– Следуйте за мной, миссис О'Доннел. Появились следующие носилки.
– Что у тебя? – крикнул один из специалистов по неотложке.
– Оставь его. У нас живой!
Вот как был покинут Ара Сагарьян, мертвый, оставленный в проходе у операционной еще на пять часов, пока вокруг него разыгрывалась драма живого.
Толпа продолжала напирать, пытаясь прорваться сквозь строй сдерживающих ее полицейских. Она была похожа на стаю стервятников, слетевшихся, чтобы полакомиться падалью.
Шуршание видеокамер за кордоном полицейских, репортеры выкрикивают вопросы. Последний вопрос, который сквозь шум и смятение услышала Тереза перед тем, как они свернули в коридор, был:
– Она мертва или жива, миссис О'Доннел?
Медсестра, чья белая униформа резко контрастировала с черным смокингом Марти, открыла дверь и, сдерживая натиск толпы, втащила сначала Марти, затем Терезу О'Доннел и Робби в коридор. К этому моменту локти помогли мне удостовериться, что я права насчет этой троицы, но я знала, что мне, как и другим обычным зрителям, придется остаться снаружи. Я прижала нос к стеклу двери, вместе с другими ожидая обрывки сведений.
Позднее мне улыбнулась удача. Буквально. Дверь распахнулась и ударила меня по носу. В таких случаях у меня всегда сразу и обильно идет кровь.
Внутри больницы был кромешный ад, но охранник увидел кровь и махнул мне рукой. Медсестры и персонал больницы все сосредоточились на Марти, Терезе и Робби, провожая их в более спокойное место.
– Я вместе с ними с вечера, – пробормотала я дежурной сестре, и та усадила меня с ними. Я специально наклонила голову, чтобы кровь продолжала течь. На моей желтой шелковой блузке (триста шестнадцать долларов у Джордажио) уже были впечатляющие пятна, и я сделала так, чтобы они были и на лице. Операционная неотложной помощи не место для суеты из-за такой мелочи.
Дежурная сестра уже начала хлопотать над громко стонущей Терезой. Марти сидел безмолвный, но руки его безжизненно весели между худых ног. Он как будто был в стопоре. Робби Лаймон громко вскрикивал.
Через двойные двери операционной вышел доктор и попросил самого близкого родственника Лайлы Кайл.
– Здесь, – простонала Тереза.
– А я ее тетя. То есть дядя, – поправился Робби.
– Я ее жених, доктор, – сказал Марти, вставая. Доктор как-то странно посмотрел на Марти.
– Пациент не может быть вашей невестой, – сказал он. Остальным он добавил: – Мне нужно поговорить с кровным родственником или с адвокатом. Кто-нибудь из них здесь?
Робби тронул Терезу за плечо, старая женщина стонала и ни на что не реагировала.
– Это мать, доктор. Миссис О'Доннел. Доктор обратился прямо к Терезе:
– Миссис О'Доннел, – сказал он, – я не знаю точно, что произошло, но вам не следует беспокоиться. Пациент, которого к нам сейчас привезли, не ваша дочь. В этом я могу вас заверить.
Тереза окончательно ослабла, и ее обмякшее тело чуть не выскользнуло из цепких рук Робби и медсестры.
– Сестра, – прорычал доктор, – Отведите миссис О'Доннел в приемную.
Больничный халат съехал и мешал Терезе и медсестре идти, следом тащился Робби.
Не вымолвивший до этих пор ни слова Марти наконец пришел в себя и обратился к доктору:
– О чем вы говорите? Конечно, это моя невеста. Я видел, как ее застрелили. Я приехал с ней на «скорой помощи».
– Это физически невозможно, – резко бросил доктор. – Это не Лайла Кайл.
– Почему? – выпалил Марти.
– Потому что у пациента, которого вы привезли с огнестрельной раной, есть пенис.
14
Табличка на двери гласила: «Нет входа. Только для персонала».
Перед дверью, заложив руки за спину, стоял охранник с военной выправкой. Проходя, женщина кивнула ему.
Терезу и Робби наконец ввели в приемную, затем в более просторный кабинет, со вкусом оформленный внутренний офис с табличкой «Доктор Роберт Стерн, главный врач». Робби не понимал, что за чертовщина творится. Что означают слова доктора, что Лайла не застрелена? Робби видел ее на носилках. Тереза вроде бы пришла в себя и о чем-то шепталась с врачом.
– Я – миссис Мак Элрой, – наконец проговорила женщина, которая провела их сюда, когда они уже были вне опасности. – Доктор Стерн обсудил ситуацию и согласен, чтобы вы оставались в его офисе сколько вам потребуется. Врач из дежурки придет и сообщит вам, как только состояние пациентки прояснится. Сейчас все, что я могу сообщить, это то, что она пока еще жива. Извините, миссис О'Доннел. Мне хотелось бы сообщить вам больше. Но теперь уже ждать не долго.
Миссис Мак Элрой предложила обычные освежающие напитки и дала Терезе телефонный номер, по которому та могла позвонить, если ей что-нибудь понадобится или возникнет какой-нибудь вопрос. Она открыла нижний ящик конторки доктора Стерна и показала им личный телефон, которым пользовались только она и доктор Стерн. По нему Тереза должна была только отвечать. Для звонков в город ей следовало пользоваться другим аппаратом. В данной ситуации следовало отвечать только по личному номеру.
Когда миссис Мак Элрой открыла дверь, чтобы уйти, там стоял еще один страж безопасности. Дверь за ней закрылась. Тереза могла слышать, как эта квалифицированная и энергичная женщина давала ему указания.
Как только они остались одни, Робби плюхнулся в кожаное кресло и погрузился в молчание. Тереза стала ходить по комнате, открывая и закрывая дверцы шкафов, пока не нашла то, что искала. Она выбрала бутылку отличного бренди из запасов доктора Стерна и с бутылкой и стаканами в руке опустилась на диван напротив Робби. Она свернула пробку, налила себе полный бокал и все еще с бутылкой в руке выпила его до дна. Наконец Тереза поставила бутылку и бокал на кофейный столик и задышала, словно была под водой.
– Соберись, Тереза. И объясни мне, что, черт возьми, происходит.
– Не рычи на меня! Я и так весь вечер была паинькой и делала все, как ты хотел. Ну, вечер окончен. Я заслужила выпивку в таких обстоятельствах. Я и тебе советую выпить, ты бледен, как привидение. Не хватало, чтобы ты хлопнулся в обморок.
Тереза налила себе еще стакан и стала потягивать из него. На лице ее было угрюмое, но отрешенное выражение.
– Ну, надежды теперь нет.
– Ты слышала, что сказала миссис Мак Элрой? Лайла еще жива. Тереза покачала головой, выходя из своего далека:
– Я говорю не о Лайле. Нельзя ли на минутку подумать обо мне? Что я пережила? Что теперь будет со мной? С моим будущим?
Робби уставился на Терезу, затем в дверь настойчиво постучали. Тереза слышала, как охранник спрашивал кого-то, затем открыл дверь и впустил молодого врача.
Он явно нервничал и был официален. Белый халат был в крови, и в руках он держал листок бумаги. Врач прошел через комнату и без всяких вступлений обратился прямо к Терезе.
– Мне надо поговорить с вами наедине, – настойчиво сказал он.
– Она жива? – спросил Робби.
– Да, – кивнул врач, а затем обратился к Терезе: – Мы должны поговорить.
Тереза перевела дыхание и ответила доктору:
– Вы можете говорить при мистере Лаймоне. Он один из моих старейших и ближайших друзей. В чем дело, доктор? – Тереза сделала вид, что понятия не имеет, о чем пойдет речь.
На мгновение врач потерял самообладание, но быстро собрался.
– Лайла Кайл – ваш ребенок? Вы ее настоящая мать?
– Да, – ответила Тереза.
– Тогда я должен попросить вас подписать исправленное разрешение на операцию. Такое же, как и раньше, но с исправленным полом.
Доктор сделал паузу, посмотрел на Робби и продолжил:
– Вы ведь конечно знаете настоящий пол своего ребенка. Робби едва верил свои ушам.
– Что? Что он, черт подери, говорит? О чем вообще идет речь? Тереза сделала Робби знак рукой, чтобы он замолчал, и потом отрывисто ответила доктору:
– Да!
– Итак, вам было известно, что Лайла Кайл на самом деле мужчина, а не женщина?
– Да, – снова сказала Тереза.
– Что? – взвизгнул Робби, но на него не обращали внимания.
– Не стоит говорить, что это ничего не изменит в нашем стремлении спасти ее… хм, его жизнь. Но по очевидным легальным соображениям мы должны это уточнить. Пожалуйста, подпишите исправленную форму, миссис О'Доннел. Нам надо проделать массу дополнительных операций. Тереза расписалась.
– Каковы ее шансы?
– Пока еще рано что-нибудь говорить. Извините, но мы делаем все, что возможно. До сих пор кажется, что рана всего одна, но пуля угодила в аорту. Я буду с вами откровенен, миссис О'Доннел. Не хочу давать вам ложной надежды, могу лишь заверить, что мы сделаем для него все, что в наших силах.
– И, доктор… Еще один вопрос. Как долго это останется конфиденциальным?
Врач задержался в дверях.
– Все, что относится к состоянию мисс Кайл, будет известно лишь больничному представителю, в данном случае миссис Мак Элрой. Итак, официально никаких пресс-конференций, пока мы не будем знать больше. Мы не упоминаем сейчас о переосвидетельствовании пола, пока не посоветуемся с вами. – Теперь он смотрел прямо на Терезу. – Неофициально – другое дело. Это важная информация. Могу сказать только, что я полагаюсь на порядочность персонала. Толпа репортеров и фанатов ошеломляющая.
Затем он оставил Робби и Терезу одних. Робби сорвался с дивана.
– Что, черт возьми, это означает? Тереза осушила стакан.
– Я всегда хотела девочку, – пробормотала она, словно обращаясь к самой себе. – У меня не было возможности вырастить мальчика.
– Да ответь же мне! – настаивал Робби. Тереза подняла голову.
– Оставь этот тон. У меня и так хлопот полон рот, чтобы мне еще возиться с взбешенным педиком.
Робби смолчал.
– Ты знаешь Керри. Он не мог быть женатым, не говоря уже о том, чтобы быть отцом своему сыну. Боже, мы были супругами только для публики и рекламы. На этом настояла студия. Ты это знаешь лучше других.
– Ну и? – настаивал Робби.
– И что? Мы выпивали по ночам, я забеременела, и Керри вернулся к тебе или к какому-то парню, с которым он тогда сношался. Когда я ему сказала, что беременна, он так смеялся, что я боялась не будет ли у него кровоизлияния в мозг.
Тереза пила, доливая в стакан, даже когда он еще не был пустым.
– Когда он свыкся с этой мыслью… Когда мы с ней свыклись, то стали толковать о маленькой девочке. Мы оба так хотели и даже не рассматривали возможности, что может родиться мальчик.
– Но он родился. – Заявил Робби.
– Технически, да.
– Технически! Технически? Что, черт возьми, ты хочешь сказать? Разве возникают вопросы?
– По существу нет.
– Так как же ты… В свидетельстве о рождении у Лайлы значится «девочка». Я сам видел?.. Как тебе удалось?..
– Помнишь доктора Карлтона. Этого старого шарлатана. Он делал все, что ему говорили. Продавал в Голливуде амфитамина или морфия больше, чем ныне какой-нибудь торговец наркотиками. Делал аборты, которые тогда были незаконны. И даже залечивал пулевые раны, о которых никогда не сообщалось полиции. В общем все. Он был весьма личным врачом киноиндустрии и обслуживал роддом. Так что, когда он сказал мне, что у меня мальчик, я просто заявила ему, что он ошибся. У меня девочка и я ожидаю, что так и будет записано в свидетельстве о рождении.
– И Карлтон так и сделал? Зарегистрировал Лайлу девочкой?
– Конечно же, и это влетело мне в копеечку.
– Боже правый! Черт подери, Тереза! А что об этом сказал Керри? Тереза рассмеялась:
– Ты, возможно, и не знаешь, но в ночь, когда родилась Лайла, Керри был у Ары на одной чисто мальчишеской круглосуточной секс-оргии. Он не показывался в больнице, чтобы посмотреть на меня или ребенка, пока требовались какие-либо заботы.
– Но как он мог так никогда и не узнать об этом?
– Почему? Он что, менял ей подгузники? Или купал ее? Не будь ослом, Робби. Ты знаешь Керри лучше меня. Ему было наплевать и на меня, и на ребенка, на счастливую семейную жизнь. Он и с тобой-то не очень считался, как я припоминаю, если казалось, что тебе надо нечто большее, чем случайный перепих. Керри не хотел никаких обязательств. Ни перед кем. Так что это был наш секрет. Мой и Лайлы.
– А Эстрелла?
– Эстрелле было заплачено. Она знала все с первого же дня. Либо надо было смириться с этим и жить со всеми удобствами, которые ей предоставлял мой стиль жизни, или вернуться туда, откуда она пришла, в хижину с соломенной крышей в мексиканской пустыне. Что бы ты выбрал?
На Терезе начал сказываться эффект бренди. Глаза ее затуманились, и она утонула в низком кожаном кресле.
– Лайла была такой миленькой девочкой. Вся кругленькая и мягкая, с прекрасными глазами и волосами.
Тереза, казалось, потерялась в воспоминаниях.
– Мы никогда не думали об этом больше. Когда пришло время, Карлтон начал пичкать ее гормонами, сделал в Мехико имплантацию грудей и у нее были отличные сиськи. Лайла никогда не жаловалась, никогда не задавала вопросов. Она была счастлива, как маленькая девочка. Большую часть времени мы забывали, что она родилась мужчиной.
– Не очень-то счастлива она была, когда съехалась со мной! Боже, Тереза, ты украла у нее ее пол. Ты сделала ее бесполой. Искалечила ее. Не удивительно, что она ненавидит тебя.
Робби плюнул.
– Да совсем не в этом дело, – взвизгнула Тереза. – Лайла ненавидит меня, потому что я не помогаю ее карьере. Но я-то знаю, чем это кончится. Нельзя быть знаменитой и иметь личную жизнь и тайну. Но теперь все кончено! Я знала, что ее разоблачат.
– Хочешь сказать, тебя разоблачат, ведь ты была автором этой маленькой трагедии. – Робби тоже отпил из своего стакана. – Тереза, ты сделала из Джоанн Кроуфорд мать Терезу.
– Да как ты смеешь! Я что, била ее, привязывала к стулу или кровати? У нее была роскошная жизнь, которой позавидовал бы каждый ребенок.
– Кроме ее личности.
– Ее личности? А как насчет моей? Какая разница для визгливого ребенка, носит он платье или портки? Никакой. А для меня, для моей карьеры – это все.
– Твоей карьеры, – хмыкнул Робби.
– Да, моей карьеры. Без меня у нее не было бы миленьких платьев, больших домов, прислуги, частных школ. Ничего этого без меня. И затем она ушла и послала все это к черту. Не без твоей помощи, добавила бы я.
– Как это она послала все к черту?
– Ей хотелось пойти и стать актрисой. Она не хотела выйти замуж за парня, который бы все понимал и сделал бы ее жизнь проще. Нет, ей приспичило стать звездой. Она сделала это, чтобы соперничать со мной. После созревания. Лайла всегда хотела соревноваться, не интересуясь, как это отразится на мне. Теперь у меня ничего нет. Люди смеются. Никто не понимает. Я уже никогда не буду снова работать. Никогда не пойду на вечеринку.
– Ну а Лайла? Что будет с ней?
– Ничего. Она все еще имеет наследство Керри и получает миллионы, которые делает на этом шоу. А «Эмми»! Надеюсь, они не отнимут у нее «Эмми»!
Зазвонил телефон. Тереза глянула на Робби.
– Это миссис Мак Элрой. Она хочет предупредить меня, что идут врачи, и мне надо впустить их.
В дверь постучали. Тереза допила стакан и встала посреди комнаты. Робби открыл дверь. Вошли два доктора.
– Миссис О'Доннел, – начал старший. Он шагнул к ней и взял за руку. – У нас очень плохие новости. Очень сожалею, мы потеряли его.
Минуту Тереза стояла молча.
– Что значит «потеряли»?
– Лайла Кайл мертв. Он умер во время операции.
Робби издал хриплый звук и пошел к двери, намереваясь уйти. Тереза вскрикнула:
– Робби, не уходи, ты мне нужен! Но он даже не замедлил шаг.
15
Джан слышала выстрел, видела, как рухнула Лайла, словно марионетка, у которой перерезали нити. Зал замер, наступил тот момент жуткой пугающей тишины, которая позволяла понять, что случилось нечто ужасное. Затем начался крик и визги.
Позднее Джан подумала, что бы она делала, не будь рядом Брюстера. Он увел ее, затем, когда начались крики, давка и толкотня истеричной толпы, он присоединил ее к Шарлин, Дину и Доубу.
– Держите их здесь, – сказал он Доубу. – Я доктор и должен посмотреть, не нужна ли моя помощь.
Мур прошел по креслам на сцену. Доуб держал их всех троих, укрывшись за колонной. Джан смотрела, как знаменитости отшвыривали друг друга, чтобы добраться до выхода. Потом Брюстер вернулся, бледный, но спокойный.
– Его задержали. Все в порядке. Какой-то псих, очевидно, из зависти. Они отобрали у него оружие. Все в порядке. Мы вне опасности, если только какой-нибудь актер не убьет нас в паническом бегстве.
– С Лайлой все в порядке?
– Не думаю. Ранена в грудь. Рана серьезная, Но будем надеяться, не фатальная.
– О Боже! – вздрогнула Джан. Шарлин заплакала.
Затем до них добрались люди Джеральда Ла Брека. Пошли разговоры о запасном выходе, заговорах и снайперах, но Джан уже не слушала. У нее снова начался озноб, как это случилось с ней утром, но только на этот раз женщина не могла его остановить. Внезапно Джан стала бояться всего: театра, сцены, стражников, толпы, огней, шума. Дрожь становилась все сильнее. Она пыталась что-то сказать, но вдруг обнаружила, что не способна говорить.
– Джан плохо! – воскликнул Дин, и она почувствовала наплыв благодарности за то, что молодой человек это заметил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99