Ему, видимо, доставляло удовольствие повторять
это Макове. - Братья мои, - обратился он к вошедшим, - в настоящее время
мы собрались голосовать...
- Это входит в мои обязанности, объяснить все нашим братьям! -
запротестовал Макова.
- Ты ошибаешься, Макова, - резко возразил Ортзел. - Я поставил вопрос
на куриальное голосование, значит я должен объяснить его содержание, - он
быстро изложил суть дела, всячески подчеркивая важность ситуации, чего,
конечно, никогда не сделал бы Макова.
Макова, казалось, все же сумел справиться с собой, и снова взял себя
в руки.
- Похоже он опять принялся за подсчеты, - прошептал Келтэн. - У него
по-прежнему больше голосов. Все теперь будет зависеть от того, что скажут
нейтральные.
Черный ящик поставили на стол перед кафедрой председателя, и
патриархи по очереди подходили к нему и опускали в прорезь одну из марок.
Некоторые делали это открыто, другие предпочитали таиться.
- Я сам позабочусь о подсчете голосов, - объявил Макова, когда
процедура была закончена.
- Нет, - спокойно отозвался Ортзел, - по крайней мере не один. Я
предложил этот вопрос, и я буду помогать тебе.
- Ортзел нравится мне все больше и больше, - прошептал Тиниен,
наклоняясь к Улэфу.
- Да, пожалуй, - согласился тот. - Видно, мы недооценили его.
Лицо Маковы становилось все более серым, когда он и Ортзел начали
подсчет голосов. Когда последние марки покинули ящик, все в Палате затаили
дыхание, воцарилась напряженная, звенящая тишина.
- Объяви результаты, Макова, - сказал Ортзел.
Макова бросил быстрый умоляющий взгляд на Энниаса.
- Шестьдесят четыре "да" и пятьдесят шесть "нет", - еле слышно
пробормотал он.
- Повтори, Макова, - властно проговорил Ортзел. - Те из наших
братьев, что сидят подальше, вряд ли расслышали тебя.
Макова бросил на него полный ненависти взгляд, но все же повторил
результаты более громко.
- Мы заполучили нейтральных! - ликующе воскликнул Телэн, - да еще
прихватили три голоса у Энниаса.
- Ну что ж, хорошо, - спокойно произнес Эмбан. - Я рад, что все так
завершилось. Нам еще много чего надо решить, братья мои, а времени
остается совсем немного. Я буду прав, если скажу, что воля Курии - как
можно быстрее послать за рыцарями Храма и армиями Западных королевств,
чтобы они пришли к нам на защиту?
- Неужели ты хочешь оставить королевство Арсиум полностью
беззащитным, брат мой Эмбан? - патетически возвысив голос вопросил Макова.
- А что сейчас угрожает Арсиуму, Макова? Все эшандисты стали лагерем
прямо за нашими воротами. Ты хочешь провести еще одно голосование?
- Да, я требую чтобы решение принималось большинством "три из пяти".
- Что сказано об этом в законе? - Эмбан с почтением склонил голову в
сторону монаха-законника.
- Такого рода голосование требуется только для избрания Архипрелата.
Все остальные вопросы, решаемые во время положения, грозящего гибелью веры
и церкви, требуют простого большинства.
- Я так и думал, - улыбнулся Эмбан. - Ну что, брат мой Макова, ты
настаиваешь на голосовании?
- Я снимаю свое предложение, - сдавленно проскрежетал Кумбийский
патриарх. - Но все же как вы собираетесь отправить гонцов из осажденного
города?
Тут в разговор снова вступил Ортзел.
- Как видимо известно моим братьям, я лэморкандец, - сказал он. - А
нам в Лэморканде хорошо известна, что такое осада. Поэтому еще вчера я
отправил два десятка моих людей на окраину города, где они дожидаются
сигнала. А сигнал им уже подают - это струйка дыма над куполом Базилики.
Не удивлюсь, если они уже на дороге в Арсиум и вовсю погоняют лошадей. По
крайней мере так было бы лучше и для нас и для них.
- Он мне нравится, - усмехнулся Келтэн.
- И ты осмелился сделать это, не получив еще согласия Курии? - с
ужасом спросил Макова.
- А что, Макова, у тебя были какие-то сомнения относительно исхода
голосования? - Я чувствую двух старых противников, - заметила Сефрения. -
Братья мои! - обратился к Курии Эмбан. - Трудности, с которыми лицом к
лицу мы сейчас столкнулись, совершенно определенно военного характера, а
мы с вами люди в большинстве своем не военные. И как мы сможем избежать
ошибок, задержек и других несуразиц, если необученные военному делу
духовные особы возьмутся за исполнение несвойственных им, прямо скажем,
обязанностей? Патриарх Кумбийский, председательствовавший на наших
собраниях до сего дня, исполнял свой долг образцово, и все мы, я думаю,
благодарны ему за это, но сейчас, мы должны признать, что в военном деле
он сведущ не более, чем я. А я, признаться, не могу отличить одного конца
меча от другого, - он широко улыбнулся. - Честно говоря, я гораздо более
сведущ в орудиях еды, чем в орудиях военных. С полной уверенностью в
победе я мог бы вызвать любого на смертельный поединок над хорошо
прожаренным бычьим бедром...
Патриархи рассмеялись. Напряжение в зале несколько спало.
- Теперь нам нужен военный человек, братья мои, - продолжил Эмбан. -
Сейчас председательствовать должен скорее военачальник, чем священник. И
среди нас, патриархов церкви, есть четверо таких военачальников. Как вы
догадываетесь, это магистры Воинствующих орденов.
Собрание возбужденно загомонило, но Эмбан, призывая к тишине,
повелительно поднял руку.
- Но, - продолжил он, - разве можем мы отвлекать внимание наших
военных, не побоюсь назвать их так, гениев от единственно важной сейчас
задачи - защиты Священного города? Думаю нет. Тогда что же делать нам с
вами? - он выдержал драматическую паузу. - Я бы не должен был нарушать
обещание, данное мною одному из наших братьев... Но надеюсь, что он и
Господь Бог смогут простить меня. Поскольку на самом деле, братья мои,
среди нас есть человек, весьма сведущий в военной науке. Он, по скромности
своей, скрывал от нас этот талант, но скромность, лишающая нас его военных
знаний, когда Священный город осажден врагами истинной веры, по меньшей
мере неуместна. - На широком лице Эмбана отразилось искреннее сожаление. -
Прости меня, Долмант, но у меня нет выбора - долг перед церковью сейчас
выше для меня, чем долг перед другом.
Глаза Долманта оставались холодными. Горячая речь Эмбана, видимо, не
тронула его.
- Ну что ж, - вздохнул Эмбан. - Полагаю, когда мы завершим наше
сегодняшнее собрание, мой собрат из Демоса много чего выскажет мне. Но...
при моей телесной конституции синяки обычно не бывают особенно сильно
заметны. В молодости патриарх Демосский состоял в Ордене Пандиона и...
В Палате послышались удивленные возгласы.
- Да! - возвысил голос Эмбан. - Магистр Вэнион, который был в ту пору
еще простым послушником, заверил меня, что Долмант был прекрасным воином,
и мог бы сам стать магистром Ордена, если бы церковь не сочла нужным
применить его таланты в другой области, - он снова выдержал паузу. -
Возблагодарим же Бога, братья мои, что перед нами не встало этой задачи -
выбирать между Вэнионом и Долмантом. Вряд ли вопрос был бы доступен нашей
жалкой мудрости, - он еще некоторое время рассыпал похвалы Долманту,
потом, опомнившись, огляделся вокруг. - Так каково же будет наше решение,
братья мои? Попросим ли мы нашего собрата из Демоса взять на себя
управление собраниями Курии на время угрожающей нам опасности.
Макова, совершенно растерявшись, уставился на него. Он пару раз
открывал рот, чтобы что-то сказать, но всякий раз, так ничего и не
произнеся, стискивал зубы.
Спархок наклонился и тихо заговорил со старым монахом, сидящим
впереди.
- А что, патриарх Макова внезапно лишился дара речи, отец мой? -
спросил он. - Похоже, что он просто готов на стену лезть.
- В некотором смысле вы действительно правы, сэр рыцарь, - отозвался
монах. - Он ничего не может сейчас сказать. В Курии существует негласное
правило - ни один патриарх не может сам предлагать, либо вообще говорить
что-либо о своей кандидатуре на какой-либо пост. Это нескромно.
- Хороший обычай, и весьма к месту.
- Я тоже так полагаю, сэр рыцарь, - усмехнулся монах. - Этот Макова
просто вгоняет меня в сон.
- И со мной так же, - согласился Спархок.
Макова в отчаянии оглядывался вокруг, но никто из его друзей не
нашелся сказать чего-либо в его защиту. Возможно потому, что сказать было
нечего, а, может быть, из-за того, что все заранее предвидели результаты
голосования.
- Голосуем, - наконец угрюмо проговорил он.
- Прекрасное решение, брат мой Макова, - улыбнулся Эмбан, - а то,
пока мы тут разглагольствуем, время не стоит на месте.
Шестьдесят пять патриархов проголосовали за Долманта и пятьдесят пять
против. Еще один из поддерживающих первосвященника Симмурского изменил
ему.
- Брат мой, - сказал Долманту Эмбан, когда результат голосования был
объявлен, - извольте занять свое место на кафедре председателя.
Долмант встал со скамьи, а Макова дрожащими от гнева руками собрал
свои бумаги, и, высоко подняв голову, покинул председательское место.
- Мне оказана вами большая честь, братья мои, - сказал Долмант. - Но
позвольте мне не тратить много времени на благодарности. К сожалению, у
нас есть гораздо более важные дела. Наша самая насущная задача сейчас -
это объединить все имеющиеся у нас силы под командованием рыцарей Храма.
Но как мы можем этого добиться?
Тут снова заговорил Эмбан, который даже и не садился на свое место.
- Силы, о которых говорит наш уважаемый председатель, находятся прямо
у нас под рукой, - обратился он к собранию. - Каждый из нас имеет в своем
распоряжении отряд солдат церкви. Я думаю, что при создавшихся условиях,
мы должны немедленно передать их в распоряжение воинствующих Орденов.
- Ты что же, хочешь лишить нас последней защиты, Эмбан? -
запротестовал Макова.
- Защита Чиреллоса - более важная задача, Макова. Неужели потомки
скажут о нас, что мы отказали в защите святой церкви, трусливо и малодушно
заботясь о своих шкурах? Господь свидетель, я верю, что среди нас не
окажется столь малодушного и себялюбивого человека. Что скажет Курия?
Должны ли мы принести эту малую жертву во имя спасения церкви?
Разноголосый шум послышался в зале, но одобрение все же преобладало.
- Может кто-нибудь из патриархов хочет предложить этот вопрос к
голосованию? - с холодной невозмутимостью спросил Долмант. Он оглядел
безмолвствующие теперь ряды патриархов. - Тогда пусть летописец запишет,
что предложение патриарха Укеры было принято всеобщим одобрением. Писцы же
подготовят необходимые бумаги, которые подпишет каждый патриарх, передавая
свои отряды солдат церкви под командование магистров Воинствующих Орденов
для защиты города, - Долмант ненадолго замолчал, задумчиво хмуря брови. -
Вызовите сюда командующего личной охраной Архипрелата.
Один из священников поспешил вон из зала и вскоре перед Курией
предстал рыжеволосый воин с полированными наплечниками, при щите на
перевязи и с коротким мечом. По выражению лица его было видно, что он
знает об армии у городских ворот.
- Один вопрос, командующий, - сказал ему Долмант. - Мои братья
просили меня занять место председателя. В отсутствие Архипрелата могу я
говорить с вами за него?
Офицер ненадолго задумался.
- Думаю, что да, ваша светлость, - наконец ответил он, явно
польщенный таким проявлением внимания.
- Это неслыханно! - завопил Макова, досадуя, что сам не
воспользовался преимуществами этого правила.
- Такова ситуация, Макова, - ответил Долмант. - Вере и церкви
угрожала гибель всего пять раз за всю историю, и в каждый из предыдущих
четырех раз на троне, ныне пустующем, был сильный Архипрелат. Мы же
оказались в обстоятельствах необычных, поэтому и некоторые действия наши,
волей не волей, должны быть необычны. Вот что мы собираемся делать, -
обратился он к рыжеволосому воину, - патриархи сейчас подпишут бумаги, и
все имеющиеся в их распоряжении солдаты церкви перейдут под командование
магистров Воинствующих орденов. Что бы не тратить время на ненужные
разговоры, вы и ваши люди сопроводите каждого патриарха к казармам, где
расположены их солдаты, и патриархи подтвердят свой приказ лично, -
Долмант повернулся и посмотрел на магистров, - лорд Абриэль, сможете ли вы
и остальные магистры отправить выбранных вами рыцарей, дабы те приняли
командование и собрали все имеющиеся у нас силы в каком-либо месте, по
вашему выбору. Мы должны развернуть наше войско быстро, без всякой суеты и
суматохи.
Абриэль встал.
- Конечно, ваша светлость. Мы сделаем все это с превеликим
удовольствием.
- Благодарю вас, лорд Абриэль, - сказал Долмант, оглядывая ряды
патриархов, поднимавшихся со скамей. - Ну что ж, Братья мои, мы сделали
все, что могли сейчас сделать. Весьма вовремя пришла нам в голову мысль
отдать своих солдат в распоряжение рыцарей Храма и теперь всем нам
остается просить совета и утешения у Бога. Возможно Он, в безграничной
благости и мудрости своей, подскажет нам, что еще можем сделать мы для
защиты его церкви. Поэтому Курия распускается на время военных действий.
- Великолепно, - воскликнул Бевьер. - За один день они лишили Энниаса
всех его солдат, лишили его возможности распоряжаться Курией и
предотвратили возможность принятия каких-либо решений, пока мы не будем
иметь возможности предотвратить их.
- Жаль, что они так быстро закончили, - протянул Телэн. - Ведь чтобы
избрать нашего Архипрелата нам нужен был всего еще один голос.
Спархок пребывал в приподнятом настроении, когда он и его спутники
присоединились к давке у дверей Совещательной Палаты. Хотя зловещая угроза
все еще нависала над Священным городом, они сумели лишить Энниаса и его
приспешников власти над Курией. Четверо из подкупленных им патриархов
покинули первосвященника - хватка Энниаса слабела. Медленно продвигаясь к
выходу, Спархок вдруг почувствовал, что на него накатывает знакомое
чувство всепоглощающего и как будто беспричинного страха. Он обернулся и
успел ухватить это краем взгляда. Тень, которая, казалось, сгустилась из
ничего позади трона Архипрелата, принявшая странные и уродливые очертания
смутная дымка. Рука Спархока потянулась к груди - ему вдруг захотелось
убедиться, что Беллиом при нем. Самоцвет был на месте. Спархок знал, что
веревки, стягивающие мешочек, крепко завязаны. Значит его предположения не
оправдались - тень могла появляться вне зависимости от камня, и даже
здесь, в главном святилище истинной веры. А он-то надеялся, что хотя бы
здесь можно не опасаться ее появления. Встревоженный, он покинул кажущийся
теперь мрачным и холодным зал.
Новое покушение на жизнь Спархока произошло почти сразу же после
того, как он увидел тень. Монах с опущенным на лицо капюшоном, один из
многих толпившихся у входа в Совещательную палату, обернулся и метнул
кинжал, целясь в лицо пандионца, не защищенное сейчас поднятым забралом.
Только многолетняя воинская выучка спасла его. Не успев даже понять, что
произошло, он отбросил кинжал защищенной доспехом рукой и, в два прыжка
настигнув монаха, схватил его. С криком отчаяния тот воткнул неожиданно
появившийся у него в руках кинжал себе в грудь. Тело его сотрясла страшная
судорога, ноги подогнулись, потом искаженное болью лицо перестало что-либо
выражать, и он обмяк.
- Келтэн, - напряженно прошипел Спархок, - помоги мне удержать его на
ногах.
Келтэн поспешно обхватил безжизненное тело монаха с другого бока.
- С нашим братом все в порядке? - спросил какой-то монах, когда они
протаскивали тело через дверь.
- Обморок, - равнодушно бросил ему Келтэн. - Мы отведем его
куда-нибудь, где посвободнее, пусть там отдышится.
- Превосходно, - шепотом похвалил его Спархок.
- Видишь ли друг мой, я, в отличие от многих, могу думать даже на
ходу, - Келтэн указал взглядом на дверь ближайшей комнаты. - Давай его
туда и там взглянем, что это за тип.
Они втащили тело в небольшую комнату и притворили за собой дверь.
Келтэн вытащил кинжал из груди монаха.
- Это даже и оружием-то не назовешь, - презрительно заметил он,
оглядывая клинок.
- Однако его было достаточно, - проворчал Спархок. - Несильный удар
отправил его на тот свет так же верно, как и добрый тяжелый меч.
- Может, яд? - предположил Келтэн.
- Возможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65