- Я хочу попросить тебя кое о чем опасном, Спархок, - мрачно сказала
она. - Хотя, надеюсь, с тобой все будет в порядке. Образ Афраэли еще ярок
в твоем сердце, и это защитит тебя.
- Что я должен сделать?
- Мы используем Беллиом, чтобы сокрыть пещеру. Есть, конечно, и
другие способы, но надо же убедиться, что камень принимает твою власть.
Полагаю, что так оно и будет, но проверить не лишне. Ты должен быть
сильным, Спархок. Камень может не захотеть выполнить твою волю, и тебе
придется заставить его.
- Мне и раньше приходилось иметь дело с упрямцами, - пожал плечами
Спархок.
- Не думай, что это будет легко, дорогой. Ну, идем.
Они продолжили подъем по спиральной галерее. Рев водопада стихал
далеко позади. Отдаляясь, монотонный гул воды распадался на множество
отдельных голосов, многократно отражаясь от неровных каменных стен грота.
Вместе со звуком менялось настроение Спархока. Усталая радость от
достижения долгожданной цели и трепет перед явлением истинного лица
Афраэли сменялись глухим страхом перед зловещей темнотой каменного нутра
гор. Темнота эта пугала его как когда-то давно, в детстве. Безликие тени
притаились вне круга света от их светильника - меча, и злорадно скалились
там, замышляя козни против затерявшихся в подземелье людей. Он нервно
оглянулся через плечо. Казалось, где-то далеко позади, в темноте, что-то
двигалось. Он разглядел только неясный перелив густой, глубокой тьмы,
заметный только краем глаза, нечто смутное, бесформенное и жуткое. Когда
же он бросал туда прямой взгляд, ничего, кроме темноты видно не было.
- Дурь какая-то, - досадливо пробормотал он и двинулся дальше,
стараясь не оказываться вне круга света.
На поверхность они выбрались в полдень. После пещерной тьмы лучи
солнца жгли и ослепляли. Спархок облегченно вздохнул и полез за пазуху,
чтобы достать камень.
- Еще рано, Спархок, - остановила его Сефрения. - Не стоит рисковать.
Эта нависающая скала может свалиться нам прямо на головы. Сначала отойдем
к нашим лошадям.
- Тебе придется научить меня нужному заклинанию, - сказал Спархок,
когда они перебирались через заросшее ежевикой озерцо у входа в пещеру.
- Заклинаний не потребуется. У тебя есть самоцвет и кольца. Остается
только отдать приказ. Как это сделать, я тебе покажу. Когда спустимся.
Они спустились по скалистому ущелью на травянистое плато, к месту
последней своей ночевки. Солнце уже клонилось к закату, когда они
добрались до своих палаток и лошадей. При виде Спархока Фарэн прижал уши и
оскалил угрожающего вида зубы.
- Ну, что случилось? - спросил у него Спархок.
- Он чувствует Беллиом, - объяснила Сефрения, - и это ему не
нравится. Дай ему немного привыкнуть, а пока держись подальше от жеребца,
- она окинула взглядом ущелье и решительно заявила: - Да, пожалуй, здесь
будет безопасно. Достань Беллиом и возьми его в обе руки так, чтобы кольца
прикасались к нему.
- А повернуться лицом к пещере разве не нужно?
- Не обязательно. Беллиом и так поймет, о чем ты говоришь. Теперь
представь себе пещеру, вспомни, как она выглядит, ощути ее, даже
почувствуй запах. Теперь представь, что потолок содрогается и рушится.
Камни откалываются, падают вниз, из них вырастают огромные завалы. Будет
много шума и ветер вынесет из пещеры огромные облака пыли. Груды обломков
завалят вход в пещеру. Не позволяй ничему отвлекать твое внимание.
Старайся твердо держать образы в своей памяти.
- Это будет посложнее, чем обычное заклинание.
- Да, хотя, если рассудить, это вовсе и не заклинание. Ты имеешь дело
со стихийной магией. Соберись, Спархок. Чем подробнее будет картина у тебя
перед глазами, тем могущественнее будет ответ Беллиома. Когда образ
явственно встанет у тебя перед глазами, прикажи камню исполнить все это.
- Я должен говорить на языке Гверига?
- Точно не могу сказать, но попробуй сначала на эленийском.
Спархок припомнил вход в пещеру, огромный сводчатый зал и спиральную
галерею, ведущую в сокровищницу.
- А свод над водопадом? Его тоже нужно разрушить? - спросил он.
- Вряд ли. Речка должна снова выходить на поверхность ниже ручья.
Если ты завалишь ее, она может пересохнуть, или изменить русло. Кто-то
может заметить это и начать поиски. Кроме того, это ведь не простая
пещера.
- Да.
- Тогда постарайся сохранить ее.
Спархок нарисовал себе в воображении содрогающийся потолок галереи,
катящиеся с грохотом валуны и облака каменной пыли.
- Что я должен сказать? - спросил он.
- Назови его Голубая Роза". Так его называл Гвериг, и он должен
узнать свое имя.
- Голубая Роза! - повелительно воскликнул Спархок. - Разрушь пещеру,
как того хочу я.
Самоцвет потемнел и яростные вспышки красного пламени полыхнули в его
сердце.
- Он противится тебе, - проговорила Сефрения. - Об этом я тебе
говорила. В этой пещере он был рожден, и ему не хочется разрушать ее.
Заставь его, Спархок!
- Делай то, что я приказал, Голубая Роза! - рявкнул Спархок,
сосредоточивая всю свою волю на самоцвете. Он почувствовал, как сапфир
содрогнулся у него в руках. Дикий восторг охватил его, когда мощь камня
подчинилась.
В недрах гор зародилось низкое угрюмое ворчанье. Земля содрогнулась
и, казалось, пошла волнами, скалы покрылись трещинами, по ущелью
покатились огромные каменные глыбы. Огромный утес над входом в пещеру
тролля рухнул в мшистое озерцо, превратившись в груду гигантских угловатых
валунов. Даже на таком расстоянии от грохота закладывало уши, ветер нес на
север клубящиеся облака пыли. И снова, как в спиральной галерее, на краю
зрения Спархока шевельнулась какая-то тень, темная и полная злорадного
любопытства.
- Как ты себя чувствуешь теперь? - пристально посмотрев на него,
спросила Сефрения.
- Немного странновато. Ощущаю в себе какую-то силу, какой раньше не
было.
- Лучше не думай об этом. Вспоминай Афраэль, сосредоточься на ней.
Забудь о Беллиоме, и пока это твое чувство не исчезнет, не смотри на него.
Спархок послушно убрал сапфир за пазуху.
- Похоже, здесь мы все закончили, - сказал Кьюрик, прищуриваясь на
перегороженное завалами ущелье.
- Да, - согласилась Сефрения. - До пещеры теперь никому не добраться.
А теперь пора подумать и о другом, милорды.
Кьюрик вздохнул, расправил плечи и огляделся вокруг.
- Займусь-ка я костром, - проворчал он и отправился за хворостом.
Спархок принялся копаться в мешках и тюках, разыскивая что-нибудь на ужин.
Отужинав, они расселись вокруг костра.
- Каково оно было, Спархок? - поинтересовался оруженосец. - Я про
Беллиом. - Он взглянул на Сефрению. - Теперь-то о нем уже можно
поговорить?
- Увидим. Расскажи ему, Спархок.
- Ничего такого испытывать мне раньше не приходилось. Мне вдруг
показалось, что ростом я вот с эту скалу, и все на свете мне под силу. Я
поймал себя на том, что осматривался вокруг, выглядывая еще какой-нибудь
утес, чтобы и его разломить надвое.
- Хватит, Спархок! - резко оборвала его Сефрения. - Беллиом пытается
завладеть твоими мыслями, он хочет, чтобы ты опять прибег к его мощи.
Постарайся думать о чем-нибудь другом.
- Об Афраэли, например? - сказал Кьюрик. - Или она тоже опасна?
- О да, - улыбнулась волшебница, - чрезвычайно опасна. Она может
завладеть вашими душами даже быстрее, чем Беллиом.
- Твое предупреждение запоздало, матушка, похоже, она уже успела это
сделать. Мне ее недостает.
- Но не терзайся особенно, Кьюрик. Она ведь и сейчас с нами.
- Да? Где же она? - оруженосец оглянулся.
- Ее дух здесь.
- Но все ж это не то, что раньше.
- Давайте лучше вернемся к Беллиому.
- Надо что-то делать. Хватка у него даже крепче, чем я думала, -
Сефрения поднялась и подошла к своей котомке. Порывшись в ней, она достала
холщовый мешочек, большую иглу и моток красной пряжи. Все это пошло в дело
- волшебница уселась у костра и принялась вышивать на холстине странный
разбросанный узор. Губы беззвучно шевелились на напряженно сосредоточенном
лице.
- Что-то не клеится у тебя, матушка, - заметил Спархок. - Рисунок-то
неровный.
- Так нужно. И, прошу тебя, не отвлекай меня от дела, Спархок, -
некоторое время она еще вышивала, потом воткнула иглу в рукав, поднесла
свое рукоделие к огню и напряженным голосом заговорила по-стирикски. Огонь
затанцевал, поднимаясь и опускаясь, подчиняясь ритму ее речи. Внезапно
пламя полыхнуло, едва не опалив холщовый мешочек в руках Сефрении. -
Теперь, Спархок, - сказала она, - клади сюда сапфир. Будь тверд, он,
наверное, станет противиться.
Спархок был несколько озадачен, но подчинился - вытащив самоцвет
из-за пазухи, попытался засунуть его в мешочек. Камень буквально жег ему
руки, в ушах гремел оглушительный протестующий вой. В голове вдруг
появилась мысль, что то, что он пытается сделать, просто-напросто
невозможно. Стиснув зубы, Спархок с усилием втиснул камень в мешок и,
собрав последние остатки воли, смог наконец разжать руку и выпустить
своенравную драгоценность. Сефрения тут же туго перевязала горловину мешка
веревкой, затянув ее концы в мудреный узел и обвив этот узел остатками
красной пряжи.
- Ну вот, - вздохнула она, - это должно помочь.
- А что ты сделала? - спросил Кьюрик.
- Я обратилась к Афраэли. Она, конечно, не может лишить Беллиом силы,
но может оградить от его козней нас и других. Это не лучшее, что можно
сделать, но на скорую руку ничего другого не получится. Потом придумаем
что-нибудь понадежнее. Возьми его теперь, Спархок. И постарайся, чтобы
кольчуга всегда ограждала тебя от этого мешочка. Это тоже может помочь.
Афраэль однажды сказала, что Беллиом не выносит прикосновения стали.
- Не слишком ли ты осторожничаешь, Сефрения? - спросил Спархок.
- Не знаю. Мне никогда не приходилось иметь дела ни с чем таким. Я
даже не представляю себе, где кончается его власть. Но о его могуществе я
наслышана, он опасен даже для богов.
- Для всех, кроме Афраэли, - вставил Кьюрик.
Сефрения покачала головой.
- Даже Афраэль была в опасности, когда держала его в руках,
поднявшись из пропасти.
- Почему она не захотела оставить его себе?
- Моя богиня любит нас. И может быть это - наша единственная защита
против него. Это чувство для Беллиома непостижимо.
Этой ночью Спархок спал плохо, беспрестанно мечась на одеяле. Во сне
ему чудилась Сапфирная роза, висящая в воздухе перед его глазами, излучая
завораживающее сияние. Из сердца этого сияния изливался звук - песня,
притягивающая к себе все существо Спархока. Вокруг, почти вплотную к нему,
теснились неясные тени. Черная тяжелая ненависть исходила от них. А вне
круга беллиомова света виден был уродливый идол Азеша, расколотый им в
Газеке. На лице идола отражались то похоть, то жадность, то ненависть, то
презрение, рожденное уверенностью в собственной абсолютной власти.
Все они - Беллиом, тени и Азеш - давили на душу Спархока тяжким
бременем, и он собирал все силы, чтобы бороться с ними. Власть их была
огромна, и тело его и мозг казалось вот-вот разорвутся на части.
Он попытался закричать и проснулся.
Он сел и, почувствовав, как с него градом катится пот, крепко
выругался. И без того он был истощен, а теперь еще этот сон, от которого
усталость только сильнее. Спархок снова улегся, надеясь, что может быть на
этот раз удастся погрузиться в забвение без сновидений.
Однако стоило ему смежить веки, как все началось сначала, снова он
боролся с непомерным могуществом Беллиома, Азеша и обступающих его теней.
Вдруг сквозь песнь Беллиома и шорохи теней Спархок услыхал знакомый
детский голосок.
- Не позволь им напугать себя. Все, что им под силу - это лишь
напугать. Не поддавайся.
- Зачем им это?
- Потому что они сами боятся. Тебя.
- Меня? Это смешно, Афраэль. Я всего-навсего человек.
Зазвенели серебряные колокольчики - Афраэль рассмеялась.
- Как ты наивен иногда, папочка. Ты не просто человек. Кое в чем ты
могущественнее самих богов. А теперь спи, я отгоню их, и они больше тебе
не помешают.
Нежные губы легко прикоснулись к его щеке и пара маленьких рук обвила
его разгоряченную голову. Пугающие образы его кошмара заколебались,
потеряли силу и яркость, а потом и вовсе исчезли.
Прошло, наверное, несколько часов. Кьюрик вошел в палатку и потряс
его за плечо.
- Который теперь час? - сонно спросил Спархок.
- Что-то около полуночи, - ответил оруженосец. - Накинь-ка плащ, там
прохладно.
Спархок поднялся, натянул кольчугу, перевязь с мечом и плащ. За
пазуху он засунул холщовый мешочек с Беллиомом.
- Приятных сновидений, - пожелал он Кьюрику и вышел из палатки.
В небе сияли яркие звезды, молодой месяц только показался над
зубчатой горной грядой на востоке. Спархок отошел от костра, чтобы глаза
как следует привыкли к темноте. Горный воздух и правда был холодным, изо
рта шел пар.
Сновидение продолжало вселять в его душу знобящее беспокойство, хотя
картины, встававшие перед ним во сне, теперь расплылись, потеряли
четкость. Единственное, что он помнил ярко, как наяву - это прикосновение
нежных губ к своей щеке. Спархок встряхнулся и решительно прогнал мысли о
странном сновидении.
Без маленькой богини и ее способности управлять временем дорога до
побережья займет неделю. Там они сразу же примутся разыскивать корабль,
который переправит их на дейранскую сторону пролива. Король Воргун
наверняка уже разослал весть об их побеге по всем эленийским королевствам.
Так что придется держаться скрытно, но посещения Эмсата не избежать. Там
остался Телэн, да и, ко всему прочему, там гораздо проще найти судно,
идущее в Дейру.
Становилось все холоднее, Спархок поплотнее завернулся в плащ. На
душе у него было тревожно, все, что произошло за день, заставляло
задуматься. Его религиозные убеждения были не слишком глубоки, и долг
связывал его скорее с пандионским орденом, а не с церковью, и, пожалуй,
присяга была для него важнее, чем вера. Мысли Спархока редко обращались к
Богу. Но сегодня на его долю выпало немало духовных потрясений, и
размышления обо всем этом приводили его в смятение. Рука его непроизвольно
протянулась к мечу. Он вынул клинок из ножен, воткнул в землю, и, опершись
на рукоять, решительно изгнал из головы все мысли о религии, магии и
прочем сверхъестественном.
Теперь все близилось к завершению. Кристалл, в который была заключена
его королева, мог поддержать ее жизнь уже не месяцы, не недели, а
считанные дни. Спархок и его спутники прошли вдоль и поперек всю Эозию,
чтобы найти то единственное, что могло спасти юную королеву, и теперь эта
вещь лежит у него за пазухой в холщовом мешочке, украшенном красной
вышивкой. Сейчас, когда у него есть Беллиом, уже ничто не сможет
остановить его; если потребуется, он может уничтожить целые армии. Спархок
с трудом отогнал эту мысль.
Его лицо помрачнело. Все это потом. Сначала спасти королеву, а потом
он позаботится и о Мартэле, и об Энниасе, и обо всех прочих изменниках. Он
принялся мысленно составлять список людей, которым было за что ответить.
За этим занятием он и скоротал оставшиеся часы ночи.
Шестью днями позже в предзакатных сумерках они поднялись на холм и
увидели раскинувшуюся перед ними чадящую факелами и дымными очагами
столицу Талесии.
- Вы лучше подождите здесь, - сказал Кьюрик. - Воргун, небось, уже
послал гонцов с вашим описанием по всем городам Эозии. Я схожу за Телэном
один и мы с ним попробуем разыскать какой-нибудь подходящий корабль.
- Но ведь Воргун мог разослать и твои приметы, - возразила Сефрения.
- Воргун - король, и вряд ли обратил внимание на простого слугу, -
ухмыльнулся Кьюрик.
- Ты не слуга, - сказал на это Спархок.
- Да, но Воргун-то не знает, что мы так считаем. Он посмотрел бы на
меня иначе, если бы был достаточно трезв, чтобы вообще что-либо увидеть. Я
могу стянуть одежду какого-нибудь путника и спокойно незамеченным
добраться до Эмсата. Да, кстати, дайте-ка мне малость денег, на случай
если придется умаслить кого-то монетой.
- Эленийцы... - вздохнула Сефрения, когда они со Спархоком отошли
подальше от дороги, а Кьюрик отправился в город. - Как только я могла
связаться с такими бессовестными людьми?
Сумерки постепенно сгущались, и высокие хвойные деревья по сторонам
дороги превращались в неясные угрожающие тени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65