Когда Алекс направилась в спальню, Памела позвала ее:
– Успокой наконец мою душу. Ответь: да или нет?
Алекс остановилась, посмотрела на нее, слегка улыбнулась и промолвила:
– Да.
– Слава Богу. Я уже перестала понимать что-либо в вашей пьесе.
– Самая обычная любовная комедия, – согласилась Алекс.
– Надеюсь, что ты не начала цитировать Шекспира?
– Ошибаешься, мы разучивали «Ромео и Джульетту». А завтра – в воскресенье – он поведет меня знакомиться со своими родителями.
– Как и полагается настоящему итальянскому мальчику.
Памела отбросила журнал «Вог»:
– Что ж, «все хорошо, что хорошо кончается», если вспомнить Шекспира.
Алекс засмеялась:
– Я должна повторить слова Макса: я столь многим тебе обязана. Спасибо за все. За то, что заставила прилететь, взглянуть правде в лицо и увидеть все таким, как оно есть на самом деле.
– Тогда ответь мне на один-единственный вопрос: почему ты вернулась?
– Судьба заставила.
– С каких это пор ты начала верить в предопределение?
Алекс рассказала ей все.
– Но все-таки окончательное решение оставалось за тобой.
– Да, но я поняла, что все это сплетение обстоятельств – не случайно.
– Макс рассказал тебе про кроссворд?
– Да. Я подумала, что убрала все, что можно. Но газета осталась лежать на самом видном месте. Я не обратила на нее внимания.
– Что тоже доказывает, насколько предопределены случайности.
– Вот именно. Всю свою сознательную жизнь я была убеждена, что всему есть объяснение, что все можно понять при помощи логических доказательств. Теперь я не сомневаюсь, что есть вещи, которые невозможно объяснить. Их можно либо принимать, либо нет. И тогда я поняла, что наступило время сказать «да, пожалуйста», вместо того, чтобы упрямо твердить «нет, нет, спасибо!».
Алекс потянулась и зевнула:
– Боже, как я устала. А ведь сколько раз я ложилась спать гораздо позже и вставала на заре.
– В котором часу придет Макс?
– В одиннадцать. Мы уйдем на целый день, но завтра ты непременно пообедаешь с нами, хорошо?
– С удовольствием.
Алекс никогда не демонстрировала своих чувств, но тут присела, крепко обняла Памелу и еще раз повторила:
– Спасибо тебе за все!
Памела улыбнулась в ответ. Алекс была слишком счастлива, чтобы заметить, что в ее улыбке проскользнули печаль и легкая зависть.
«Будем считать, что одно доброе дело в этом году я уже совершила, – подумала Памела, погасив ночник. – О, Крис, если бы ты мог знать, как мне не хватает тебя, как я скучаю по тебе. Но, быть может, еще найдется человек, который останется со мной до конца моих дней. Крис, мальчик мой, ты оставил мне свои деньги, и я сама могу свободно выбрать своего мужчину. Мне уже тридцать пять, я поумнела и совсем не похожа на девочку, какой была, когда выходила замуж за Фрица». Она взбила подушку и вытянулась на прохладных простынях. Но где-то же есть такой человек. Он ждет ее. Судьба сведет их. Надо лишь услышать ее зов.
– Город у твоих ног, – несколько высокопарно произнес Макс, – с чего начнем осмотр?
– В котором часу мы должны быть у твоих?
– Около трех. Мой брат закончит дежурство, в три тридцать последние посетители уйдут из ресторана. Вот тогда и начнется семейный обед.
– Может быть, сделаем пока кое-какие покупки? Мне хотелось бы произвести хорошее впечатление при первой же встрече.
Она осмотрела свои невыразительные костюмы и надела один из них, «академический».
– Хорошо, – с воодушевлением согласился Макс. – Самое время сменить шкурку.
Скорее всего, Алекс, которую всегда смущали ее широковатые плечи и коренастая фигура, снова купила бы себе точно такие же костюмы, какие покупала прежде, но Макс решительно отверг бесцветные и безликие наряды. Выбор он сделал сам, с видом знатока посовещавшись с продавщицей. Во время их переговоров Алекс стояла в стороне, с удивлением глядя на Макса – он открывался ей с новой, неожиданной стороны. Наконец они уединились в небольшой примерочной, где Макс уселся на стул, а Алекс, скрывшись за занавеской, принялась переодеваться. Она сняла удобный и привычный костюм, шаг за шагом началось ее перевоплощение. Вначале она надела короткую юбку из серовато-голубой шерстяной фланели. Талию она перетянула широким кожаным поясом с круглой золотой пряжкой. Затем – белую шелковую блузу из тяжелого шелка, которую продавщица помогла ей заколоть у ворота золотой булавкой. Поверх нее – серый шерстяной пиджак с бархатными лацканами. И наконец настала очередь лакированных туфель и сумочки. Завершили перевоплощение небольшие золотые серьги в форме улиток.
Алекс была настолько поражена собственным видом, что на время потеряла дар речи. Впервые в жизни она с удовольствием смотрела на свое отражение в зеркале. Она долго и недоверчиво разглядывала себя, поворачиваясь в разные стороны, исследуя эту незнакомую для себя женщину дюйм за дюймом. Ее вид так потряс саму Алекс, что она почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, и тогда Алекс решительно шагнула из-за занавески, чтобы предстать перед Максом.
То, как он смотрел на нее, заставило ее прослезиться вновь.
– Вот что сотворил Господь, – сказала она дрожащим голосом.
– И увидел: это хорошо, – с притворной небрежностью процитировал Макс, тоже изумленный этой необычайной метаморфозой.
Они вышли из примерочной и направились к кассе. Тут Алекс увидела, какую сумму предстоит выложить за покупки: это было ее двойное месячное жалованье. Макс заметил выражение испуга, промелькнувшее на ее лице, и сказал, отметая всякие протесты:
– Это мой первый подарок тебе.
Шествуя к выходу, Алекс недоверчиво смотрела на свое отражение в каждом зеркале, словно оценивая эту незнакомую ей женщину.
– Еще одна остановка, – проговорил Макс, когда они подошли к парикмахерской. Пока он с удовольствием потягивал кофе и листал воскресные газеты, парикмахер вымыл волосы Алекс, слегка осветлил их и уложил в прическу, которая, как сообщил Алекс помощник парикмахера, являлась модификацией стиля «булочка». Теперь ее волосы, легкие и послушные, словно светились.
– Ну и ну! – воскликнул Макс, отступая на шаг при виде ее. – Я даже не ожидал.
– Как раз все наоборот. Все утро ты только и делаешь, что ждешь меня, – извиняющимся голосом проговорила Алекс.
– Это не самое страшное. – Его глаза снова и снова пробегали по ее лицу и фигуре. И казалось, что он касается ее пальцами.
Когда они проходили мимо косметического салона, Макс заметил:
– У нас можно найти все, что тебе понадобится.
– Давай остановимся пока на этом, – попросила Алекс. – Мне нравится то, что получилось. Но трогать лицо мне не хочется. Пусть уж оно останется таким.
«Не будем спешить, – решил Макс. – Всему свое время».
Они вышли на Лексингтон-авеню, и он предложил: – Куда ты теперь хочешь пойти?
– Мне страшно хочется посмотреть, где ты работаешь, – ответила Алекс. – Туда можно попасть в воскресенье?
– Тебе – конечно.
Бронзовый отлив тонированных стекол придавал зданию таинственный и загадочный вид.
Макс позвонил в дверь, и вооруженный охранник вышел к ним:
– Здравствуйте, мистер Фабиан. Опять за работу, как я посмотрю?
– На этот раз – нет, – ответил Макс, указывая на Алекс, – сегодня только для собственного удовольствия.
Они пересекли мраморный вестибюль и двинулись в сторону лифтов. Макс выбрал тот, который без остановки шел на нужный им этаж. По стенам были развешаны рекламные плакаты фирмы. Позировала для них в основном Мора. Она сидела среди цветов, на кушетке, среди «фамильных» портретов, непосредственная, красивая, желанная. Макс видел, как изучающе осмотрела плакаты Алекс, но молча проследовала за ним дальше. Он подошел к своей двери и открыл ее, набрав код.
– Почему такая секретность? – спросила Алекс.
– На каждом этаже свои секреты и свои тайны. Только так можно сохранить свои достижения в тайне от конкурентов. Это бизнес, в котором люди готовы перерезать друг другу глотки.
Его кабинет был залит светом, льющимся из окон во всю стену.
– О! – вздохнула Алекс. – Какой вид! Как ты при этом можешь работать?
– Уже насмотрелся, – ответил он. – Теперь смотри ты.
Он сел на диван напротив окна и наблюдал, как внимательно она осматривает все, прикасается к разным предметам.
– Столько раз, когда ты уезжал, я пыталась представить себе, где и как ты работаешь, – произнесла она с неясной улыбкой, игравшей на ее лице.
– Ну и как, похоже?
– А у тебя есть секретарша?
– Разумеется. Ей пятьдесят, она замужем за человеком, который работает у нас, и я не представляю, чтобы делал без нее.
– А где ты держишь…
– Это вопросы к ней.
– А эти четыре телефона зачем?
– Один – соединяет меня с кабинетом Евы напрямую. Другой – внутренняя связь с остальными работниками. Третий – городской. Четвертый – защищенная связь, чтобы никто не мог подслушать. Мы пользуемся им, когда Ева уезжает куда-нибудь и нам надо срочно обсудить какие-нибудь важные дела.
– Как все сложно, – пробормотала Алекс.
– Зато благодаря этому мы и достигаем таких успехов. Наши покупатели довольны. А мы получаем немалые деньги.
– А чем ты сейчас занимаешься? Мне интересно, что это будет? Что у вас получится? – Она взяла пачку глянцевых фотографий, что стопочкой лежали на его большом столе.
– Сейчас мы заняты тем, что подыскиваем подходящее лицо для рекламного плаката и название для новых духов, которые изобрела Ева. Пока все, что мы предложили, она отвергла.
– Какая жалость, что Венеры теперь не найдешь, – Алекс внимательно посмотрела на красивое личико на первой фотографии. – А что ей не понравилось в этой девушке?
– Не совсем классическое.
– А это? – Алекс вынула вторую.
– Слишком молода.
– Наверно, такое возможно только в мире косметики, – иронически улыбнулась Алекс.
– Теперь ты видишь, чем я занимаюсь. Мне нравится эта работа, и я хорошо справляюсь с ней. Это индустрия, которая приносит миллиарды. А эти новые духи, – Макс поднялся и подошел к столу, – несомненно, станут новой ступенькой. – Он отпер ящичек специальным ключом, который носил в кармане. – Как только мы подыщем название и лицо – их можно будет выпускать в продажу. – Он достал небольшой флакончик. – «Композиция Х».
Алекс обошла вокруг стола:
– А можно мне понюхать?
– Дай мне руки.
Алекс протянула к нему ладони, и Макс осторожно смазал духами ее запястья: сначала с одной стороны, потом с другой.
– Теперь потри их друг от друга… вот так. А теперь нюхай.
Алекс втянула в себя воздух.
– Мммм… никакого сомнения…
– Что ты имеешь в виду…
– Это моя мать.
Макс пристально посмотрел на нее:
– Почему ты так решила?
– Они сразу вызвали во мне ее образ.
– Но почему?
– Ну… – протянула Алекс, снова вдыхая аромат. – Острые, чувственные, очень характерные, вызывающие, я бы сказала… – Алекс снова втянула воздух. – Настоящая женщина, способная отстаивать свои убеждения. Чтобы пользоваться ими, надо знать, кто ты есть, какая ты есть. – Она усмехнулась… – Это мадам.
Макс упал в кресло.
– Устами младенцев глаголет… – проговорил он потрясенно.
– Вообще-то принято говорить «устами младенца»… а не «младенцев»…
– Мадам! – повторил Макс, перекатывая слово в горле, словно пробовал старое вино. – Отлично. МАДАМ! – Он покачал головой. – Мы перебрали тысячи вариантов – ни один из них «не попал в самую точку», как повторяла Ева. Ты вдохнула только раз – и сразу в яблочко. Нет, подумать только! МАДАМ! Абсолютно верно. Это название говорит само за себя. – Он вскочил с кресла и обнял Алекс, вглядываясь в лицо:
– Ты ведь уже однажды продемонстрировала, на что способна, какого же черта я сразу не спросил тебя? Ответ торчал у нас у всех перед глазами. Почему же я не видел его? – тут он прервал свои излияния. – А ты ведь дочь своей матери. Когда я рассказал ей, она промолчала, но явно испытала гордость.
– Но я понятия не имею о парфюмерии, – запротестовала Алекс. – Я лишь сказала тебе, какое впечатление они на меня произвели.
– И выразила их суть – придумала название…
– Ну, раз ты так считаешь, – ответила Алекс. Ей было все равно, но приятно, что Макс так обрадовался.
– Видишь ли… В этом деле очень важно внутреннее чутье. Я уверен, ты унаследовала талант своей матери. Именно ты, а не бедняга Крис, которого она за уши тянула сюда. Это бесценный дар! Ты даже не представляешь, что это такое, не отдаешь себе в этом отчета. – Он прошелся по кабинету взад-вперед, затем назад. – И это не только название, но и лицо! – Он нахмурился. – К сожалению, существуют духи «Мадам Жюли» и «Мадам Роша», но если мы отпечатаем на рекламных плакатах ее лицо, никаких сомнений, кто есть кто, не будет. Подожди немного, я дозвонюсь до нее. Она будет по потолку ходить!
– Но она может не согласиться.
– Не-е-ет! Я знаю Еву. Она сразу примет это название – вот увидишь. Ее имя и ее лицо, которое станет олицетворением компании. Да она любого, кто попытается помешать, зажарит живьем.
– Но не кажется ли тебе, что моя мать старовата? – спросила Алекс.
– Фотографы постараются. Эти духи предназначаются не для юных девушек. Они для умудренных матрон. Мы довольно долго выпускали духи для ангелов, лишенных возраста. И я столь же долго пытался переубедить Еву. Но лишь увидев, в каком направлении двинулась «Эта Женщина», она уразумела суть. Никто не успеет перехватить инициативу. Наши духи, как бомба, разнесут наших конкурентов в клочья.
Его охватило такое воодушевление, что он уже не мог устоять на месте, но, взглянув на Алекс, вдруг осознал, что, хоть она и рада за него, все же пока очень далека от его забот, и осадил себя. Если он сейчас возьмется за телефон, все закрутится, завертится, и он не сумеет вырваться из колеса – ему захочется увидеть, что из этого получится. «Нет, – сказал он себе. – Сегодня ее день». Будь он один, позвонил бы родителям в ресторан и предупредил, что просидит на работе до конца дня. Бог знает, выдастся ли еще у него свободное время, когда начнется вся эта свистопляска. Завтра понедельник. Новая рабочая неделя. Вот тогда он всем и займется. Теперь же нужно думать не только о себе. Впредь его жизнь будет заполнена не только работой. Воодушевление начало потихоньку спадать…
Она испытующе смотрела на него, и он почувствовал, как его сердце полнится любовью к ней.
– Все в порядке, – ответила она, – сейчас половина первого. Тебе хватит полутора часов?
– Ты просто ангел!
Теперь Алекс устроилась на диване и принялась перелистывать один из журналов. Но ей гораздо интереснее было наблюдать за Максом. Каким собранным, организованным и властным он стал, сев за стол. Он сделал несколько звонков, считал, писал, что-то прикидывал. Его воодушевление теперь было строго направленным. «Как ему нравится все это, – думала Алекс. – Кручение и верчение, эти хитрости». Наблюдая за ним, она поняла, что у нее есть грозная соперница. Это не означало, что теперь она стала ощущать себя менее любимой, этой ночью Макс ясно показал, кем она для него является. Но просто Алекс другими глазами увидела Макса и поняла, что у него есть еще одна всепоглощающая страсть. И связь эта нерасторжима. Ее следовало принять и смириться.
Прошло два часа, но Макс не поднимал головы и работал с той же лихорадочной поспешностью, с какой он сел за стол. Алекс терпеливо ждала. Но когда прошло два с половиной, а Макс по-прежнему ничего не видел и не слышал, она тихонько окликнула его:
– Макс… Макс…
Он поднял голову и испуганно воскликнул:
– Господи Иисусе! Что же ты молчала!.. Прости меня… У меня все вылетело из головы…
– Если бы нам не надо было идти к родителям, я бы не стала мешать тебе…
– Все… все… Идем. Я готов. – Он собрал бумаги, сложил их в папку и положил под тяжелое пресс-папье справа от себя. – Но это из-за тебя я потерял чувство времени. Твоя искра заставила вспыхнуть костер. – Макс обнял ее, поднимая с дивана. – Ничего. Сейчас поймаем такси. Жаль, что теперь я не успею показать тебе Нью-Йорк.
– Вообще-то я уже насмотрелась на него…
– Ты не представляешь, куда я собирался тебя сегодня отвезти. Но самое главное – ты, наверное, умираешь от голода!
Алекс чувствовала скорее волнение, чем голод, поэтому протянула:
– Да как сказать…
– Ну, едем побыстрее. Посмотрим, что мой старик приготовил к нашей встрече…
Пока Макс расплачивался с таксистом, Алекс окинула взглядом дом, принадлежавший семейству Фабиани. Большие окна, внизу, где располагался ресторан, затянутые драпировкой, растения в горшках и урна у выхода для сигарет и банок с пивом. Когда Макс распахнул дверь, на них пахнуло вкусным запахом приправ, особенно чеснока, а также приятным ароматом оливкового масла. Ресторан уже опустел, последние завсегдатаи проходили мимо Макса, приветствуя его:
– Привет, как поживаешь?
– Посмотри, кто к нам пришел!
– Старина! Как я рад тебя видеть!
Навстречу им из-за стойки выплыла пышнотелая женщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
– Успокой наконец мою душу. Ответь: да или нет?
Алекс остановилась, посмотрела на нее, слегка улыбнулась и промолвила:
– Да.
– Слава Богу. Я уже перестала понимать что-либо в вашей пьесе.
– Самая обычная любовная комедия, – согласилась Алекс.
– Надеюсь, что ты не начала цитировать Шекспира?
– Ошибаешься, мы разучивали «Ромео и Джульетту». А завтра – в воскресенье – он поведет меня знакомиться со своими родителями.
– Как и полагается настоящему итальянскому мальчику.
Памела отбросила журнал «Вог»:
– Что ж, «все хорошо, что хорошо кончается», если вспомнить Шекспира.
Алекс засмеялась:
– Я должна повторить слова Макса: я столь многим тебе обязана. Спасибо за все. За то, что заставила прилететь, взглянуть правде в лицо и увидеть все таким, как оно есть на самом деле.
– Тогда ответь мне на один-единственный вопрос: почему ты вернулась?
– Судьба заставила.
– С каких это пор ты начала верить в предопределение?
Алекс рассказала ей все.
– Но все-таки окончательное решение оставалось за тобой.
– Да, но я поняла, что все это сплетение обстоятельств – не случайно.
– Макс рассказал тебе про кроссворд?
– Да. Я подумала, что убрала все, что можно. Но газета осталась лежать на самом видном месте. Я не обратила на нее внимания.
– Что тоже доказывает, насколько предопределены случайности.
– Вот именно. Всю свою сознательную жизнь я была убеждена, что всему есть объяснение, что все можно понять при помощи логических доказательств. Теперь я не сомневаюсь, что есть вещи, которые невозможно объяснить. Их можно либо принимать, либо нет. И тогда я поняла, что наступило время сказать «да, пожалуйста», вместо того, чтобы упрямо твердить «нет, нет, спасибо!».
Алекс потянулась и зевнула:
– Боже, как я устала. А ведь сколько раз я ложилась спать гораздо позже и вставала на заре.
– В котором часу придет Макс?
– В одиннадцать. Мы уйдем на целый день, но завтра ты непременно пообедаешь с нами, хорошо?
– С удовольствием.
Алекс никогда не демонстрировала своих чувств, но тут присела, крепко обняла Памелу и еще раз повторила:
– Спасибо тебе за все!
Памела улыбнулась в ответ. Алекс была слишком счастлива, чтобы заметить, что в ее улыбке проскользнули печаль и легкая зависть.
«Будем считать, что одно доброе дело в этом году я уже совершила, – подумала Памела, погасив ночник. – О, Крис, если бы ты мог знать, как мне не хватает тебя, как я скучаю по тебе. Но, быть может, еще найдется человек, который останется со мной до конца моих дней. Крис, мальчик мой, ты оставил мне свои деньги, и я сама могу свободно выбрать своего мужчину. Мне уже тридцать пять, я поумнела и совсем не похожа на девочку, какой была, когда выходила замуж за Фрица». Она взбила подушку и вытянулась на прохладных простынях. Но где-то же есть такой человек. Он ждет ее. Судьба сведет их. Надо лишь услышать ее зов.
– Город у твоих ног, – несколько высокопарно произнес Макс, – с чего начнем осмотр?
– В котором часу мы должны быть у твоих?
– Около трех. Мой брат закончит дежурство, в три тридцать последние посетители уйдут из ресторана. Вот тогда и начнется семейный обед.
– Может быть, сделаем пока кое-какие покупки? Мне хотелось бы произвести хорошее впечатление при первой же встрече.
Она осмотрела свои невыразительные костюмы и надела один из них, «академический».
– Хорошо, – с воодушевлением согласился Макс. – Самое время сменить шкурку.
Скорее всего, Алекс, которую всегда смущали ее широковатые плечи и коренастая фигура, снова купила бы себе точно такие же костюмы, какие покупала прежде, но Макс решительно отверг бесцветные и безликие наряды. Выбор он сделал сам, с видом знатока посовещавшись с продавщицей. Во время их переговоров Алекс стояла в стороне, с удивлением глядя на Макса – он открывался ей с новой, неожиданной стороны. Наконец они уединились в небольшой примерочной, где Макс уселся на стул, а Алекс, скрывшись за занавеской, принялась переодеваться. Она сняла удобный и привычный костюм, шаг за шагом началось ее перевоплощение. Вначале она надела короткую юбку из серовато-голубой шерстяной фланели. Талию она перетянула широким кожаным поясом с круглой золотой пряжкой. Затем – белую шелковую блузу из тяжелого шелка, которую продавщица помогла ей заколоть у ворота золотой булавкой. Поверх нее – серый шерстяной пиджак с бархатными лацканами. И наконец настала очередь лакированных туфель и сумочки. Завершили перевоплощение небольшие золотые серьги в форме улиток.
Алекс была настолько поражена собственным видом, что на время потеряла дар речи. Впервые в жизни она с удовольствием смотрела на свое отражение в зеркале. Она долго и недоверчиво разглядывала себя, поворачиваясь в разные стороны, исследуя эту незнакомую для себя женщину дюйм за дюймом. Ее вид так потряс саму Алекс, что она почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, и тогда Алекс решительно шагнула из-за занавески, чтобы предстать перед Максом.
То, как он смотрел на нее, заставило ее прослезиться вновь.
– Вот что сотворил Господь, – сказала она дрожащим голосом.
– И увидел: это хорошо, – с притворной небрежностью процитировал Макс, тоже изумленный этой необычайной метаморфозой.
Они вышли из примерочной и направились к кассе. Тут Алекс увидела, какую сумму предстоит выложить за покупки: это было ее двойное месячное жалованье. Макс заметил выражение испуга, промелькнувшее на ее лице, и сказал, отметая всякие протесты:
– Это мой первый подарок тебе.
Шествуя к выходу, Алекс недоверчиво смотрела на свое отражение в каждом зеркале, словно оценивая эту незнакомую ей женщину.
– Еще одна остановка, – проговорил Макс, когда они подошли к парикмахерской. Пока он с удовольствием потягивал кофе и листал воскресные газеты, парикмахер вымыл волосы Алекс, слегка осветлил их и уложил в прическу, которая, как сообщил Алекс помощник парикмахера, являлась модификацией стиля «булочка». Теперь ее волосы, легкие и послушные, словно светились.
– Ну и ну! – воскликнул Макс, отступая на шаг при виде ее. – Я даже не ожидал.
– Как раз все наоборот. Все утро ты только и делаешь, что ждешь меня, – извиняющимся голосом проговорила Алекс.
– Это не самое страшное. – Его глаза снова и снова пробегали по ее лицу и фигуре. И казалось, что он касается ее пальцами.
Когда они проходили мимо косметического салона, Макс заметил:
– У нас можно найти все, что тебе понадобится.
– Давай остановимся пока на этом, – попросила Алекс. – Мне нравится то, что получилось. Но трогать лицо мне не хочется. Пусть уж оно останется таким.
«Не будем спешить, – решил Макс. – Всему свое время».
Они вышли на Лексингтон-авеню, и он предложил: – Куда ты теперь хочешь пойти?
– Мне страшно хочется посмотреть, где ты работаешь, – ответила Алекс. – Туда можно попасть в воскресенье?
– Тебе – конечно.
Бронзовый отлив тонированных стекол придавал зданию таинственный и загадочный вид.
Макс позвонил в дверь, и вооруженный охранник вышел к ним:
– Здравствуйте, мистер Фабиан. Опять за работу, как я посмотрю?
– На этот раз – нет, – ответил Макс, указывая на Алекс, – сегодня только для собственного удовольствия.
Они пересекли мраморный вестибюль и двинулись в сторону лифтов. Макс выбрал тот, который без остановки шел на нужный им этаж. По стенам были развешаны рекламные плакаты фирмы. Позировала для них в основном Мора. Она сидела среди цветов, на кушетке, среди «фамильных» портретов, непосредственная, красивая, желанная. Макс видел, как изучающе осмотрела плакаты Алекс, но молча проследовала за ним дальше. Он подошел к своей двери и открыл ее, набрав код.
– Почему такая секретность? – спросила Алекс.
– На каждом этаже свои секреты и свои тайны. Только так можно сохранить свои достижения в тайне от конкурентов. Это бизнес, в котором люди готовы перерезать друг другу глотки.
Его кабинет был залит светом, льющимся из окон во всю стену.
– О! – вздохнула Алекс. – Какой вид! Как ты при этом можешь работать?
– Уже насмотрелся, – ответил он. – Теперь смотри ты.
Он сел на диван напротив окна и наблюдал, как внимательно она осматривает все, прикасается к разным предметам.
– Столько раз, когда ты уезжал, я пыталась представить себе, где и как ты работаешь, – произнесла она с неясной улыбкой, игравшей на ее лице.
– Ну и как, похоже?
– А у тебя есть секретарша?
– Разумеется. Ей пятьдесят, она замужем за человеком, который работает у нас, и я не представляю, чтобы делал без нее.
– А где ты держишь…
– Это вопросы к ней.
– А эти четыре телефона зачем?
– Один – соединяет меня с кабинетом Евы напрямую. Другой – внутренняя связь с остальными работниками. Третий – городской. Четвертый – защищенная связь, чтобы никто не мог подслушать. Мы пользуемся им, когда Ева уезжает куда-нибудь и нам надо срочно обсудить какие-нибудь важные дела.
– Как все сложно, – пробормотала Алекс.
– Зато благодаря этому мы и достигаем таких успехов. Наши покупатели довольны. А мы получаем немалые деньги.
– А чем ты сейчас занимаешься? Мне интересно, что это будет? Что у вас получится? – Она взяла пачку глянцевых фотографий, что стопочкой лежали на его большом столе.
– Сейчас мы заняты тем, что подыскиваем подходящее лицо для рекламного плаката и название для новых духов, которые изобрела Ева. Пока все, что мы предложили, она отвергла.
– Какая жалость, что Венеры теперь не найдешь, – Алекс внимательно посмотрела на красивое личико на первой фотографии. – А что ей не понравилось в этой девушке?
– Не совсем классическое.
– А это? – Алекс вынула вторую.
– Слишком молода.
– Наверно, такое возможно только в мире косметики, – иронически улыбнулась Алекс.
– Теперь ты видишь, чем я занимаюсь. Мне нравится эта работа, и я хорошо справляюсь с ней. Это индустрия, которая приносит миллиарды. А эти новые духи, – Макс поднялся и подошел к столу, – несомненно, станут новой ступенькой. – Он отпер ящичек специальным ключом, который носил в кармане. – Как только мы подыщем название и лицо – их можно будет выпускать в продажу. – Он достал небольшой флакончик. – «Композиция Х».
Алекс обошла вокруг стола:
– А можно мне понюхать?
– Дай мне руки.
Алекс протянула к нему ладони, и Макс осторожно смазал духами ее запястья: сначала с одной стороны, потом с другой.
– Теперь потри их друг от друга… вот так. А теперь нюхай.
Алекс втянула в себя воздух.
– Мммм… никакого сомнения…
– Что ты имеешь в виду…
– Это моя мать.
Макс пристально посмотрел на нее:
– Почему ты так решила?
– Они сразу вызвали во мне ее образ.
– Но почему?
– Ну… – протянула Алекс, снова вдыхая аромат. – Острые, чувственные, очень характерные, вызывающие, я бы сказала… – Алекс снова втянула воздух. – Настоящая женщина, способная отстаивать свои убеждения. Чтобы пользоваться ими, надо знать, кто ты есть, какая ты есть. – Она усмехнулась… – Это мадам.
Макс упал в кресло.
– Устами младенцев глаголет… – проговорил он потрясенно.
– Вообще-то принято говорить «устами младенца»… а не «младенцев»…
– Мадам! – повторил Макс, перекатывая слово в горле, словно пробовал старое вино. – Отлично. МАДАМ! – Он покачал головой. – Мы перебрали тысячи вариантов – ни один из них «не попал в самую точку», как повторяла Ева. Ты вдохнула только раз – и сразу в яблочко. Нет, подумать только! МАДАМ! Абсолютно верно. Это название говорит само за себя. – Он вскочил с кресла и обнял Алекс, вглядываясь в лицо:
– Ты ведь уже однажды продемонстрировала, на что способна, какого же черта я сразу не спросил тебя? Ответ торчал у нас у всех перед глазами. Почему же я не видел его? – тут он прервал свои излияния. – А ты ведь дочь своей матери. Когда я рассказал ей, она промолчала, но явно испытала гордость.
– Но я понятия не имею о парфюмерии, – запротестовала Алекс. – Я лишь сказала тебе, какое впечатление они на меня произвели.
– И выразила их суть – придумала название…
– Ну, раз ты так считаешь, – ответила Алекс. Ей было все равно, но приятно, что Макс так обрадовался.
– Видишь ли… В этом деле очень важно внутреннее чутье. Я уверен, ты унаследовала талант своей матери. Именно ты, а не бедняга Крис, которого она за уши тянула сюда. Это бесценный дар! Ты даже не представляешь, что это такое, не отдаешь себе в этом отчета. – Он прошелся по кабинету взад-вперед, затем назад. – И это не только название, но и лицо! – Он нахмурился. – К сожалению, существуют духи «Мадам Жюли» и «Мадам Роша», но если мы отпечатаем на рекламных плакатах ее лицо, никаких сомнений, кто есть кто, не будет. Подожди немного, я дозвонюсь до нее. Она будет по потолку ходить!
– Но она может не согласиться.
– Не-е-ет! Я знаю Еву. Она сразу примет это название – вот увидишь. Ее имя и ее лицо, которое станет олицетворением компании. Да она любого, кто попытается помешать, зажарит живьем.
– Но не кажется ли тебе, что моя мать старовата? – спросила Алекс.
– Фотографы постараются. Эти духи предназначаются не для юных девушек. Они для умудренных матрон. Мы довольно долго выпускали духи для ангелов, лишенных возраста. И я столь же долго пытался переубедить Еву. Но лишь увидев, в каком направлении двинулась «Эта Женщина», она уразумела суть. Никто не успеет перехватить инициативу. Наши духи, как бомба, разнесут наших конкурентов в клочья.
Его охватило такое воодушевление, что он уже не мог устоять на месте, но, взглянув на Алекс, вдруг осознал, что, хоть она и рада за него, все же пока очень далека от его забот, и осадил себя. Если он сейчас возьмется за телефон, все закрутится, завертится, и он не сумеет вырваться из колеса – ему захочется увидеть, что из этого получится. «Нет, – сказал он себе. – Сегодня ее день». Будь он один, позвонил бы родителям в ресторан и предупредил, что просидит на работе до конца дня. Бог знает, выдастся ли еще у него свободное время, когда начнется вся эта свистопляска. Завтра понедельник. Новая рабочая неделя. Вот тогда он всем и займется. Теперь же нужно думать не только о себе. Впредь его жизнь будет заполнена не только работой. Воодушевление начало потихоньку спадать…
Она испытующе смотрела на него, и он почувствовал, как его сердце полнится любовью к ней.
– Все в порядке, – ответила она, – сейчас половина первого. Тебе хватит полутора часов?
– Ты просто ангел!
Теперь Алекс устроилась на диване и принялась перелистывать один из журналов. Но ей гораздо интереснее было наблюдать за Максом. Каким собранным, организованным и властным он стал, сев за стол. Он сделал несколько звонков, считал, писал, что-то прикидывал. Его воодушевление теперь было строго направленным. «Как ему нравится все это, – думала Алекс. – Кручение и верчение, эти хитрости». Наблюдая за ним, она поняла, что у нее есть грозная соперница. Это не означало, что теперь она стала ощущать себя менее любимой, этой ночью Макс ясно показал, кем она для него является. Но просто Алекс другими глазами увидела Макса и поняла, что у него есть еще одна всепоглощающая страсть. И связь эта нерасторжима. Ее следовало принять и смириться.
Прошло два часа, но Макс не поднимал головы и работал с той же лихорадочной поспешностью, с какой он сел за стол. Алекс терпеливо ждала. Но когда прошло два с половиной, а Макс по-прежнему ничего не видел и не слышал, она тихонько окликнула его:
– Макс… Макс…
Он поднял голову и испуганно воскликнул:
– Господи Иисусе! Что же ты молчала!.. Прости меня… У меня все вылетело из головы…
– Если бы нам не надо было идти к родителям, я бы не стала мешать тебе…
– Все… все… Идем. Я готов. – Он собрал бумаги, сложил их в папку и положил под тяжелое пресс-папье справа от себя. – Но это из-за тебя я потерял чувство времени. Твоя искра заставила вспыхнуть костер. – Макс обнял ее, поднимая с дивана. – Ничего. Сейчас поймаем такси. Жаль, что теперь я не успею показать тебе Нью-Йорк.
– Вообще-то я уже насмотрелась на него…
– Ты не представляешь, куда я собирался тебя сегодня отвезти. Но самое главное – ты, наверное, умираешь от голода!
Алекс чувствовала скорее волнение, чем голод, поэтому протянула:
– Да как сказать…
– Ну, едем побыстрее. Посмотрим, что мой старик приготовил к нашей встрече…
Пока Макс расплачивался с таксистом, Алекс окинула взглядом дом, принадлежавший семейству Фабиани. Большие окна, внизу, где располагался ресторан, затянутые драпировкой, растения в горшках и урна у выхода для сигарет и банок с пивом. Когда Макс распахнул дверь, на них пахнуло вкусным запахом приправ, особенно чеснока, а также приятным ароматом оливкового масла. Ресторан уже опустел, последние завсегдатаи проходили мимо Макса, приветствуя его:
– Привет, как поживаешь?
– Посмотри, кто к нам пришел!
– Старина! Как я рад тебя видеть!
Навстречу им из-за стойки выплыла пышнотелая женщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50