А само понятие «учены
е» есть пустышка в отношении массы чиновников, занятых в советской науке
.
Мне приходилось неоднократно сталкиваться со случаями умозаключений,
чудовищных по своей нелепости, хотя делали их люди образованные. Наприме
р, узнав о случаях отказа молодых людей из религиозных соображений брать
оружие в руки и служить в армии и готовых за это понести тяжелое наказани
е (а по советским законам это Ц преступление), один мой оппонент развил це
лую теорию слабости советской армии. Когда я привел в качестве контраргу
мента тот факт, что многие миллионы молодых людей берут в руки оружие и го
товы выполнить любые приказания властей (вплоть до подавления своих соо
течественников, не говоря уж о народах других стран), мой собеседник толь
ко махнул рукой: несколько человек, отклоняющихся от нормы, для него оказ
ались более убедительными, хотя такого рода отклонения имеют место во вс
яких армиях и предсказуемы чисто статистически.
Отождествление субъективных оценок с объективным положением вещей обы
вательски думающими людьми зашло настолько далеко, что теперь большинс
тво понятий, употребляемых в разговорах на социальные темы, утратило нау
чный характер и превратилось в оценочные выражения. Таковы, например, вы
ражения «тирания», «диктатура», «народовластие», «демократия», «бюрокр
атия» и т.д. Если уж народовластие, то с точки зрения обывательски думающе
го человека это очень хорошо, и он даже мысли не может допустить, что массо
вые репрессии в Советском Союзе явились проявлением именно народовлас
тия, доведенного до предела. Он не способен понять того, что и народовласт
ие имеет свою социальную структуру, в том числе Ц подчинение, неравенст
во, иерархию, средства насилия.
Обывательски думающий человек подходит к жизни других людей так, будто о
н сам находится в их положении, и распространяет на них свое отношение к ж
изни, свои критерии оценок, свои переживания. Он не способен понять того, к
ак сами другие люди в их положении осознают и переживают свое положение.
Такое отождествление характерно как для людей на Западе в отношении жиз
ни советских людей, так и для советских людей в отношении жизни людей на З
ападе. Такое отождествление имеет место и в отношении жизни людей в прош
лом и в будущем. Когда советскому человеку говорят, например, что на Запад
е жизненный уровень в три раза (или даже в пять раз) выше, чем в Советском Со
юзе, то он понимает это очень просто: он помножает свою зарплату на три (ил
и на пять), оставляя прочие условия жизни без изменения. Аналогично запад
ный человек, услышав эту фразу о разнице в образе жизни, просто делит свои
источники дохода на три (или на пять). И обычно как те, так и другие после это
го начинают сомневаться в истинности утверждения о соотношении жизнен
ных условий на Западе и в Советском Союзе. Научно думающий человек знает,
что жизненный уровень людей неразрывно связан с общими условиями жизни,
с ценой, которую люди платят за свой уровень. Так что смысл имеет лишь срав
нение всей совокупности условий.
Имеет хождение такая концепция структуры населения в коммунистических
странах: 1) народ Ц жертва режима; 2) власть Ц угнетатели народа; 3) диссиден
ты Ц защитники угнетенного народа. Какими бы соображениями ни руководс
твовались люди и какова бы ни была их личная судьба, но когда они такую кон
цепцию высказывают, они тем самым являют типичный пример обывательског
о метода мышления. Население реального коммунистического общества на с
амом деле имеет совсем другое строение, хотя в нем есть жертвы, власть и ди
ссиденты. И строение это не только неизмеримо сложнее приведенной прими
тивной схемы, оно может быть описано лишь в иной системе понятий вообще. В
ыражение «народ» здесь вообще лишено смысла, систему власти отделить от
населения невозможно даже в абстракции, настолько она опутывает все общ
ество в самых различных разрезах, а диссиденты самими условиями жизни об
щества обречены быть защитниками лишь самих себя, причем Ц не только от
властей, но и от солидарного с властями «народа».
Исторический и социологиче
ский подходы
Идеи историзма в понимании явлений человеческой жизни стали теперь нас
только естественными, что даже мысль о возможности оспаривать их кажетс
я кощунственной. Существует мнение, будто сущность коммунистического о
бщества можно понять лишь с точки зрения исторической, т.е. рассматривая
историю его формирования. Разумеется, рассматривая историю подлинную, а
не сфальсифицированную прокоммунистически настроенными историками и
философами. Вот, мол, если показать, как на самом деле все происходило, как
на самом деле складывалось это общество, тогда и станет ясным, что оно соб
ою представляет.
Но спросим себя: а что такое подлинная история? Если мы достоверно узнаем,
что Сталин был агентом царской охранки, что Ленин получал деньги от прав
ительства Германии, что точное число жертв репрессий такое-то, будет ли э
то знанием подлинной истории? И много ли ясности внесет это в познание су
ществующего коммунистического общества? Разоблачений «подлинной» ист
ории советского общества было предостаточно. Но намного ли это продвину
ло научное понимание его? И кстати сказать, на историческом подходе наст
аивает и апологетика коммунизма, вовсе не заинтересованная в разоблаче
нии его сущности. Случайно ли это?
Я не отвергаю роли и пользы историзма в исследовании таких явлений, как с
оциальный строй данной страны. Но я считаю, что ведущая роль в этом должна
принадлежать социологическое! точке зрения. Надо знать, что именно получ
илось в результате исторического процесса, чтобы разобраться в сущност
и этого процесса, ибо последняя и состоит в ее результате. Надо понять ста
вшее общество как данность, чтобы постичь смысл каких-то исторических с
обытий, предшествовавших ему и, как кажется, продуцировавших это ставшее
общество. А задача исследования ставшего общества есть задача социолог
ическая.
Социология тоже рассматривает жизнь общества как протекающую во време
ни. Но есть существенное отличие роли времени в социологическом подходе
от роли времени в случае исторического подхода. Социология стремится по
знать формы социальной жизни, регулярно воспроизводящиеся в стабильно
м виде во времени, их универсальные закономерности и тенденции. Для исто
рии же важно познать то, каким путем эти формы жизни однажды возникли во в
ремени. Если поставить вопрос так: а каким образом вообще возникают таки
е формы жизни, т.е. вопрос общий, то научным ответом на него могут быть лишь
суждения социологов о том, как воспроизводятся эти формы жизни в данном
обществе.
Никакого научного исторического объяснения того или иного типа общест
ва не существует с чисто логической точки зрения. Существуют лишь иллюзи
и исторического объяснения. Не случайно до сих пор армия ученых не может
объяснить происхождение языка, человека, христианства и прочих сложных
явлений общественной жизни. Не потому, что фактов мало, Ц фактов в таких
случаях часто бывает более чем достаточно. А потому что это в принципе не
возможно. В случае со становлением коммунистического общества мы знаем
слишком много исторических деталей. Но пока не будет построена научная:
теория ставшего общества, все это так и останется лишь историей данного
куска мира в данное время. А упомянутая теория может быть построена лишь
отвлеченно от истории, лишь рассматривая данное общество как эмпиричес
кий факт.
Иллюзии возможности исторического объяснения возникают потому, что об
раз сформировавшегося общества так или иначе витает в сознании историч
ески мыслящих людей и направляет их сознание. А допустите на минуту, что э
того образа нет, что есть лишь совокупность сведений о последовательнос
ти и сосуществовании во времени огромного множества событий. Что можно п
олучить из нее? В тех случаях, когда критики режима раскапывают «подлинн
ую» историю, они уже держат в своем сознании фигуры и события ставшего об
щества. Почему их внимание привлекает судьба некоего агента охранки по и
мени Джугашвили? Почему невзрачный русский эмигрант Ульянов овладевае
т их вниманием?
Более того, историческая ориентация сознания в данном случае препятств
ует научному пониманию интересующего нас общества, ибо истории здесь на
вязывают чуждые ей функции. Историческое сознание (историческая наука) ф
иксирует, какие события происходили в данном объеме пространства и врем
ени и в какой последовательности. Оно фиксирует также причинно-следстве
нные отношения событий на уровне очевидности (например, совершенно очев
идно, что Ленин с его спутниками поехали в Россию потому, что там произошл
а революция). У него есть свои критерии отбора и оценки событий. Его вниман
ия удостаиваются события, например, имевшие в свое время широкий резонан
с, произведшие сильное впечатление на современников, но не имеющие никак
ого значения с социологической точки зрения. Сколько произнесено слов и
написано страниц по поводу деятельности Распутина, судьбы армии Самсон
ова, персоны Керенского, хотя эти события и личности ровным счетом ничег
о не дают для понимания сути нового общества в Советском Союзе и русской
революции! Историческая ориентация сознания отвлекает внимание в стор
ону явлений, от которых в первую очередь следует отвлечься, если мы хотим
понять тело нового общества, родившегося и окрепшего в данном историчес
ком облачении. Исторический процесс есть, конечно, тоже реальность. Но эт
о Ц реальность, исчезающая в прошлое. Созревшее в нем существо (новое общ
ество) сбрасывает это свое историческое облачение, ставшее ему тесным и
чуждым. Оно снова облачается в какие-то исторические одежды, но более соо
тветствующие его сути и не производящие уже впечатления его причин. Соци
ологическая же реальность ориентирована на то, чтобы оставаться. Она уст
ремлена в будущее.
В историческом процессе, который привел к рождению коммунистического о
бщества в Советском Союзе, принимали участие миллионы людей. Они соверша
ли миллиарды различных поступков. Они совершали эти поступки в своих лич
ных интересах. Они действовали по законам коммунального поведения, а не
по законам истории, Ц таковых для поведения людей вообще нет. Часть этих
поступков людей работала в пользу нового общества, часть Ц против. Одни
и те же поступки по одним линиям действовали в пользу нового общества, по
другим Ц против. Не всегда люди, которые были за новое общество, действов
али в пользу его. И не всегда те, кто был против нового общества, действова
ли против него. Революционеры сделали много против революции, а контррев
олюционеры Ц в пользу революции, не подозревая об этом. Практически (да и
логически) невозможно разграничить то, что работало «за», и то, что работа
ло «против». Лишь после того, как процесс произошел, стало возможно по пол
ученному результату судить о его прошлом с большей или меньшей степенью
правдоподобия. Исторически же ориентированное сознание обречено все п
ринимать за чистую монету, в частности Ц только в приверженцах коммунис
тической доктрины и их поступках видеть источник коммунистического об
щества, а в тех, кто не разделяет этой доктрины, Ц источник противоборств
ующих сил. Оно не способно, например, понять того, что без помощи представи
телей привилегированных слоев старого общества в России новое обществ
о не смогло бы просуществовать и года. Попробуйте убедить граждан стран
Западной Европы в том, что многие антикоммунистически настроенные люди
на Западе действуют фактически в пользу коммунистического общества бо
льше, чем иные коммунисты по убеждению, и вы увидите, многие ли окажутся сп
особными понять вас. Исторически думающий человек в рассматриваемом сл
учае есть лишь вариант обывательски думающего человека.
Даже в тех случаях, когда сам исторический процесс становится предметом
внимания, порой лишь социологический подход может дать ориентацию в мут
ном потоке истории. Так обстоит дело и в нашем случае. Есть некоторые общи
е методологические принципы понимания процессов возникновения сложны
х систем явлений такого типа, как органически целое общество. В применен
ии к Советскому Союзу и в крайне упрощенной форме это выглядит так (с точк
и зрения соотношения марксизма и реальности). Коммунизм в Советском Союз
е возник как результат определенного индивидуального стечения обстоят
ельств и естественного процесса выживания страны в жутких условиях раз
вала Российской империи. Это был путь, навязанный обстоятельствами, а не
нечто проведенное по заранее намеченному марксистскому плану. Коммуни
сты лишь воспользовались обстоятельствами, чтобы сыграть желанную или
вынужденную роль в истории, Ц психологически одно без труда переходит
в другое. От людей, повторяю, зависит разрушить тот или иной общественный
строй, разрушая образ жизни населения той или иной страны. Но что построи
тся на месте разрушенного общества, зависит от общих социальных законов
организаций людей в большие коллективы и конкретных условий, в которых э
то происходит. То, что случилось в России, во многом совпадает с тем, о чем г
оворили марксисты. Но о чем только они не говорили?! Случившееся во многом
и не совпадает с этими марксистскими разговорами. Теперь выбирают то, чт
о вроде бы совпадает, и игнорируют то, что явно не совпадает, или наоборот.
Бессмысленно отрицать влияние марксизма на ход процесса. Но нелепо и дум
ать, будто сложившийся реальный коммунизм был реализацией замыслов отд
ельных людей и партий. Здесь имели место благоприятные исторические сов
падения и мутный словесный поток, допускающий любые истолкования постф
актум. Реальный коммунизм мог сложиться и без марксистской идеологии. Со
циологически бесспорно лишь то, что массовый процесс такого масштаба ну
ждался в идеологическом оформлении и так или иначе выработал бы удобную
форму идеологии. Марксизм оказался подходящим материалом (подчеркиваю,
лишь материалом) для нее, но отнюдь не предпосылкой и источником самого н
ового общества, как это кажется исторически ориентированному сознанию.
На наших глазах происходит грандиозный процесс завоевания мира коммун
измом. И никакие разоблачения ужасов коммунистического образа жизни в С
оветском Союзе и других странах не могут остановить этот процесс. Почему
? Советский Союз захватил огромные территории в мире и стремится проникн
уть во все уголки планеты, имея у себя необъятные неосвоенные территории
. Почему он это делает? Что может сказать по сему поводу исторически мысля
щий человек? Что-нибудь о продолжении традиций Российской империи и про
чие банальности, но не более того. Упомянутое растекание советского комм
унизма по миру связано с огромными жертвами для советского народа и риск
ом развала и разгрома советской империи. Почему же это не может останови
ть процесс растекания? Идеи мировой революции? Какой вздор! Без детально
го социологического анализа сложившегося механизма коммунистическог
о общества объяснить поведение этого страшного зверя (Советского Союза)
невозможно. Можно только гадать и констатировать его отдельные действи
я. Даже поведение акул есть еще загадка для науки. А Советский Союз послож
нее акулы.
И уж совсем исторический подход бессилен, когда речь идет о том, чего еще н
ет, но что может быть, Ц о будущем. Возьмите проблему новой мировой войны.
Можно ли убедительно предсказать ее начало и вид, исходя из анализа войн
прошлого?! А общие перспективы борьбы коммунизма и западной цивилизации
? Но именно перспективы коммунизма как типа общества и его борьбы против
Запада, а не прошлая история есть главная проблема нашего времени. Для со
циологического же подхода это есть его прямое дело: выяснить закономерн
ости и тенденции, действующие сейчас, а значит, и в будущем в силу их униве
рсальности. Даже в прошлом людей интересует не столько то, что было, сколь
ко то, будет это «было» повторяться или нет. И как далеко оно может зайти. А
для этого надо знать, что в прошлом было с необходимостью и в силу каких со
циальных механизмов.
Социологический взгляд на
историю
В случаях такого рода, как обсуждаемый здесь, историческая наука поставл
яет фактический материал для размышлений, но лишь социология дает средс
тва его понимания. Так называемая «мыслящая история» есть лишь социолог
ический анализ самого исторического процесса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
е» есть пустышка в отношении массы чиновников, занятых в советской науке
.
Мне приходилось неоднократно сталкиваться со случаями умозаключений,
чудовищных по своей нелепости, хотя делали их люди образованные. Наприме
р, узнав о случаях отказа молодых людей из религиозных соображений брать
оружие в руки и служить в армии и готовых за это понести тяжелое наказани
е (а по советским законам это Ц преступление), один мой оппонент развил це
лую теорию слабости советской армии. Когда я привел в качестве контраргу
мента тот факт, что многие миллионы молодых людей берут в руки оружие и го
товы выполнить любые приказания властей (вплоть до подавления своих соо
течественников, не говоря уж о народах других стран), мой собеседник толь
ко махнул рукой: несколько человек, отклоняющихся от нормы, для него оказ
ались более убедительными, хотя такого рода отклонения имеют место во вс
яких армиях и предсказуемы чисто статистически.
Отождествление субъективных оценок с объективным положением вещей обы
вательски думающими людьми зашло настолько далеко, что теперь большинс
тво понятий, употребляемых в разговорах на социальные темы, утратило нау
чный характер и превратилось в оценочные выражения. Таковы, например, вы
ражения «тирания», «диктатура», «народовластие», «демократия», «бюрокр
атия» и т.д. Если уж народовластие, то с точки зрения обывательски думающе
го человека это очень хорошо, и он даже мысли не может допустить, что массо
вые репрессии в Советском Союзе явились проявлением именно народовлас
тия, доведенного до предела. Он не способен понять того, что и народовласт
ие имеет свою социальную структуру, в том числе Ц подчинение, неравенст
во, иерархию, средства насилия.
Обывательски думающий человек подходит к жизни других людей так, будто о
н сам находится в их положении, и распространяет на них свое отношение к ж
изни, свои критерии оценок, свои переживания. Он не способен понять того, к
ак сами другие люди в их положении осознают и переживают свое положение.
Такое отождествление характерно как для людей на Западе в отношении жиз
ни советских людей, так и для советских людей в отношении жизни людей на З
ападе. Такое отождествление имеет место и в отношении жизни людей в прош
лом и в будущем. Когда советскому человеку говорят, например, что на Запад
е жизненный уровень в три раза (или даже в пять раз) выше, чем в Советском Со
юзе, то он понимает это очень просто: он помножает свою зарплату на три (ил
и на пять), оставляя прочие условия жизни без изменения. Аналогично запад
ный человек, услышав эту фразу о разнице в образе жизни, просто делит свои
источники дохода на три (или на пять). И обычно как те, так и другие после это
го начинают сомневаться в истинности утверждения о соотношении жизнен
ных условий на Западе и в Советском Союзе. Научно думающий человек знает,
что жизненный уровень людей неразрывно связан с общими условиями жизни,
с ценой, которую люди платят за свой уровень. Так что смысл имеет лишь срав
нение всей совокупности условий.
Имеет хождение такая концепция структуры населения в коммунистических
странах: 1) народ Ц жертва режима; 2) власть Ц угнетатели народа; 3) диссиден
ты Ц защитники угнетенного народа. Какими бы соображениями ни руководс
твовались люди и какова бы ни была их личная судьба, но когда они такую кон
цепцию высказывают, они тем самым являют типичный пример обывательског
о метода мышления. Население реального коммунистического общества на с
амом деле имеет совсем другое строение, хотя в нем есть жертвы, власть и ди
ссиденты. И строение это не только неизмеримо сложнее приведенной прими
тивной схемы, оно может быть описано лишь в иной системе понятий вообще. В
ыражение «народ» здесь вообще лишено смысла, систему власти отделить от
населения невозможно даже в абстракции, настолько она опутывает все общ
ество в самых различных разрезах, а диссиденты самими условиями жизни об
щества обречены быть защитниками лишь самих себя, причем Ц не только от
властей, но и от солидарного с властями «народа».
Исторический и социологиче
ский подходы
Идеи историзма в понимании явлений человеческой жизни стали теперь нас
только естественными, что даже мысль о возможности оспаривать их кажетс
я кощунственной. Существует мнение, будто сущность коммунистического о
бщества можно понять лишь с точки зрения исторической, т.е. рассматривая
историю его формирования. Разумеется, рассматривая историю подлинную, а
не сфальсифицированную прокоммунистически настроенными историками и
философами. Вот, мол, если показать, как на самом деле все происходило, как
на самом деле складывалось это общество, тогда и станет ясным, что оно соб
ою представляет.
Но спросим себя: а что такое подлинная история? Если мы достоверно узнаем,
что Сталин был агентом царской охранки, что Ленин получал деньги от прав
ительства Германии, что точное число жертв репрессий такое-то, будет ли э
то знанием подлинной истории? И много ли ясности внесет это в познание су
ществующего коммунистического общества? Разоблачений «подлинной» ист
ории советского общества было предостаточно. Но намного ли это продвину
ло научное понимание его? И кстати сказать, на историческом подходе наст
аивает и апологетика коммунизма, вовсе не заинтересованная в разоблаче
нии его сущности. Случайно ли это?
Я не отвергаю роли и пользы историзма в исследовании таких явлений, как с
оциальный строй данной страны. Но я считаю, что ведущая роль в этом должна
принадлежать социологическое! точке зрения. Надо знать, что именно получ
илось в результате исторического процесса, чтобы разобраться в сущност
и этого процесса, ибо последняя и состоит в ее результате. Надо понять ста
вшее общество как данность, чтобы постичь смысл каких-то исторических с
обытий, предшествовавших ему и, как кажется, продуцировавших это ставшее
общество. А задача исследования ставшего общества есть задача социолог
ическая.
Социология тоже рассматривает жизнь общества как протекающую во време
ни. Но есть существенное отличие роли времени в социологическом подходе
от роли времени в случае исторического подхода. Социология стремится по
знать формы социальной жизни, регулярно воспроизводящиеся в стабильно
м виде во времени, их универсальные закономерности и тенденции. Для исто
рии же важно познать то, каким путем эти формы жизни однажды возникли во в
ремени. Если поставить вопрос так: а каким образом вообще возникают таки
е формы жизни, т.е. вопрос общий, то научным ответом на него могут быть лишь
суждения социологов о том, как воспроизводятся эти формы жизни в данном
обществе.
Никакого научного исторического объяснения того или иного типа общест
ва не существует с чисто логической точки зрения. Существуют лишь иллюзи
и исторического объяснения. Не случайно до сих пор армия ученых не может
объяснить происхождение языка, человека, христианства и прочих сложных
явлений общественной жизни. Не потому, что фактов мало, Ц фактов в таких
случаях часто бывает более чем достаточно. А потому что это в принципе не
возможно. В случае со становлением коммунистического общества мы знаем
слишком много исторических деталей. Но пока не будет построена научная:
теория ставшего общества, все это так и останется лишь историей данного
куска мира в данное время. А упомянутая теория может быть построена лишь
отвлеченно от истории, лишь рассматривая данное общество как эмпиричес
кий факт.
Иллюзии возможности исторического объяснения возникают потому, что об
раз сформировавшегося общества так или иначе витает в сознании историч
ески мыслящих людей и направляет их сознание. А допустите на минуту, что э
того образа нет, что есть лишь совокупность сведений о последовательнос
ти и сосуществовании во времени огромного множества событий. Что можно п
олучить из нее? В тех случаях, когда критики режима раскапывают «подлинн
ую» историю, они уже держат в своем сознании фигуры и события ставшего об
щества. Почему их внимание привлекает судьба некоего агента охранки по и
мени Джугашвили? Почему невзрачный русский эмигрант Ульянов овладевае
т их вниманием?
Более того, историческая ориентация сознания в данном случае препятств
ует научному пониманию интересующего нас общества, ибо истории здесь на
вязывают чуждые ей функции. Историческое сознание (историческая наука) ф
иксирует, какие события происходили в данном объеме пространства и врем
ени и в какой последовательности. Оно фиксирует также причинно-следстве
нные отношения событий на уровне очевидности (например, совершенно очев
идно, что Ленин с его спутниками поехали в Россию потому, что там произошл
а революция). У него есть свои критерии отбора и оценки событий. Его вниман
ия удостаиваются события, например, имевшие в свое время широкий резонан
с, произведшие сильное впечатление на современников, но не имеющие никак
ого значения с социологической точки зрения. Сколько произнесено слов и
написано страниц по поводу деятельности Распутина, судьбы армии Самсон
ова, персоны Керенского, хотя эти события и личности ровным счетом ничег
о не дают для понимания сути нового общества в Советском Союзе и русской
революции! Историческая ориентация сознания отвлекает внимание в стор
ону явлений, от которых в первую очередь следует отвлечься, если мы хотим
понять тело нового общества, родившегося и окрепшего в данном историчес
ком облачении. Исторический процесс есть, конечно, тоже реальность. Но эт
о Ц реальность, исчезающая в прошлое. Созревшее в нем существо (новое общ
ество) сбрасывает это свое историческое облачение, ставшее ему тесным и
чуждым. Оно снова облачается в какие-то исторические одежды, но более соо
тветствующие его сути и не производящие уже впечатления его причин. Соци
ологическая же реальность ориентирована на то, чтобы оставаться. Она уст
ремлена в будущее.
В историческом процессе, который привел к рождению коммунистического о
бщества в Советском Союзе, принимали участие миллионы людей. Они соверша
ли миллиарды различных поступков. Они совершали эти поступки в своих лич
ных интересах. Они действовали по законам коммунального поведения, а не
по законам истории, Ц таковых для поведения людей вообще нет. Часть этих
поступков людей работала в пользу нового общества, часть Ц против. Одни
и те же поступки по одним линиям действовали в пользу нового общества, по
другим Ц против. Не всегда люди, которые были за новое общество, действов
али в пользу его. И не всегда те, кто был против нового общества, действова
ли против него. Революционеры сделали много против революции, а контррев
олюционеры Ц в пользу революции, не подозревая об этом. Практически (да и
логически) невозможно разграничить то, что работало «за», и то, что работа
ло «против». Лишь после того, как процесс произошел, стало возможно по пол
ученному результату судить о его прошлом с большей или меньшей степенью
правдоподобия. Исторически же ориентированное сознание обречено все п
ринимать за чистую монету, в частности Ц только в приверженцах коммунис
тической доктрины и их поступках видеть источник коммунистического об
щества, а в тех, кто не разделяет этой доктрины, Ц источник противоборств
ующих сил. Оно не способно, например, понять того, что без помощи представи
телей привилегированных слоев старого общества в России новое обществ
о не смогло бы просуществовать и года. Попробуйте убедить граждан стран
Западной Европы в том, что многие антикоммунистически настроенные люди
на Западе действуют фактически в пользу коммунистического общества бо
льше, чем иные коммунисты по убеждению, и вы увидите, многие ли окажутся сп
особными понять вас. Исторически думающий человек в рассматриваемом сл
учае есть лишь вариант обывательски думающего человека.
Даже в тех случаях, когда сам исторический процесс становится предметом
внимания, порой лишь социологический подход может дать ориентацию в мут
ном потоке истории. Так обстоит дело и в нашем случае. Есть некоторые общи
е методологические принципы понимания процессов возникновения сложны
х систем явлений такого типа, как органически целое общество. В применен
ии к Советскому Союзу и в крайне упрощенной форме это выглядит так (с точк
и зрения соотношения марксизма и реальности). Коммунизм в Советском Союз
е возник как результат определенного индивидуального стечения обстоят
ельств и естественного процесса выживания страны в жутких условиях раз
вала Российской империи. Это был путь, навязанный обстоятельствами, а не
нечто проведенное по заранее намеченному марксистскому плану. Коммуни
сты лишь воспользовались обстоятельствами, чтобы сыграть желанную или
вынужденную роль в истории, Ц психологически одно без труда переходит
в другое. От людей, повторяю, зависит разрушить тот или иной общественный
строй, разрушая образ жизни населения той или иной страны. Но что построи
тся на месте разрушенного общества, зависит от общих социальных законов
организаций людей в большие коллективы и конкретных условий, в которых э
то происходит. То, что случилось в России, во многом совпадает с тем, о чем г
оворили марксисты. Но о чем только они не говорили?! Случившееся во многом
и не совпадает с этими марксистскими разговорами. Теперь выбирают то, чт
о вроде бы совпадает, и игнорируют то, что явно не совпадает, или наоборот.
Бессмысленно отрицать влияние марксизма на ход процесса. Но нелепо и дум
ать, будто сложившийся реальный коммунизм был реализацией замыслов отд
ельных людей и партий. Здесь имели место благоприятные исторические сов
падения и мутный словесный поток, допускающий любые истолкования постф
актум. Реальный коммунизм мог сложиться и без марксистской идеологии. Со
циологически бесспорно лишь то, что массовый процесс такого масштаба ну
ждался в идеологическом оформлении и так или иначе выработал бы удобную
форму идеологии. Марксизм оказался подходящим материалом (подчеркиваю,
лишь материалом) для нее, но отнюдь не предпосылкой и источником самого н
ового общества, как это кажется исторически ориентированному сознанию.
На наших глазах происходит грандиозный процесс завоевания мира коммун
измом. И никакие разоблачения ужасов коммунистического образа жизни в С
оветском Союзе и других странах не могут остановить этот процесс. Почему
? Советский Союз захватил огромные территории в мире и стремится проникн
уть во все уголки планеты, имея у себя необъятные неосвоенные территории
. Почему он это делает? Что может сказать по сему поводу исторически мысля
щий человек? Что-нибудь о продолжении традиций Российской империи и про
чие банальности, но не более того. Упомянутое растекание советского комм
унизма по миру связано с огромными жертвами для советского народа и риск
ом развала и разгрома советской империи. Почему же это не может останови
ть процесс растекания? Идеи мировой революции? Какой вздор! Без детально
го социологического анализа сложившегося механизма коммунистическог
о общества объяснить поведение этого страшного зверя (Советского Союза)
невозможно. Можно только гадать и констатировать его отдельные действи
я. Даже поведение акул есть еще загадка для науки. А Советский Союз послож
нее акулы.
И уж совсем исторический подход бессилен, когда речь идет о том, чего еще н
ет, но что может быть, Ц о будущем. Возьмите проблему новой мировой войны.
Можно ли убедительно предсказать ее начало и вид, исходя из анализа войн
прошлого?! А общие перспективы борьбы коммунизма и западной цивилизации
? Но именно перспективы коммунизма как типа общества и его борьбы против
Запада, а не прошлая история есть главная проблема нашего времени. Для со
циологического же подхода это есть его прямое дело: выяснить закономерн
ости и тенденции, действующие сейчас, а значит, и в будущем в силу их униве
рсальности. Даже в прошлом людей интересует не столько то, что было, сколь
ко то, будет это «было» повторяться или нет. И как далеко оно может зайти. А
для этого надо знать, что в прошлом было с необходимостью и в силу каких со
циальных механизмов.
Социологический взгляд на
историю
В случаях такого рода, как обсуждаемый здесь, историческая наука поставл
яет фактический материал для размышлений, но лишь социология дает средс
тва его понимания. Так называемая «мыслящая история» есть лишь социолог
ический анализ самого исторического процесса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42