Он ждал, пока
часовой снова начнет храпеть.
Затем он снова ужом пополз вперед, до тех пор, пока не улегся тихо
под ближайшим к лестнице столом.
Казалось, время остановилось.
Наконец от очага донесся пронзительный свист и стук, когда Большой
Том перевернул табурет, под которым прятался.
Род тотчас же прыгнул на своего противника.
Уголком глаза он увидел вскочившего на ноги Туана, неясную дугу его
пращи, затем он врезался в часового, вогнав кулак ему в поддых и сжав
левой рукой горло.
Тот сложился пополам. Род слегка рубанул ребром ладони по основанию
черепа как раз под железной шапкой, и часовой слегка обмяк.
Он поднял голову как раз во время, чтобы увидеть, как осел на пол
часовой на балконе. Другой извивался на камнях, стиснув руки на горле.
Род поднялся по лестнице в пять прыжков. С разгону он нанес часовому
скуловорот в челюсть. Глаза того закатились, когда он отключился.
Гортань у него была перекошена. Зрелище было малопривлекательным, но
в этом ему повезло - будь это прямой удар, его трахея была бы напрочь
уничтожена.
Его спутнику не было такого везения - камень пробил ему лоб. Кровь
залила все его лицо и лужей растеклась по полу.
- Прости меня, старина, - прошептал Туан, когда узрел дело своих рук.
Род никогда еще не видел лица юноши таким мрачным.
- Рак войны, Туан, - спокойно произнес он.
- Да, - согласился Туан. - И будь он равен мне, я мог бы тут же
забыть об этом. Но человеку моей крови полагается защищать крестьян, а не
убивать их.
Род посмотрел на невеселое лицо юноши и решил, что именно такие люди,
как Логайры, и давали аристократии то малое оправдание, которое она имела.
Том бросил лишь один беглый взгляд и отвернулся, чтобы связать
оставшегося, с грозным выражением лица.
Был только один убитый, капитан и караульный на лестнице лежали
надежно скрученные черной нитью Большого Тома.
Том поднялся, сердито глядя на Туана.
- Все было хорошо сделано, - проворчал он. - Ты вывел из строя двоих
из них и сумел пощадить одного, ты - лихой боец, а что до второго - то не
скорби о нем: тебе едва ли удалось бы получить время для лучшего
прицеливания.
Лицо Туана стало озадаченным от смущения, он не мог, по
справедливости, возражать против манеры Тома, и все же ему было как-то не
по себе получать отеческий совет и прощение от крестьянина.
Род дал ему выход.
- Ты спал там?
Он ткнул большим пальцем через плечо в сторону двери, охранявшейся
часовыми.
Вопрос пробился через растерянность Туана, юноша обернулся, посмотрел
и кивнул.
- Ну, значит, здесь-то и будет Пересмешник, - Род посмотрел на Тома.
- Капитан внизу был одним из личных кадров Пересмешника?
- Да.
- Значит, остаются еще двое. Каковы шансы на то, что они оба
находятся в каждой из этих комнат рядом с комнатой Пересмешника?
Когда Большой Том потянул себя за нижнюю губу и кивнул, Род
продолжал:
- Значит, по одному на каждого из нас. Вы, ребята, берете
приспешников, а я - самого Пересмешника.
Он повернулся к двери. На плечо ему упала мясистая рука Тома.
- Это как же так? - проворчал рослый крестьянин. - Почему это
Пересмешник должен стать твоей добычей, а не моей?
Род усмехнулся.
- Я - человек, стоявший посередине, помнишь. Кроме того, какой у тебя
пояс?
- Коричневый, - признался Том.
- А у Пересмешника.
- Черный. - неохотно проговорил Большой Том. - Пятый дан.
- У меня - черный, восьмой дан. Ты берешь приспешника.
- Что это за болтовня о поясах? - нахмурился Туан.
- Просто спор о юрисдикции, не беспокойся об этом, - Род повернулся к
центральной двери.
Большой Том снова схватил его за руку.
- Мастер, - на этот раз он, похоже, употреблял это выражение всерьез.
- Когда с этим будет покончено, ты должен поучить меня.
- Да, разумеется, все, что угодно. Ты у меня получишь диплом
колледжа, только давай покончим с этим, идет?
- Спасибо, - усмехнулся Большой Том. - Но у меня уже имеется диплом
доктора.
Род сделал быстро переоценку, затем уставился на него.
- Чего?
- Теологии.
Род кивнул.
- Это укладывается. Слушай, ты ведь не выдвигал каких-нибудь
атеистических теорий, да?
- Мастер, - обиженно запротестовал Большой Том, - посудите сами, как
можно доказывать или опровергать существование нематериального существа
посредством материальных данных? Это-то и есть врожденное противоречие...
- Господа, - вмешался с сарказмом Туан, - мне крайне неприятно
перебивать столь ученую беседу, но Пересмешник ждет и может вполне даже
проснуться.
- А?... О! Ах, да!... - Род повернулся к двери. - через пять минут
увидимся.
- Да, мы должны продолжить беседу, - ухмыльнулся Большой Том и
повернул к двери справа.
Род приоткрыл собственную дверь, напрягая мышцы рук. Но дверь все
равно заскрипела. Она стонала. Она завизжала. Она подала формальный
протест.
Род бросился вперед, времени у него было только только, чтобы
сообразить, что Пересмешник заботливо оставил дверные петли несмазанными в
качестве примитивной, но очень эффективной системы сигнализации, прежде
чем Пересмешник завизжал: "Караул!" и вскочил с постели, нанося рубящие
удары ладонями.
Род блокировал удар сверху и сделал выпад в солнечное сплетение. Его
рука была тоже умело отражена, в следующий момент визг Пересмешника: "На
помощь!" пронзил ему уши.
У Рода как раз достало времени, чтобы оценить юмор ситуации: черный
пояс зовет на помощь, прежде чем увидел удар ноги, метящей ему в пах.
Он отпрыгнул назад, но Пересмешник прыгнул следом за ним. На этот раз
удар прошел.
Род покатился по полу, корчась от боли.
Он увидел ногу, нацелившуюся ему прямо в челюсть. Ему удалось как раз
достаточно отвернуть голову: нога скользнула по левой стороне черепа.
Он увидел россыпь красных звездочек, пылающих на черном фоне, и
бешено затряс головой, пытаясь как можно быстрее прояснить ее.
Сквозь звон в ушах он услышал еще один визг, неожиданно оборвавшийся,
затем глухой стук, потом рев Большого Тома.
- Твоя праща, Туан! На этот визг сейчас сбегутся охранники!
Затем великан склонился над ним, приблизив лицо.
- Ты сильно ранен, мастер?
Род никогда не подозревал, что пивной перегар и лук могут так хорошо
пахнуть.
- Со мной все в порядке, - выдохнул он. - Слава небесам, удар
пришелся немного не по центру!
- Ты можешь сам встать?
- Через минуту. Гвендайлон, однако, может быть временно разочарована.
Как это тебе удалось, Большой Том?
- Я поймал его ногу на взмахе, - усмехнулся Большой Том, - затем
подбросил его ввысь. Затем провел апперкот, допрежь он приземлился.
Род недоверчиво уставился на него.
- Что?
- Апперкот. В поддых.
Род перекатился, подобрал под себя колени и в изумлении покачал
головой.
- Апперкот вырубает черный пояс. Зовите репортеров!
Снаружи раздался крик, но он внезапно оборвался.
Род вскинул голову, прислушиваясь. Затем он с трудом поднялся на
ноги, все еще прижимая руки к паху, и только что не выпал из двери,
игнорируя озабоченные протесты Большого Тома.
На каменном полу пивного зала лежало еще три тела.
Туан стоял на перилах балкона, туго натянув в руках пращу, плотно
стиснув челюсти, с выражением холодного страха в глазах.
- Сперва появился один, - монотонно произнес он. - Потом другой,
затем третий. Первых двух я отправил к праотцам, допрежь они успели
закричать, но с третьим я запоздал.
Туан повернулся спиной к залу. Через минуту он медленно и твердо
произнес:
- Не нравится мне это убийство.
Затем его глаза прояснились.
- Так, - кивнул Род, охнув, когда короткий спазм тошноты заставил его
вцепиться в перила. - Никакому человеку, стоящему звания "человек
разумный" не нравится это, Туан. Но не позволяй этому тревожить себя, это
война.
- О, я убивал раньше, - губы Туана сжались. - Но убивать людей,
которые еще три дня назад пили за мое здоровье...
Род кивнул закрывая глаза.
- Я знаю. Но если ты лелеешь хоть какую-нибудь надежду стать королем,
Туан Логайр, или даже могущественным герцогом, ты должен в первую очередь
научиться не позволять этому беспокоить себя.
Он поднял взгляд на юношу.
- Кроме того не забывай - они бы без колебаний убили бы тебя, если бы
только смогли.
Том вышел на балкон, неся скрученного Пересмешника в руках, словно
младенца.
Он быстро оглядел пивной зал, и его лицо отвердело.
- Новые убитые? - он отвернулся, осторожно положил Пересмешника рядом
с распростертыми телами его приспешников и вздохнул. - Ау-оем! Но увы,
таковы уж времена и мода.
Он нагнулся заняться связыванием одного из приспешников, высокого
тощего человека-скелета со шрамом там, где ему полагалось иметь ухо -
сувенир на память о королевском правосудии.
Род посмотрел и кивнул: Пересмешник толково выбрал себе соучастников.
Они имели веские причины ненавидеть монарха. Род медленно выпрямился,
содрогнувшись от боли.
Туан взглянул на него.
- Тебе следует присесть и отдохнуть, Род Гэллоуглас.
Род сделал быстрый резкий вздох и замотал головой.
- Это просто боль. Не лучше ли нам сволочь этих вниз, в тюрьму?
В глазах молодого Логайра сверкнул огонек.
- Нет, свяжите их и держите здесь. У меня есть для них отличное
применение.
Род нахмурился.
- Что ты имеешь ввиду под словом "применение"?
- Не спрашивай, мастер, - поднял руку Большой Том. - Если Туан
нуждается в них - предоставь их ему. Этот малыш прекрасно знает свое
ремесло. Я никогда не видывал и очень редко слыхивал о каком-либо
человеке, который мог бы так управлять толпой.
Он повернулся и спрыгнул вниз по лестнице, проверил павших на
сердцебиение, связал одного, все еще живого и уволок под балкон их всех.
Затем он подхватил их капитана у очага и перекинул его через плечо.
- Том, - окликнул Туан, и когда великан поднял взгляд, приказал. -
Принеси тот рог, что висит над каминной полкой и барабан рядом с ним.
Том кивнул и взял с гвоздя помятый, закрученный спиралью охотничий и
забрал один из барабанов - ничего большего, чем пустой бочонок с
натянутыми по обеим сторонам шкурами - с его места на каминной полке.
Род нахмурился, сбитый с толку.
- Для чего тебе понадобились барабан и горн?
Туан усмехнулся.
- Ты умеешь играть на роге?
- Ну, я не совсем подхожу для первого кресла в филармонии, но...
- Сумеешь, - сказал Туан с пляшущими от возбуждения глазами.
Большой Том взбежал по лестнице с Пересмешником на одном плече и
трубой и барабаном на другом.
Он бросил инструменты и положил связанного к его товарищам. Затем
выпрямился, уперев кулаки в бока, и ухмыльнулся.
- Здорово, мастера! Ну и что теперь ты велишь нам сделать с ними,
Лордик?
- Ты возьмешь барабан, - сказал Туан, - и когда я дам тебе знак,
повесишь этих четверых на перилах балкона, но не за шею. То намного больше
к нашей чести, что мы взяли их живыми.
Род вскинул бровь.
- Это не тот старый анекдот, что мы, мол, достаточно могущественны,
чтобы быть милостивыми?
Он не услышал ответа, потому что Большой Том принялся бить в барабан.
Помещение наполнил топорный рокот.
Род поднял рог.
Туан ухмыльнулся, вскочил на перила, встал, широко расставив ноги и
сложив руки на груди.
- Созови их, мастер Гэллоуглас! - крикнул он.
Род поднес к губам мундштук и заиграл "побудку".
Она звучала довольно-таки странно на охотничьем роге, но свое
воздействие все же произвела. Прежде чем он добрался до середины второго
куплета, зал заполнился нищими, грабителями, хромыми, однорукими, ворами,
карманниками и убийцами.
И ропот - прибой и ветер перед штормом - наполнил зал как контрапункт
к барабану и рогу. Все они были спросонья, с осоловелыми глазами, с
затуманенными мозгами, швыряющими друг другу тысячи недоверчивых вопросов,
с потрясением и испугом увидевшие Туана, брошенного ими в тюрьму, который
теперь стоял высоко и гордо в зале, из которого он недавно был изгнан.
Ему полагалось страшиться их, ему следовало страшиться возврата, а
если уж он вернулся, созывая их к себе горном и барабаном - а куда же
делся Пересмешник?
Они были потрясены и больше чем малость испуганы. Люди, которых
никогда не учили мыслить, теперь столкнулись с немыслимым.
Род закончил свое туше и резко оторвал трубу от губ, завертев ее
сверкающим кругом, кончившимся тем, что раструб уперся ему в бедро.
Большой Том дал барабану последний, заключительный "бум".
Туан провел рукой в сторону Большого Тома и начал очень тихо щелкать
пальцами. Барабан снова заговорил, рокочуще, настойчиво и очень тихо.
Род поднял взгляд на Туана, который усмехался, уперев руки в бока -
ни дать, ни взять, царственный эльф, явившийся в свое королевство. Он
посмотрел на зрителей, потрясенных и преисполненных страха, пялившихся,
разинув рты, на повелительную, командующую фигуру возвышающуюся над ними.
Род был вынужден признать, что это был отличный способ начать речь.
Туан вскинул руки, и зал затих, за исключением мерного рокота
барабана Тома.
- Вы прогнали меня! - крикнул Туан.
Толпа съежилась, бормоча, полная страха.
- Прогнали и выбросили вон! - воскликнул Туан. - Вы отвратили от меня
глаза свои, отвернулись от меня, думали никогда больше не смотреть мне в
Ропот усилился, начиная принимать угрюмый, отчаянный оттенок.
- Разве это не так, разве я не был изгнан вами? - вопросил Туан, а
затем добавил обращаясь к толпе. - Тихо!
И как по волшебству зал затих.
Он навел на толпу обвиняющий перст и прорычал:
- Разве я не был изгнан?
На этот раз были некоторые пробормотавшие:
- Да.
- Разве не так? - в третий раз обратился Туан.
Хор "да" еще более усилился.
- Разве не так?
- Да! - наконец это слово прокатилось по головам всей толпы.
- Разве вы не называли меня предателем?
- Да, - снова ответила толпа.
- И тем не менее вот он я, стою здесь, - выкрикнул Туан, - как
видите, сильный и свободный, и снова в качестве хозяина Дома Хлодвига!
Никто этого не оспаривал.
- А где те настоящие предатели, которые увидели бы вас разорванными в
клочья в безнадежной битве? Предатели, которые превратили Дом Хлодвига в
тюрьму в мое отсутствие? Где они теперь, чтобы оспаривать мое главенство?
Он положил руки на бедра, в то время как толпа пустила этот вопрос по
рядам, а Том быстро привязал десятифутовую нить к путам Пересмешника, а
другой конец привязал к столику перил.
Когда ропот толпы: "Где Пересмешник?" стал усиливаться, он обслужил
таким же образом троих его приспешников.
Туан дал ропоту нарасти и усилиться, затем как раз тогда, когда он
достиг своего пика, подал знак Тому.
Том с Родом перебросили связанных, и они повисли по двое по обе
стороны от Туана. Пересмешник пришел в сознание и начал извиваться и
брыкаться на конце своей веревки.
Зал заполнило потрясенное молчание. Туан усмехнулся и сложил руки на
груди.
Толпа зарычала, словно один огромный дикий зверь, и устремилась
вперед. Последние ряды начали прыгать, пытаясь достать его болтающиеся
ноги. Непристойные эпитеты и проклятия Пересмешнику и его молодчикам
летели со всех углов набитого зала.
- Вот! - крикнул Туан, вскидывая руки, и толпа замолкла. - Вот они -
предатели и воры, отнявшие у вас все свободы, что я добыл для вас!
Большой Том усмехнулся, не сводя горящих глаз с молодого лорда,
раскачиваясь в ритм со словами юноши.
Ибо воистину паренек сейчас казался четырех метров ростом.
- Разве вы не были рождены безо всяких хозяев? - крикнул Туан.
- Да! - проревела в ответ ему толпа.
- Вы родились для воли! - прогремел Туан. - Верно, для свободы быть
вне закона и нищенствовать, но рожденные свободными!
Туан сделал паузу, и как только возгласы толпы смолкли, продолжил:
- Разве вы не родились дикими! - прокричал он.
- Да! - завизжала в ответ толпа. - Да, да! Да!
- Разве я украл у вас вашу свободу?
- Нет-нет!
Кривобокий горбун с повязкой на глазу крикнул:
- Нет, Туан! Ты дал нам еще больше свободы!
Толпа утвердительно зашумела.
Туан снова скрестил руки, улыбаясь и давая одобрительным крикам идти
свои чередом.
Как только они прошли свой зенит, он снова вскинул руки и крикнул:
- Говорил ли я вам?
Снова воцарилось молчание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38