль, такая же неотвратимая, как день и ночь, заставила е
е сползти на землю. Она хотела закричать, но вдруг с ужасом поняла, что заб
ыла, как это делается. И пока она вспоминала, новая волна боли подступила к
горлу, не оставив без внимания ни один, даже самый крохотный участок бьющ
егося в агонии тела.
Кажется, дальше была темнота.
Или свет. Свет ночного светила Ц милосердной Сели Ц пробивался сквозь
плотный занавес сплетенных ветвей.
Ближе к утру предрассветный туман пробудил к жизни измученное тело. Женщ
ина очнулась. Ребенок, еще связанный с ней пуповиной, молчал, как будто ему
передалась по наследству тревога матери. Ему? Нет. Ей. Девочка бессмыслен
но сучила ручками и ножками. Ее глаза были плотно закрыты. Казалось, она не
хотела видеть того, что случится позже.
Женщина острым ножом перерезала пуповину, еще хранящую ток крови. Теперь
вместо одного существа, всю ночь цеплявшегося за ничтожную жизнь, лес ув
идел двоих.
Долгое время женщина сжимала в руке нож, занесенный над ребенком, пытаяс
ь отыскать на беззащитном тельце признаки вырождения. Это послужило бы т
олчком к тому, что она поступает правильно. Но ослепительную белизну кож
и только подчеркивали алые разводы подсохшей крови.
Обычный младенец, отцом которого мог быть кто угодно.
Только не тот, кто был на самом деле.
Женщина содрогнулась. Ее голова откинулась в сторону, принимая очередну
ю пощечину злого рока.
От прежней решимости не осталось следа. Женщина медленно убрала нож в ко
томку, то и дело прислушиваясь к себе Ц не изменится ли решение? Но сердце
молчало.
Потом женщина поднялась, тяжело опираясь на дерево, у которого провела д
олгую и мучительную ночь. И пошла прочь, даже не оглянувшись на ту, кто пре
жде был частью ее самой.
Как только колкие ветви деревьев сомкнулись за ее спиной, из леса вышла л
есная кошка. Чуткие уши дрогнули, ловя тихий шорох густой травы. Запах кро
ви она почувствовала раньше, чем увидела брошенного человеческого дете
ныша. Добычу легкую, но от этого не менее желанную.
ЧАСТЬ 1
1
Мать никогда не приходила вовремя. Точнее, она приходила тогда, когда Дон
ате становилось скучно. Слоняясь из угла в угол, от маленького окна до пот
рескавшейся от старости печки, она не знала, чем себя занять. Оказавшись в
о время такого перехода у двери, она не удержалась, и несмотря на запрет, о
ткрыла ее. Дальше Ц больше. Если уж ты решилась нарушить один запрет Ц за
вторым дело не станет.
Лучи восходящего Гелиона, пробивавшиеся сквозь плотно сплетенные ветв
и деревьев, играли с Донатой в прятки. Легко сбежав по ступеням грубо скол
оченного крыльца, она оглянулась: старую ветхую избушку надежно скрывал
и тени густых елей.
Рассвет пел голосами сотен проснувшихся птиц, и отзывался эхом близкой р
еки. Вдохнув полной грудью, Доната подтянулась и ухватилась за толстую к
леновую ветку, отполированную ее же многочисленными прикосновениями. М
ать будет сердиться Ц мелькнула мысль и пропала, не испортив настроения
. Доната залезла с ногами на следующую, на этот раз давно обломанную ветку
. Подумать только, каких-нибудь три года назад скольких усилий стоило заб
раться на нее!
Доната еще помнила, как срывая ногти, царапая кожу об острые сучья, она пад
ала с дерева, судорожно цепляясь за крепкие с виду, но такие обманчивые ве
тви. Мать ругалась, терпеливо обмазывая растертой в порошок и смоченной
в воде толокушкой мелкие порезы и один глубокий Ц на спине. В ответ на жал
обы Донаты мать недобро щурила желтые, с вертикальными зрачками, глаза.
Ц Еще чуть, Ц сквозь зубы цедила она, Ц и напоролась бы на острый сук, то
гда не пришлось бы морщиться от боли. Лежала бы себе тихо в земле, придавле
нная сверху могильным камнем.
Стараясь производить меньше шуму Ц у матери тонкий слух Ц Доната переб
иралась с ветки на ветку. Она пользовалась давно проторенной «дорожкой»
. Узкая полоска свиной Ц хорошей выделки Ц кожи, обернутая между ног и ск
репленная застежкой у талии, не стесняла движений. Заметив ее полуголой,
мать, безусловно, отругает. Пойди, объясни еще, что рубаха, какой бы тесной
она ни была, имеет плохую привычку путаться в ветвях. Самой же не понравит
ся, если она снова шлепнется на землю!
Выпрямившись во весь рост на толстой ветке, Доната пригляделась: тут нуж
но быть осторожной. Соседнюю ветку облюбовала жирная лесная змея. Охотит
ься она, скорее всего, не решится Ц рассвет не ее время, но след, который ос
тавляла на ветке склизкая чешуя, был опасней самой змеи. Соскользнет рук
а, а внизу, насколько хватает глаз не ветви Ц веточки. Ухватишь за такую
Ц вся надежда в руке и останется. А до земли далеко.
Змеи не было. С силой оттолкнувшись от ветви Ц вот он, кратковременный ми
г полета! Ц Доната легко схватилась за следующую. Раскачавшись вперед-н
азад, она подтянулась и лихо оседлала искривленный кленовый сук. Глубоки
е, с ладонь глубиной трещины манили: там могли прятаться сладкие грибные
шарики. А могли и не прятаться. Вместо них можно было получить болезненны
й укус лесного клопа Ц охочего до человеческой крови.
Из дупла напротив высунула любопытную морду белка. Старая знакомая наст
ороженно принюхалась. Доната хотела было показать ей язык, но вовремя од
умалась. Непонятно в силу каких причин, но белка в ответ на фривольный жес
т могла поднять шум. А так некоторое время она сидела неподвижно, потом по
добралась ближе к Донате, вскочила на колени, ткнулась лапами в плечо Ц н
ет ли подачки? Ц и мгновенье спустя была такова.
Тут бы Донате, вдоволь насмотревшейся на рассвет, и повернуть назад, к дом
у. Вдруг оглушительно заверещали сороки, а где-то у реки не то всхлипнула,
не то захрипела полевая лиса. И любопытство уже нашептывало на ухо: вполн
е могло так случиться, что одинокий всадник заблудился и выехал к пустын
ному речному берегу. Или охотники из недалекой деревни остановились там
на ночлег. Или…
Но все эти мысли уже на бегу, вернее, на лету. Еще прыжок, еще. Пальцы внезапн
о соскользнули с казавшейся надежной ветки и только глубокая трещина, зм
еившаяся по стволу, позволила ухватиться за опору. Доната подтянулась и
села верхом на предательски треснувшую ветку.
У самого речного берега Доната спустилась на землю. Здесь росли густые к
усты, и осторожно раздвинув колючие стебли, можно было разглядеть то, что
с высоты дерева и не увидишь.
Ц Пусти, сука…
Доната вздрогнула. Она ошиблась с самого начала: так лисица кричать не мо
гла. Стебли дикой ивы мешали рассмотреть происходящее. Раздвинув колючи
е заросли, она буквально втянулась меж двух гибких ветвей.
На песчаной отмели боролись двое. Неподалеку валялся ненужный кинжал. Те
м двоим, одержимым скверным желанием, когда из двух существ в живых долже
н остаться только один, оружие было без надобности.
Два посторонних, два чужих человека. Право, Донату совершенно не интерес
овали их мелочные обиды и способ, с помощью которого они выясняли отноше
ния. Может, приди она пораньше, на ее долю досталось бы зрелище красочней п
устой возни двух потных мужиков. Кто прав, кто виноват Ц не все ли равно?
Тот, кто лежал внизу, оказался молодым парнем. Длинные волосы закрывали п
ол-лица, при каждом резком движении били по плечам, смешивались с желтым р
ечным песком, по цвету почти от него не отличаясь. Донате удалось разгляд
еть плотно сжатые зубы и длинную царапину на щеке.
Щекочущее, как кожный зуд, любопытство, заставило ее совершить невозможн
ое. Изогнувшись как змея, она скользнула по песчаной отмели, свободной от
растительности, к корням ивы, надежно спрятав гибкое тело за длинными, св
исающими до самой воды ветвями.
Парочка, увлеченная борьбой, по-прежнему не замечала ее присутствия. Зат
о отсюда Донате отлично были видны подробности. Светловолосый парень со
противлялся отчаянно. Его рубаха представляла собой испачканные в кров
и лохмотья. В прорехах виднелись глубокие порезы. Тот, кто был сверху, оказ
ался сильнее. Светловолосый попытался перевернуть его на спину, но бесто
лковая возня ни к чему не привела. Парень всхлипнул от боли, и Доната в тон
ему поморщилась: она отчетливо представила себе, каково это, когда в свеж
ие раны попадает песок. По всей видимости, одна рука у него была сломана.
Парень извернулся, здоровой рукой пытаясь схватить нападавшего за горл
о. Ему это удалось. Некоторое время он ожесточенно сопел, все крепче сжима
я руку. Отчаянная надежда сменилась стоном разочарования. Судя по всему,
нападавшему хватка мешала Ц но и только.
Потому что нападавший и человеком-то не был.
Доната видела, как стремительно удлинившиеся, теперь желтые изогнутые к
огти впились в беззащитное горло. Как по дорожкам, оставленным когтями, т
отчас зазмеились струйки крови. Парень захрипел и стал синеть. По искаже
нному от боли лицу пробежала судорога.
Еще миг, и все было бы кончено.
Если бы нападавший в смутно знакомом жесте не откинул голову, стряхивая
со лба пряди черных, мокрых волос.
Ц Мама! Ц собственный пронзительный крик еще звучал в ушах, когда, цара
пая кожу об острые ивовые прутья, Доната кубарем выкатилась из убежища.
Ц Не надо, мама, Ц совсем тихо добавила она, наблюдая за тем, как мгновенн
о укоротились страшные когти, как исчезли из звериной пасти белые клыки,
уже нацеленные на то, чтобы рвать беззащитную добычу.
Мать дрогнула. Но этого хватило парню, чтобы освободиться. Судорожно хва
тая ртом желанный воздух, он отполз в сторону. Зашипев от боли в сломанной
руке, поднялся. Из порезов на шее струилась кровь, смешиваясь с той, что ус
пела подсохнуть на груди. Бессмысленно таращась на невесть откуда появи
вшееся спасенье в образе полуголой загорелой девчонки с копной нестриж
еных черных волос, он медленно попятился, еще не веря в то, что ему удастся
уйти живым.
Мать стояла на четвереньках. Вода омывала босые ноги, сквозь прорехи на к
ожаных штанах добиралась до разгоряченного борьбой тела. Мать тяжело ды
шала.
Ц Уходи, Ц сдавленное горло вытолкнуло короткое слово.
Сначала Доната не отнесла это к себе. Но парень не заставил просить себя д
важды. Неуклюже припадая на правую ногу, он вошел в воду, осторожно придер
живая сломанную руку.
Хорошо, что река обмелела. Пожалуй, он сможет доплыть до противоположног
о берега.
Ц Уходи, Ц снова услышала Доната, и тогда до нее дошло, что эта… просьба,
скорее относилась к ней, чем к парню. Для матери он не более, чем добыча. А кт
о же разговаривает с добычей?
2
Ц Столько лет… Столько лет, Ц мать сжала зубы и заставила себя замолчат
ь.
Сдерживаемая ярость, наконец, вырвалась наружу и глиняный горшок, долгие
годы служивший им верой и правдой, постигла печальная участь. Он со свист
ом пролетел через всю комнату, и только осколки брызнули с разные сторон
ы.
Доната с уважением посмотрела на мать Ц вот это сила! Ей бы такую, но чего
не дано, того не дано. По крайней мере, так объяснила ей мать. Давно, еще в то
время, когда ничего желанней в мире не существовало, чем возможность так
же легко оборачиваться Кошкой. Точить острые когти о дерево, а потом, грац
иозно изогнув спину, взбираться на неприступные деревья, рыжим ветром но
ситься по хрупким кронам и высокомерно оглядываться на тех, кто остался
на земле.
Мать не считала нужным скрывать свои превращения. Может быть, она наслаж
далась тем восторгом, что возникал у Донаты всякий раз, когда видела она э
то чудо. Быть одновременно и Кошкой и женщиной Ц это подарок, который сле
довало бережно принимать из рук скупердяйки-Судьбы. Сначала мать отмалч
ивалась в ответ на бесконечные приставания маленькой Донаты. Потом коро
тко бросала «скоро». А потом ответ на очередной вопрос «ну когда же, когда?
» поверг Донату в состояние шока. Она никогда не станет Кошкой, потому что
она человек. Только человек.
Доната кусала губы, держа в горле долгий мучительный стон.
Ц Когда-то лесных Кошек было много, больше, чем сейчас в лесу обычных, Ц
мать не стала утешать ее. Просто положила ей руку на голову и сдержала лег
кий вздох. То ли разочарования, то ли сожаления о давно ушедших временах.
Ц Лесной Дед заботился о нас. Не давал нас в обиду. Весь лес принадлежал н
ам… да и не только лес. Вот это «не только лес» и погубило Деда. Захотел ста
рик многого, и получил… как положено. Отняли и то, что имел. Вот и бродит теп
ерь в потерянном лесу неприкаянной тенью… Век Кошки недолог, тебе бы рад
оваться, что родилась человеком. Если встретишь когда Деда, привет перед
ай от последней Кошки. Он знает меня… Рогнеда Ц имя мое.
С каждым разом превращения давались матери с большим трудом. И болью. Она
стала прятаться в те мгновенья, когда природа брала свое. И не пыталась До
ната подсмотреть, только получилось однажды случайно. Всеми силами сдер
живая болезненный вой, мать каталась по земле, а кошачий хребет в человеч
еском теле разрывал ее пополам. Трещали кости, лопались кровеносные сосу
ды, но не получалось из скулящего от ужаса существа ни Кошки, ни женщины.
Прячась в густой листве, зажимая себе руками рот, Доната чувствовала: нел
ьзя матери мешать беспомощным сочувствием, нужно дождаться конца. Любог
о конца. И она дождалась. Мать в последний раз выгнулась дугой. Волны судор
ог Ц от самой мощной до еле заметного содрогания оставили, наконец, изму
ченное тело в покое. Только тогда Доната решилась и медленно подошла к ма
тери. Огромные желтые глаза, еще затуманенные болью, смотрели в небо. Губы
дрожали, а изо рта выглядывали сформировавшиеся клыки.
Ц Все, Ц прохрипела мать и протянула Донате руку. Под изогнутыми когтям
и выступила кровь. Ц Кончилось мое время…
Вот и сейчас изогнутые когти мало походили на человеческие. Желтые глаза
ловили отсвет Гелиона, и в полутемной избе то и дело вспыхивали яркие огн
и.
Ц Поторапливайся, Ц мать бросила Донате заплечный мешок. Ц Быстрее по
йдем, даст Свет, спасемся.
И сама торопливо набивала свой мешок: одежда, соль, лечебные травы, нож, кр
упа, огниво… Дорога долгая, а все равно Ц всю избу со скарбом с собой не ун
есешь.
Ц Столько лет, столько лет держалась, Ц мать не могла опомниться оттого
, что случилось утром. Ц Не знаю, что на меня нашло. Словно демон какой на у
хо нашептал. Смотрю, молоденький такой мальчик, беззащитный, а я с тех пор,
как ты у меня появилась, на людей…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
29
Ирина Булгакова: «Черный
завет»
Ирина Булгакова
Черный завет
«Черный завет»: Издательство «Крылов»; СП
б.; 2007
ISBN 5-9717-0413-3
Аннотация
Мир под лучами Гелиона Ц стран
ный мир. Здесь последнее слово умирающего становится Истиной. Одному мат
ь пожелала здоровья, добра, богатства. Другого отец послал в бесконечное
скитание. А есть и такой, что обратил собственного сына в злобное чудовищ
е и обрек его на вечную охоту за людьми.
Мгновенно воплощаются в жизнь заклятия навсегда уходящих, только не дан
о им знать, чем отзовутся эти слова. С Истиной не спорят, но рок кружит пред
назначением и выводит неведомо куда. И совсем уж непредсказуема судьба Д
онаты: ведь мать бросила ее на съедение диким зверям…
Ирина Булгакова
Черный завет
Дочери,
Маргарите
ПРОЛОГ
Женщина тяжело опустилась на мшистое, покрытое россыпью белых соцветий
поваленное дерево. Идти дальше не имело смысла: настороженный, дышащий н
енавистью лес не пускал ее.
Откинув со лба мокрую от пота прядь волос, женщина огляделась. Везде, наск
олько хватало глаз, ее поджидала опасность. Узловатые корни, клубком зме
й свернувшиеся возле высохшей ели, будто ждали, когда уставшая от долгой
дороги женщина сделает неосторожный шаг, и, казалось бы, мертвое корневи
ще жгутом завернется вокруг щиколотки, навсегда пригвоздив к земле зады
хающуюся от ужаса добычу.
Черная, в наступающих сумерках непроглядная чаща с высоким, густым подле
ском, хранила до поры и другую напасть. Если деревья могли и пощадить, то о
т хищных зверей и лесных кошек нет спасенья.
Женщина судорожно вздохнула. Она не хотела себе признаваться, что удушли
вая волна, время от времени накрывавшая ее с головой, означала начало ее м
учений. Но там где есть начало, легко увидеть и конец. Если пришла пора раз
решиться от бремени, пусть это будет здесь. В такт своим мыслям женщина ки
внула головой. Густая трава скроет ее позор, а хищный лес легко примет буд
ущую жертву.
Ребенок, еще пока неотъемлемая часть женщины, вздрогнул и потянулся, раз
рывая ее пополам. Боль, такая же неотвратимая, как день и ночь, заставила е
е сползти на землю. Она хотела закричать, но вдруг с ужасом поняла, что заб
ыла, как это делается. И пока она вспоминала, новая волна боли подступила к
горлу, не оставив без внимания ни один, даже самый крохотный участок бьющ
егося в агонии тела.
Кажется, дальше была темнота.
Или свет. Свет ночного светила Ц милосердной Сели Ц пробивался сквозь
плотный занавес сплетенных ветвей.
Ближе к утру предрассветный туман пробудил к жизни измученное тело. Женщ
ина очнулась. Ребенок, еще связанный с ней пуповиной, молчал, как будто ему
передалась по наследству тревога матери. Ему? Нет. Ей. Девочка бессмыслен
но сучила ручками и ножками. Ее глаза были плотно закрыты. Казалось, она не
хотела видеть того, что случится позже.
Женщина острым ножом перерезала пуповину, еще хранящую ток крови. Теперь
вместо одного существа, всю ночь цеплявшегося за ничтожную жизнь, лес ув
идел двоих.
Долгое время женщина сжимала в руке нож, занесенный над ребенком, пытаяс
ь отыскать на беззащитном тельце признаки вырождения. Это послужило бы т
олчком к тому, что она поступает правильно. Но ослепительную белизну кож
и только подчеркивали алые разводы подсохшей крови.
Обычный младенец, отцом которого мог быть кто угодно.
Только не тот, кто был на самом деле.
Женщина содрогнулась. Ее голова откинулась в сторону, принимая очередну
ю пощечину злого рока.
От прежней решимости не осталось следа. Женщина медленно убрала нож в ко
томку, то и дело прислушиваясь к себе Ц не изменится ли решение? Но сердце
молчало.
Потом женщина поднялась, тяжело опираясь на дерево, у которого провела д
олгую и мучительную ночь. И пошла прочь, даже не оглянувшись на ту, кто пре
жде был частью ее самой.
Как только колкие ветви деревьев сомкнулись за ее спиной, из леса вышла л
есная кошка. Чуткие уши дрогнули, ловя тихий шорох густой травы. Запах кро
ви она почувствовала раньше, чем увидела брошенного человеческого дете
ныша. Добычу легкую, но от этого не менее желанную.
ЧАСТЬ 1
1
Мать никогда не приходила вовремя. Точнее, она приходила тогда, когда Дон
ате становилось скучно. Слоняясь из угла в угол, от маленького окна до пот
рескавшейся от старости печки, она не знала, чем себя занять. Оказавшись в
о время такого перехода у двери, она не удержалась, и несмотря на запрет, о
ткрыла ее. Дальше Ц больше. Если уж ты решилась нарушить один запрет Ц за
вторым дело не станет.
Лучи восходящего Гелиона, пробивавшиеся сквозь плотно сплетенные ветв
и деревьев, играли с Донатой в прятки. Легко сбежав по ступеням грубо скол
оченного крыльца, она оглянулась: старую ветхую избушку надежно скрывал
и тени густых елей.
Рассвет пел голосами сотен проснувшихся птиц, и отзывался эхом близкой р
еки. Вдохнув полной грудью, Доната подтянулась и ухватилась за толстую к
леновую ветку, отполированную ее же многочисленными прикосновениями. М
ать будет сердиться Ц мелькнула мысль и пропала, не испортив настроения
. Доната залезла с ногами на следующую, на этот раз давно обломанную ветку
. Подумать только, каких-нибудь три года назад скольких усилий стоило заб
раться на нее!
Доната еще помнила, как срывая ногти, царапая кожу об острые сучья, она пад
ала с дерева, судорожно цепляясь за крепкие с виду, но такие обманчивые ве
тви. Мать ругалась, терпеливо обмазывая растертой в порошок и смоченной
в воде толокушкой мелкие порезы и один глубокий Ц на спине. В ответ на жал
обы Донаты мать недобро щурила желтые, с вертикальными зрачками, глаза.
Ц Еще чуть, Ц сквозь зубы цедила она, Ц и напоролась бы на острый сук, то
гда не пришлось бы морщиться от боли. Лежала бы себе тихо в земле, придавле
нная сверху могильным камнем.
Стараясь производить меньше шуму Ц у матери тонкий слух Ц Доната переб
иралась с ветки на ветку. Она пользовалась давно проторенной «дорожкой»
. Узкая полоска свиной Ц хорошей выделки Ц кожи, обернутая между ног и ск
репленная застежкой у талии, не стесняла движений. Заметив ее полуголой,
мать, безусловно, отругает. Пойди, объясни еще, что рубаха, какой бы тесной
она ни была, имеет плохую привычку путаться в ветвях. Самой же не понравит
ся, если она снова шлепнется на землю!
Выпрямившись во весь рост на толстой ветке, Доната пригляделась: тут нуж
но быть осторожной. Соседнюю ветку облюбовала жирная лесная змея. Охотит
ься она, скорее всего, не решится Ц рассвет не ее время, но след, который ос
тавляла на ветке склизкая чешуя, был опасней самой змеи. Соскользнет рук
а, а внизу, насколько хватает глаз не ветви Ц веточки. Ухватишь за такую
Ц вся надежда в руке и останется. А до земли далеко.
Змеи не было. С силой оттолкнувшись от ветви Ц вот он, кратковременный ми
г полета! Ц Доната легко схватилась за следующую. Раскачавшись вперед-н
азад, она подтянулась и лихо оседлала искривленный кленовый сук. Глубоки
е, с ладонь глубиной трещины манили: там могли прятаться сладкие грибные
шарики. А могли и не прятаться. Вместо них можно было получить болезненны
й укус лесного клопа Ц охочего до человеческой крови.
Из дупла напротив высунула любопытную морду белка. Старая знакомая наст
ороженно принюхалась. Доната хотела было показать ей язык, но вовремя од
умалась. Непонятно в силу каких причин, но белка в ответ на фривольный жес
т могла поднять шум. А так некоторое время она сидела неподвижно, потом по
добралась ближе к Донате, вскочила на колени, ткнулась лапами в плечо Ц н
ет ли подачки? Ц и мгновенье спустя была такова.
Тут бы Донате, вдоволь насмотревшейся на рассвет, и повернуть назад, к дом
у. Вдруг оглушительно заверещали сороки, а где-то у реки не то всхлипнула,
не то захрипела полевая лиса. И любопытство уже нашептывало на ухо: вполн
е могло так случиться, что одинокий всадник заблудился и выехал к пустын
ному речному берегу. Или охотники из недалекой деревни остановились там
на ночлег. Или…
Но все эти мысли уже на бегу, вернее, на лету. Еще прыжок, еще. Пальцы внезапн
о соскользнули с казавшейся надежной ветки и только глубокая трещина, зм
еившаяся по стволу, позволила ухватиться за опору. Доната подтянулась и
села верхом на предательски треснувшую ветку.
У самого речного берега Доната спустилась на землю. Здесь росли густые к
усты, и осторожно раздвинув колючие стебли, можно было разглядеть то, что
с высоты дерева и не увидишь.
Ц Пусти, сука…
Доната вздрогнула. Она ошиблась с самого начала: так лисица кричать не мо
гла. Стебли дикой ивы мешали рассмотреть происходящее. Раздвинув колючи
е заросли, она буквально втянулась меж двух гибких ветвей.
На песчаной отмели боролись двое. Неподалеку валялся ненужный кинжал. Те
м двоим, одержимым скверным желанием, когда из двух существ в живых долже
н остаться только один, оружие было без надобности.
Два посторонних, два чужих человека. Право, Донату совершенно не интерес
овали их мелочные обиды и способ, с помощью которого они выясняли отноше
ния. Может, приди она пораньше, на ее долю досталось бы зрелище красочней п
устой возни двух потных мужиков. Кто прав, кто виноват Ц не все ли равно?
Тот, кто лежал внизу, оказался молодым парнем. Длинные волосы закрывали п
ол-лица, при каждом резком движении били по плечам, смешивались с желтым р
ечным песком, по цвету почти от него не отличаясь. Донате удалось разгляд
еть плотно сжатые зубы и длинную царапину на щеке.
Щекочущее, как кожный зуд, любопытство, заставило ее совершить невозможн
ое. Изогнувшись как змея, она скользнула по песчаной отмели, свободной от
растительности, к корням ивы, надежно спрятав гибкое тело за длинными, св
исающими до самой воды ветвями.
Парочка, увлеченная борьбой, по-прежнему не замечала ее присутствия. Зат
о отсюда Донате отлично были видны подробности. Светловолосый парень со
противлялся отчаянно. Его рубаха представляла собой испачканные в кров
и лохмотья. В прорехах виднелись глубокие порезы. Тот, кто был сверху, оказ
ался сильнее. Светловолосый попытался перевернуть его на спину, но бесто
лковая возня ни к чему не привела. Парень всхлипнул от боли, и Доната в тон
ему поморщилась: она отчетливо представила себе, каково это, когда в свеж
ие раны попадает песок. По всей видимости, одна рука у него была сломана.
Парень извернулся, здоровой рукой пытаясь схватить нападавшего за горл
о. Ему это удалось. Некоторое время он ожесточенно сопел, все крепче сжима
я руку. Отчаянная надежда сменилась стоном разочарования. Судя по всему,
нападавшему хватка мешала Ц но и только.
Потому что нападавший и человеком-то не был.
Доната видела, как стремительно удлинившиеся, теперь желтые изогнутые к
огти впились в беззащитное горло. Как по дорожкам, оставленным когтями, т
отчас зазмеились струйки крови. Парень захрипел и стал синеть. По искаже
нному от боли лицу пробежала судорога.
Еще миг, и все было бы кончено.
Если бы нападавший в смутно знакомом жесте не откинул голову, стряхивая
со лба пряди черных, мокрых волос.
Ц Мама! Ц собственный пронзительный крик еще звучал в ушах, когда, цара
пая кожу об острые ивовые прутья, Доната кубарем выкатилась из убежища.
Ц Не надо, мама, Ц совсем тихо добавила она, наблюдая за тем, как мгновенн
о укоротились страшные когти, как исчезли из звериной пасти белые клыки,
уже нацеленные на то, чтобы рвать беззащитную добычу.
Мать дрогнула. Но этого хватило парню, чтобы освободиться. Судорожно хва
тая ртом желанный воздух, он отполз в сторону. Зашипев от боли в сломанной
руке, поднялся. Из порезов на шее струилась кровь, смешиваясь с той, что ус
пела подсохнуть на груди. Бессмысленно таращась на невесть откуда появи
вшееся спасенье в образе полуголой загорелой девчонки с копной нестриж
еных черных волос, он медленно попятился, еще не веря в то, что ему удастся
уйти живым.
Мать стояла на четвереньках. Вода омывала босые ноги, сквозь прорехи на к
ожаных штанах добиралась до разгоряченного борьбой тела. Мать тяжело ды
шала.
Ц Уходи, Ц сдавленное горло вытолкнуло короткое слово.
Сначала Доната не отнесла это к себе. Но парень не заставил просить себя д
важды. Неуклюже припадая на правую ногу, он вошел в воду, осторожно придер
живая сломанную руку.
Хорошо, что река обмелела. Пожалуй, он сможет доплыть до противоположног
о берега.
Ц Уходи, Ц снова услышала Доната, и тогда до нее дошло, что эта… просьба,
скорее относилась к ней, чем к парню. Для матери он не более, чем добыча. А кт
о же разговаривает с добычей?
2
Ц Столько лет… Столько лет, Ц мать сжала зубы и заставила себя замолчат
ь.
Сдерживаемая ярость, наконец, вырвалась наружу и глиняный горшок, долгие
годы служивший им верой и правдой, постигла печальная участь. Он со свист
ом пролетел через всю комнату, и только осколки брызнули с разные сторон
ы.
Доната с уважением посмотрела на мать Ц вот это сила! Ей бы такую, но чего
не дано, того не дано. По крайней мере, так объяснила ей мать. Давно, еще в то
время, когда ничего желанней в мире не существовало, чем возможность так
же легко оборачиваться Кошкой. Точить острые когти о дерево, а потом, грац
иозно изогнув спину, взбираться на неприступные деревья, рыжим ветром но
ситься по хрупким кронам и высокомерно оглядываться на тех, кто остался
на земле.
Мать не считала нужным скрывать свои превращения. Может быть, она наслаж
далась тем восторгом, что возникал у Донаты всякий раз, когда видела она э
то чудо. Быть одновременно и Кошкой и женщиной Ц это подарок, который сле
довало бережно принимать из рук скупердяйки-Судьбы. Сначала мать отмалч
ивалась в ответ на бесконечные приставания маленькой Донаты. Потом коро
тко бросала «скоро». А потом ответ на очередной вопрос «ну когда же, когда?
» поверг Донату в состояние шока. Она никогда не станет Кошкой, потому что
она человек. Только человек.
Доната кусала губы, держа в горле долгий мучительный стон.
Ц Когда-то лесных Кошек было много, больше, чем сейчас в лесу обычных, Ц
мать не стала утешать ее. Просто положила ей руку на голову и сдержала лег
кий вздох. То ли разочарования, то ли сожаления о давно ушедших временах.
Ц Лесной Дед заботился о нас. Не давал нас в обиду. Весь лес принадлежал н
ам… да и не только лес. Вот это «не только лес» и погубило Деда. Захотел ста
рик многого, и получил… как положено. Отняли и то, что имел. Вот и бродит теп
ерь в потерянном лесу неприкаянной тенью… Век Кошки недолог, тебе бы рад
оваться, что родилась человеком. Если встретишь когда Деда, привет перед
ай от последней Кошки. Он знает меня… Рогнеда Ц имя мое.
С каждым разом превращения давались матери с большим трудом. И болью. Она
стала прятаться в те мгновенья, когда природа брала свое. И не пыталась До
ната подсмотреть, только получилось однажды случайно. Всеми силами сдер
живая болезненный вой, мать каталась по земле, а кошачий хребет в человеч
еском теле разрывал ее пополам. Трещали кости, лопались кровеносные сосу
ды, но не получалось из скулящего от ужаса существа ни Кошки, ни женщины.
Прячась в густой листве, зажимая себе руками рот, Доната чувствовала: нел
ьзя матери мешать беспомощным сочувствием, нужно дождаться конца. Любог
о конца. И она дождалась. Мать в последний раз выгнулась дугой. Волны судор
ог Ц от самой мощной до еле заметного содрогания оставили, наконец, изму
ченное тело в покое. Только тогда Доната решилась и медленно подошла к ма
тери. Огромные желтые глаза, еще затуманенные болью, смотрели в небо. Губы
дрожали, а изо рта выглядывали сформировавшиеся клыки.
Ц Все, Ц прохрипела мать и протянула Донате руку. Под изогнутыми когтям
и выступила кровь. Ц Кончилось мое время…
Вот и сейчас изогнутые когти мало походили на человеческие. Желтые глаза
ловили отсвет Гелиона, и в полутемной избе то и дело вспыхивали яркие огн
и.
Ц Поторапливайся, Ц мать бросила Донате заплечный мешок. Ц Быстрее по
йдем, даст Свет, спасемся.
И сама торопливо набивала свой мешок: одежда, соль, лечебные травы, нож, кр
упа, огниво… Дорога долгая, а все равно Ц всю избу со скарбом с собой не ун
есешь.
Ц Столько лет, столько лет держалась, Ц мать не могла опомниться оттого
, что случилось утром. Ц Не знаю, что на меня нашло. Словно демон какой на у
хо нашептал. Смотрю, молоденький такой мальчик, беззащитный, а я с тех пор,
как ты у меня появилась, на людей…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29