».
Сегодняшнее меню включало также навязчивую безделицу «Говори на моем я
зыке», бодренькую «Свободен быть (как я)», пульсирующую «У нас есть власть
» и грозную, отягощенную звуком «техно» «Дистанционный контроль». Напор
исто-девичья «Это единственный способ жить» завоевала много поклонниц
по всему миру среди детей от восьми до двенадцати лет. Абсолютным хитом «
Большой Семерки» от Тайваня до Словакии была песня «Заткнись и танцуй».
Следующим ударным номером, специально предназначенным для тегеранског
о дебюта, должен был стать гибрид иранского фольклора и «калипсо» под на
званием «Эй, мистер Талибан, сорви мне банан».
Ц Поешь пахлавы, Ник. Или вот курочки с грецкими орехами... Ц Старлиц суну
л в трясущуюся бухгалтерскую руку вилку. Ц Как насчет перевода доли бос
са на Гавайи?
Ц Продвигается с большим трудом, Ц ответил Ник вежливым голосом. Ц С д
утыми компаниями Ц никаких проблем! С переводом фондов в Стамбул и из Ст
амбула Ц тоже. Как и с уклонением от налогов. Но с переводом больших сумм
евро-йен из «Акдениз банка-си» в филиал японского банка на Гавайях пробл
ем не оберешься.
Старлиц напрягся.
Ц Это совершенно необходимо сделать, Ник!
Ц Местным это не нравится, Ц возразил Ник. Ц И мне не нравится. Ц Ожив о
т восхитительной долмы, Ник перешел к чревоугодию: стал макать баклажаны
в перченое оливковое масло. Ц В этом году с японскими банками совершенн
о невозможно работать. Стоят стеной, как склеенные. Когда в их двери входи
т полиция, из окон выпадают вице-президенты.
Ц Для босса это только дополнительный повод хотеть денег. Надувай кого
хочешь, Ник: турок, девчонок, гастрольную команду, только не Макото. Я хочу,
чтобы Макото был жирным и довольным, чтобы его гавайская рубаха трещала
по всем швам!
Ник нахмурился.
Ц Макото Ц рок-музыкант и больше ничего. Он никогда не проверяет свою б
ухгалтерию, даже не умеет ее читать. С Макото мы могли бы сделать что угодн
о. Он бы никогда не догадался. Ему вообще все равно!
Ц Ты все очень правильно анализируешь, Ник, я с тобой полностью согласен
. За это я тебя и люблю, потому и рад, что мы вместе. Ты профессионал, один из с
амых лучших. Только одно «но». Ц И Старлиц отнял у Ника вилку. Ц Ты будешь
делать то, что я тебе велю, заруби это себе на носу! Иначе жрать тебе с пласт
массового подноса в вонючей тюряге.
Ник нервно прыснул.
Ц Успокойся, Легги, я держу все под контролем. Стамбул у нас в кармане. Даж
е Иран обещает принести доход. Все в порядке, никаких проблем!
Старлиц со значением кивнул, оставил Ника и стал проталкиваться к рабоче
му месту Лайэма. Путь ему ежесекундно преграждали юные киприоты, потные
и полуоглохшие. Это были образцовые поклонники «Большой Семерки» Ц оду
рманенные полукровки, лишенные корней и податливые, как воск. Половина н
аселения турецкого Кипра проживала в Лондоне, и дети беженцев стояли одн
ой ногой на острове в Северном море, другой Ц на острове в Средиземном мо
ре. Как подросткам, им было бы неуютно в любом уголке мира. Сейчас они дерг
ались, как маньяки, стараясь подстроиться под всемирный ритм.
Звукорежиссер Лайэм тонул в тени позади своей проигрывающей аппаратур
ы и многоэтажной клавиатуры. Это был лысеющий толстячок в сдвинутой на з
атылок бейсбольной кепке и в африканской рубахе, с сигаретой «Плейерс»,
зажатой в желтых клыках.
Ц Как тебе новая аппаратура, Лайэм?
Лайэм обернулся и осклабился.
Ц Сам не чувствуешь? Ц Он похлопал себя по брюху, заметно вибрировавшем
у от басов.
Ц Я лишен музыкального слуха, Ц напомнил ему Старлиц. Ц Расскажи-ка мн
е про электронные лампы.
Лайэм передвинул несколько рычажков, превратив высокие частоты в своих
наушниках в еле слышный писк.
Ц Два года я довольствовался всяким дерьмом, теперь и вспомнить против
но. Ты только вслушайся, как богато шлепают эти штуковины с русских ракет!
В середине лохмато, внизу подобрано Ц красота! Ц Лайэм постукал себя по
голове желтыми от никотина пальцами. Ц Правда, верхи тонковаты, но это пр
ойдет, просто лампы еще толком не пригорели.
Ц Значит, они тебя устраивают?
Ц Лучше не бывает! Ц пробулькал Лайэм. Ц Одну лампу я продаю на интерне
т-аукционе. Хочешь знать, сколько за нее готовы отвалить профессионалы? П
оследнее предложение Ц пять тысяч!
Старлиц приподнял густые брови.
Ц Пять тысяч баксов за паршивую электронную лампу? Господи, я занимаюсь
не тем бизнесом!
Улыбка Лайэма уползла за уши.
Ц Пять тысяч фунтов, босс! Янки не соображают в лампах.
Старлиц довольно показал ему большой палец и снова нырнул в шум. Лайэм бы
л незаменим. И к тому же предсказуем. Некогда он объездил четыре континен
та, изображая с помощью гитары тантрического монаха британского психод
елического блюза. Лайэм пережил шестидесятые, оставил позади славу, давн
о наплевал на фанатичных поклонниц, не погиб даже в чудовищной Ниагаре н
аркотиков и выпивки. Лайэм полностью оправился от рок-н-ролла, если не сч
итать неизлечимого пристрастия к первоклассному звуковоспроизводяще
му оборудованию. Он был профессиональным музыкантом и не требовал зарпл
аты, крыши над головой, стоматологической, даже просто медицинской страх
овки. Но оборудование у него должно было быть самое лучшее.
У Лайэма был лакированный полый «Гибсон» 1957 года. Басовые струны ему дела
ли в полной темноте слепые португальские цыгане. Его турецкие цимбалы бы
ли изготовлены в литейной бронзового века, возраст которой перевалил за
пять тысяч лет. Гастрольный комплект Лайэма ныне включал вишневый «Рола
нд-303», антикварный «Меллотрон», даже один «Оптиган». Работая на «Большую
Семерку», Лайэм получал максимальное наслаждение от жизни и являл собой
зрелище бескрайнего довольства.
Пришло время проверить девушек. Легги не занимался семью девушками личн
о, считая это непрофессиональным. Для всех музыкантов «Легги, менеджер “
Большой Семерки”» должен был оставаться малодоступной, загадочной фиг
урой, личностью из высших сфер, изредка одаривающей избранных масонским
рукопожатием. Впрочем, он порой снисходил до девушек, делая им пустяковы
е подарки и жалуя мелочь на карманные расходы. Повседневную дрессировку
он доверял среднему слою проекта: инструктору по вокалу, двум хореографа
м и, главное, дуэнье группы.
Дуэнья Тамара присоединилась к команде в Лос-Анджелесе. Ее опыт и прошло
е мало подходили для этого занятия. Тамара очутилась в Лос-Анджелесе в на
чале девяностых: она в ужасе покинула Советский Азербайджан, где пал ком
мунистический режим, которому служил ее муж, превратив ее сначала в беже
нку, потом в бесстрашную эмигрантку в поисках свободы и лучшей жизни. Там
ара вынырнула из-под длинных кремлевских теней на залитые ярким неоновы
м светом улицы Голливуда Ц одна, без друзей, зато со счетом в швейцарском
банке, с чемоданчиком золотых слитков и тремя килограммами первосортно
го афганского гашиша. Ей удалось быстро стать своей в мафии калифорнийск
их армян, бензиновых пиратов и содержателей дешевых кафе и завести процв
етающую торговлю подержанными автомобилями в Брентвуд Хейтс. Наконец, в
совершенстве овладев английским и заметя все следы, Тамара проникла в св
еркающий мир «Иранжелеса».
Город Лос-Анджелес, что в штате Калифорния, был столицей развлечений Исл
амской Республики Иран. Когда-то, в далекие шахские 70-е, в Иране существова
ла скроенная на западный манер поп-культура, похожая на турецкую. В иранс
ких ночных клубах звучали томные иранские пластинки, там снимали собств
енные черно-белые приключенческие фильмы с мордобоем, на телеэкране про
цветал танец живота и дергались исполнители современной музыки, разбив
авшие сердца зрительниц. Но Хомейни все это запретил и изгнал за океан. Пя
тнадцать лет подряд аятолла терпел поп-музыку лишь в виде воинственных
песен и народных гимнов.
Однако многочисленным иранским беженцам требовалось что-то проигрыва
ть на стереосистемах, что-то смотреть по телевизору. По планете рассеялс
я миллион иранских эмигрантов. Их было немало в Германии, Турции, Британи
и и Швеции; в одном Лос-Анджелесе их набралось тысяч восемьдесят. Поэтому
иранский развлекательный бизнес расцвел под пальмами Большого Сатаны,
привлеченный не свободой творчества, а непревзойденной голливудской и
нфраструктурой записи и сбыта.
Но со временем муллы утратили бдительность, и иранский «поп» стал просач
иваться на родину с контрабандистского плацдарма в государствах Перси
дского залива. Теперь, после двадцатилетия горького заокеанского изгна
ния, иранский «поп» был мускулист, поджар и отменно исполнялся и продюси
ровался крупными студиями цифровой звукозаписи. На любом тегеранском б
азаре слышны были голоса лос-анджелесских талантов Дариуша и Хашаира Эт
емади, попавшие в страну пиратским образом, ибо исламский режим не плати
л авторских гонораров.
Миссис Тамара Динсмор (замужество преследовало цель получения грин-кар
ты, но фамилия пришлась Тамаре по вкусу) стала важной персоной на поп-сцен
е «Иранжелеса». Тамара была создана для работы в Голливуде Ц недаром он
а была некогда женой азербайджанского коммунистического бонзы. Играюч
и пройдя через обязательные в Лос-Анджелесе лицевые подтяжки, она разгу
ливала на высоченных каблуках и в нарядах от Армани. Прежде она была женщ
иной редкостной, экзотической красоты, но теперь, в среднем возрасте, мин
овала период экзотики и была не чужда эксцентрики.
Легги застал Тамару за сеансом воспитания Немки. Всех вокруг обязательн
о тянуло спустить на Немку собак, хотя она этого совершенно не заслужива
ла. Она была надежной, послушной, чистюлей. К тому же она состояла в «Больш
ой Семерке» три года, с первых дней. К немногим достоинствам Немки смело м
ожно было добавить стойкость.
Легги дорожил Немкой и терпел все ее безумные увлечения. Он был хорошо зн
аком с ее самозваным французским женихом, неталантливо косившим под Бел
ьмондо и объявлявшимся по праздникам в спортивном автомобиле, с шоколад
ом и шампанским. С красавчиком французом Немка всегда была вежливо холод
на, ибо ее глупое сердечко неизменно принадлежало никчемным бездельник
ам из публики. Чувствуя слабину, жулики из стран развалившегося Варшавск
ого Договора преследовали ее, слали ей длинные пылкие факсы на непонятны
х языках, усеянные надбуквенными значками и апострофами и полные просьб
о срочных займах. Сначала Немка увлеклась крупным белокурым поляком, пот
ом низкорослым кислым умником чехом. Но удачливее всех оказался не выпус
кавший из рук пистолета серб, вовлекший ее в крупные неприятности.
Сейчас Немка виновато хлюпала носом, слушая Тамарин выговор. Речь шла о к
аком-то турке. Легги погладил Немку по плечу.
Ц Как жизнь? Ц поинтересовался он.
Ц Я его люблю, Ц всхлипнула она.
Ц Понимаю. А что говорит твоя матушка?
Ц Она его ненавидит!
Ц Что ж, все по-старому, ничего новенького. Ц Он перевел взгляд на Тамару
. Ц Как она?
Ц Как будто ничего. Ц Тамара пожала плечами. Ц Просто она молодая и глу
пая.
Ц Успокойся, Немочка, Ц пропел Легги. Ц Ты Ц наша надежда, без тебя мы н
икуда. Ты для нас как скала, детка. Ты наш локомотив. О твоих прошлых пробле
мах никто не вспоминает. Теперь ты выросла и понимаешь, что такое ответст
венность. Ты разумная, ты наша умница!
Немка утерла глаза, размазав многослойную тушь и металлическую пыль.
Ц Вы так считаете? Ц спросила она растроганно.
Ц Конечно, детка.
Она нахмурилась.
Ц Я-то ладно, а вот Американка ведет себя как глупая стерва!
Ц Неужели опять?
Немка топнула сапожком.
Ц Она все время нюхает кокаин и задолжала мне кучу денег.
Ц Ничего, с этим я разберусь. Выше голову! Расправь плечики. Улыбочку! А я н
емного поболтаю с фрау Динсмор. Ц И он отвел Тамару в сторонку.
Ц С Американкой действительно нет сладу, Ц прошипела Тамара.
Легги обдумал это неприятное известие.
Ц Которая это Американка по счету?
Ц Шестая, дурень! Никак ты не найдешь американку, которая бы нам подошла.
Может, все-таки попробуешь? Пошевели для разнообразия мозгами.
Легги пребывал в растерянности. Как он ни старался, ему никак не удавалос
ь отыскать на роль Американки такую, которая сгодилась бы для группы. Воз
можно, это было связано с тем, что Америка состояла из девяти разных культ
урных ареалов. С большими континентальными империями вечно не оберешьс
я проблем.
Ц Она так плоха?
Ц Хуже не бывает! Неряха, хулиганка, лентяйка, грубиянка.
Ц Ничего себе!
Ц И верит собственным пресс-релизам.
От такой новости у Легги глаза полезли на лоб.
Ц Значит, дело серьезное...
Ц Меня уже тошнит от твоей тупой Американки. Пора что-то предпринять. На
м предстоит в Стамбуле серьезное выступление, а она плохо влияет на всех
девушек.
Ц Я этим займусь, Тамара. Увидишь, все будет нормально. Не грусти. В персон
але «Большой Семерки» грядут перемены. Ц Видя скептическую усмешку Там
ары, он продолжил: Ц Тебя ждет большой сюрприз. Ц Он дружески подмигнул.
Ц Тебе знакомо это имя Ц Пулат Романович Хохлов?
По выражению лица Тамары трудно было понять, как она относится к услышан
ному.
Ц Хохлов? Русский, что ли?
Ц Конечно русский. Пулат Хохлов, романтический герой войны, летчик-ас. О
н поднимал Илы-14 из Кабула.
Ц Зачем ты мне рассказываешь об этом летчике? Ц настороженно спросила
Тамара.
Ц Потому что это не просто летчик, Тамара, а твой пилот! Хохлов работал на
тебя и на твоего мужа. Во время войны он летал в Азербайджан с контрабандо
й. Это тот, кто тебе нужен, детка!
Ц У меня и так полно мужиков, Легги. Даже слишком. Этот твой «тот, кто мне н
ужен» Ц перебор.
Ц Вы с Хохловым были такой сладкой парочкой! Он от тебя не отлипал. В вашу
последнюю встречу ты повалила его на заднее сиденье автобуса.
Лицо Тамары стало каменным.
Ц Мне не нравятся такие речи!
Ц Я это не придумал, Тамара, Ц сказал Старлиц обиженно. Ц Я был тогда та
м с вами в автобусе. Вспомни: восьмидесятые годы, Нагорный Карабах. И краса
вчик русский в кожаной летной куртке, весь в медалях!
Ц Я никогда не вспоминаю о прошлом! Ц отчеканила Тамара ледяным тоном.
Ц Прошлое для меня умерло. Как и те места.
Ц Он здесь, Тамара. Хохлов на Кипре.
Теперь Тамара была близка к панике.
Ц Русский здесь? В этом казино? Человек, знавший меня? Который может расс
казать обо мне невесть что? Ц Она уставилась на Старлица с нескрываемым
ужасом. Ц Ты сказал ему обо мне?
Все складывалось не совсем так, как он предполагал. Он понизил голос.
Ц Нет, Тамара, про тебя я ему не говорил. Про тебя Хохлов не знает.
Ц Врешь! Ц прорычала она. Ц Конечно ты наплел про меня этому русскому. Т
еперь он будет меня преследовать и распускать свой длинный русский язык
без костей... Господи! Ц Она обхватила голову руками. Ц Мужчины такие дур
аки!
Только теперь Старлиц понял, какую допустил оплошность. Жизнь Тамары Дин
смор сложилась настолько пестро, что не подлежала связному пересказу. Ос
обенно беспорядочным был сценарий конца двадцатого столетия. К тому же а
ппарат воспроизведения не имел кнопки обратной перемотки.
Ц Русский ничего о тебе не знает, Ц повторил Старлиц беспечным тоном.
Ц Я не обязан ничего ему рассказывать.
Ц Хохлов здесь, в казино, да? Где он? Ц Она испуганно оглянулась. Ц Чем он
занимается? Наверняка он теперь в русской мафии...
Ц Послушай, Тамара, я все улажу, хорошо? Успокойся. Ты теперь стопроцентн
ая американская бизнес-леди, миссис Динсмор из Лос-Анджелеса. А Пулат Хох
лов Ц доходяга из Петербурга, охранник с одним легким. Не обращай на него
внимания, вы принадлежите к разным вселенным. Подумаешь, даже если у тебя
с ним кое-что было Ц это в прошлом, в другой жизни. Вчерашний день. Никому н
ет до этого никакого дела.
Но Тамару было не так-то просто успокоить.
Ц Ты-то еще помнишь! Почему? Ц спросила она пронзительным голосом. Ее га
зельи глаза под тяжелыми веками были полны боли. Ц Почему ты помнишь все
это старье, все, что было в старом мире? Только и делаешь, что облизываешь г
убы, закатываешь глаза, смеешься надо мной. Ненавижу тебя!
Ц Попытайся понять, Тамара, Ц взмолился Старлиц со вздохом. Ц Ты Ц про
фессионал, человек огромного опыта, колоссальная ценность для моего про
екта. Но если ты хочешь по-прежнему получать от меня денежки, то привыкай
ко мне, какой я есть. Согласен, у меня имеются недостатки. Но я остаюсь собо
й здесь и сейчас, я был собой там и тогда. Я Ц это всегда я, и я собираюсь соб
ой и остаться. Я проявил сентиментальность с этим русским. Согласен, зря. П
ризнаю свою оплошность. Тема раз и навсегда снимается с обсуждения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Сегодняшнее меню включало также навязчивую безделицу «Говори на моем я
зыке», бодренькую «Свободен быть (как я)», пульсирующую «У нас есть власть
» и грозную, отягощенную звуком «техно» «Дистанционный контроль». Напор
исто-девичья «Это единственный способ жить» завоевала много поклонниц
по всему миру среди детей от восьми до двенадцати лет. Абсолютным хитом «
Большой Семерки» от Тайваня до Словакии была песня «Заткнись и танцуй».
Следующим ударным номером, специально предназначенным для тегеранског
о дебюта, должен был стать гибрид иранского фольклора и «калипсо» под на
званием «Эй, мистер Талибан, сорви мне банан».
Ц Поешь пахлавы, Ник. Или вот курочки с грецкими орехами... Ц Старлиц суну
л в трясущуюся бухгалтерскую руку вилку. Ц Как насчет перевода доли бос
са на Гавайи?
Ц Продвигается с большим трудом, Ц ответил Ник вежливым голосом. Ц С д
утыми компаниями Ц никаких проблем! С переводом фондов в Стамбул и из Ст
амбула Ц тоже. Как и с уклонением от налогов. Но с переводом больших сумм
евро-йен из «Акдениз банка-си» в филиал японского банка на Гавайях пробл
ем не оберешься.
Старлиц напрягся.
Ц Это совершенно необходимо сделать, Ник!
Ц Местным это не нравится, Ц возразил Ник. Ц И мне не нравится. Ц Ожив о
т восхитительной долмы, Ник перешел к чревоугодию: стал макать баклажаны
в перченое оливковое масло. Ц В этом году с японскими банками совершенн
о невозможно работать. Стоят стеной, как склеенные. Когда в их двери входи
т полиция, из окон выпадают вице-президенты.
Ц Для босса это только дополнительный повод хотеть денег. Надувай кого
хочешь, Ник: турок, девчонок, гастрольную команду, только не Макото. Я хочу,
чтобы Макото был жирным и довольным, чтобы его гавайская рубаха трещала
по всем швам!
Ник нахмурился.
Ц Макото Ц рок-музыкант и больше ничего. Он никогда не проверяет свою б
ухгалтерию, даже не умеет ее читать. С Макото мы могли бы сделать что угодн
о. Он бы никогда не догадался. Ему вообще все равно!
Ц Ты все очень правильно анализируешь, Ник, я с тобой полностью согласен
. За это я тебя и люблю, потому и рад, что мы вместе. Ты профессионал, один из с
амых лучших. Только одно «но». Ц И Старлиц отнял у Ника вилку. Ц Ты будешь
делать то, что я тебе велю, заруби это себе на носу! Иначе жрать тебе с пласт
массового подноса в вонючей тюряге.
Ник нервно прыснул.
Ц Успокойся, Легги, я держу все под контролем. Стамбул у нас в кармане. Даж
е Иран обещает принести доход. Все в порядке, никаких проблем!
Старлиц со значением кивнул, оставил Ника и стал проталкиваться к рабоче
му месту Лайэма. Путь ему ежесекундно преграждали юные киприоты, потные
и полуоглохшие. Это были образцовые поклонники «Большой Семерки» Ц оду
рманенные полукровки, лишенные корней и податливые, как воск. Половина н
аселения турецкого Кипра проживала в Лондоне, и дети беженцев стояли одн
ой ногой на острове в Северном море, другой Ц на острове в Средиземном мо
ре. Как подросткам, им было бы неуютно в любом уголке мира. Сейчас они дерг
ались, как маньяки, стараясь подстроиться под всемирный ритм.
Звукорежиссер Лайэм тонул в тени позади своей проигрывающей аппаратур
ы и многоэтажной клавиатуры. Это был лысеющий толстячок в сдвинутой на з
атылок бейсбольной кепке и в африканской рубахе, с сигаретой «Плейерс»,
зажатой в желтых клыках.
Ц Как тебе новая аппаратура, Лайэм?
Лайэм обернулся и осклабился.
Ц Сам не чувствуешь? Ц Он похлопал себя по брюху, заметно вибрировавшем
у от басов.
Ц Я лишен музыкального слуха, Ц напомнил ему Старлиц. Ц Расскажи-ка мн
е про электронные лампы.
Лайэм передвинул несколько рычажков, превратив высокие частоты в своих
наушниках в еле слышный писк.
Ц Два года я довольствовался всяким дерьмом, теперь и вспомнить против
но. Ты только вслушайся, как богато шлепают эти штуковины с русских ракет!
В середине лохмато, внизу подобрано Ц красота! Ц Лайэм постукал себя по
голове желтыми от никотина пальцами. Ц Правда, верхи тонковаты, но это пр
ойдет, просто лампы еще толком не пригорели.
Ц Значит, они тебя устраивают?
Ц Лучше не бывает! Ц пробулькал Лайэм. Ц Одну лампу я продаю на интерне
т-аукционе. Хочешь знать, сколько за нее готовы отвалить профессионалы? П
оследнее предложение Ц пять тысяч!
Старлиц приподнял густые брови.
Ц Пять тысяч баксов за паршивую электронную лампу? Господи, я занимаюсь
не тем бизнесом!
Улыбка Лайэма уползла за уши.
Ц Пять тысяч фунтов, босс! Янки не соображают в лампах.
Старлиц довольно показал ему большой палец и снова нырнул в шум. Лайэм бы
л незаменим. И к тому же предсказуем. Некогда он объездил четыре континен
та, изображая с помощью гитары тантрического монаха британского психод
елического блюза. Лайэм пережил шестидесятые, оставил позади славу, давн
о наплевал на фанатичных поклонниц, не погиб даже в чудовищной Ниагаре н
аркотиков и выпивки. Лайэм полностью оправился от рок-н-ролла, если не сч
итать неизлечимого пристрастия к первоклассному звуковоспроизводяще
му оборудованию. Он был профессиональным музыкантом и не требовал зарпл
аты, крыши над головой, стоматологической, даже просто медицинской страх
овки. Но оборудование у него должно было быть самое лучшее.
У Лайэма был лакированный полый «Гибсон» 1957 года. Басовые струны ему дела
ли в полной темноте слепые португальские цыгане. Его турецкие цимбалы бы
ли изготовлены в литейной бронзового века, возраст которой перевалил за
пять тысяч лет. Гастрольный комплект Лайэма ныне включал вишневый «Рола
нд-303», антикварный «Меллотрон», даже один «Оптиган». Работая на «Большую
Семерку», Лайэм получал максимальное наслаждение от жизни и являл собой
зрелище бескрайнего довольства.
Пришло время проверить девушек. Легги не занимался семью девушками личн
о, считая это непрофессиональным. Для всех музыкантов «Легги, менеджер “
Большой Семерки”» должен был оставаться малодоступной, загадочной фиг
урой, личностью из высших сфер, изредка одаривающей избранных масонским
рукопожатием. Впрочем, он порой снисходил до девушек, делая им пустяковы
е подарки и жалуя мелочь на карманные расходы. Повседневную дрессировку
он доверял среднему слою проекта: инструктору по вокалу, двум хореографа
м и, главное, дуэнье группы.
Дуэнья Тамара присоединилась к команде в Лос-Анджелесе. Ее опыт и прошло
е мало подходили для этого занятия. Тамара очутилась в Лос-Анджелесе в на
чале девяностых: она в ужасе покинула Советский Азербайджан, где пал ком
мунистический режим, которому служил ее муж, превратив ее сначала в беже
нку, потом в бесстрашную эмигрантку в поисках свободы и лучшей жизни. Там
ара вынырнула из-под длинных кремлевских теней на залитые ярким неоновы
м светом улицы Голливуда Ц одна, без друзей, зато со счетом в швейцарском
банке, с чемоданчиком золотых слитков и тремя килограммами первосортно
го афганского гашиша. Ей удалось быстро стать своей в мафии калифорнийск
их армян, бензиновых пиратов и содержателей дешевых кафе и завести процв
етающую торговлю подержанными автомобилями в Брентвуд Хейтс. Наконец, в
совершенстве овладев английским и заметя все следы, Тамара проникла в св
еркающий мир «Иранжелеса».
Город Лос-Анджелес, что в штате Калифорния, был столицей развлечений Исл
амской Республики Иран. Когда-то, в далекие шахские 70-е, в Иране существова
ла скроенная на западный манер поп-культура, похожая на турецкую. В иранс
ких ночных клубах звучали томные иранские пластинки, там снимали собств
енные черно-белые приключенческие фильмы с мордобоем, на телеэкране про
цветал танец живота и дергались исполнители современной музыки, разбив
авшие сердца зрительниц. Но Хомейни все это запретил и изгнал за океан. Пя
тнадцать лет подряд аятолла терпел поп-музыку лишь в виде воинственных
песен и народных гимнов.
Однако многочисленным иранским беженцам требовалось что-то проигрыва
ть на стереосистемах, что-то смотреть по телевизору. По планете рассеялс
я миллион иранских эмигрантов. Их было немало в Германии, Турции, Британи
и и Швеции; в одном Лос-Анджелесе их набралось тысяч восемьдесят. Поэтому
иранский развлекательный бизнес расцвел под пальмами Большого Сатаны,
привлеченный не свободой творчества, а непревзойденной голливудской и
нфраструктурой записи и сбыта.
Но со временем муллы утратили бдительность, и иранский «поп» стал просач
иваться на родину с контрабандистского плацдарма в государствах Перси
дского залива. Теперь, после двадцатилетия горького заокеанского изгна
ния, иранский «поп» был мускулист, поджар и отменно исполнялся и продюси
ровался крупными студиями цифровой звукозаписи. На любом тегеранском б
азаре слышны были голоса лос-анджелесских талантов Дариуша и Хашаира Эт
емади, попавшие в страну пиратским образом, ибо исламский режим не плати
л авторских гонораров.
Миссис Тамара Динсмор (замужество преследовало цель получения грин-кар
ты, но фамилия пришлась Тамаре по вкусу) стала важной персоной на поп-сцен
е «Иранжелеса». Тамара была создана для работы в Голливуде Ц недаром он
а была некогда женой азербайджанского коммунистического бонзы. Играюч
и пройдя через обязательные в Лос-Анджелесе лицевые подтяжки, она разгу
ливала на высоченных каблуках и в нарядах от Армани. Прежде она была женщ
иной редкостной, экзотической красоты, но теперь, в среднем возрасте, мин
овала период экзотики и была не чужда эксцентрики.
Легги застал Тамару за сеансом воспитания Немки. Всех вокруг обязательн
о тянуло спустить на Немку собак, хотя она этого совершенно не заслужива
ла. Она была надежной, послушной, чистюлей. К тому же она состояла в «Больш
ой Семерке» три года, с первых дней. К немногим достоинствам Немки смело м
ожно было добавить стойкость.
Легги дорожил Немкой и терпел все ее безумные увлечения. Он был хорошо зн
аком с ее самозваным французским женихом, неталантливо косившим под Бел
ьмондо и объявлявшимся по праздникам в спортивном автомобиле, с шоколад
ом и шампанским. С красавчиком французом Немка всегда была вежливо холод
на, ибо ее глупое сердечко неизменно принадлежало никчемным бездельник
ам из публики. Чувствуя слабину, жулики из стран развалившегося Варшавск
ого Договора преследовали ее, слали ей длинные пылкие факсы на непонятны
х языках, усеянные надбуквенными значками и апострофами и полные просьб
о срочных займах. Сначала Немка увлеклась крупным белокурым поляком, пот
ом низкорослым кислым умником чехом. Но удачливее всех оказался не выпус
кавший из рук пистолета серб, вовлекший ее в крупные неприятности.
Сейчас Немка виновато хлюпала носом, слушая Тамарин выговор. Речь шла о к
аком-то турке. Легги погладил Немку по плечу.
Ц Как жизнь? Ц поинтересовался он.
Ц Я его люблю, Ц всхлипнула она.
Ц Понимаю. А что говорит твоя матушка?
Ц Она его ненавидит!
Ц Что ж, все по-старому, ничего новенького. Ц Он перевел взгляд на Тамару
. Ц Как она?
Ц Как будто ничего. Ц Тамара пожала плечами. Ц Просто она молодая и глу
пая.
Ц Успокойся, Немочка, Ц пропел Легги. Ц Ты Ц наша надежда, без тебя мы н
икуда. Ты для нас как скала, детка. Ты наш локомотив. О твоих прошлых пробле
мах никто не вспоминает. Теперь ты выросла и понимаешь, что такое ответст
венность. Ты разумная, ты наша умница!
Немка утерла глаза, размазав многослойную тушь и металлическую пыль.
Ц Вы так считаете? Ц спросила она растроганно.
Ц Конечно, детка.
Она нахмурилась.
Ц Я-то ладно, а вот Американка ведет себя как глупая стерва!
Ц Неужели опять?
Немка топнула сапожком.
Ц Она все время нюхает кокаин и задолжала мне кучу денег.
Ц Ничего, с этим я разберусь. Выше голову! Расправь плечики. Улыбочку! А я н
емного поболтаю с фрау Динсмор. Ц И он отвел Тамару в сторонку.
Ц С Американкой действительно нет сладу, Ц прошипела Тамара.
Легги обдумал это неприятное известие.
Ц Которая это Американка по счету?
Ц Шестая, дурень! Никак ты не найдешь американку, которая бы нам подошла.
Может, все-таки попробуешь? Пошевели для разнообразия мозгами.
Легги пребывал в растерянности. Как он ни старался, ему никак не удавалос
ь отыскать на роль Американки такую, которая сгодилась бы для группы. Воз
можно, это было связано с тем, что Америка состояла из девяти разных культ
урных ареалов. С большими континентальными империями вечно не оберешьс
я проблем.
Ц Она так плоха?
Ц Хуже не бывает! Неряха, хулиганка, лентяйка, грубиянка.
Ц Ничего себе!
Ц И верит собственным пресс-релизам.
От такой новости у Легги глаза полезли на лоб.
Ц Значит, дело серьезное...
Ц Меня уже тошнит от твоей тупой Американки. Пора что-то предпринять. На
м предстоит в Стамбуле серьезное выступление, а она плохо влияет на всех
девушек.
Ц Я этим займусь, Тамара. Увидишь, все будет нормально. Не грусти. В персон
але «Большой Семерки» грядут перемены. Ц Видя скептическую усмешку Там
ары, он продолжил: Ц Тебя ждет большой сюрприз. Ц Он дружески подмигнул.
Ц Тебе знакомо это имя Ц Пулат Романович Хохлов?
По выражению лица Тамары трудно было понять, как она относится к услышан
ному.
Ц Хохлов? Русский, что ли?
Ц Конечно русский. Пулат Хохлов, романтический герой войны, летчик-ас. О
н поднимал Илы-14 из Кабула.
Ц Зачем ты мне рассказываешь об этом летчике? Ц настороженно спросила
Тамара.
Ц Потому что это не просто летчик, Тамара, а твой пилот! Хохлов работал на
тебя и на твоего мужа. Во время войны он летал в Азербайджан с контрабандо
й. Это тот, кто тебе нужен, детка!
Ц У меня и так полно мужиков, Легги. Даже слишком. Этот твой «тот, кто мне н
ужен» Ц перебор.
Ц Вы с Хохловым были такой сладкой парочкой! Он от тебя не отлипал. В вашу
последнюю встречу ты повалила его на заднее сиденье автобуса.
Лицо Тамары стало каменным.
Ц Мне не нравятся такие речи!
Ц Я это не придумал, Тамара, Ц сказал Старлиц обиженно. Ц Я был тогда та
м с вами в автобусе. Вспомни: восьмидесятые годы, Нагорный Карабах. И краса
вчик русский в кожаной летной куртке, весь в медалях!
Ц Я никогда не вспоминаю о прошлом! Ц отчеканила Тамара ледяным тоном.
Ц Прошлое для меня умерло. Как и те места.
Ц Он здесь, Тамара. Хохлов на Кипре.
Теперь Тамара была близка к панике.
Ц Русский здесь? В этом казино? Человек, знавший меня? Который может расс
казать обо мне невесть что? Ц Она уставилась на Старлица с нескрываемым
ужасом. Ц Ты сказал ему обо мне?
Все складывалось не совсем так, как он предполагал. Он понизил голос.
Ц Нет, Тамара, про тебя я ему не говорил. Про тебя Хохлов не знает.
Ц Врешь! Ц прорычала она. Ц Конечно ты наплел про меня этому русскому. Т
еперь он будет меня преследовать и распускать свой длинный русский язык
без костей... Господи! Ц Она обхватила голову руками. Ц Мужчины такие дур
аки!
Только теперь Старлиц понял, какую допустил оплошность. Жизнь Тамары Дин
смор сложилась настолько пестро, что не подлежала связному пересказу. Ос
обенно беспорядочным был сценарий конца двадцатого столетия. К тому же а
ппарат воспроизведения не имел кнопки обратной перемотки.
Ц Русский ничего о тебе не знает, Ц повторил Старлиц беспечным тоном.
Ц Я не обязан ничего ему рассказывать.
Ц Хохлов здесь, в казино, да? Где он? Ц Она испуганно оглянулась. Ц Чем он
занимается? Наверняка он теперь в русской мафии...
Ц Послушай, Тамара, я все улажу, хорошо? Успокойся. Ты теперь стопроцентн
ая американская бизнес-леди, миссис Динсмор из Лос-Анджелеса. А Пулат Хох
лов Ц доходяга из Петербурга, охранник с одним легким. Не обращай на него
внимания, вы принадлежите к разным вселенным. Подумаешь, даже если у тебя
с ним кое-что было Ц это в прошлом, в другой жизни. Вчерашний день. Никому н
ет до этого никакого дела.
Но Тамару было не так-то просто успокоить.
Ц Ты-то еще помнишь! Почему? Ц спросила она пронзительным голосом. Ее га
зельи глаза под тяжелыми веками были полны боли. Ц Почему ты помнишь все
это старье, все, что было в старом мире? Только и делаешь, что облизываешь г
убы, закатываешь глаза, смеешься надо мной. Ненавижу тебя!
Ц Попытайся понять, Тамара, Ц взмолился Старлиц со вздохом. Ц Ты Ц про
фессионал, человек огромного опыта, колоссальная ценность для моего про
екта. Но если ты хочешь по-прежнему получать от меня денежки, то привыкай
ко мне, какой я есть. Согласен, у меня имеются недостатки. Но я остаюсь собо
й здесь и сейчас, я был собой там и тогда. Я Ц это всегда я, и я собираюсь соб
ой и остаться. Я проявил сентиментальность с этим русским. Согласен, зря. П
ризнаю свою оплошность. Тема раз и навсегда снимается с обсуждения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31