Он увлекся этой девчонкой.
– Ну и отлично. Она симпатичная. Такая тучногрудая овечка, аж дух захватывает.
– Мне кажется, что они занимаются сексом.
– Ужасно.
– Это не... я не знаю, как мы должны реагировать на это.
– Ну если бы у нас была дочь, то мы бы огорчились, рассердились и обезумели от горя. Ну а про сына мы только можем сказать «ужасно».
– Ты что, издеваешься надо мной? Это серьезно. Мальчику только шестнадцать. Дело ведь не только в возможном моральном ущербе, но и в психической травме.
– Правильно толкуешь. – Тайсон осознавал, что временами призыв к родительской бдительности помогает вернуть заблудшую овцу в отчий дом. – Ты разговаривала с ним?
– Ну... вообще нет. Это мужской разговор.
Изменившись в лице, Тайсон выпалил:
– Что это значит?
– Ты знаешь. Подобные вещи с сыном должен обсуждать отец. Если бы я заговорила с ним, и мне и ему стало бы неловко.
– Ты знаешь, мне тоже как-то не по себе спрашивать, трахает ли он свою подружку. А почему, кстати, ты так думаешь?
– Ну... иногда такое чувствуется.
– Неужели? Это каким же образом?
– Ой, Бен! Перестань занудствовать! Неужели не видно, как люди меняются, вступая в половую связь?
– Ты меня начинаешь нервировать.
– Ты с ним поговоришь?
– Да. Завтра на борту.
– Ты собираешься на акул?
– Да.
– Почему это так важно для тебя?
– Мою бабушку сожрала акула. А теперь закрой дверь, я хочу поговорить с тобой на предмет секса.
Марси помешкала, потом встала и подошла к двери.
– Я думала, что ты устал.
– Я устал, но ты так цинична.
– Выброси Мелинду Джордан из головы, Тайсон. – Она закрыла дверь и, передразнивая его, спросила: – Хочешь посмотреть на настоящую тучногрудую овечку?
Тайсон снял халат и бросил его на пол.
– А ты хочешь посмотреть на мою рану?
Марси изогнулась дугой, расстегивая молнию на спортивном костюме. Спущенная до пояса одежда обнажила высокую молочную грудь, выступавшую лепниной над темно-бронзовым торсом.
Оторопело смотревший Тайсон, почувствовал клокочущий в теле вулкан.
Она лукаво посмотрела на него и спросила:
– А еще что-нибудь хочешь увидеть?
– Всю хочу.
Она спустила до щиколоток брюки, и ногой откинула одежду в сторону. С дымящимся фаллосом, как говорили древние, Тайсон взирал на торчащую щетинку ее лобковых волос, занимавшую больше места, чем какое-нибудь легкомысленное бикини, в котором Марси принимала ультрафиолет. Медленно ступая босыми ногами, Марси подкралась к постели.
– Какие будут предложения?
– Приоритет за женской половиной. Не думаю, что смогу пошевелить ногой. Она мне не помощник в этом грязном деле.
– Ты уверен, что хочешь этим заняться?
– Да. Пока тонул, умирал от желания.
Она оседлала мужа, подсовывая ступни под его ягодицы.
– Не тяжело?
– Нет. – Он ласкал ее неподражаемой красоты грудь, потом его рука медленно заскользила вниз, нащупывая мшистую кочку, пропитанную природной влагой. – Долго, Марси. Она кивнула.
– Хорошо делаешь. – Истомившаяся без мужской ласки, Марси отвечала нежным поглаживанием. – Если накачаем твое чудо до твердости колена, тогда займемся делом.
Он улыбнулся, ощутив на пальцах ее смазку. Марси наклонилась и поцеловала его в губы.
– Соленые.
Он лизнул влажный палец и, хитро подмигнув, сказал:
– Очень соленый.
– Ах ты, свинья!
Тайсон почувствовал, как ее рука направляет его. Она ерзала и покачивалась, пока полностью не увлекла его в себя, потом не меняя положения, Марси начала медленно и ритмично двигаться.
– Бен... о мой...
Он нежно касался ее бедер, спины, с усердием массировал стопы.
Марси, раскинув руки, припала к его телу, и они обнялись... Она набрала темп, и Тайсон услышал рядом с ухом ее учащенное дыхание. Она пробормотала:
– О, Бен, как я соскучилась по твоему...
– Это мой давно не гостил у тебя. – Он чуял, что она приплывает к экстатической точке, но не сразу, а небольшими спазмами чрева, будто легкие лунные приливы с дремотным всхлипом омывают берег. Она сделала короткий глубокий вдох, тело ее напряглось на мгновение и обмякло. Он сильно дернулся вверх, и острая боль пронзила его правое колено, отдавая вниз к стопе, но он подался еще вперед, и завоеванное блаженство смягчило боль. «Выйдя на орбиту», он чуть не потерял сознание.
Тайсон дышал глубоко и медленно. Он пробежал пальцами по ложбинке ее ягодиц, находя ее влажной от пота, как это обычно бывало, когда Марси испытывала оргазм.
Она шепнула:
– Ты в порядке?
Он кивнул.
– Да.
– Болит?
– Немного.
Она осторожно перевернулась на бок.
– Ты такой бледный.
– Вся кровь отлила вниз. Сейчас передохну.
Марси поднялась и пошла в ванную за аспирином и мазью.
Тайсон проглотил таблетку, а Марси трудолюбиво растерла линиментом колено. Он впал в полусон, но почувствовал, что она вновь ушла и вернулась с тазиком теплой воды и губкой. Она обмыла его гениталии, стерла влажной губкой соль с его тела. Укрыв мужа простыней, прилегла рядом.
– Тебе нужно как следует отдохнуть.
– Разбуди меня в четыре.
– О'кей. – Она крепко обняла его, и он тут же заснул в ее объятиях.
Марси подождала немного, потом вынырнула из постели. Она поставила часы на пол, выключила свет и, надевая на ходу халат, подошла к двери. Что-то заставило ее вернуться. Она взглянула на спящего мужа, освещенного бледным светом луны. Он никогда не спал, лежа навзничь, и в этом положении было что-то смутно тревожное. Она следила за его ровным дыханием и думала, что лучший человек, которого она когда-либо знала, вынужден страдать за прошлые грехи армии и страны. Марси на цыпочках покинула комнату и тихонько прикрыла дверь.
~~
Тайсон, открыв глаза, увидел через окно приход нового румяного дня, проворно разогнавшего ночные тени. Дотягиваясь и зевая, он слышал крики чаек и верещание соек, потом вздрогнул от сурового завывания какого-то судна, эхом раздававшегося над заливом. Ажурная зелень туи источала смолистый запах.
– Хорошо. Я жив, – сказал он сам себе. – Я дома.
Глава 25
Бен Тайсон мчался на «триумфе» на Шор-Парквей мимо ярко-желтых островерхих скал, мимо светлых кубиков домов. Над землей в пронзительной синеве стояло солнце, посылая колючие пульсирующие лучи на землю. Пекло нещадно. Слева он увидел парашютные вышки острова Конвей, а еще дальше бескрайние воды Атлантического океана.
Тайсон надел элегантный бежевый костюм из тончайшей шерсти, в котором он намеревался прибыть на место службы, хотя армейским приказом ему предписывалось явиться в военной форме.
– Ну, – сказал он вслух, – может быть, они не заметят.
Ему на память пришел первый день его службы, 15 сентября 1966 года. Тысячи призывников толпились перед кампусом Адельфийского университета. Отсюда специальные автобусы забирали новобранцев в призывной пункт, что на Уайтхолл-стрит в нижнем Манхэттене. Время сборов приходилось на шесть утра. И Тайсон до сих пор не мог понять, почему выбрано именно это время: то ли оттого, что армия любит начинать день на рассвете, то ли считалось, что умнее вывозить этих мальчишек из пригородов под покровом предрассветной темноты.
Он посмотрел на часы приборной доски автомобиля. В Форт-Гамильтон он должен добраться до пяти часов пополудни – довольно раннее время, решил он, чтобы доложить о прибытии прямо начальнику строевого отдела, но довольно позднее для начала медицинского осмотра, оформления документов, заполнения раздаточной ведомости и всех других формальностей, о которых он вспоминал с большим неудовольствием.
Тайсон взглянул на свои руки, крепко державшие руль, потом на спидометр. Двигался он со скоростью 65 миль в час, но поскольку торопиться ему было некуда, снизил скорость и повел «триумф» по правой стороне дороги. По радио Боб Дилан выводил прозрачно нежную песню «Мистер Тамбуринмен».
Впереди в полумиле от него массивный мост Верразано, соединял Форт-Гамильтон и Форт-Уодсворт. «Триумф» шел легко, дорога не была забита транспортом, над головой кружили чайки-крикуньи. Тайсон резко свернул на наклонный въезд. Миновав его, сделал несколько правых поворотов и подъехал к центральным воротам. Он остановился на минуту перевести дыхание и медленно подкатил к посту военной полиции.
Из будки вышла девушка лет двадцати с короткими рыжими волосами и широким приплюснутым носом. Тайсон вручил ей пропуск и призывные документы. Она быстро просмотрела их и вернула ему.
– Вы должны доложить о своем прибытии в штаб. Знаете, где это?
Некоторая бесцеремонность в обращении могла бы остаться Тайсоном незамеченной, будь он гражданским лицом. Но в данном случае спустить подобную заносчивость он не смог. Взглянув на медальон с ее фамилией, он сказал:
– В следующий раз, когда я буду проезжать мимо ворот, рядовая первого класса Нили, то прикреплю на бампер этой машины офицерские погоны, чтобы вы, как положено, отдали честь. И если я остановлюсь, вы будете обращаться ко мне не иначе, как «сэр».
Молодая женщина встала навытяжку.
– Слушаюсь!
Бесспорно, это всего-навсего обычные армейские будни, и данный инцидент лично к нему не имеет никакого отношения. Он сказал резко:
– Продолжайте!
Она отдала ему честь. Тайсон ответил на воинское приветствие первый раз почти за двадцать лет. Оглядевшись, он увидел справа выстроившиеся в ряд артиллерийские орудия, снятые с вооружения, слева стоял старый деревянный дом с вывеской, на которой значилось, что он когда-то принадлежал Роберту Э. Ли. Бен отметил, что дежурная часть оказалась местом на редкость чистым и ухоженным. Он невольно припомнил уборку территории до завтрака, которой ежедневно занимался весь гарнизон еще в первый срок его службы.
Тайсон не мог не заметить, что цвет и покрой форменной одежды изменились. Военнослужащие мужского и женского пола носили камуфлированную полевую форму, некоторым образом напоминавшую ту, которая в его бытность предназначалась только для Юго-Восточной Азии, он попытался представить себя одетым в современный камуфляж, но тщетно.
Тайсон подъехал к зданию, на котором висела доска с надписью: «Штаб командования подразделениями Нью-Йорка». Он остановился на стоянке для посетителей и заглушил мотор. Двухэтажное прямоугольное здание красного кирпича походило на начальную школу пятидесятых годов.
Поправив галстук, Тайсон взял папку и вышел из машины. Колено не гнулось, и от этого при ходьбе он подволакивал ногу. Распахнул стеклянные двери, прошел коридором в помещение с крашенными масляной краской стенами, еще больше усиливавшими первое негативное впечатление. Тайсон ступал по кафельному полу, вымытому до блеска, – характерная особенность всех военных учреждений.
Он дохромал до окошка, напоминавшего билетную кассу. Дежурный сержант – еще одна молодая женщина – подошла к окошку.
– Слушаю, сэр.
Тайсон подал призывные документы. Сержант взглянула на фамилию.
– О-о...
– Меня ждут?
– Так точно. Мы вас ждали. – Она смутилась, заметив штатский костюм, но ничего не сказала. Тайсон благодушно подумал, что доклад без формы на сегодняшний день посчитают самым незначительным нарушением. Женщина поставила галочку в дежурном журнале и, подав Тайсону для подписи, положила черную шариковую ручку. Тайсон колебался, потом поставил напротив своей фамилии подпись.
Дежурный сержант сказала:
– Добро пожаловать в Форт-Гамильтон, лейтенант! – Она вернула ему аккуратно сложенные документы. – Пожалуйста, поднимайтесь в кабинет начальника. Вверх по лестнице, потом направо.
– Спасибо.
По крайней мере, рассуждал Тайсон, проходя кривыми коридорами, никто здесь не говорит: «Счастливо оставаться». Он поднялся по широкой крутой лестнице и подошел к открытой двери с табличкой «Начальник отделения личного состава». Тайсон вошел в небольшой предбанник, в котором ютились четверо молодых военных: две женщины и двое мужчин. Он нашел, что присутствие этих женщин сбивало с толку, вносило реальность мироощущения в неестественное окружение.
Один из молодых людей, младший сержант, поднялся из-за стола.
– Чем могу служить?
– Лейтенант Бенджамин Тайсон прибыл для прохождения службы.
Он поискал за плечом Тайсона новоявленного офицера, потом понял ошибку:
– О да, сэр.
Тайсон промолчал, чувствуя, как остальные украдкой поглядывают в его сторону, и вручил молодому человеку свое предписание.
– Пожалуйста, следуйте за мной, лейтенант, – вежливо сказал сержант.
Тайсон пошел за ним в маленький кабинет с табличкой «Капитан С. Ходжез – заместитель начальника».
Кабинет, обставленный убогой мебелью, оказался пустым. Сопровождающий Тайсона сказал:
– Я дам знать начальнику, что вы прибыли. А вы можете подождать здесь, в кабинете. – И он прошел в смежную комнату.
Тайсон посмотрел в окно. Прямо над дежурной частью на большой высоте застыла массивная стальная конструкция моста, почти полностью закрывая небо с клубящимися облаками. За лентой пролива в миле отсюда, где этот мост бросил якорь на дальний берег Стейтен-Айленда, расположился Форт-Уодсворт, который подобно Форт-Гамильтону, где размещалась старая береговая артиллерийская батарея, предназначался для охраны нью-йоркского порта. Оборона страны, как размышлял Тайсон, намного упростилась за последнее столетие. Если какой-то корабль подплывал к проливу, он обязательно поднимал свой флаг. Если это судно неприятеля – начинали палить береговые орудия, корабль тоже отвечал огнем. В общем, тактика боя была довольно незатейлива. Каменные форты и военные корабли отличались живописностью. Рисуя в своем воображении морскую баталию, Тайсон подумал, что защищать нью-йоркский порт, должно быть, так же легко, как съесть кусок пирога.
Дверь в смежный кабинет заскрипела, и в проеме показался офицер.
– Тайсон?
Обернувшись, Бен быстро оглядел представшего перед ним человека в военной форме: по званию капитан, штабист, заместитель начальника строевой части, на груди медальон с фамилией Ходжез, награды и знаки отличия отсутствуют. Тайсон заметил на пальце кольцо военной академии Уэст-Пойнт. На вид ему было лет двадцать с небольшим, выражение лица неприятное, угрюмое. Манера держаться очень не понравилась Тайсону, его так и подмывало врезать капитану в челюсть, но, подчинив себя с превеликой неохотой армейской дисциплине, он отдал честь.
– Лейтенант Тайсон прибыл.
Ходжез небрежно ответил на воинское приветствие, потом, тряся бумагами, раздраженно заметил:
– Здесь говорится, что вы должны явиться с докладом в форме.
– У меня нет формы.
– А парикмахер есть?
– Так точно.
– Как вы смеете являться в таком виде? - Он пальцем ткнул в сторону Тайсона.
Тайсон молчал.
– Ну?
– Больше не повторится.
– Буду надеяться. – Только теперь до капитана Ходжеза дошло, что Тайсон стоит за его столом, а он сам находится перед ним. Он сказал резким голосом: – Выйдите оттуда. – Поменявшись с Тайсоном местами, он уселся на вращающийся стул. – Перед тем, как вы явитесь к начальнику, я хочу, чтобы вы оделись и подстриглись по уставу.
– Я бы хотел теперь же встретиться с начальником. Ходжез покрылся багровыми пятнами.
– Что?
– Капитан, я должен прибыть на место действительной службы до полуночи. Это неофициальный визит. Я бы хотел переговорить с полковником.
Ходжез, показалось Тайсону, порывался занести подобную просьбу в протокол. Он враждебно посмотрел на лейтенанта.
Тайсон же ответил ему незлобивым взглядом.
Поразмыслив, Ходжез пришел к выводу, что в таком виде лейтенант произведет нелестное впечатление на начальство, что окажется ему, Ходжезу, на руку. Он встал.
– Подождите здесь. – И исчез в смежном кабинете.
Тайсон облегченно вздохнул. В своем воображении он рисовал яркие сцены расправы над капитаном Ходжезом, ибо на такие акты провоцировала его внешность этого человека. Тайсон не отрицал возможности, что и сам Ходжез не преминул бы отомстить ему за столь грубое нарушение устава, значит, и он провоцировал капитана. Тайсон злорадно ухмыльнулся, думая, что мог бы еще больше уязвить эту штабную крысу, показавшись босым, в грязных джинсах, с волосами до плеч и с надписью на футболке «К черту армию!» Кстати, Ходжез тоже не выказал должной учтивости, видимо, напрочь забью о военной этике, которую обязан соблюдать любой офицер.
Тайсон еще раз окинул взглядом обшарпанный кабинет, на стенах которого висели диплом Ходжеза об окончании военной академии в Уэст-Пойнте, приказ о присвоении ему первого офицерского звания, несколько свидетельств об окончании курсов. В глаза бросился листок бумаги с напечатанным текстом, вставленный в рамку. Это был отрывок из прощальной речи генерала Макартура в Уэст-Пойнте.
"Тени прошлого настигают меня. Близится роковой час. В моей прежней жизни смешались все краски и оттенки, и только сны смутно напоминают мне о ней. Память о былых подвигах омыта слезами, взлелеяна и добыта кровью вчерашнего дня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
– Ну и отлично. Она симпатичная. Такая тучногрудая овечка, аж дух захватывает.
– Мне кажется, что они занимаются сексом.
– Ужасно.
– Это не... я не знаю, как мы должны реагировать на это.
– Ну если бы у нас была дочь, то мы бы огорчились, рассердились и обезумели от горя. Ну а про сына мы только можем сказать «ужасно».
– Ты что, издеваешься надо мной? Это серьезно. Мальчику только шестнадцать. Дело ведь не только в возможном моральном ущербе, но и в психической травме.
– Правильно толкуешь. – Тайсон осознавал, что временами призыв к родительской бдительности помогает вернуть заблудшую овцу в отчий дом. – Ты разговаривала с ним?
– Ну... вообще нет. Это мужской разговор.
Изменившись в лице, Тайсон выпалил:
– Что это значит?
– Ты знаешь. Подобные вещи с сыном должен обсуждать отец. Если бы я заговорила с ним, и мне и ему стало бы неловко.
– Ты знаешь, мне тоже как-то не по себе спрашивать, трахает ли он свою подружку. А почему, кстати, ты так думаешь?
– Ну... иногда такое чувствуется.
– Неужели? Это каким же образом?
– Ой, Бен! Перестань занудствовать! Неужели не видно, как люди меняются, вступая в половую связь?
– Ты меня начинаешь нервировать.
– Ты с ним поговоришь?
– Да. Завтра на борту.
– Ты собираешься на акул?
– Да.
– Почему это так важно для тебя?
– Мою бабушку сожрала акула. А теперь закрой дверь, я хочу поговорить с тобой на предмет секса.
Марси помешкала, потом встала и подошла к двери.
– Я думала, что ты устал.
– Я устал, но ты так цинична.
– Выброси Мелинду Джордан из головы, Тайсон. – Она закрыла дверь и, передразнивая его, спросила: – Хочешь посмотреть на настоящую тучногрудую овечку?
Тайсон снял халат и бросил его на пол.
– А ты хочешь посмотреть на мою рану?
Марси изогнулась дугой, расстегивая молнию на спортивном костюме. Спущенная до пояса одежда обнажила высокую молочную грудь, выступавшую лепниной над темно-бронзовым торсом.
Оторопело смотревший Тайсон, почувствовал клокочущий в теле вулкан.
Она лукаво посмотрела на него и спросила:
– А еще что-нибудь хочешь увидеть?
– Всю хочу.
Она спустила до щиколоток брюки, и ногой откинула одежду в сторону. С дымящимся фаллосом, как говорили древние, Тайсон взирал на торчащую щетинку ее лобковых волос, занимавшую больше места, чем какое-нибудь легкомысленное бикини, в котором Марси принимала ультрафиолет. Медленно ступая босыми ногами, Марси подкралась к постели.
– Какие будут предложения?
– Приоритет за женской половиной. Не думаю, что смогу пошевелить ногой. Она мне не помощник в этом грязном деле.
– Ты уверен, что хочешь этим заняться?
– Да. Пока тонул, умирал от желания.
Она оседлала мужа, подсовывая ступни под его ягодицы.
– Не тяжело?
– Нет. – Он ласкал ее неподражаемой красоты грудь, потом его рука медленно заскользила вниз, нащупывая мшистую кочку, пропитанную природной влагой. – Долго, Марси. Она кивнула.
– Хорошо делаешь. – Истомившаяся без мужской ласки, Марси отвечала нежным поглаживанием. – Если накачаем твое чудо до твердости колена, тогда займемся делом.
Он улыбнулся, ощутив на пальцах ее смазку. Марси наклонилась и поцеловала его в губы.
– Соленые.
Он лизнул влажный палец и, хитро подмигнув, сказал:
– Очень соленый.
– Ах ты, свинья!
Тайсон почувствовал, как ее рука направляет его. Она ерзала и покачивалась, пока полностью не увлекла его в себя, потом не меняя положения, Марси начала медленно и ритмично двигаться.
– Бен... о мой...
Он нежно касался ее бедер, спины, с усердием массировал стопы.
Марси, раскинув руки, припала к его телу, и они обнялись... Она набрала темп, и Тайсон услышал рядом с ухом ее учащенное дыхание. Она пробормотала:
– О, Бен, как я соскучилась по твоему...
– Это мой давно не гостил у тебя. – Он чуял, что она приплывает к экстатической точке, но не сразу, а небольшими спазмами чрева, будто легкие лунные приливы с дремотным всхлипом омывают берег. Она сделала короткий глубокий вдох, тело ее напряглось на мгновение и обмякло. Он сильно дернулся вверх, и острая боль пронзила его правое колено, отдавая вниз к стопе, но он подался еще вперед, и завоеванное блаженство смягчило боль. «Выйдя на орбиту», он чуть не потерял сознание.
Тайсон дышал глубоко и медленно. Он пробежал пальцами по ложбинке ее ягодиц, находя ее влажной от пота, как это обычно бывало, когда Марси испытывала оргазм.
Она шепнула:
– Ты в порядке?
Он кивнул.
– Да.
– Болит?
– Немного.
Она осторожно перевернулась на бок.
– Ты такой бледный.
– Вся кровь отлила вниз. Сейчас передохну.
Марси поднялась и пошла в ванную за аспирином и мазью.
Тайсон проглотил таблетку, а Марси трудолюбиво растерла линиментом колено. Он впал в полусон, но почувствовал, что она вновь ушла и вернулась с тазиком теплой воды и губкой. Она обмыла его гениталии, стерла влажной губкой соль с его тела. Укрыв мужа простыней, прилегла рядом.
– Тебе нужно как следует отдохнуть.
– Разбуди меня в четыре.
– О'кей. – Она крепко обняла его, и он тут же заснул в ее объятиях.
Марси подождала немного, потом вынырнула из постели. Она поставила часы на пол, выключила свет и, надевая на ходу халат, подошла к двери. Что-то заставило ее вернуться. Она взглянула на спящего мужа, освещенного бледным светом луны. Он никогда не спал, лежа навзничь, и в этом положении было что-то смутно тревожное. Она следила за его ровным дыханием и думала, что лучший человек, которого она когда-либо знала, вынужден страдать за прошлые грехи армии и страны. Марси на цыпочках покинула комнату и тихонько прикрыла дверь.
~~
Тайсон, открыв глаза, увидел через окно приход нового румяного дня, проворно разогнавшего ночные тени. Дотягиваясь и зевая, он слышал крики чаек и верещание соек, потом вздрогнул от сурового завывания какого-то судна, эхом раздававшегося над заливом. Ажурная зелень туи источала смолистый запах.
– Хорошо. Я жив, – сказал он сам себе. – Я дома.
Глава 25
Бен Тайсон мчался на «триумфе» на Шор-Парквей мимо ярко-желтых островерхих скал, мимо светлых кубиков домов. Над землей в пронзительной синеве стояло солнце, посылая колючие пульсирующие лучи на землю. Пекло нещадно. Слева он увидел парашютные вышки острова Конвей, а еще дальше бескрайние воды Атлантического океана.
Тайсон надел элегантный бежевый костюм из тончайшей шерсти, в котором он намеревался прибыть на место службы, хотя армейским приказом ему предписывалось явиться в военной форме.
– Ну, – сказал он вслух, – может быть, они не заметят.
Ему на память пришел первый день его службы, 15 сентября 1966 года. Тысячи призывников толпились перед кампусом Адельфийского университета. Отсюда специальные автобусы забирали новобранцев в призывной пункт, что на Уайтхолл-стрит в нижнем Манхэттене. Время сборов приходилось на шесть утра. И Тайсон до сих пор не мог понять, почему выбрано именно это время: то ли оттого, что армия любит начинать день на рассвете, то ли считалось, что умнее вывозить этих мальчишек из пригородов под покровом предрассветной темноты.
Он посмотрел на часы приборной доски автомобиля. В Форт-Гамильтон он должен добраться до пяти часов пополудни – довольно раннее время, решил он, чтобы доложить о прибытии прямо начальнику строевого отдела, но довольно позднее для начала медицинского осмотра, оформления документов, заполнения раздаточной ведомости и всех других формальностей, о которых он вспоминал с большим неудовольствием.
Тайсон взглянул на свои руки, крепко державшие руль, потом на спидометр. Двигался он со скоростью 65 миль в час, но поскольку торопиться ему было некуда, снизил скорость и повел «триумф» по правой стороне дороги. По радио Боб Дилан выводил прозрачно нежную песню «Мистер Тамбуринмен».
Впереди в полумиле от него массивный мост Верразано, соединял Форт-Гамильтон и Форт-Уодсворт. «Триумф» шел легко, дорога не была забита транспортом, над головой кружили чайки-крикуньи. Тайсон резко свернул на наклонный въезд. Миновав его, сделал несколько правых поворотов и подъехал к центральным воротам. Он остановился на минуту перевести дыхание и медленно подкатил к посту военной полиции.
Из будки вышла девушка лет двадцати с короткими рыжими волосами и широким приплюснутым носом. Тайсон вручил ей пропуск и призывные документы. Она быстро просмотрела их и вернула ему.
– Вы должны доложить о своем прибытии в штаб. Знаете, где это?
Некоторая бесцеремонность в обращении могла бы остаться Тайсоном незамеченной, будь он гражданским лицом. Но в данном случае спустить подобную заносчивость он не смог. Взглянув на медальон с ее фамилией, он сказал:
– В следующий раз, когда я буду проезжать мимо ворот, рядовая первого класса Нили, то прикреплю на бампер этой машины офицерские погоны, чтобы вы, как положено, отдали честь. И если я остановлюсь, вы будете обращаться ко мне не иначе, как «сэр».
Молодая женщина встала навытяжку.
– Слушаюсь!
Бесспорно, это всего-навсего обычные армейские будни, и данный инцидент лично к нему не имеет никакого отношения. Он сказал резко:
– Продолжайте!
Она отдала ему честь. Тайсон ответил на воинское приветствие первый раз почти за двадцать лет. Оглядевшись, он увидел справа выстроившиеся в ряд артиллерийские орудия, снятые с вооружения, слева стоял старый деревянный дом с вывеской, на которой значилось, что он когда-то принадлежал Роберту Э. Ли. Бен отметил, что дежурная часть оказалась местом на редкость чистым и ухоженным. Он невольно припомнил уборку территории до завтрака, которой ежедневно занимался весь гарнизон еще в первый срок его службы.
Тайсон не мог не заметить, что цвет и покрой форменной одежды изменились. Военнослужащие мужского и женского пола носили камуфлированную полевую форму, некоторым образом напоминавшую ту, которая в его бытность предназначалась только для Юго-Восточной Азии, он попытался представить себя одетым в современный камуфляж, но тщетно.
Тайсон подъехал к зданию, на котором висела доска с надписью: «Штаб командования подразделениями Нью-Йорка». Он остановился на стоянке для посетителей и заглушил мотор. Двухэтажное прямоугольное здание красного кирпича походило на начальную школу пятидесятых годов.
Поправив галстук, Тайсон взял папку и вышел из машины. Колено не гнулось, и от этого при ходьбе он подволакивал ногу. Распахнул стеклянные двери, прошел коридором в помещение с крашенными масляной краской стенами, еще больше усиливавшими первое негативное впечатление. Тайсон ступал по кафельному полу, вымытому до блеска, – характерная особенность всех военных учреждений.
Он дохромал до окошка, напоминавшего билетную кассу. Дежурный сержант – еще одна молодая женщина – подошла к окошку.
– Слушаю, сэр.
Тайсон подал призывные документы. Сержант взглянула на фамилию.
– О-о...
– Меня ждут?
– Так точно. Мы вас ждали. – Она смутилась, заметив штатский костюм, но ничего не сказала. Тайсон благодушно подумал, что доклад без формы на сегодняшний день посчитают самым незначительным нарушением. Женщина поставила галочку в дежурном журнале и, подав Тайсону для подписи, положила черную шариковую ручку. Тайсон колебался, потом поставил напротив своей фамилии подпись.
Дежурный сержант сказала:
– Добро пожаловать в Форт-Гамильтон, лейтенант! – Она вернула ему аккуратно сложенные документы. – Пожалуйста, поднимайтесь в кабинет начальника. Вверх по лестнице, потом направо.
– Спасибо.
По крайней мере, рассуждал Тайсон, проходя кривыми коридорами, никто здесь не говорит: «Счастливо оставаться». Он поднялся по широкой крутой лестнице и подошел к открытой двери с табличкой «Начальник отделения личного состава». Тайсон вошел в небольшой предбанник, в котором ютились четверо молодых военных: две женщины и двое мужчин. Он нашел, что присутствие этих женщин сбивало с толку, вносило реальность мироощущения в неестественное окружение.
Один из молодых людей, младший сержант, поднялся из-за стола.
– Чем могу служить?
– Лейтенант Бенджамин Тайсон прибыл для прохождения службы.
Он поискал за плечом Тайсона новоявленного офицера, потом понял ошибку:
– О да, сэр.
Тайсон промолчал, чувствуя, как остальные украдкой поглядывают в его сторону, и вручил молодому человеку свое предписание.
– Пожалуйста, следуйте за мной, лейтенант, – вежливо сказал сержант.
Тайсон пошел за ним в маленький кабинет с табличкой «Капитан С. Ходжез – заместитель начальника».
Кабинет, обставленный убогой мебелью, оказался пустым. Сопровождающий Тайсона сказал:
– Я дам знать начальнику, что вы прибыли. А вы можете подождать здесь, в кабинете. – И он прошел в смежную комнату.
Тайсон посмотрел в окно. Прямо над дежурной частью на большой высоте застыла массивная стальная конструкция моста, почти полностью закрывая небо с клубящимися облаками. За лентой пролива в миле отсюда, где этот мост бросил якорь на дальний берег Стейтен-Айленда, расположился Форт-Уодсворт, который подобно Форт-Гамильтону, где размещалась старая береговая артиллерийская батарея, предназначался для охраны нью-йоркского порта. Оборона страны, как размышлял Тайсон, намного упростилась за последнее столетие. Если какой-то корабль подплывал к проливу, он обязательно поднимал свой флаг. Если это судно неприятеля – начинали палить береговые орудия, корабль тоже отвечал огнем. В общем, тактика боя была довольно незатейлива. Каменные форты и военные корабли отличались живописностью. Рисуя в своем воображении морскую баталию, Тайсон подумал, что защищать нью-йоркский порт, должно быть, так же легко, как съесть кусок пирога.
Дверь в смежный кабинет заскрипела, и в проеме показался офицер.
– Тайсон?
Обернувшись, Бен быстро оглядел представшего перед ним человека в военной форме: по званию капитан, штабист, заместитель начальника строевой части, на груди медальон с фамилией Ходжез, награды и знаки отличия отсутствуют. Тайсон заметил на пальце кольцо военной академии Уэст-Пойнт. На вид ему было лет двадцать с небольшим, выражение лица неприятное, угрюмое. Манера держаться очень не понравилась Тайсону, его так и подмывало врезать капитану в челюсть, но, подчинив себя с превеликой неохотой армейской дисциплине, он отдал честь.
– Лейтенант Тайсон прибыл.
Ходжез небрежно ответил на воинское приветствие, потом, тряся бумагами, раздраженно заметил:
– Здесь говорится, что вы должны явиться с докладом в форме.
– У меня нет формы.
– А парикмахер есть?
– Так точно.
– Как вы смеете являться в таком виде? - Он пальцем ткнул в сторону Тайсона.
Тайсон молчал.
– Ну?
– Больше не повторится.
– Буду надеяться. – Только теперь до капитана Ходжеза дошло, что Тайсон стоит за его столом, а он сам находится перед ним. Он сказал резким голосом: – Выйдите оттуда. – Поменявшись с Тайсоном местами, он уселся на вращающийся стул. – Перед тем, как вы явитесь к начальнику, я хочу, чтобы вы оделись и подстриглись по уставу.
– Я бы хотел теперь же встретиться с начальником. Ходжез покрылся багровыми пятнами.
– Что?
– Капитан, я должен прибыть на место действительной службы до полуночи. Это неофициальный визит. Я бы хотел переговорить с полковником.
Ходжез, показалось Тайсону, порывался занести подобную просьбу в протокол. Он враждебно посмотрел на лейтенанта.
Тайсон же ответил ему незлобивым взглядом.
Поразмыслив, Ходжез пришел к выводу, что в таком виде лейтенант произведет нелестное впечатление на начальство, что окажется ему, Ходжезу, на руку. Он встал.
– Подождите здесь. – И исчез в смежном кабинете.
Тайсон облегченно вздохнул. В своем воображении он рисовал яркие сцены расправы над капитаном Ходжезом, ибо на такие акты провоцировала его внешность этого человека. Тайсон не отрицал возможности, что и сам Ходжез не преминул бы отомстить ему за столь грубое нарушение устава, значит, и он провоцировал капитана. Тайсон злорадно ухмыльнулся, думая, что мог бы еще больше уязвить эту штабную крысу, показавшись босым, в грязных джинсах, с волосами до плеч и с надписью на футболке «К черту армию!» Кстати, Ходжез тоже не выказал должной учтивости, видимо, напрочь забью о военной этике, которую обязан соблюдать любой офицер.
Тайсон еще раз окинул взглядом обшарпанный кабинет, на стенах которого висели диплом Ходжеза об окончании военной академии в Уэст-Пойнте, приказ о присвоении ему первого офицерского звания, несколько свидетельств об окончании курсов. В глаза бросился листок бумаги с напечатанным текстом, вставленный в рамку. Это был отрывок из прощальной речи генерала Макартура в Уэст-Пойнте.
"Тени прошлого настигают меня. Близится роковой час. В моей прежней жизни смешались все краски и оттенки, и только сны смутно напоминают мне о ней. Память о былых подвигах омыта слезами, взлелеяна и добыта кровью вчерашнего дня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78