Возможно, вы получите свои деньги и от белых джентльменов. Они не хотят терпеть возле себя краснокожих! Виннету, вождь апачей, уходит не потому, что он боится их, а потому, что он понял — у бледнолицых светлая только кожа, но не душа. Ему не нравится быть среди них.
Захватив серебряное ружье, он вышел из комнаты, не удостоив никого взглядом. И меня тоже. Бандиты снова ожили. Характерно, что их любопытство взяло верх над злобой, стыдом и беспокойством о своем неподвижном товарище. Они прежде всего стали интересоваться у хозяина, что тот получил от Виннету.
— Самородок,— ответил он, показывая кусок чистого золота размером по меньшей мере с грецкий орех.— Бандиты стали высказывать недовольство тем, что какой-то краснокожий обладает таким количеством золота. Золото переходило из рук в руки, и каждый оценивал его по-своему. Мы воспользовались случаем, оплатили свой счет и удалились.
— Ну. и что вы скажете об этом апаче, сэр? — спросил меня Старая Смерть, когда мы благополучно выбрались наружу.— Есть ли на свете другой такой индеец? Мерзавцы бросились от него врассыпную, как воробьи при виде сокола. Мне очень любопытно узнать, чем он здесь занимается, живет ли он За городом, или остановился в гостинице. Он же должен где-то разместить свою лошадь, поскольку апач без коня — не апач. Кстати, сэр, вы тоже не ударили в грязь лицом. Я чуть было не испугался, потому что с такими людьми всегда опасно связываться. Но смелость и находчивость, с которой вы расправились с этими извергами, дает основание предполагать, что вы не будете долго ходить в новичках. Ну вот, мы пришли. Зайдем? Хотя я такого желания не имею. Я, как старый траппер, неохотно даю себя запереть в четырех стенах, я предпочитаю открытое небо над головой. Давайте еще побродим немного по этой прекрасной Матагорде. Лучшего способа убить время не придумаешь. Или вам больше по нраву сыграть во что-нибудь?
— Нет, я не игрок и не намерен им становиться.
— Молодец, юноша! А вот здесь играет почти каждый, а туда дальше к Мексике и того хуже. Там играют мужчины и женщины, кошки и мышки, и при этом в ход идут ножи. Насладимся же пешей прогулкой? Потом поужинаем и пораньше отправимся на боковую. Ведь в этой благословенной стране не знаешь, как и когда и вообще ляжешь ли когда-либо спать.
— Ну, я не думаю, что все так уж плохо!
— Вы не должны забывать, сэр, что вы находитесь в Техасе, где отношения еще далеко не выяснены. Например, мы намереваемся ехать в Остин. Однако утверждение, что мы доберемся туда, довольно спорно. Мексиканские события на волнах Рио-Гранде достигли и наших беретов. Вот так и случаются события, которых никто не в силах предвидеть. Кроме того, мы должны считаться с фантазиями этого Гибсона. Если же ему еще придет в голову прервать поездку в Остин н высадиться где-нибудь в промежуточном порту, мы вынуждены будем сделать то же самое.
— Но как мы узнаем, что они покинули корабль?
— С помощью расспросов. Пароход идет по Колорадо не спеша. Здесь не носятся так, как на Миссисипи и на других речках. В каждом городке у нас будет в запасе четверть часика на поиски. Мы должны быть также готовыми к тому, чтобы сойти на берег, где нет ни городских удобств, ни гостиниц.
— А как же в этом случае быть с моим чемоданом?
Старая Смерть в ответ громко рассмеялся.
— Чемодан, чемодан! — закричал он.— Чемодан —это пережиток допотопных обстоятельств. Какой благоразумный человек тянет за собой такой багаж?
— Вот так, как вы сейчас стоите передо мной, вы можете появиться в салоне изысканнейшей из женщин или в партере какого-нибудь театра. Но Техас не имеет ни малейшего сходства с дамским будуаром или театральной ложей. Легко может статься, что уже через пару дней ваш изящный костюм повиснет на вас клочьями, а ваш прекрасный цилиндр примет форму губной гармошки. Разве вы знаете, куда вздумает направиться Гибсон? Вряд ли он останется в Техасе. Он захочет исчезнуть, а для этого ему надо пересечь границу Соединенных Штатов. То, что он двинулся в этом направлении, вне всякого сомнения говорит о том, что он намеревается пробраться в Мексику. Мошенник может бесследно затеряться в этой стране, и никто, ни один человек, ни полиция не помогут вам отыскать его.
— Может быть, вы и правы. Но я считаю, если он действительно хотел попасть в Мексику, он бы сразу туда и отправился.
— Чепуха! Гибсону нужно поскорее покинуть Н овый Орлеан, поэтому он воспользовался первым попавшимся кораблем. Кроме того, мексиканскими портами владеют французы. Желал ли он с ними встречи, как вы думаете? У него не было выбора, он вынужден был убираться по суше и во всяком случае поступает разумно, не слишком много мелькая в больших городах. Поэтому стоит предположить, что он высадится, не добравшись до Остина. Он направился к Рио-Гранде на лошади и, конечно же, по малонаселенной местности. И вы отправитесь вслед за ним с вашим чемоданом, в цилиндре и в этом дорогом костюме? Если я правильно понял ваши намерения, то я должен вас высмеять.
Я прекрасно понимал, что он прав, но позволил себе немного пошутить, с притворной горечью посмотрев на свой костюм. Тут он похлопал меня по плечу и засмеялся.
— Не переживайте. Расстаньтесь с этим костюмом без сожаления. Продайте здешнему торговцу весь этот хлам и купите себе новую одежду! Вам непременно нужно купить прочный добротный охотничий костюм. Я полагаю, у вас достаточно денег?
Я кивнул.
— Ну, тогда все в порядке. Вы можете ездить верхом и стрелять?
Я ответил утвердительно.
— И лошадь вам тоже нужна,—продолжал старик,— но здесь, на побережье, ее не купить. Здесь они дороги и никуда не годятся. Там, на суше, вам ее уступит каждый фермер. Но без седла. О седле вы должны побеспокоиться здесь.
— О Боже! Мне что, надо будет бегать, как вы, с седлом на спине?
— Конечно. А почему бы и нет? Вам что, стыдно? Кому какое дело, что я ношу седло? Никому! Если мне будет угодно, я буду таскать с собой софу, чтобы при случае отдохнуть в прериях или диком лесу. Кто осмелится смеяться, тому я сделаю замечание щелчком по носу, да так, что у него звезды из глаз посыплются. И сразу станет стыдно за свою грубость и неприличное поведение. Предположим, Гибсон с Вильямом Олертом решили где-то высадиться, купили лошадей и ускакали. Вот тогда-то вы и увидите, какое это преимущество — иметь при себе седло наготове. Делайте, что хотите! Но если вы действительно хотите, чтобы я остался с вами, то следуйте моему совету. Итак, решайтесь быстрей!
Вымолвив эти слова, он, однако, не стал ждать моего решения, а напротив, схватил меня за руку, развернул лицом к дому, где сверху аршинными буквами было написано «Универсальный магазин», потом подтолкнул меня сзади так, что я, влетев в лавку, налетел на открытую бочку с селедкой, а сам, ухмыляясь, протиснулся вслед за мной.
Вывеска не соврала. Лавка была очень большой, и, действительно, в ней имелось все, что могло понадобиться здешним жителям, даже седла и ружья.
Что произошло потом, скажу я вам, было единственным в своем роде. Я был похож на школьника, который пришел с отцом на ярмарку и замер в восхищении, не смея ничего выбрать без одобрения опытного отца. Я спокойно принял правила игры, смирившись с опекой, и стал сознательно играть роль новичка, которым меня считал старик. Но при этом я уже предвкушал ощущение момента, когда он поймет свое заблуждение.
Старая Смерть сразу же поставил условие, «то владелец лавки обязан был принять мой дорожный костюм и все содержимое моего чемодана в счет будущих покупок. Хозяин охотно согласился и даже отослал своего приказчика за моим чемоданом. Когда мои вещи были на месте, хозяин тщательно все оценил, и Старая Смерть занялся отбором нужного мне. Я получил черные кожаные штаны, пару высоких сапог со шпорами, нижнюю рубашку из красной шерсти, такого же цвета жилет с бесчисленными карманами, платок на шею из черной шерсти, охотничью куртку, кожаный пояс шириной в две ладони, некрашеный и полый внутри, мешочек для пуль, кисет для табака, трубку, компас и двадцать других мелочей, портянки вместо чулок, огромное сомбреро, шерстяное одеяло с разрезом в середине для головы, лассо, пороховницы, огниво, длинный охотничий нож, седло с карманами и уздечку с набором, а также револьвер. Потом перешел к ружьям. Старая Смерть не любил новшеств. Он откладывал все, что поновее, в сторону и взял старое ружье, которое другой едва ли заметил бы. Осмотрев его с видом знатока, он зарядил ружье, вышел из лавки и, не отходя далеко, пальнул по украшению на фронтоне отдаленного жилого дома. Пуля попала прямо в цель.
- Вэлл! - кивнул он с довольным видом. - Пойдет. Эта железка побывала в хороших руках и стоит дороже, чем весь этот металлолом, который почтительно называют ружьями. Я полагаю, что это оружие сделано добросовестным мастером, и надеюсь, что вы окажете ему честь. Ну вот еще пули к нему — и мы готовы. Свинец мы гоже можем купить здесь. Сейчас мы пойдем домой и выплавим с помощью формы такой запас пуль, что те, в Мексике, задрожат от страха.
Выбрав для себя еще некоторые мелочи «роде носовых платков и все такое прочее, что Старая Смерть считал излишней роскошью, я перешел в смежную комнату переодеться. Старая Смерть остался доволен моим новым нарядом.
Я же втайне предавался надеждам, что он будем таскать мое седло. Но это ему и в голову не пришло. Он навалил на меня весь груз и вытолкал меня за дверь.
— Та-ак! — усмехнулся он, оглядев меня.— А теперь посмотрите, есть ли у вас причины стыдиться своего внешнего вида! Каждый понятливый человек будет считать вас здравомыслящим, а на непонятливых вам глубоко наплевать.
Итак, я ни в чем не уступал теперь Старой Смерти и вынужден был терпеливо тащить свою поклажу в гостиницу, тогда как он вышагивал рядом со мной и получал тайное удовольствие, наблюдая за мной, выполняющим работу носильщика по переноске своих собственных вещей.
В «отеле» он тотчас же улегся спать. А я вышел еще раз поискать Виннету. В тот раз мне пришлось проявить огромное самообладание, чтобы не броситься к нему на шею. Не мог же я так просто отказаться от встречи с ним. Я был так рад тогда. Как мой друг оказался в Матагорде и что он здесь искал? Почему он сделал вид, что не знает меня? Для этого должна быть какая-то причина.
Виннету наверняка тоже хотел поговорить со мной, так же, как и я с ним. Может быть, он где-то ждал меня. Поскольку я знал его привычки, для меня не составило бы труда найти его. Наверняка он наблюдал за нами и увидел, как мы заходили в гостиницу, и поэтому его следует искать где-то поблизости. Я обогнул дом с обратной стороны, где сразу же начиналось открытое поле. Верно! На расстоянии сто шагов от меня я увидел его. Он стоял, прислонившись к дереву. Заметив меня, он покинул свой пост и медленно направился в сторону леса. Я последовал за ним. С сияющим от радости лицом он вышел из-за деревьев.
— Шарлих (так он звал меня), мой дорогой, мой любимый брат! Какую радость сердцу Виннету доставило твое неожиданное появление! Так радуется утро, когда после длинной ночи восходит солнце! — он притянул меня к себе и обнял.
— Утро знает, что солнце обязательно взойдет,— возразил я,— мы же не могли и мечтать о том, что встретимся здесь. Как я счастлив снова услышать твой голос!
— Что привело тебя в этот город? У тебя здесь дела или ты высадился здесь в Матагорде, чтобы отсюда направиться к нам, в Рио-Пекос?
— У меня здесь дела.
— Не может ли мой бледнолицый брат рассказать мне о них? Расскажет ли он мне, где он был с тех пор, как мы расстались друг с другом?
Виннету увлек меня чуть дальше в лес, мы сели, и я рассказал ему о своих приключениях. Когда я закончил, он кивнул с серьезным видом и сказал:
— Мой брат многое пережил со дня нашей последней встречи, у Виннету же, напротив, ничего особенного не произошло. Он вынужден был обскакать на лошади множество отдаленных мест, где живут племена апачей, чтобы удержать их от слишком поспешных решений, поскольку они собирались в Мексику — участвовать в сражениях. Слышал ли мой брат о Хуаресе, краснокожем президенте?
— Да.
— Кто прав — он или Наполеон?
— Хуарес.
— Мой брат думает так же, как и я. Я прошу тебя не спрашивать, что я делаю здесь, в Матагорде. Я должен скрывать это даже от тебя, поскольку я воздавал хвалу молчаливости Хуареса. Ты все же будешь искать этих двоих бледнолицых, несмотря на нашу встречу?
— Я вынужден это сделать и был бы рад, если бы ты мог сопровождать меня. Возможно ли это для тебя?
— Нет. Я должен выполнить один долг, который так же много значит для меня, как и твой для тебя. Сегодня я еще здесь, но завтра я направлюсь на корабле в Ла-Гранге, откуда поеду через Форт-Инге в Рио-Гранде дель Норте.
— Мы плывем тем же пароходом, только я не знаю, как долго мы будем в пути. Итак, завтра мы еще увидимся.
— Нет, я не хочу впутывать своего брата в мои дела. Поэтому я тогда и сделал вид, что не знаю тебя. Кроме того, я не хотел чтобы это знал Старая Смерть.
— Что ты имеешь в виду?
— Он знает, что ты — Таинственная Рука?
— Нет. Это имя между нами никогда не упоминалось.
— Он наверняка его знает. Ты сейчас долго отсутствовал и поэтому не знаешь, как часто о тебе ходят слухи на Западе. А тебя, вероятно, он считал молокососом?
— Так и есть.
— Поэтому он будет однажды очень удивлен, когда узнает, что это за молокосос. Я не хотел раскрывать все раньше времени. Поэтому на корабле мы не будем разговаривать друг с другом. Когда ты найдешь Олерта и его похитителя, вот тогда мы побудем вместе длительное время. Ты же приедешь к нам?
— Конечно.
-- Ну, а теперь давай расстанемся, Шарлях. Здесь есть бледнолицые, которые ждут меня.
Виннету встал. Я должен был уважать его тайну и расстался с ним в надежде, что разлука будет недолгой.
На следующее утро Старая Смерть и я наняли двух мулов, на которых мы выехали к наносам, где путников уже ожидал пароход. Свои седла мы взвалили на мулов.
Пароход представлял собой плоскодонное судно, построенное на американский манер. Многие путешественники уже поднялись на борт. Когда мы с седлами на плечах переступили доску и взошли на палубу, раздался чей-то громкий голос:
— Боже милостивый! Вон идет пара двуногих оседланных ишаков! Виданное ли дело? Расступитесь, джентльмены! Дайте им пройти! Джентльмены не должны ездить на такой скотине!
Мы узнали эти голоса. Самые лучшие места с крышей от солнца и дождя заняли уже известные нам бандиты. Шумный крикун, вчерашний наш знакомый, который, по-видимому, был их вожаком, встретил нас новыми оскорбительными возгласами. Я повернулся к старику. Поскольку он спокойно пропустил эти слова мимо ушей, я сделал то же самое. Мы заняли места напротив этих парней и задвинули седла под свои сиденья.
Старик удобно устроился, вытащил свой револьвер, зарядил его и положил рядом. И здесь я последовал его примеру. Бандиты придвинулись друг к другу и стали перешептываться. Однако они не отважились еще раз оскорбить нас во всеуслышанье. С ними были их собаки — за исключением одной. Крикун рассматривал нас особенно враждебно. Спина у него была согнута, что являлось следствием его полета через окно, а также не слишком вежливого с ним обращения Виннету. На лице его еще не затянулись раны от осколков стекла.
Когда пришел кондуктор спросить, где мы будем высаживаться, Старая Смерть назвал Колумбус. Мы заплатили только до этого пункта. В случае необходимости мы могли проследовать и дальше. Мой спутник полагал, что Гибсон не доедет до Остина. Колокол пробил уже во второй раз, когда появился еще один пассажир — это был Виннету. Он заскочил на своем Илчи, великолепном жеребце, взнузданном на индейский манер, только на борту выпрыгнув из седла. Виннету провел своего коня на переднюю палубу, где для таких случаев была сооружена дощатая перегородка на уровне плеча. Потом он, словно не замечая никого вокруг, спокойно уселся рядом на парапет. Разбойники нарочито громко принялись кашлять, чтобы привлечь его внимание, но напрасно. Он сидел, опершись на свое серебряное ружье, полуобернувшись к ним, но, казалось, глаза его не видели, а уши не слышали их.
Вот раздался последний сигнал к отплытию. Еще минута ожидания — может, кто-то опоздал — и колеса закрутились, корабль отчалил. Наше путешествие, казалось, будет удачным. До Вартона на борту царили тишина и спокойствие. В Вартоне сошел всего один пассажир, но село множество. Старая Смерть на пару минут выскочил на берег, чтобы разузнать у посыльного о Гибсоне. Он узнал, что два человека, подходившие под описание, там не высаживались. Такие же новости ожидали нас и в Колумбусе, и поэтому мы решили оплатить билет до Ла-Гранге. От Матагорды до Колумбуса примерно пятьдесят часов плавания, и когда мы туда прибыли, было уже довольно поздно. За весь этот долгий путь Виннету лишь однажды покинул свое место — чтобы дать лошади воды и накормить ее кукурузными зернами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
Захватив серебряное ружье, он вышел из комнаты, не удостоив никого взглядом. И меня тоже. Бандиты снова ожили. Характерно, что их любопытство взяло верх над злобой, стыдом и беспокойством о своем неподвижном товарище. Они прежде всего стали интересоваться у хозяина, что тот получил от Виннету.
— Самородок,— ответил он, показывая кусок чистого золота размером по меньшей мере с грецкий орех.— Бандиты стали высказывать недовольство тем, что какой-то краснокожий обладает таким количеством золота. Золото переходило из рук в руки, и каждый оценивал его по-своему. Мы воспользовались случаем, оплатили свой счет и удалились.
— Ну. и что вы скажете об этом апаче, сэр? — спросил меня Старая Смерть, когда мы благополучно выбрались наружу.— Есть ли на свете другой такой индеец? Мерзавцы бросились от него врассыпную, как воробьи при виде сокола. Мне очень любопытно узнать, чем он здесь занимается, живет ли он За городом, или остановился в гостинице. Он же должен где-то разместить свою лошадь, поскольку апач без коня — не апач. Кстати, сэр, вы тоже не ударили в грязь лицом. Я чуть было не испугался, потому что с такими людьми всегда опасно связываться. Но смелость и находчивость, с которой вы расправились с этими извергами, дает основание предполагать, что вы не будете долго ходить в новичках. Ну вот, мы пришли. Зайдем? Хотя я такого желания не имею. Я, как старый траппер, неохотно даю себя запереть в четырех стенах, я предпочитаю открытое небо над головой. Давайте еще побродим немного по этой прекрасной Матагорде. Лучшего способа убить время не придумаешь. Или вам больше по нраву сыграть во что-нибудь?
— Нет, я не игрок и не намерен им становиться.
— Молодец, юноша! А вот здесь играет почти каждый, а туда дальше к Мексике и того хуже. Там играют мужчины и женщины, кошки и мышки, и при этом в ход идут ножи. Насладимся же пешей прогулкой? Потом поужинаем и пораньше отправимся на боковую. Ведь в этой благословенной стране не знаешь, как и когда и вообще ляжешь ли когда-либо спать.
— Ну, я не думаю, что все так уж плохо!
— Вы не должны забывать, сэр, что вы находитесь в Техасе, где отношения еще далеко не выяснены. Например, мы намереваемся ехать в Остин. Однако утверждение, что мы доберемся туда, довольно спорно. Мексиканские события на волнах Рио-Гранде достигли и наших беретов. Вот так и случаются события, которых никто не в силах предвидеть. Кроме того, мы должны считаться с фантазиями этого Гибсона. Если же ему еще придет в голову прервать поездку в Остин н высадиться где-нибудь в промежуточном порту, мы вынуждены будем сделать то же самое.
— Но как мы узнаем, что они покинули корабль?
— С помощью расспросов. Пароход идет по Колорадо не спеша. Здесь не носятся так, как на Миссисипи и на других речках. В каждом городке у нас будет в запасе четверть часика на поиски. Мы должны быть также готовыми к тому, чтобы сойти на берег, где нет ни городских удобств, ни гостиниц.
— А как же в этом случае быть с моим чемоданом?
Старая Смерть в ответ громко рассмеялся.
— Чемодан, чемодан! — закричал он.— Чемодан —это пережиток допотопных обстоятельств. Какой благоразумный человек тянет за собой такой багаж?
— Вот так, как вы сейчас стоите передо мной, вы можете появиться в салоне изысканнейшей из женщин или в партере какого-нибудь театра. Но Техас не имеет ни малейшего сходства с дамским будуаром или театральной ложей. Легко может статься, что уже через пару дней ваш изящный костюм повиснет на вас клочьями, а ваш прекрасный цилиндр примет форму губной гармошки. Разве вы знаете, куда вздумает направиться Гибсон? Вряд ли он останется в Техасе. Он захочет исчезнуть, а для этого ему надо пересечь границу Соединенных Штатов. То, что он двинулся в этом направлении, вне всякого сомнения говорит о том, что он намеревается пробраться в Мексику. Мошенник может бесследно затеряться в этой стране, и никто, ни один человек, ни полиция не помогут вам отыскать его.
— Может быть, вы и правы. Но я считаю, если он действительно хотел попасть в Мексику, он бы сразу туда и отправился.
— Чепуха! Гибсону нужно поскорее покинуть Н овый Орлеан, поэтому он воспользовался первым попавшимся кораблем. Кроме того, мексиканскими портами владеют французы. Желал ли он с ними встречи, как вы думаете? У него не было выбора, он вынужден был убираться по суше и во всяком случае поступает разумно, не слишком много мелькая в больших городах. Поэтому стоит предположить, что он высадится, не добравшись до Остина. Он направился к Рио-Гранде на лошади и, конечно же, по малонаселенной местности. И вы отправитесь вслед за ним с вашим чемоданом, в цилиндре и в этом дорогом костюме? Если я правильно понял ваши намерения, то я должен вас высмеять.
Я прекрасно понимал, что он прав, но позволил себе немного пошутить, с притворной горечью посмотрев на свой костюм. Тут он похлопал меня по плечу и засмеялся.
— Не переживайте. Расстаньтесь с этим костюмом без сожаления. Продайте здешнему торговцу весь этот хлам и купите себе новую одежду! Вам непременно нужно купить прочный добротный охотничий костюм. Я полагаю, у вас достаточно денег?
Я кивнул.
— Ну, тогда все в порядке. Вы можете ездить верхом и стрелять?
Я ответил утвердительно.
— И лошадь вам тоже нужна,—продолжал старик,— но здесь, на побережье, ее не купить. Здесь они дороги и никуда не годятся. Там, на суше, вам ее уступит каждый фермер. Но без седла. О седле вы должны побеспокоиться здесь.
— О Боже! Мне что, надо будет бегать, как вы, с седлом на спине?
— Конечно. А почему бы и нет? Вам что, стыдно? Кому какое дело, что я ношу седло? Никому! Если мне будет угодно, я буду таскать с собой софу, чтобы при случае отдохнуть в прериях или диком лесу. Кто осмелится смеяться, тому я сделаю замечание щелчком по носу, да так, что у него звезды из глаз посыплются. И сразу станет стыдно за свою грубость и неприличное поведение. Предположим, Гибсон с Вильямом Олертом решили где-то высадиться, купили лошадей и ускакали. Вот тогда-то вы и увидите, какое это преимущество — иметь при себе седло наготове. Делайте, что хотите! Но если вы действительно хотите, чтобы я остался с вами, то следуйте моему совету. Итак, решайтесь быстрей!
Вымолвив эти слова, он, однако, не стал ждать моего решения, а напротив, схватил меня за руку, развернул лицом к дому, где сверху аршинными буквами было написано «Универсальный магазин», потом подтолкнул меня сзади так, что я, влетев в лавку, налетел на открытую бочку с селедкой, а сам, ухмыляясь, протиснулся вслед за мной.
Вывеска не соврала. Лавка была очень большой, и, действительно, в ней имелось все, что могло понадобиться здешним жителям, даже седла и ружья.
Что произошло потом, скажу я вам, было единственным в своем роде. Я был похож на школьника, который пришел с отцом на ярмарку и замер в восхищении, не смея ничего выбрать без одобрения опытного отца. Я спокойно принял правила игры, смирившись с опекой, и стал сознательно играть роль новичка, которым меня считал старик. Но при этом я уже предвкушал ощущение момента, когда он поймет свое заблуждение.
Старая Смерть сразу же поставил условие, «то владелец лавки обязан был принять мой дорожный костюм и все содержимое моего чемодана в счет будущих покупок. Хозяин охотно согласился и даже отослал своего приказчика за моим чемоданом. Когда мои вещи были на месте, хозяин тщательно все оценил, и Старая Смерть занялся отбором нужного мне. Я получил черные кожаные штаны, пару высоких сапог со шпорами, нижнюю рубашку из красной шерсти, такого же цвета жилет с бесчисленными карманами, платок на шею из черной шерсти, охотничью куртку, кожаный пояс шириной в две ладони, некрашеный и полый внутри, мешочек для пуль, кисет для табака, трубку, компас и двадцать других мелочей, портянки вместо чулок, огромное сомбреро, шерстяное одеяло с разрезом в середине для головы, лассо, пороховницы, огниво, длинный охотничий нож, седло с карманами и уздечку с набором, а также револьвер. Потом перешел к ружьям. Старая Смерть не любил новшеств. Он откладывал все, что поновее, в сторону и взял старое ружье, которое другой едва ли заметил бы. Осмотрев его с видом знатока, он зарядил ружье, вышел из лавки и, не отходя далеко, пальнул по украшению на фронтоне отдаленного жилого дома. Пуля попала прямо в цель.
- Вэлл! - кивнул он с довольным видом. - Пойдет. Эта железка побывала в хороших руках и стоит дороже, чем весь этот металлолом, который почтительно называют ружьями. Я полагаю, что это оружие сделано добросовестным мастером, и надеюсь, что вы окажете ему честь. Ну вот еще пули к нему — и мы готовы. Свинец мы гоже можем купить здесь. Сейчас мы пойдем домой и выплавим с помощью формы такой запас пуль, что те, в Мексике, задрожат от страха.
Выбрав для себя еще некоторые мелочи «роде носовых платков и все такое прочее, что Старая Смерть считал излишней роскошью, я перешел в смежную комнату переодеться. Старая Смерть остался доволен моим новым нарядом.
Я же втайне предавался надеждам, что он будем таскать мое седло. Но это ему и в голову не пришло. Он навалил на меня весь груз и вытолкал меня за дверь.
— Та-ак! — усмехнулся он, оглядев меня.— А теперь посмотрите, есть ли у вас причины стыдиться своего внешнего вида! Каждый понятливый человек будет считать вас здравомыслящим, а на непонятливых вам глубоко наплевать.
Итак, я ни в чем не уступал теперь Старой Смерти и вынужден был терпеливо тащить свою поклажу в гостиницу, тогда как он вышагивал рядом со мной и получал тайное удовольствие, наблюдая за мной, выполняющим работу носильщика по переноске своих собственных вещей.
В «отеле» он тотчас же улегся спать. А я вышел еще раз поискать Виннету. В тот раз мне пришлось проявить огромное самообладание, чтобы не броситься к нему на шею. Не мог же я так просто отказаться от встречи с ним. Я был так рад тогда. Как мой друг оказался в Матагорде и что он здесь искал? Почему он сделал вид, что не знает меня? Для этого должна быть какая-то причина.
Виннету наверняка тоже хотел поговорить со мной, так же, как и я с ним. Может быть, он где-то ждал меня. Поскольку я знал его привычки, для меня не составило бы труда найти его. Наверняка он наблюдал за нами и увидел, как мы заходили в гостиницу, и поэтому его следует искать где-то поблизости. Я обогнул дом с обратной стороны, где сразу же начиналось открытое поле. Верно! На расстоянии сто шагов от меня я увидел его. Он стоял, прислонившись к дереву. Заметив меня, он покинул свой пост и медленно направился в сторону леса. Я последовал за ним. С сияющим от радости лицом он вышел из-за деревьев.
— Шарлих (так он звал меня), мой дорогой, мой любимый брат! Какую радость сердцу Виннету доставило твое неожиданное появление! Так радуется утро, когда после длинной ночи восходит солнце! — он притянул меня к себе и обнял.
— Утро знает, что солнце обязательно взойдет,— возразил я,— мы же не могли и мечтать о том, что встретимся здесь. Как я счастлив снова услышать твой голос!
— Что привело тебя в этот город? У тебя здесь дела или ты высадился здесь в Матагорде, чтобы отсюда направиться к нам, в Рио-Пекос?
— У меня здесь дела.
— Не может ли мой бледнолицый брат рассказать мне о них? Расскажет ли он мне, где он был с тех пор, как мы расстались друг с другом?
Виннету увлек меня чуть дальше в лес, мы сели, и я рассказал ему о своих приключениях. Когда я закончил, он кивнул с серьезным видом и сказал:
— Мой брат многое пережил со дня нашей последней встречи, у Виннету же, напротив, ничего особенного не произошло. Он вынужден был обскакать на лошади множество отдаленных мест, где живут племена апачей, чтобы удержать их от слишком поспешных решений, поскольку они собирались в Мексику — участвовать в сражениях. Слышал ли мой брат о Хуаресе, краснокожем президенте?
— Да.
— Кто прав — он или Наполеон?
— Хуарес.
— Мой брат думает так же, как и я. Я прошу тебя не спрашивать, что я делаю здесь, в Матагорде. Я должен скрывать это даже от тебя, поскольку я воздавал хвалу молчаливости Хуареса. Ты все же будешь искать этих двоих бледнолицых, несмотря на нашу встречу?
— Я вынужден это сделать и был бы рад, если бы ты мог сопровождать меня. Возможно ли это для тебя?
— Нет. Я должен выполнить один долг, который так же много значит для меня, как и твой для тебя. Сегодня я еще здесь, но завтра я направлюсь на корабле в Ла-Гранге, откуда поеду через Форт-Инге в Рио-Гранде дель Норте.
— Мы плывем тем же пароходом, только я не знаю, как долго мы будем в пути. Итак, завтра мы еще увидимся.
— Нет, я не хочу впутывать своего брата в мои дела. Поэтому я тогда и сделал вид, что не знаю тебя. Кроме того, я не хотел чтобы это знал Старая Смерть.
— Что ты имеешь в виду?
— Он знает, что ты — Таинственная Рука?
— Нет. Это имя между нами никогда не упоминалось.
— Он наверняка его знает. Ты сейчас долго отсутствовал и поэтому не знаешь, как часто о тебе ходят слухи на Западе. А тебя, вероятно, он считал молокососом?
— Так и есть.
— Поэтому он будет однажды очень удивлен, когда узнает, что это за молокосос. Я не хотел раскрывать все раньше времени. Поэтому на корабле мы не будем разговаривать друг с другом. Когда ты найдешь Олерта и его похитителя, вот тогда мы побудем вместе длительное время. Ты же приедешь к нам?
— Конечно.
-- Ну, а теперь давай расстанемся, Шарлях. Здесь есть бледнолицые, которые ждут меня.
Виннету встал. Я должен был уважать его тайну и расстался с ним в надежде, что разлука будет недолгой.
На следующее утро Старая Смерть и я наняли двух мулов, на которых мы выехали к наносам, где путников уже ожидал пароход. Свои седла мы взвалили на мулов.
Пароход представлял собой плоскодонное судно, построенное на американский манер. Многие путешественники уже поднялись на борт. Когда мы с седлами на плечах переступили доску и взошли на палубу, раздался чей-то громкий голос:
— Боже милостивый! Вон идет пара двуногих оседланных ишаков! Виданное ли дело? Расступитесь, джентльмены! Дайте им пройти! Джентльмены не должны ездить на такой скотине!
Мы узнали эти голоса. Самые лучшие места с крышей от солнца и дождя заняли уже известные нам бандиты. Шумный крикун, вчерашний наш знакомый, который, по-видимому, был их вожаком, встретил нас новыми оскорбительными возгласами. Я повернулся к старику. Поскольку он спокойно пропустил эти слова мимо ушей, я сделал то же самое. Мы заняли места напротив этих парней и задвинули седла под свои сиденья.
Старик удобно устроился, вытащил свой револьвер, зарядил его и положил рядом. И здесь я последовал его примеру. Бандиты придвинулись друг к другу и стали перешептываться. Однако они не отважились еще раз оскорбить нас во всеуслышанье. С ними были их собаки — за исключением одной. Крикун рассматривал нас особенно враждебно. Спина у него была согнута, что являлось следствием его полета через окно, а также не слишком вежливого с ним обращения Виннету. На лице его еще не затянулись раны от осколков стекла.
Когда пришел кондуктор спросить, где мы будем высаживаться, Старая Смерть назвал Колумбус. Мы заплатили только до этого пункта. В случае необходимости мы могли проследовать и дальше. Мой спутник полагал, что Гибсон не доедет до Остина. Колокол пробил уже во второй раз, когда появился еще один пассажир — это был Виннету. Он заскочил на своем Илчи, великолепном жеребце, взнузданном на индейский манер, только на борту выпрыгнув из седла. Виннету провел своего коня на переднюю палубу, где для таких случаев была сооружена дощатая перегородка на уровне плеча. Потом он, словно не замечая никого вокруг, спокойно уселся рядом на парапет. Разбойники нарочито громко принялись кашлять, чтобы привлечь его внимание, но напрасно. Он сидел, опершись на свое серебряное ружье, полуобернувшись к ним, но, казалось, глаза его не видели, а уши не слышали их.
Вот раздался последний сигнал к отплытию. Еще минута ожидания — может, кто-то опоздал — и колеса закрутились, корабль отчалил. Наше путешествие, казалось, будет удачным. До Вартона на борту царили тишина и спокойствие. В Вартоне сошел всего один пассажир, но село множество. Старая Смерть на пару минут выскочил на берег, чтобы разузнать у посыльного о Гибсоне. Он узнал, что два человека, подходившие под описание, там не высаживались. Такие же новости ожидали нас и в Колумбусе, и поэтому мы решили оплатить билет до Ла-Гранге. От Матагорды до Колумбуса примерно пятьдесят часов плавания, и когда мы туда прибыли, было уже довольно поздно. За весь этот долгий путь Виннету лишь однажды покинул свое место — чтобы дать лошади воды и накормить ее кукурузными зернами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25