Дэвид силился улыбнуться. Марси обняла его за плечи и подвела к двери.
– В добрый час, – помахал рукой адвокат. – Если не увидимся сегодня больше, желаю вам удачи завтра.
Марси и Дэвид вышли, а Корва еще раз отметил про себя, что ни один член этой семьи не сказал другому «до свидания».
– Не поймите меня превратно, но для пользы дела мне хотелось бы выяснить одну деталь. Есть ли у вас разногласия в семье?
Бен закуривал и кивал одновременно.
– У меня эти разногласия в течение семнадцати лет семейной жизни, поэтому пусть вас это не беспокоит. Меня это, во всяком случае, не колышет.
– В чем вы не ладите?
– Вы что, адвокат по бракоразводным делам? – Он плеснул себе немного из бутылки. – Раз уж вы от меня не отстаете... все дело в решении Марси вернуться на работу.
– Вы против?
– Скорее всего, да.
– Вам не нравится, что весь день вы будете слоняться по дому, занимаясь хозяйственной работой и стараясь защититься от обвинения в убийстве, а она в это время будет обедать с интересными людьми.
– Как вы прозорливы, Винни. Попали в самую точку.
– Только сейчас не перекладывайте это на меня.
– А я сомневаюсь, что у нее интересные клиенты, к тому же я вовсе не намерен нести какую-либо хозяйственную нагрузку. Черт, я становлюсь прислугой.
Корва почесал кончик носа указательным пальцем.
– Может быть, вы и правы. Я про то, что вы чувствуете себя уязвленным, рассерженным и покинутым. Однако это не поможет вашей защите от обвинения. – Корва наклонился к Тайсону поближе. – Позвольте мне высказать вам нечто, с чем бы вы, я думаю, согласитесь. Дело об убийстве, возбужденное против вас, гораздо важнее семейной жизни. Нарисуйте мысленно перспективу, мой друг, и перестаньте быть таким капризным.
– Не кляните меня.
– Мне бы хотелось сбить с вас спесь.
– Это все слова.
Корва поднялся с дивана и стал прохаживаться по гостиной.
– Послушайте, у вас нет времени предаваться размышлениям о своей семьей и образе жизни. Если вы не сосредоточитесь на этом деле, я умываю руки.
Бен вскочил с дивана. Голос его звенел:
– Я вам ни какой-нибудь робот. Я ужасно разозлен. Я чувствую себя преданным.
– Ну и что из этого? Вы ничего с этим не поделаете. До того как кончится эта бодяга, все так или иначе предадут вас. Сейчас вы служите самому себе, и ваша святая обязанность – держаться подальше от тюремной решетки. А когда вы освободитесь от всего этого, тогда можете сводить счеты с кем угодно. Capice? Понятно? – Он пристально смотрел на Тайсона.
– Да, capice. – Тайсон очень нервничал, но старался сдерживать себя.
Корва протянул ему руку.
– Друзья?
Тайсон крепко пожал руку адвокату.
– Прежде всего я сведу счеты с тобой, жалкий итальяшка.
Корва расхохотался. Они сели и молча выпили. Тайсон заметил:
– Мои неурядицы в семье сказываются на вас.
Корва повторил тост. Мужчины подняли стаканы и снова выпили.
– Это неважно.
– Вы слышали или читали то, что сказал полковник Хортон?
Корва кивнул.
– Я знаю Хортона. Все его уважают и почитают, как самого Бога. К тому же он имеет огромное влияние на военные суды. Он действительно выбил почву из-под ног у ван Аркена. Этот разговор для вас практически не имеет никакого значения. Но есть люди – не только ваши фаны, но и интеллектуалы, – которые заявляют, что вас оболгали. Ни один из них не в силах остановить армейского Джагернаута, зато вы можете немного успокоиться от сознания того, что по вашему делу ведутся горячие споры конституционного характера.
– Вот для чего живут мученики. Винс. Чтобы выстрадать человечеству более совершенное общество.
– Можете упиваться своим сарказмом сколько угодно. Но я вам скажу вот что: еще напишут немало строк о Соединенных Штатах против Бенджамина Тайсона. Вы войдете в историю. Известно ли вам, что настоящий «Свод военных законов Франции» явился следствием неправильного проведения французской армией суда над Дрейфусом?
Тайсон снова закурил и прислонился к спинке дивана.
– Лучше спросите, важно ли это для меня.
– Когда-нибудь, – продолжал Корва, развивая тему, – когда вы пройдете небесное чистилище, «Таймс» обязательно напечатает ваш некролог. И мой тоже.
– Неужели? – Тайсон игриво выпускал кольца дыма. – Что они о вас напишут? Не выиграл ни одного процесса?
Корва смотрел на окно.
– Что это у вас за погром такой?
– Марси разозлилась не на шутку. Видите ли, она противостоит насилию и не совсем понимает, как эти несчастные ублюдки из моего взвода могли выйти из себя и стали крушить все на своем пути. Разойдясь, она метнула пепельницу в окно. Я не стал осуждать се, просто заметил, что те люди, которые живут в небольших домах, не должны швыряться пепельницами.
– Если говорить о неконтролируемом поведении, то на суде вас засыпят психологическими тестами. Возражения есть?
– Да. Мы не можем говорить о невменяемости, поскольку прошло два десятилетия после случившегося, тем более не станем заявлять о том, что я не в состоянии предстать перед судом в настоящее время. Да мне и не пристало быть подопытным кроликом для кучки врачей-недоумков.
– Ладно. Я сделаю все необходимое, чтобы не допустить тестирования. Вы когда-нибудь встречались с психоаналитиком?
Тайсон погасил сигарету.
– Да.
– Помогли бы нам его записи, как вы думаете?
– Трудно сказать. А каким образом?
– Указано ли в его записях, что вы чувствовали вину и угрызения совести за сокрытие инцидента в госпитале?
– Я не знаю, ведь я никогда ему не рассказывал об этом.
– Как же вы лечились у психиатра, не рассказывая ему, что вас беспокоит?
Тайсон улыбнулся.
– Он тоже хотел бы это знать.
– Вы не станете возражать, если я свяжусь с ним?
– Нисколько, только вам понадобится планшетка для спиритических сеансов.
– Ах вот в чем дело...
– Самоубийство. Если вы вызовете его дух, передайте ему, что я не забуду его последний счет.
– Вы сегодня перебрали. – Корва задумался на мгновение. – А что стало с его картотекой?
– Понятия не имею. Эта информация не для всех, ведь так?
– Безусловно, пока жив врач. Но потом... в общем, я загляну в вашу карточку. – Он достал блокнот и ручку и под диктовку Тайсона записал фамилию врача и его последний адрес.
Корва развернул сложенную вчетверо страницу из газеты «Нью-Йорк таймс» и положил на стол.
– Вот полюбопытствуйте.
– Я больше не читаю газет. Я читаю Агату Кристи.
– Видите ли, эта статья рассказывает о вовлечении в ваше дело международной общественности. – Корва пробежал статью глазами. – Вьетнам ропщет и хочет призвать Соединенные Штаты к ответу в Международном суде в Гааге. Предпринятые шаги к нормализации отношений между нашими странами потерпели неудачу. Вот почему кое-кто в Вашингтоне не любит вас. Безусловно, есть и другие, просто обожествляющие вас за такой накал страстей.
– Меня это не касается. К черту Ханой и Вашингтон.
– Верно. К тому же правительства Франции, Бельгии, Германии, Голландии и Австралии проявляют лишь формальный интерес к погибшим соотечественникам. Насколько вам известно, они наши союзники.
Тайсон пожал плечами.
– В прошлом месяце прошло совещание Комиссии Объединенных Наций по геноциду. Геноцид? Даже смешно. Эта больница была фактически объединенными нациями. Мы не занимались дискриминацией. Почему же все пытаются распять нас?
– Они не любят нас, Бен. Между прочим, вьетнамский посол, входящий в состав комиссии, заявил, что республика предоставляет возможность международной группе следователей, включая и американцев, посетить место предполагаемого инцидента – больницу Мизерикорд и ее окрестности. Вьетнамский посол предположил, что можно найти оставшихся в живых свидетелей. Ханой выслал фотографию бывшего госпиталя, а «Таймс» перепечатала ее. – Корва передал Тайсону статью, занимавшую целиком газетную страницу.
Бен взглянул на фотографию. Его взору предстало Двухэтажное здание без крыши. Стены казались гораздо белее, чем в тот момент, когда языки пламени, вырвавшись из окон, начали лизать всю больницу. Ее невозможно было перекрасить, потому что остался один каркас. Может быть, муссоны омыли ее, солнце отбелило, а ветер отполировал, как кость. По стенам густо вились виноградные лозы, а провалы окон служили рамками для квадратиков голубого неба.
~~
Госпиталь горел ярким пламенем под проливным зимним дождем. Солдаты первого взвода роты «Альфа» стояли в десяти метрах от пожарища, стараясь побыстрее высушить свое обмундирование. Тайсон наблюдал, как от одежды поднимался пар, а в глазах чумазых поджигателей отражались красные огоньки пламени.
Издалека донеслось уханье взорвавшихся артиллерийских снарядов, над головой пронесся военный самолет, опознанный по реву двигателя. Тиковая древесина, использованная при постройке больницы, прокалилась и начала расщепляться, издавая характерное потрескивание. Из окон тянуло ядовито-резкими запахами горящих медикаментов, постельного белья и человеческого мяса.
Его люди без приказа выстроили кордон вокруг прямоугольного здания. Тайсону подумалось, что они выказали хорошую инициативу, инстинктивно развернувшись, не дожидаясь его команды, потому как понимали, что ужас, творившийся за стенами больницы, должен быть там и погребен.
В дверях показалась фигура молодой женщины в белом одеянии с младенцем на руках. Ребенок был завернут в грязное полотенце. Едва она успела положить его между узловатыми корнями винограда сбоку от входа в больницу, как автоматная очередь отбросила ее к дверям.
Тайсон оглянулся и увидел, что Ричард Фарли уже перезаряжает магазин своего М-16.
Балконные двери на втором этаже распахнулись, и солдаты, стоявшие с восточной стороны здания, заметили голого мальчика лет двенадцати с ампутированной ногой. Мальчик колебался, озираясь вокруг, потом закрыл глаза и перепрыгнул через балкон. Он упал во двор перед кухней и старался ползти, отталкиваясь то здоровым коленом, то культей. А когда ребенок попытался выпрямиться, Тайсон увидел, что он машет им белым носовым платком. Вдруг он услышал глухой взрыв брошенной Ли Уолкером гранаты, и вмиг пробитую грудь мальчика стала заливать кровь.
Неожиданно из горящего здания выбежал мужчина с перевязанной головой. В одной пижаме, босоногий, он во весь опор помчался через двор к лесополосе, проскочив оцепление в двадцати метрах от Тайсона. Фернандо Белтран снял с плеча пулемет и стал яростно палить по беглецу, приблизившемуся к частоколу, которым была обнесена рыночная площадь. Мужчина, очевидно, был опытным солдатом, потому что двигался зигзагами, избегая прицельного огня противника. Белтран ругался по-испански. Мужчина добежал до забора и прыгнул, но вдруг его тело задергалось, пробитое пулями, и он тряпичной куклой повис на нем.
Тайсон отвернулся и подошел ближе к госпиталю. Он заметил, что на скатах крыши кто-то копошится. Человек шесть вылезли через слуховое окно, предназначенное для вентиляции чердака, и теперь карабкались по терракотовой черепице. На одном из мужчин были белые штаны и медицинская роба, выдававшие в нем врача. Он осторожно подбирался к ветвям огромной раскидистой индийской смоковницы. Схватившись за ветку, мужчина расчистил себе дорогу к стволу дерева, а потом исчез в густой листве. Вьетнамская медсестра последовала за ним. Тайсона захлестнули смутные чувства. Он желал, чтобы они спаслись, но если это произойдет, они обязательно свяжутся с вьетнамскими и американскими властями. В этом он был абсолютно уверен.
Мозг Тайсона лихорадочно работал. Что же делать? Случись это, и взвод отзовут в базовый лагерь. Как только их выведут из вертолетов, военная полиция обезоружит всех и отправит в место для заключенных. Он видел, как такое однажды случилось в лагере Эванс, хотя так никогда и не узнал, что совершили эти люди. Тайсона глубоко потрясла картина возможной расплаты, которую он мысленно нарисовал. Он представил себе, как некогда достославное боевое подразделение окружает взвод лощеных, мерзко ухмыляющихся военных полицейских, которые приказывают им заложить руки за голову.
Тайсон не сводил глаз со смоковницы. Он понял, что это единственно возможный способ спастись от огня. И это его немного успокаивало, потому что этим путем гораздо раньше ушла из госпиталя сестра Тереза, еще до того, как взвод оставил горящее здание и окружил его.
– Что вы видите, лейтенант? – спросил Пол Садовски.
Тайсон отвернулся и не ответил.
Глаза у Садовски округлились.
– Вот черт! – Он крикнул Белтрану: – Прочеши-ка то дерево.
Белтран вскинул свой пулемет М-60 и начал полосовать смоковницу огневыми струями, а Бронтман в это время без устали набивал патронами пулеметные ленты. Другой пулемет затараторил в руках Майкла Детонка и Питера Сантоса, посылая продольный огонь на черепичную крышу. Красная черепица лопалась и хрустела, разлетаясь на мелкие куски. Тайсон видел, что его люди целились в тех, кто был на крыше, – пытающихся укрыться за ветвями дерева двух пациенток в больничных халатах, старика и маленькую девочку с ярко-красными, цвета черепицы, обожженными ногами. Пулемет Детонка настиг их, и четыре тела один за другим покатились по скату крыши, ударяясь о желоба, наполненные дождевой водой. Пулемет провожал их даже в смерть, стреляя по кустам, где они лежали. Пехотинцы, как рассуждал Тайсон, изрядно поднаторели в уничтожении противника; ведь враг может неожиданно подняться и отбежать в сторону, потому стрелять по нему надо, подходя поближе. На этот счет у них бытовало выражение: «Противник не мертв, пока не убит».
Пулемет Белтрана, паливший по дереву, теперь присоединился к пулемету Детонка и нескольким автоматам М-16. Под огневым налетом смоковница быстро сбросила листву, обнажая корявые рогатины поломанных ветвей и сучьев. Первой упала с дерева медсестра, но Тайсон не смог увидеть тело, поскольку его загораживала полыхающая стена больницы. Гарольд Симкокс подбежал к дереву, и лейтенант наблюдал за тем, как он поднял свой автомат и разрядил в жертву полный магазин.
Тайсон вновь посмотрел на вершину дерева, где человек в белой одежде пытался спрятаться за оставшейся листвой. Ему показалось, что мужчина был ранен, потому что на одежде расплывались красные пятна. И все же он цепко держался за ствол. Ли Уолкер бросил гранату, которая взорвалась над головой мужчины. Тайсон услышал долгий, протяжный крик – врач полетел с дерева вниз головой, ломая на своем пути оставшиеся ветви. И снова Симкокс, стоя под деревом, прикончил жертву.
Какое-то время слышались только шум дождя и трескотня пожарища. Больше уже никто не показывался из окон и дверей госпиталя. Тайсон почувствовал на себе взгляды нескольких солдат и нутром понял, что пришла его очередь. Еще в госпитале они отобрали у него автомат и пистолет, и сейчас он ощущал себя каким-то раздетым, ведь оружие он носил с собой постоянно, даже спал с ним.
За его спиной возник Келли. Держа в руках радиотелефон, он с кем-то переговаривался. Радиооператор передал ему трубку.
– Капитан Браудер.
Тайсон взял радиотелефон. Он видел, как несколько человек подошли поближе, сжимая его в кольце. Он нажал на кнопку микрофона и заговорил:
– Мустанг, я первый. Выхожу на связь.
Голос Браудера чуть доносился до слуха Бена:
– Роджер, я шестой. Как слышите?
– Роджер, слышу плохо. Ситуация такая... отражаем огонь снайперов. Деревня Ань Нинха. Семь-два, пять; два-один, шесть. Как поняли?
Браудер повторил координаты и спросил:
– Помощь нужна? Артиллерия или боеприпасы?
– Нет. Легкий, щадящий огонь. По соседству деревянные здания. Мы прочешем местность.
– Роджер. До сих пор я от вас не слышал никаких позывных сигналов по телефону. Думал, что вы все спите или поумирали.
Тайсон облизал губы и ответил:
– Нечего докладывать.
– Надо было доложить о снайперах. Вы ведете еще огонь?
– Роджер. Мы собираемся подойти поближе.
– Хорошо. Будьте осторожны. Держите со мной связь. У вас все в порядке?
Поставленный капитаном вопрос мгновенно насторожил Тайсона. Он ответил:
– У нас все в порядке, только сильно устали.
В трубке что-то зашуршало, потом Браудер сказал:
– Роджер на связи. Позаботьтесь о снайперах на подходе к Хюэ.
– Вас понял.
– Конец связи.
Тайсон отдал трубку Келли, потом бесстрашно посмотрел в глаза окружившим его людям. Госпиталь уже весь был охвачен огнем, из каждого окна вились оранжевые языки пламени.
Горстка людей собралась на площади перед госпиталем, прекрасно осознавая, что больше никого не осталось в живых. Все молчали, и только шум дождя, барабанившего по кронам деревьев, по утрамбованному сотнями ног грунту рыночной площади, булькающего в глубоких лужах, заглушал ворчливый треск догорающего здания, цокот подкованных ботинок и легкое бряцание оружия.
Неожиданный взрыв заставил всех обернуться, несколько солдат сразу приняли защитную стойку, целясь в госпиталь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78