– Так что запомни, у нас с тобой есть свой секрет, о котором никто не должен знать. Поняла? Иначе твоя мамочка потеряет работенку в таком богатом доме. А ты ведь не хочешь, чтобы ее прогнали отсюда?
Алекс затрясла головой.
– Отлично. Сейчас иди, но не забудь – завтра утром в то же самое время. – И снова засмеялся. – Думаю, на сегодня хватит – ты уже достаточно посмотрела. – Нежным движением он огладил себя, прежде чем нырнуть в бассейн. Алекс рванулась и убежала.
Взлетев по лестнице, она кинулась в небольшую комнатку, чтобы посидеть и опомниться. Плакать было нельзя – приходилось сдерживаться изо всех сил, и она чувствовала себя несчастной и разбитой. Она не стала завтракать, как, впрочем, бывало и прежде, и впала в такую задумчивость, что Пэтси заволновалась. Ночью Алекс спала беспокойно, понимая, что ей предстоит нечто ужасное. Но еще страшнее было признаться в этом Пэтси, потому что Пэтси этого так не оставит. И тогда мужчина расскажет обо всем, и Пэтси прогонят из дома. Снова остаться одной? Без поддержки и дружбы? Если бы Макс был здесь… Не в состоянии более выносить эту муку, Алекс уткнулась головой в подушку и разрыдалась.
На следующее утро, в то же самое время, совершенно парализованная страхом, она тем не менее была у бассейна, он пришел пять минут спустя, заглянул в кабину для раздевания и поманил ее. Алекс еле передвигала ноги в тщетной надежде, что хоть кто-нибудь появится. Но в такое время в бассейне никого не бывало. Переступив порог кабинки, она рванулась назад, но он закрыл дверь и щелкнул задвижкой.
– Итак, приступим, – сказал он.
Все это походило на бесконечный кошмар. Сначала он раздел ее донага, потом усадил в одно из кресел, заставив широко раздвинуть ноги. А затем, пристально глядя на нежные, розовые лепестки, принялся мастурбировать. Когда из его рта стали вырываться дикие нечленораздельные звуки, изверг семя на ее живот. Алекс до крови закусила губу, чтобы не закричать от ужаса. Потом, когда он отпустил ее, она вынуждена была сказать Пэтси, что ударилась о бортик бассейна.
Так продолжалось несколько дней. Затем он решил переменить программу. Рик заставлял ее тереть его член, а сам тем временем гладил ее между ног, вызывая странное, неведомое чувство, от которого ее бросало в жар и слабели ноги.
Затем он попробовал ввести в ее влагалище палец, грубо заметив «хорошо идет», и принялся поглаживать ее нежную плоть, командуя, чтобы она двигалась быстрее. Алекс стало больно, ритм сбился, и она попыталась оттолкнуть его. Он разозлился:
– Ах ты, маленькая сучка! – зашипел он, с размаху залепив ей пощечину и разбив губу, а потом засунул палец поглубже.
Алекс закричала от боли. Тогда он зажал ей рот:
– Заткнись! – снова зашипел он. Но заметив, что струйка крови потекла у нее изо рта, приказал:
– Не смей никому говорить. Слышала?! Ни единому человеку. Или твоя мамочка вылетит отсюда вместе с тобой. А теперь – пошла вон!
Алекс кое-как натянула на себя одежду и пулей вылетела из бассейна. Слезы смешивались с кровью, которая текла из рассеченной губы, и еще Алекс чувствовала, что кровь струится у нее между ног. Поднявшись к себе наверх, она заперлась в ванной и увидела, что трусики запачканы кровью. Пэтси увидит и сразу догадается, что случилось. Пэтси объясняла ей, как вести себя, если начнутся месячные, что надо предпринять, но сейчас это были не месячные. Алекс быстро стянула трусики и принялась отстирывать их, молча глотая слезы. Руки у нее тряслись, тело дрожало, а низ живота нестерпимо болел.
Пэтси уже проснулась. Она не могла заснуть из-за того, что тревога не покидала ее. Вот уж дней десять с Алекс творилось что-то странное. И эти перемены беспокоили Пэтси. Услышав плеск воды, она поднялась и открыла дверь ванной. Алекс беззвучно всхлипывала. Губа у нее была поранена и из раны сочилась кровь. Алекс терла свои трусики в розоватой воде.
– Боже мой! – вскрикнула Пэтси.
– Нет! Нет, прошу тебя! – взмолилась Алекс. – Не говори никому! Нельзя, ты меня слышишь? Иначе он все расскажет и тебя выгонят отсюда. Не делай этого, прошу тебя. Пожалуйста! – голос ее срывался. – Я пообещала, что никому не скажу. И если ты расскажешь, то значит, я нарушу обещание. Тебя выгонят! Обещай мне… Обещай! Обещай! – Девочка едва не билась в истерике.
– Кто расскажет? – спросила Пэтси как можно более спокойным голосом.
– Обещай мне, – настаивала Алекс. – Ты должна дать мне слово. Обещай, что не расскажешь никому!
– Обещаю, – проговорила Пэтси.
Она увидела, как Алекс обмякла, сбросив напряжение, но руки ее продолжали дрожать, она машинально терла и терла трусики.
– Алекс, милая… позволь мне помочь тебе… – голос самой Пэтси дрогнул, комок застрял в горле, глаза увлажнились от слез.
Тринадцатилетняя девочка, хотя Алекс и выглядела старше своих лет, все еще оставалась во многом ребенком – она изо всех сил пыталась скрыть то ужасное, что сделал с ней какой-то негодяй. Кто это мог быть? Мысли Пэтси мешались. Когда? Сколько времени это продолжается? Неудивительно, что Алекс была так угнетена и так отдалилась от нее в последние дни. Но ведь не сквозь стену он проходил? Или это случилось в бассейне? «О Боже, – подумала она, – как же мне это узнать?»
– Ничего страшного, малыш! – Пэтси по-прежнему старалась говорить как можно спокойнее. – Дай-ка я помогу тебе. Сними платье, я приготовлю тебе ванну.
Ну вот, а теперь полезай в воду, – сказала Пэтси, когда ванна наполнилась, и тут она увидела в зеркале подсохшую кровь на ногах девочки. Руки Алекс все еще дрожали так сильно, что она с трудом стянула с себя сандалии, она никак не могла расстегнуть пуговицы на вороте и рукавах и лифчик, который недавно только начала носить. А когда девочка шагнула в ванну, Пэтси заметила, как ее губы искривились от боли, когда на них попала вода.
«Надо немедленно отвести ее к врачу… Господи, а вдруг ее изнасиловали? Боже мой! Что же делать? Я обещала ей ничего не выяснять…»
Самое главное – осторожно разузнать, кто мог сотворить такое. Грязный самец! Он, наверное, угрожал Алекс, запугивал ее тем, что ее, Пэтси, выгонят вон, если что-нибудь станет известно. Значит, это кто-то из прислуги, кто знал, чем можно ее испугать… Нет, это кто-то, кто знает свою власть и силу… О Боже! – У Пэтси подкосились ноги от волнения. – Если мне так страшно, неудивительно, что ему удалось запугать девочку…»
Пэтси следила за Алекс, которая с таким ожесточением терла себя, что кожа ее уже покраснела.
«Никаких доказательств его злодейства не останется, – думала Пэтси. – Отстирав эти кровавые пятна, я собственными руками уничтожила улику, которая могла бы разоблачить мерзавца. А Алекс никогда не посмеет назвать его имя. К тому же мадам никогда не поверит Алекс. – Глаза Пэтси сузились от негодования, в груди бушевало пламя. – Неужели это сделал Рик?!»
В течение многих месяцев Алекс рано утром плавала в бассейне, когда мадам еще спала. И ничего плохого в этом не было. Слуги знали, что девочка плавает в это время. И Макс знал. «Так значит, этот извращенец застал ее там – ведь он тоже рано встает». Выяснить это она сможет завтра. Встанет пораньше, пойдет и посмотрит сама. Он, наверное, рассчитывает, что Алекс снова появится. Но уж этого он больше не дождется. С сегодняшнего дня Алекс больна – скажем, у нее ветрянка. Это заставит мадам увезти Кристофера или же установить карантин. «Что предпримет этот мерзавец? Если только это его рук дело. Надо только все выяснить, а там увидим».
– Ну как, милая, все в порядке? – Она повернулась к Алекс, уже немного порозовевшей и расслабившейся от теплой воды. – Позволь-ка твоей Пэтси помочь тебе. – Она забрала у Алекс мочалку и, взяв вместо нее большую губку, намылила Алекс душистым мягким мылом. – Вот и хорошо… правда?
И тут Алекс ударилась в слезы. Она захлебывалась, всхлипывала, задыхалась от душивших ее рыданий. Крепко обхватив Пэтси, она изо всей силы прижалась к ней, словно хотела укрыться от того ужаса, который сковывал ее все последние дни.
– Все хорошо… все хорошо. Пэтси с тобой. Здесь… И больше никто не посмеет обидеть тебя… Мы позаботимся об этом… Макс приедет, он все сделает как надо. – «Именно так», – подумала она про себя. Когда Пэтси подумала о Максе, страшный груз свалился у нее с плеч. «Вот к кому надо обратиться. Надо немедленно позвонить Максу, попытаться разыскать его».
Маргарет Паттерсон не относилась к числу женщин, которые пытаются любым способом избежать трудностей и неприятностей в жизни. Но с такими случаями ей пока не приходилось сталкиваться. Во время войны она работала водителем санитарной машины. Всякое доводилось видеть. И сейчас ее больше всего беспокоили не физические страдания Алекс. Главное – что творилось в душе девочки. Наивность и чистота Алекс были не напускными, они действительно были ее сутью. Все, что Алекс знала о жизни, она почерпнула из книг. Пэтси никогда не пыталась следить за ее чтением. В этом деле она предоставляла своей подопечной полную свободу: несформировавшийся ум все равно отторгнет непонятное. Маргарет доводилось видеть, как Алекс, полистав, откладывала книгу, а потом спустя некоторое время не могла оторваться от нее. Разговоры о сексе не были запретными. Пэтси отвечала на все ее вопросы с прямотой и откровенностью. В нужное время Пэтси исчерпывающе объяснила ей смысл того, что происходит в ее организме, рассказала и о следствиях этих перемен. Так что по части теории Алекс была вполне подкована, но у нее не было никакого опыта. Увы, первый же ее интимный опыт оказался, судя по всему, жестоким и извращенным. Сама мысль об этом вызывала у Маргарет гнев, ее угнетало чувство бессилия. Надо было что-то делать, как-то объяснить Алекс, что не все мужчины таковы, этот подонок – исключение! Для такого серьезного и трудного разговора нужен был именно Макс.
Но что еще важнее – он мог и что-то предпринять. Ева никогда не поверит в случившееся, если ей рассказать. Она обвинит во всем Алекс, потому что как кошка влюблена в мальчика-мужа. Она молится на него и не захочет, чтобы ее божество низвергли с пьедестала.
– А теперь давай я вытру тебя… – Пэтси помогла Алекс выбраться из ванны –…и ты расскажешь мне, что произошло… Может, ничего ужасного и не случилось, просто ты очень испугалась.
Алекс покачала головой. Глаза ее снова расширились от страха.
– Нужно рассказать, дорогая моя. Если он тебе что-то сделал, надо вызвать доктора Шулера, чтобы он осмотрел тебя…
– Нет!
– Ну хорошо. Не будем звать доктора, – успокоила ее Пэтси. – Только я одна буду в курсе дела… Но мне-то ты можешь рассказать, что произошло. Обещаю тебе – никто ничего не узнает, только Максу мы можем доверить это, да?
– Нет! – в панике закричала Алекс. – Нет! Ни за что! Макс не должен знать ничего. Я не хочу, чтобы он узнал… Пожалуйста… Макс рассердится и скажет мадам. И она выгонит тебя… Я опять останусь совсем одна… Пожалуйста… – Она в отчаянии вцепилась в Пэтси. Голос Алекс дрожал и срывался. Страх переполнял ее.
Пэтси нежно обняла ее за плечи:
– А теперь послушай, что я тебе скажу. Этот мужчина не посмеет никому сказать, что ты ходила купаться в бассейн, потому что в таком случае я скажу мадам, что он сделал с тобой.
– Но она не поверит тебе. Она поверит Рику…
Ну вот, наконец-то имя названо. Значит, Маргарет не ошиблась в своих подозрениях.
– Нет, если Макс будет с нами. Только Макс может сказать мадам всю правду. Она знает, что он никогда не станет действовать ей во вред. Этот негодяй велел тебе молчать, потому что сам боится. Уж кому-кому, а ему хорошо известно, как грязно то, что он сделал. Для него это ничем хорошим не кончится. Его могут даже посадить в тюрьму.
– Но она разозлится… Она и так меня ненавидит. Она выгонит тебя, а меня запрет наверху. Вот увидишь.
– Ничего подобного. Она не посмеет, потому что я не позволю ей этого. И Макс тоже встанет на твою сторону. Он будет в ярости, а ты знаешь, на что он способен в гневе.
Полные слез глаза Алекс посмотрели на Пэтси с робкой надеждой. Страх потихоньку начал отступать. Она поняла, что все не так безнадежно, как она вбила себе в голову.
– Ведь Макс твой лучший друг. А этот человек просто ненормальный, его надо остановить. А что, если он сделает то же самое с кем-нибудь еще? Кто его остановит? – Голос Пэтси дрогнул. – Что такое? Почему ты так смотришь на меня?
– Если я не приду завтра, он решит, что я кому-то рассказала, – Алекс снова заплакала. – Я должна быть там завтра… Мне некуда деться…
– Ты и шагу отсюда не сделаешь! Я сегодня скажу всем, что ты заболела ветрянкой. И весь этаж закроют. Сюда никого не будут пускать. Ты же знаешь, как мадам беспокоится из-за Кристофера. Она просто с ума сходит от страха, когда у него бывает самая обычная простуда.
– Но он-то догадается, – не могла успокоиться Алекс.
– Ну и пусть ломает себе голову. Скажи, а он знает, кто ты?
– Он знает, как меня зовут. Я ответила ему так, как меня учил Макс: что моя мама работает здесь.
– Значит, он считает, что ты дочка кого-нибудь из прислуги. Хорошо, – задумчиво проговорила Пэтси. – Вот пусть он и начнет расспрашивать о тебе. Посмотрим, что из этого получится. – Пэтси надела на Алекс свежую ночную сорочку и, обняв ее за плечи, повела в спальню. Уложив девочку в кровать, она приготовила для нее горячий душистый шоколад, растворив в нем таблетку успокоительного. – А сейчас вспомни все по порядку, что же все-таки случилось? – Крепко обнимая девочку, проговорила Пэтси. – Ты пойми, я не хочу терзать тебя, но как же иначе? Мне это нужно знать, чтобы решить, как нам себя вести дальше.
После того как Алекс описала все, что случилось, Пэтси осмотрела ее и пришла к выводу, что негодяй не успел по-настоящему причинить ей вреда, не считая страшного морального потрясения. Кровь потекла из-за того, что он прорвал пальцем девственную плеву. Пэтси старалась скрыть свое отвращение, когда Алекс описывала, как мужчина мастурбировал при ней, и негодование, когда она описывала, что он стал вытворять потом.
«Судьба уберегла девочку от самого страшного – он еще не успел изнасиловать ее, – подумала Пэтси, – но если бы сегодня все не открылось, рано или поздно это произошло бы. Если верить простодушному описанию Алекс, орган у него еще тот, так что он бы еще помучил девочку».
Пэтси все сидела, обняв Алекс за плечи, успокаивая ее, разговаривая с ней самым спокойным и обыденным тоном, чтобы случившееся представилось ее воспитаннице пусть как неприятное, но все же не самое страшное событие. И Алекс постепенно начала приходить в себя, успокаиваться. Нервная дрожь прошла, и она наконец заснула, страх перед неотвратимым отпустил ее.
Только когда появилась Марта – горничная, которая обслуживала верхний этаж, – с подносом, на котором стоял приготовленный для них завтрак, Пэтси отошла от девочки.
Горничная поздоровалась как всегда приветливо и радушно и оставила поднос. Пэтси попросила ее предупредить хозяйку, что Алекс, судя по всему, заболела. Похоже, что у нее ветрянка, потому что на теле появились какие-то красные пятнышки.
– Боюсь, она заразилась, когда мы в прошлую субботу ездили в Тонон, – вздохнула Пэтси. – Наверное, придется принять соответствующие меры, чтобы никто в доме не заразился.
– Какая жалость, – посочувствовала Марта. – Заболеть именно тогда, когда установилась такая хорошая погода. Бедняжка.
Пэтси позавтракала одна, а потом незаметно спустилась в кабинет Макса, откуда попыталась дозвониться до Сиднея. Макс всегда оставлял номера телефонов тех отелей, где он должен был остановиться, так чтобы с ним можно было связаться, если появится необходимость. Но в трубке раздавались длинные гудки – Макса в номере не было. Значит, ей надо прийти попозже и попробовать еще раз.
Утром, оставив спящую Алекс в постели, Маргарет спустилась в бассейн и спряталась за большим кустом рододендрона. Минут через десять она увидела, как появился Рик Стивенс. Он постоял, оглядываясь по сторонам, и нахмурился. Словно не веря своим глазам, он проверил одну за другой все кабинки. Все они были пусты. После этого Рик, явно взбешенный, резко скинул халат и, бормоча что-то себе под нос, подошел к краю бассейна. Из-за такого пустяка он не желал нарушать режим.
Рик стоял голым, и Пэтси хорошо могла разглядеть его. Вид его возбужденного члена заставил ее содрогнуться. Можно представить, чем закончились бы эти встречи в бассейне для бедной девочки. Губы Пэтси сжались от переполнявшего ее негодования и отвращения к этому подонку, который чувствовал себя так уверенно.
Когда Рик был на другом краю бассейна, Маргарет осторожно выскользнула наружу.
Позже, когда она звонила во второй раз, ей удалось застать Макса в номере, и она выложила ему все.
– У меня духу не хватает рассказать мадам, да и к тому же она все равно не поверит ни единому слову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50