Траскотт молчал, выступил Берг:
– Вы предлагаете, конечно, чтобы мы снова призвали этих людей на действительную службу.
Ван Аркен кивнул.
– Мистер Траскотт прав. Армия не полномочна преследовать гражданских лиц, следовательно, мы не можем даже начать расследование по делу мистера Тайсона, но мы можем провести следствие по делу лейтенанта Тайсона.
В комнате установилась звенящая тишина, которую первым нарушил Берг:
– Мне дали установку на то, чтобы этот вопрос о военнослужащем оформили как гражданское дело до того, как определится сам состав преступления. Вообще-то, это явная брешь в нашей правоохранительной системе. Тем не менее, мы должны законно решить этот вопрос до возбуждения дела.
Ван Аркен добавил:
– Почти каждое десятилетие на нас обрушивается что-то вроде этого кошмара, а мы не подготовлены к вопросу о юрисдикции. Большей части прошлых судебных разбирательств мы не придавали особого значения. Сейчас же мы столкнулись с широкомасштабным преступлением.
Берг был невозмутим.
– Спасибо, генерал. Думаю, мы осознаем это.
– Дело в том, – не унимался ван Аркен, – что пока в «Кодексе военных законов» нападение не считается военным преступлением, оно является предумышленным убийством, которое должно быть раскрыто. Если же мы этого не сделаем, мистер Берг, то нынешнее правительство Вьетнама или правительства тех граждан, которые якобы убиты в госпитале, могут обратиться в Международный суд в Гааге. Нападение считается преступлением против человечества даже во время войны.
Все молчали, и ван Аркен продолжил:
– Законы США диктуют нам следующее: ни Тайсон, ни его люди не могут предстать перед трибуналом. Однако главным решением этой проблемы станет безотлагательное следствие без вмешательства других стран.
Берга не впечатлила тирада ван Аркена по поводу международных законов и дипломатии, но зато он узнал точку зрения генерального прокурора. Тем не менее он сказал:
– Американских граждан не судят для удовлетворения мнения мировой общественности либо общественности своей страны.
– Как бы я хотел, – тихо сказал ван Аркен, – чтобы это было именно так. В данном случае закон должен стоять впереди общественного мнения, чтобы все знали на будущее, что мы не сгибаемся ни под каким давлением. Другими словами, сэр, пока нас не захлестнула буря средств массовой информации, нам следует публично объявить о начале расследования.
Шестое чувство подсказывало Бергу, что ван Аркен, какими бы мотивами ни руководствовался, все же оказался прав. Но президент и его советники надеялись на быстрое улаживание этой неразберихи. Он понимал, что этого не случится, но в душе все же не терял надежду. Берг чувствовал, что не порадует Белый дом своими сообщениями по этому делу. Он выразительно посмотрел на Герберта Свенсона. Тот понял его немой вопрос:
– Я не согласен с тем, что это разбирательство должен взять на себя лично министр обороны. Следствие должны вести непосредственно судебные органы вооруженных сил.
Фрейзер Дункан кисло улыбнулся.
– Я бы порекомендовал, чтобы министр обороны пристально следил за ходом следствия, а сам передаю вахту службе генерального прокурора.
Тут заговорил Питер Траскотт.
– Средства службы генерального прокурора, как обычно, доступны правительству в интересах справедливости. Вопросы стратегии находятся в компетенции вооруженных сил и главнокомандующего.
Берг кивнул. Можно, думал он, прибегнуть к этому прецеденту. Как только выявятся нарушения «Кодекса военных законов», сразу срабатывает механизм по устранению этих нарушений. Но из-за того, что дело само по себе уникально и необычно, до судебного заседания должно быть принято много субъективных решений.
Берг собрал свои документы.
– Предлагаю отложить заседание, а дома взвесить все «за» и «против» и провести самокритичный анализ своих действий. – Он встал. – Мы вновь встретимся, чтобы обсудить межведомственные связи. Как бы там ни было, имейте в виду, что мы имеем дело не с абстрактными юридическими проблемами или проблемами общественных отношений, а с людьми, в частности с человеком по имени Бенджамин Тайсон, который может и не дожить до скамьи подсудимых. А ведь он несет максимум ответственности, и, если его осудят, смерть на электрическом стуле решит его судьбу. До свидания.
Глава 9
Дэвид заглянул в кухню, где за длинной стойкой сидел его отец. Тот пил кофе и что-то читал.
– Я иду спать, – сказал Дэвид.
Тайсон взглянул на кухонные часы – почти одиннадцать. Марси вот-вот должна прийти из магазина. Вечер стоял теплый, и Бен сидел босиком, без рубашки, в шортах из обрезанных джинсов.
Дэвид поинтересовался:
– Что ты читаешь?
– Да вот просматриваю копии вырезок из газет и журналов. Взял из библиотеки. Личные отчеты о сражении при Хюэ.
– Мы сейчас проходим это. Я имею в виду Вьетнам. По истории.
Тайсон улыбнулся.
– Помню на втором курсе мы только добрались до Эйзенхауэра, когда тот отправил морскую пехоту в Ливан.
Дэвид подвинул стул и сел напротив отца. Тот отложил фотокопии в сторону.
– Как у тебя дела в школе?
– Все в порядке.
– Насколько я слышал, дела обстоят иначе.
– Что ты имеешь в виду?
– Тебе приходится выдерживать шквальный огонь?
Дэвид виновато посмотрел на отца.
– Я улажу это.
– А ты сможешь?
– Ты всегда учил меня самому решать свои проблемы. Помнишь, когда я был совсем маленьким, ты выговаривал мне за рев. Больше я не приду домой заплаканным.
Тайсон окинул взглядом сына.
– Но ведь это совсем другое дело. Это моя вина. Ты можешь пожаловаться мне.
– Я не жалуюсь. Все не так уж плохо. Некоторые ребята... и девчонки... стали даже дружелюбнее.
Тайсон кивнул.
– Я переживаю то же самое. Но все же будь начеку.
– Я знаю.
Бен понял, что видит сына в ином свете. Давид был одним из тех мальчишек, которые считали своего отца лучшим человеком в мире. В наши дни это редкость. Об этом не говорят, и никто это не доказывает и не опровергает. Просто независимо ни от чего в их семье это переходило из поколения в поколение – Бен так же благоговел перед своим отцом.
– Хочешь пива?
Дэвид колебался, затем подошел к холодильнику и вытащил две бутылки. Открыв, одну протянул отцу, другую поставил перед собой и сел за стол.
Отец и сын выпили. Бен сейчас вспомнил Джина Конроя, едва знакомого человека, подошедшего к нему в клубе. Он извинился за поведение своего сына Дерека в отношении Давида. Тогда впервые Тайсон услышал о существовании такой проблемы. Однако он знал, что-нибудь в этом роде должно было случиться: в детях бродит потенциальная жестокость. И Тайсон не переставал себя спрашивать, не вдаваясь в подробности, мог бы Дэвид когда-нибудь быть бойцом роты «Альфа». Временами он надеялся, что его сын унаследовал эту жестокость, если нет, ему не выжить в этом мире.
– Взрослые обманывают почти каждое новое поколение молодежи, заставляя умирать за них и их идеалы. Ты понимаешь это?
– Думаю, что да.
– А я не хочу, чтобы ты боролся за меня. Я говорю, к примеру, о Дереке Конрое.
Дэвид разглядывал наклейку на бутылке.
– Я никому не дам спуску за клевету.
– О'кей. Пока ты защищаешь себя, снося личные оскорбления или что-то вроде того. Но не защищай мою честь.
– Почему?
– Я только что объяснил тебе. Взрослые надувают молодежь, впутывая их в свои разборки.
– Ты не надуваешь меня.
Разве нет? Процесс взросления, думал Тайсон, уносит с собой частичную потерю невинности – символа детства. Это время, когда неопытное существо получает сильное моральное потрясение от слов или действий самого близкого человека. Пора, решил Тайсон, Дэвиду узнать, что его отец невиновен. С этим знанием Дэвид вырастет и сможет бороться за настоящего, а не за придуманного Бена Тайсона, если, конечно, выберет эту стезю.
– Я хочу рассказать тебе то, чего никто из моего взвода не знает. Я расскажу тебе, как смогу, что же случилось в госпитале Мизерикорд. О'кей. Прежде всего ты должен знать, что Пикар написал в своей книге в основном правду. Мой взвод перекрошил больше сотни мужчин, женщин, детей. Самый молодой боец моего взвода был ненамного старше тебя. Его звали Симкокс, и я видел, как он расстрелял медсестру такого же возраста, как и он сам. Хочешь, чтобы я продолжал, или хватит?
Дэвид закусил нижнюю губу. Наконец он выдавил:
– Нет. – Он поднялся со стула. – Это неважно. Я знал, что все это правда. Мне безразлично. Я иду наверх.
– И натянешь одеяло на голову?
– Я не хочу слышать это, папа.
Тайсон кивнул.
– О'кей. Ведь ты понимаешь, в том, что люди говорят и пишут обо мне, по крайней мере, часть правды. Понимаешь также, что тебе это ничем не грозит. Тебе нечего стыдиться. Ты – Дэвид Тайсон, и ты независимый человек.
Дойдя до кухонной двери, Дэвид обернулся.
– А как же насчет того, что люди говорят о маме?
Этот вопрос застал Тайсона врасплох. Он больше настроился на обсуждение массового убийства, чем на предмет прошлого Марси.
– Прошлая личная жизнь мужчины или женщины никого не касается, кроме них самих. Твоя мать не причинила вреда ни одной живой душе, и никто не имеет права обидеть ее или даже попытаться оскорбить меня или тебя через нее. Не реагируй ни на какие выпады.
Дэвид ответил:
– Я должен быть честным с тобой, папа. Не о тебе говорил этот засранец Конрой, а о маме.
Тайсон вдохнул поглубже.
– Бред.
– Мне бросают в шкаф раздевалки мерзкие записки. Папа, если ты хочешь поговорить со мной о чем-нибудь, поговори со мной о всей этой чуши, которую несут про маму.
– Мне нечего сказать. Большая часть – ложь.
– Разве?
– Да. Иди спать. Уже поздно. Мы еще поговорим.
Дэвид кивнул.
– Спокойной ночи.
Он вышел. Тайсон отпил пива. Боже мой, думал он, мир этого ребенка раскололся на части. А он даже не показывает этого. Дэвид оказался намного крепче. Последние недели учебного года и трудности, навалившиеся так неожиданно, – справится ли он со всем этим.
Бедный Дэвид. Бедная Марси. Бедный Бен.
~~
Марси поставила сумку с продуктами на кухонную стойку. Бен все еще сидел на стуле и читал, держа в руке чашку с кофе. Он сказал, не поднимая глаз:
– Привет. Уже вернулась?
– Нет, я еще в супермаркете.
– Хорошо. – Он зевнул и перевернул страницу.
Марси всплеснула руками.
– Это какой-то рок. Даже странно. Знаешь, там у кассы. Я на обложке «Америкэн инвестигейтор». Ты мне веришь? Сбылась мечта домашней хозяйки.
Тайсон оторвался от документов.
Выкладывая содержимое сумки, она продолжала:
– Они прикрыли мне лобок черной лентой, а грудь оставили как есть. Кому это нужно? Ведь верно?
По мере того, как она опустошала сумку, Тайсон пристально следил за ней. Она крепилась, но он подозревал, что происшедшее ее сильно расстроило. Этим вечером она выглядела очень юной, как показалось ему. Хлопчатобумажная юбка цвета хаки и синяя вязаная кофточка с распахнутым воротом подчеркивали хрупкость ее фигуры.
Он взглянул на кухонные часы. Почти полночь. Довольно необычное время для Тайсонов ходить по магазинам. Он окинул взглядом нагромождение бакалейных товаров, сваленных на длинный кухонный прилавок.
– Ты купила эту газетенку, как она там называется?
– «Америкэн инвестигейтор». - Она помялась, затем добавила: – Она в машине.
Бен кивнул. Жизнь семьи Тайсонов приобрела какую-то сюрреалистическую окраску. Тайсон изощрялся в способах и во временных параметрах ежедневных поездок на работу в Нью-Йорк и обратно, хотя Марси продолжала садиться на поезд в одно и то же время. Они, как правило, избегали контакта с людьми, он забросил теннис. Они больше не обедали в местных ресторанчиках, однако Тайсон все еще посещал свой клуб, как никак это был его мир.
Бен играл с кусочками сахара, выстраивая башню.
– Как сотрудник отдела информации объясни мне динамику этого явления. Я имею в виду, как мы успели так быстро «прославиться»?
Марси убрала несколько консервных банок:
– По многим причинам. Эндрю Пикар популярен, у него неплохие ораторские способности, хорошие внешние данные. Может быть, он станет «человеком месяца». Вообще-то, Бен, это и есть гласность.
– Неужели это дерьмо и есть гласность? – Он поставил еще несколько кусочков на сахарную башню. Пикар. После публикации заметки о книге в газете «Таймс» Пикара стали приглашать на радио и телевидение распространять свои критические опусы. И Пикар знал, что интересует его аудиторию. Не сражение при Хюэ. Этот абстрактный предмет слишком скучен для газет и радио. Пикар мудро использовал свое эфирное время, фокусируя внимание главным образом на расправе в госпитале Мизерикорд.
Однажды утром Тайсон услышал по радио, как вещает Пикар, и если бы он не читал книгу, то решил бы, что все до одной ее страницы посвящены Бенджамину Тайсону и его банде психопатов, обстреливающих госпиталь, а не длившемуся месяц сражению, которое упоминалось вскользь.
Марси ворвалась в его мысли.
– На такие вещи молится любой журналист. Авторы просто мечтать не смеют, что когда-нибудь их упомянут в колонке «Таймса».
Тайсон кивнул, не отрывая взгляда от шаткой башни. «Хюэ: гибель города». В журнале «Ньюсуик» опубликованы главы из книги. Две недели назад книга появилась в списке бестселлеров в воскресном номере «Таймса». Пикар, должно быть, блаженствует. Под грозящую упасть башню Тайсон подставил подпорку.
– Подобные вещи сами по себе достигают критической точки, – разъяснила Марси. – Ты понимаешь? Это становится известием, потому что уже заявило о себе. Я хочу сказать, Тайсон, давай смотреть на это дело объективно. Это не так бы обжигало нас, находись мы в двадцати пяти милях от информационного центра мира. Мы бы легче перенесли это, если бы жили, скажем, в Омахе. Это факт.
Тайсон легонько дунул на башню с шестью бастионами, и она развалилась.
– Что ты, черт возьми, делаешь?
– Эта блестящего белого мрамора башня высится в пустынных полях брани формики. Последний бастион цивилизации, летящего в Тартар мира. Истые мужи ученые и жрицы науки здесь собрались... – Он снова дунул, и кусочки сахара разлетелись по темной поверхности стойки. – Но дикари окружили башню и...
– Ты здоров? Или мне вызвать чумовоз?
Он отвел взгляд от стола.
– Просто играю. Мужчины никогда не взрослеют. Я думаю над тем, что ты сказала.
– Во всяком случае... – Она отвернулась и положила несколько пакетов в морозильную камеру. – Во всяком случае, сегодня утром я переговорила с местными легавыми, они проявили участие. Складывается впечатление, что законники дергаются, блокируют сообщения, пока тебе не пришлют повестку в суд. Они вызывают общее беспокойство только у простых смертных, а не у газетчиков. Если эти подонки еще раз установят свои камеры вокруг дома... – Она хлопнула дверью морозильной камеры.
Тайсону пришла на память получасовая передача о разворачивающейся драме, сделанная местным телевидением. Пикар давал интервью на фоне документальных кадров из фильма о сражении при Хюэ. Война вернулась в американскую гостиную. Съемочная группа хорошо поработала над фильмом: воздушные съемки горящего города, форсирование реки Конг военно-морскими силами, взятое крупным планом, университет, набитый беженцами. И нет никаких замызганных крестьян, только высшие слои вьетнамского общества, студенты, врачи, священники, монахи и правительство. Сливки общества, развращенные и несчастные, рыдали перед камерами. Очень хорошо отснятый материал.
Шоу заканчивал репортер, стоящий у какого-то дома, и Тайсону потребовалось время, чтобы осознать, что дом был его собственный. Пока репортер старался завуалировать осуждение туманом учтивых фраз, камера взяла крупным планом близлежащие дома, прихватив несколько любопытствующих соседей. Затем объектив наехал, сменив фокусное расстояние, на дверь дома Тайсона. Репортаж заканчивался следующими словами: «За этой красивой дверью живет человек, который может ответить на вопросы Эндрю Пикара. Но этот человек молчит. Остается ждать, заговорит ли он когда-нибудь или нет о том, что случилось в том госпитале восемнадцать лет назад».
Тайсон хлопнул резко по крышке стойки и увидел, как новая башенка подскочила и без повреждений опустилась на прежнее место.
– Землетрясение. Сильное разрушение, но башня, построенная последним зодчим мира, стоит. – Тайсон снова зевнул и обратился к жене: – Знаешь, Марси, людям интересны я и мои трудности, и я подозреваю, что добрая половина этих любознательных на самом-то деле и не читала книг Пикара. Однако они все делают вид, что им известно, о чем идет речь.
– Они ждут, чтобы по книжке сняли телесериал, Бен. – Марси убрала последние покупки. – Спасибо за помощь.
– Извини... я задумался. – Он нагнул голову, внимательно разглядывая свою постройку. – Я вижу колоссальные разрушения...
Марси щелкнула пальцем по сахарной башне, и та рассыпалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78