Нет, ему нужно, чтобы она была жива. А может, она
захочет остаться жить, чтобы убить его, как она часто ему это обещала
сделать. Маленькая дурочка, маленькая дурочка... Как же плохо она играет в
эту игру.
Чем быстрее они будут двигаться, тем меньше у нее будет времени на
размышления. Чем меньше времени у нее будет на размышления, тем больше
вероятность, что он найдет ее живой. У него нет желания забавляться с ее
трупом.
Его передний плот легко проплыл через брешь в стене. Другие плоты
толпились неподалеку, солдаты посылали стрелы вслед отступающим
молокинцам.
Последний из них укрылся за второй стеной, когда плоты Пойо подошли к
ней. Флот замедлил движение, ожидая, когда Ре-Виджар превратит эту вторую
преграду в пепел и каменный шлак.
Он не спешил. Мощные порывы ветра раскачивали его скиммер, несмотря
на компенсирующие стабилизаторы, и Ре-Виджар не знал, как обрести
устойчивость. Впрочем это не важно. Он выстрелил, но выше стены. Негромко
рыча, ландграф Арзудуна уменьшил угол наклона ствола. Дротики арбалетов и
крошечные вспышки ручных излучателе людей пытались достать скиммер, но
падали до смешного далеко.
Вдруг сверху послышался глухой рокот. Предвестие шторма? Что ж, шторм
не сможет помешать их входу в город. Он с любопытством взглянул на небо -
и увидел несколько облаков: да, несомненно, это были предвестники
приближающегося шторма. Рокот послышался еще раз, потом в третий. Какой-то
очень странный гром: более низкий и не такой раскатистый, как обычно.
Когда же края неба начали сближаться он закричал запаниковавшему
сквайру:
- Парус на обратный ход! Парус на обратный ход!
В страхе он забыл, что у судна пришельцев нет паруса.
Сгрудившиеся в кучу плоты развернуть было невозможно. По каньону
продолжал разноситься рокот, то громче, то тише, все с меньшими
интервалами. Ре-Виджар перепрыгнул через борт скиммера, ударившись об лед
с такой силой, что треснул один шив. Ветер дул ему в спину, и он мчался к
наружной стене так быстро, как только мог позволить попутный ветер вдоль
каньона.
В многих сотнях метров над ними Малмевин Ээр-Меезах, колдун и
советник ландграфа Уоннома и Софолда, следил за тем, как осуществляется
план Миликена Вильямса. Последние мощные пороховые заряды заложили в
отверстия, с таким трудом высверленные в вершинах скал. Потом он с
помощниками отступили, а верхние части обоих склонов каньона рухнули вниз.
Глыбы базальта и гранита, весящие сотни тонн, величественно
посыпались в залив. Они ударялись настолько сильно, что раскалывали лед,
но все же не достигали дна полностью промерзшего фьорда.
Один гигантский, неправильной формы камень, черный айсберг весом не
менее ста пятидесяти тонн, с громовым треском упал на лед. Он подпрыгнул,
перевернулся и разметал в щепки кормовую часть пойолавомаарского плота.
Орущие от ужаса солдаты бросили свой корабль в бессмысленной панике,
вместо того, чтобы попытаться вывести его в безопасное место.
Только нескольким плотам, находившимся в арьергарде удалось
достаточно быстро дать задний ход и отступить дисциплинированно. Два плота
захватчиков заклинились в проходе первой, разрушенной стены, закупорив
единственный путь к отступлению.
Раздался совсем другой рев: это ополчение и матросы со "Сландескри"
бросились из-за ворот второй стены, чтобы сразиться с совершенно
деморализованными остатками войска Пойо, которых не убила ужасающая мощь
падающих скал. Их единственным желанием было сбежать. Они перелезали через
камни, бросая в поспешном бегстве разбитые плоты и раненых товарищей.
Молокинцы и софолдцы преследовали их с кровожадным наслаждением. Стрелы,
дротики и копья быстро уступили место мечам, топорам и другим более
весомым орудиям уничтожения.
Этан увидел знакомую фигуру на переднем крае бойни: Тиильям Хох
творила убийства с энтузиазмом, превосходящим любого воина. Он знал, что и
Септембер, оступаясь и скользя на своих коньках, дерется там же рядом с
сэром Гуннаром и остальными транами.
Он не разделял их страсти к убийству. Поблагодарив трана, который
хотел взять его на буксир, он покатился туда, где под глыбой поблескивал
металл. Судя по всему, огромный камень ударился об лед, подпрыгнул и в
свою очередь ударил в бок скиммера. Не рассчитанные на такое столкновение
плавательные компенсаторы корабля перегорели, и он упал на лед.
Провода торчали из многочисленных дыр в боках скиммера, я
молекулярные конденсаторные модули рассыпались по льду, как дохлые жуки.
Несколько камней меньшего диаметра, превратили лучевую пушку в металлолом.
Чтобы взглянуть сверху, он вскарабкался на холодный бок камня. Стоя
на вершине валуна, он смог заглянуть в каньон, который больше не был
гладкой белой рекой, а весь был усеян отдельными темными тенями,
покоящимися на плоскости, запыленной мелкими осколками. Его взгляд
устремился выше. Небольшие камни продолжали отделяться и падать с вершин
скал, которые теперь не были гладкими и симметричными, а имели глубокие
выбоины в тысячу метров с каждой стороны. Взрывчатка была одним из
старейших орудий человечества, а теперь оказалась полезной и транскому
народу.
Вильямс добрался до вершины и встал напротив Ээр-Меезаха. Внизу
муравьи убивали друг друга.
Неподалеку стоял один из молокинских химиков, помогавших ему.
- Ваше колдовство поразительно, волшебник Вильямс.
- Я не волшебник и не колдун. Я даже не изобрел порок. Наши заряды
сработали не так мощно, как я надеялся. Если нам удастся найти более
чистые нитраты, то я уверен, что мы добьемся лучшего качества, - говоря
это, он производил вычисления.
Наблюдая за ним, молокинец испытывал одновременно благоговение и
страх. Расстояние между учеными и разрушительными результатами их науки
часто ужасает простого человека даже больше, чем сами изобретения.
Был уже конец дня и температура опускалась вместе с солнцем, когда
молокинские бойцы устало засновали обратно к каньону. Кровь в огромных
количествах замерзла между двумя стенами, придав заливу вид кварца,
осыпанного кристаллами ванадинита.
- Да, немало времени и усилий надо будет затратить, чтобы расчистить
наш каньон, прежде чем по нему смогут снова двигаться корабли.
Этан подумал, что ландграфиня леди К'ферр выглядит в боевых доспехах
исключительно величественно.
- Мы восстановим поврежденную наружную стену, - сказал один из ее
офицеров неподалеку, - сделаем ее выше и мощнее с помощью тех самых
камней, которые раздавили врага.
- Истинно так. Нам помогут наши друзья из Софолда, - К'ферр с любовью
взглянула на нагруженных оружием солдат "Сландескри", возвращающихся с
добычей после бойни. - Мне только жаль, - продолжила она, опечалившись, -
что я не могу поздравить вашего сэра Гуннара Рыжебородого, друг Этан. Из
всех сражавшихся он был самым храбрым.
Этан вгляделся в каньон, по которому еще возвращались задержавшиеся.
- Может быть, он все еще там, убивает самого последнего пойос.
- Боюсь, что нет, приятель. - Септембер подкатил на коньках, чтобы
присоединиться к ним. - Я был с ним там, на океане. Сам видел, как он
упал. Он больше не поднялся.
Позади них послышался вой. Этан пожалел, что транские дамы не
способны лишаться чувств от переживаний. Обморок смягчил бы Эльфе
Курдаг-Влата ту боль, какую ей доставили слова Септембера.
Септембер положил свой тяжелый, испачканный кровью топор, вытащил
из-за пояса свой излучатель и кинул его Этану. Посмотрев на показания
маленького датчика, Этан кивнул, возвращая оружие гиганту.
- Мой тоже сдох, Сква. Не знаю, как у Миликена, но думаю, что тот
разрядил его, готовя отверстия для зарядов.
- Ну, будем надеяться, что они не понадобятся нам на пути в "Медную
обезьяну", дружище. Мы захватим с собой тела Трелла и двух
мироблюстителей. Все думаю, что мы скажем властям порта. Наверное, не надо
ничего осложнять. Скажем о нападении враждебных аборигенов, кочующих
бандитов.
Этан медленно кивнул, разглядывая три разреза на левой стороне шеи
великана. Кто-то заштопал скафандр местными материалами. Поскольку сам
Септембер не сказал о своей ране, Этан не стал расспрашивать о ней.
- Они поверят в эту версию, потому что у них не будет другой,
приятель. Их заинтересуют памятники культуры и новое понимание этого мира,
о котором мы им доложим. Следующий комиссар, которого сюда пришлют, не
будет думать о незаконной наживе - ему надо будет помогать организоваться
целой цивилизации. Но мы постараемся обезопаситься и сначала все равно все
расскажем падре.
- Как только церковь пошевелит здесь теологическим пальцем, бюрократы
начнут следить за своими людьми более пристально, - согласился Этан. -
Бедняга Трелл. Он создал условия для собственного убийства.
- Извините, приятель. У меня к нему жалости нет. Я часто видел такое,
и не только в цивилизованном мире. Трелл совершил весьма распространенную
ошибку - забыл, что примитивные люди могут быть не менее предательски
хитры, чем самые искушенные технологические умники.
- Вы сказали, что начальник порта и другие примут наш рассказ, потому
что им не с чем будет его сравнивать. А что если Ре-Виджару удалось
сбежать? - Отворачивая лицо от струи ледяных кристаллов, которые ветер
гнал вниз по каньону, Этан всмотрелся в отдаленное замерзшее море. - Я не
выискивал специально его тело, но он мне не попался среди мертвых.
- Если предположить, что его тело не лежит под одной из этих скал, то
нам придется просто опровергнуть его вранье, когда мы вернемся в Арзудун,
- сказал Септембер. - Будем свидетельствовать против него. Мне думается,
что Ксенаксис встанет на нашу сторону.
- Меня не это тревожит, Сква. Ре-Виджар достаточно хитер, чтобы не
ссориться с нами на Арзудуне. Например, он способен заявить, что встал на
нашу сторону. Ксенаксис может ему и не поверить, но у него нет власти
преследовать его, только опираясь на наши показания.
- Я об этом не подумал, старина. Будет трудно доказать что-нибудь,
если он вдруг нас поддержит, вместо того, чтобы напасть на нас. Подумаем
над этим на обратном пути в "Медную обезьяну". Путь нам предстоит далекий.
Может, нам повезет и мы его догоним.
Далеко в ледяном океане остановилось пять потрепанных плотов. Гром -
на этот раз настоящий - послышался на северо-западе, и капитаны пяти
плотов поняли, что им нелегко будет двигаться к дому, если буря не обойдет
их стороной.
Более того, их экипажи не только поредели, но и многие из оставшихся
были слишком тяжело ранены, чтобы помогать управляться с парусами.
Небольшая группа матросов и офицеров собралась на корме одного из
плотов. В центре образованного ими круга стояла фигура трана.
- Вы не можете высадить меня здесь, - настаивал ландграф Арзудуна,
испугавшись впервые после того, как они убежали от молокинцев. Он
посмотрел за борт, на лед, залитый теперь жутким светом двойных лун
Тран-ки-ки. - Как это так: без пищи и оружия?
- Мы отвезли вас достаточно далеко, Ре-Виджар из Арзудуна. - Ракосса
провел пальцами по свежему шраму на руке. - Может, вы сумеете добраться до
Молокина и ваших друзей-пришельцев.
- Они мне не друзья! Вам это известно, - страх прибавил
убедительности доводам Ре-Виджара. - Разве я не помог убить тех троих, что
были с вами, хотя среди них один считался моим врагом?
- Аж, вот как? Тогда вы можете сдаться на милость сострадательного
населения Молокина, - послышался недружелюбный смех матросов, некоторые из
которых были без бинтов. Один из них ткнул копьем Ре-Виджара. Острие
пронзило нагрудник ландграфа, выпустив струйку крови.
Ре-Виджар зажал прокол. Походя теперь больше на испуганного детеныша,
чем на вождя сильного островного государства, он перелез через заграждение
на свисавшую оттуда единственную пика-пиновую лестницу.
- Я взываю к вам, Ракосса, не поступайте так с тем, кто помогал вам!
Я молю о милосердии.
- Мы и так милосердны, - гадко ответил Ракосса, - потому что не
убиваем тебя в эту минуту медленной смертью. - Он плюнул на повисшего
Ре-Виджара. - Из-за тебя мы потеряли большую часть нашего флота, всех
наших лучших боевых мужчин и женщин. Когда мы вернемся домой, нам из-за
этой катастрофы будет непросто даже сохранить наш законный трон. Но что
хуже всего, ХУЖЕ ВСЕГО, эта женщина в безопасности! - Он трясся от ярости
и шерсть его встала дыбом от ушей и до ног. - В безопасности среди этих
пришельцев, на чье "непобедимое" оружие ты заставил нас положиться!
- Кто мог предвидеть колдовство, с помощью которого они похоронили
нас под вершинами каньона?
- Нас утомляют твои оправдания, ландграф.
Несколько солдат угрожающе подвинулись к ограждению. Ре-Виджар
поспешно скользнул вниз по лестнице. Ее втянули наверх, и он остался
стоять на льду, дрожа, глядя на такие же холодные лица, стоящие вдоль
ограждения.
- Вы не можете меня так оставить, не можете! Дайте мне оружие.
Копье... хотя бы нож!
- Ты хорошо сражался на словак, Ре-Виджар из Арзудуна. Попробуй и
сейчас воевать с их помощью.
- К'нитий сын! - завыл Ре-Виджар. - Твоя мать сношалась с корнем! Я
последую за тобой до самого Пойолавомаара, а оттуда доберусь до Арзудуна,
где я соберу флот и сравняю со льдом твой мерзкий город! Ты умрешь такой
страшной смертью, какую и представить себе не можешь!
Ракосса сделал мест отвращения.
- Нет такой смерти, которую мы не могли бы себе представить. - Он
повернулся к стоящему рядом с ним сквайру. - Давай докажем ему это делом.
- Он положил лапу на копье сквайра. - Лучше убить его сейчас, а не
передоверять это созданиям океана.
Он потянул, но сквайр не отпустил копья.
Ракосса вперился в лицо раненого солдата изумленным взором.
- Мы подарим тебе новое копье, унтер-офицер. А может, ты сам желаешь
убить его на льду?
Когда солдат не отозвался, Ракосса снова потянул, на этот раз
сильнее, но тран по-прежнему не отдавал свое оружие.
- Ты хочешь к нему присоединиться? - голос Ракоссы окрасился
изумленным неверием. - Отдай нам свое копье, сквайр, иначе мы...
- Ты ничего не сделаешь, - произнес напряженный голос.
Ракосса резко обернулся, став лицом к тому, кто произнес эти
невероятные слова. Да, он несомненно узнает молодого офицера. Разве он не
кричал так же восторженно, как остальные, когда Ракосса впервые объявил о
намерении преследовать сбежавших из Пойолавомаара пришельцев. И разве он
не видел его в совете с тек пор?
- Я зовусь Т'хозжер, сын Т'хоза из Четырех Ветров, из семейства,
которое много поколений служило Пойолавомаару.
Лунный свет придал его юным чертам лица угрожающее выражение,
заблестел на тонком мече, который офицер приставил к груди ландграфа.
- Пусть будет так, Т'хозжер, ты больше не офицер, - голос Ракосса
перешел в крик. - Ты даже не сквайр - ты никто! - Он поднял лапу, чтобы
оттолкнуть острие меча в сторону. Т'хозжер наклонился вперед, проколов
грудь противника как раз над грудиной. Ракосса застыл на месте.
Оглядев круг, он увидел застывшие лица матросов и офицеров, раненых и
невредимых. Никто не произнес ни слова.
- Что происходит? Вы что, все с ума сошли?
- Нет, Ракосса из Пойолавомаара. Мы вернулись к разуму. - Т'хозжер
махнул свободной лапой в сторону маленькой, вырисовавшейся силуэтом,
фигурки Ре-Виджара на льду. - Ты обвиняешь его во всем, что произошло. Это
не его вина. Мы из Пойолавомаара всегда гордились тем, что ведем торговлю
и войну самостоятельно, не допуская ни помощи, ни вмешательства
посторонних. Ты искал помощи у тех, кто даже не был транами, последовал
совету того, кто не с Семи Вершин. Из-за этого мой брат Т'сунжер и много
друзей моего детства лежат мертвыми на пороге чужого города, который не
желал нам зла. Их сердца пронзили стрелы или копья, их тела сломаны
скалами.
- Но ведь ты сражался не менее яростно, чем другие, - снова возвысил
голос Ракосса.
- Я сражался за город Семи Вершин, за Пойолавомаар, мой дом, за моих
друзей и спутников. Я сражался, потому что иначе пришлось бы бежать.
Офицер Пойолавомаара не бежит, оставляя друзей сражаться и умирать без
него. На нас не падет позор этого поражения, потому что мы сражались
вслепую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39