а вскоре он увезет ее далеко, туда, где ей не будет грозить
опасность.
И сейчас он ждал удобного случая. Он не сомневался: как бы
ни были бдительны враги, он в любое время сумеет выкрасть мать
и сестру. Но вместе с ними должна бежать и та, что дорога ему
не меньше. А ее охраняют куда строже, с нее не спускают глаз!
Ради нее одной он каждый день рисковал жизнью, ради нее
проводил одинокие часы в пещере, обдумывая все новые
безрассудно смелые планы.
Каталину держат под замком, стерегут ее неусыпно дни и
ночи напролет. Как же ее освободить? Эта мысль не давала ему
покоя.
Каталина поклялась, что уйдет вместе с ним. О, почему они
не бежали сразу? Почему медлили? Как он мог упустить такую
драгоценную минуту! Промедление оказалось роковым. Неужели
задуманное не осуществится долгие месяцы, годы, быть может,
никогда?..
Злоба врагов, презрение, с каким относились к нему в
долине, мало заботили Карлоса. Он беспокоился лишь о Каталине,
лишь мысль о ней неотступно тревожила его. В часы бодрствования
он думал об одном - как спасти не себя, а любимую.
Можно ли удивляться, что он так ждал ночи? Можно ли
удивляться, что он нетерпеливо мчался к Пекосу, к месту тайного
свидания с Антонио?
Снова спустилась ночь. Карлос вывел коня на откос у выхода
из пещеры, вскочил в седло и поскакал вниз по ущелью. Впереди
бежал Бизон.
Глава LIV
Охотникам на человека, как они и предполагали, не пришлось
долго ждать. Светила луна - на это они тоже рассчитывали. Луна
была яркая, и лишь порой ее ненадолго закрывали пробегавшие по
небу облака.
Однако ветра не было, воздух словно застыл. Здесь, на
высоте, воздух так чист и прозрачен, что самый легкий звук
слышен на большом расстоянии, каждый шорох отдается вдалеке.
Шорохи и шумы были слышны, хотя собаки и лошади охотников,
приученные стоять тихо, и сами охотники не издавали ни звука.
Они лежали молча, и если переговаривались, то только шепотом.
То были голоса самой природы, какие обычно раздаются в
этом диком краю: захрапит бурый медведь в своей берлоге среди
скал, завоет, залает койот, ухнет сова, порой пронзительно
пискнет летучая мышь или крикнет козодой. Некоторое время ушей
спрятавшихся охотников достигали лишь эти звуки.
Прошло полчаса, но ни мгновение Мануэль и Пепе не дали
отдыха зрению и слуху. Они смотрели то на ущелье, то в сторону
долины. Очень может быть, что их жертвы нет в пещере и днем не
было, а такие люди, как они, предвидят и взвешивают всякую
возможность. Если это так и если Карлос сейчас должен
возвратиться в пещеру, то их план нельзя осуществить. Но
Мануэль предусмотрел и такой случай: надо дать Карлосу пройти,
а потом, ночью, подкрасться поближе к пещере, хорошо бы на
расстояние выстрела, дождаться утра, когда белоголовый появится
снова, и прострелить ему руку из ружья - этим оружием
желтолицый охотник владел мастерски. Можно застрелить лошадь -
и это неплохой план. Карлоса почти наверняка удастся поймать,
если они убьют или ранят его коня. И приятели решили при первом
же удобном случае покончить с благородным животным.
Знали они и совсем верный способ убить или захватить
Карлоса, тут вряд ли возможна неудача, - конечно, если точно
знать, что их жертва сейчас в пещере. Но у них были свои
основания не воспользоваться этим планом.
Ничего не стоило провести отряд улан по плоскогорью и
оставить его наверху, у тропки, ведущей из ущелья. Другой отряд
тем временем вошел бы в ущелье из долины; а так как скалистые
стены ущелья почти отвесны, Карлосу был бы отрезан путь к
бегству с обоих концов. Правда, как мы уже знаем, если бы
солдаты вошли только в ущелье, все дело сорвалось бы; а чтобы
провести их на плоскогорье, минуя ущелье, пришлось бы затратить
целый день. Но, конечно, Вискарра и Робладо ради верного успеха
не пожалели бы ни времени, ни людей.
Мулат и его темнолицый приятель все это великолепно знали,
однако меньше всего они думали о том, чтобы воспользоваться
таким планом. Его можно было осуществить, почти не подвергая
себя опасности, зато невелика была бы и плата: ведь каждый
солдат потребовал бы себе равную долю обещанной награды. А
Мануэлю и Пепе вовсе не хотелось с кем-то делиться наградой,
если они благодаря своему опыту и смекалке поймают Карлоса.
Нет, они и не думали прибегнуть к этому способу. Оба не
сомневались, что добьются своего и без посторонней помощи.
Они недолго ждали в своей засаде на скале. Через
каких-нибудь полчаса и тот и другой чутким ухом уловили звук,
доносившийся из ущелья: кто-то приближался к выходу в долину.
Стучали лошадиные копыта по камню, осыпалась мелкая галька.
Дно ущелья устилали осколки камней, нанесенные сюда во
время ливней. По этой каменистой дороге ущельем ехал всадник.
- Белоголовый, - пробормотал Мануэль. - Наверняка он.
- Верно, брат, ты угадал. Ты все его следы разгадал сразу.
В пещере-то он и прячется. Мы наверняка его застукаем, когда
придет обратно... А, черт! Вот он!
Не успел Пепе договорить, как на склоне появилась высокая
тень. В лунном свете охотники разглядели всадника и коня. Можно
было не сомневаться: это и была намеченная жертва.
- Слушай, брат, прошептал Пепе, а вдруг он пройдет близко?
Может, уложить коня? При таком свете не промахнешься, будем
целиться в коня. Уложим его - легко захватим белоголового.
- Не годится, сынок. Его не так-то легко захватить и
пешего. Уйдет в скалы, будет прятаться день за днем, все время
будет начеку - намучаемся мы с ним. Старый план лучше. Пускай
его едет - вернее захватим, когда вернется. Тогда наверняка его
захватим.
- Но, Мануэль...
- К черту! Чего там "но"? Всегда ты спешишь. Наберись
терпения, не пяться, не трусь! Вон, гляди!
Этот возглас означал, что предложение Пепе, хотя и
разумное, неосуществимо: всадник проезжал так далеко, что был
недосягаем для их ружей.
Он ехал посередине ущелья, держась на равном расстоянии от
его откосов, и ясно было, что он выедет на открытое
пространство ярдов за двести от того места, где прятались в
засаде охотники.
Так оно и вышло. Через несколько минут он оказался против
их укрытия и действительно не менее чем в двухстах ярдах от
них. Его не настиг бы выстрел из охотничьего ружья Мануэля;
столь же ненадежным посланцем была бы пуля Пепе. Охотники
лежали, затаив дыхание, не помышляя о стрельбе; они силой
удерживали своих собак в расселине скалы, поглаживая их, чтобы
успокоить.
Всадник приближался медленным шагом, с большой
осторожностью. В ярком свете луны искрились блестящие части
сбруи и оружия. Можно было отчетливо разглядеть и белую кожу, и
статную фигуру всадника, и его великолепного коня.
- Белоголовый! - пробормотал Мануэль. - Удачно, сынок!
- А что это там, впереди? - спросил Пепе.
- Ага! Я и не заметил. Будь он проклят! Это пес. Ну
конечно, пес!
- Верно, пес, провались он!
- К черту в пекло этого пса! Я уже про него слыхал.
Редкостный пес. Дьявольщина! Задаст он нам хлопот! Хорошо еще,
что ветер не в ту сторону. Сейчас неопасно... А, черт! Гляди!
Всадник вдруг остановился и подозрительно посмотрел на
вершину скалы, где скрывались охотники. Что-то в поведении
собаки обеспокоило его.
- Будь он проклят! - опять пробормотал Мануэль. - Этот пес
еще задаст нам хлопот! Наше счастье, что ветер не в ту сторону.
Ветер был совсем слабый, дул он и в самом деле со стороны
всадника прямо в лицо охотникам, и это было для них удачей, не
то Бизон, конечно, почуял бы их.
Их засаду и так чуть не обнаружили. Какой-то еле уловимый
звук - быть может, одна из лошадей переступила ногами в траве -
возбудил подозрение собаки, хотя всадник ничего не услышал. Да
и собака, видимо, сразу успокоилась - она опустила морду и
снова побежала вперед. Всадник последовал за ней. Через
несколько минут они скрылись из виду.
- Теперь, сынок, в пещеру!
- Пошли!
Охотники спустились вниз, сели на коней и, пробравшись
среди скал, въехали в ущелье. Держась в тени откоса, они
поехали в дальний, узкий конец ущелья, к той тропе, по которой
недавно спустился всадник. Поднимаясь по ней, они внимательно
смотрели на утес справа, так как знали, что пещера должна быть
на этой стороне.
Они не опасались, что оставят след и Карлос распознает
его, даже если будет возвращаться днем: тропа вела по камням, и
на них уже были отметины, оставленные копытами его собственной
лошади. И все же Мануэль не был спокоен; время от времени он
твердил не то про себя, не то обращаясь к своему приятелю:
- Будь он проклят! Задаст нам хлопот этот пес, наверняка
задаст! Будь он проклят!
Наконец в каменной стене ущелья, словно черное пятно,
показалось жерло пещеры. Мануэль бесшумно спешился и, оставив
своего коня с Пепе, взобрался на уступ и стал внимательно
разглядывать вход в пещеру. Хитрый охотник был осторожен на
случай, если вдруг кто-нибудь оказался внутри, - он не упустил
из виду и такую возможность.
Некоторое время он прислушивался у входа, потом послал в
пещеру собак; они не залаяли, не заворчали, и Мануэль наконец
успокоился. Он заполз туда сам, все же держась в тени скал,
потом высек огонь, заслонив свет, чтобы отблеск его не падал
наружу, быстро огляделся и, окончательно убедившись, что никого
нет, вышел и велел товарищу привести коней.
Теперь в пещеру вошли оба охотника вместе со своими
лошадьми. Они обшарили все кругом и на сухом уступе обнаружили
несложное хозяйство Карлоса. Серапе, небольшой топорик, чтобы
колоть щепки для очага, котелок для варки пищи, две-три чашки,
несколько кусков вяленого мяса и немного хлеба - вот и все, что
было в пещере.
Непрошенные гости присвоили себе все то, что им пришлось
по вкусу, привязали лошадей в глубине и тщательно осмотрели
каждый уголок, чтобы уже совсем освоиться в этом каменном
жилище; потом они погасили огонь и, словно хищные звери,
залегли, подкарауливая свою ничего не подозревающую жертву.
Глава LV
Покинув пещеру, Карлос ехал с осторожностью, вполне
естественной для человека в его положении. Однако этой ночью он
был особенно осмотрителен. Он зорко вглядывался в каждый кустик
на пути, в каждый камень, за которым мог бы притаиться враг.
Почему же сегодня он более осторожен, чем обычно? Да оттого,
что в душу его закралось подозрение, и подозревал он, что на
его след могли напасть те самые люди, которые так близко от
него лежали сейчас в засаде.
В последние дни он часто думал об этих людях. Он хорошо
знал их и знал, что оба они, а Мануэль в особенности, ненавидят
его. Их могут послать на розыски, думал он, и, несомненно, они
способны его выследить. Вот почему Карлос тревожился сейчас
куда больше, чем прежде, когда его преследовали отряды улан с
их неопытными начальниками. Если на поиски его двинутся хитрый
мулат и его не менее проницательный дружок, то, конечно, пещера
недолго будет служить ему убежищем, и он уже не сможет так
легко получать вести из Сан-Ильдефонсо.
От этих мыслей Карлосу было не по себе и стало бы еще
тревожнее, не будь он уверен, что приятели охотятся сейчас
далеко на плоскогорье. Он надеялся, что сумеет уладить все свои
дела и уехать из этих краев до того, как вернутся Мануэль и
Пепе. Но в это утро его надежды рухнули.
Он возвращался в свое убежище, когда уже рассвело. На этот
раз Антонио, за которым неотступно следовали шпионы, не удалось
вовремя прийти в условное место, и поэтому Карлос задержался.
Возвращаясь в ущелье, он натолкнулся на свежий след, который
шел с северного края плоскогорья. Здесь прошли лошади, мулы и
собаки, и по следам Карлос быстро посчитал, сколько их было.
Оказалось - как раз столько, сколько лошадей, мулов и собак у
желтолицего охотника и его дружка. И Карлос понял: это их
следы! Они вернулись с охоты в прериях.
Он внимательно рассмотрел следы и убедился, что его
опасения справедливы. Отпечатки, оставленные одной из собак,
разнились от других. Это не был след волкодава местной породы,
хотя и такой же крупный. Карлос слышал, что Мануэль не так
давно приобрел огромную ищейку. Конечно, это и есть отпечатки
ее лап.
Карлос проехал по следам охотников до того места, где они
пересекали его собственную старую тропу, ведущую к ущелью. Как
же он удивился, когда обнаружил, что один из всадников вместе с
собаками свернул и отправился в ту сторону, куда вели следы его
коня! Сомнений не могло быть: человек этот выслеживал именно
его, Карлоса! Вскоре, однако, этот человек повернул обратно и
продолжал прежний путь.
Карлос знал теперь, что накануне вечером здесь проезжали
охотники. Он выследил бы их дальше, но наступило утро, и так
как они явно направлялись к городу, он не отважился ехать в ту
сторону, а вернулся в свое убежище.
Весь день его не покидали тревожные мысли, навеянные этим
открытием; о том же он думал и сейчас, покинув пещеру; вот
почему он соблюдал такую осторожность.
Итак, пес Бизон, выскочив из ущелья, неожиданно обернулся
к скалам и зарычал. Тогда и Карлос остановился и внимательно
посмотрел в ту сторону. Но он не увидел ничего подозрительного;
к тому же Бизон, видимо, успокоился и снова побежал вперед.
"Дикий зверь какой-нибудь", - подумал Карлос и поехал
дальше.
Он выбрался на открытое место и, проскакав миль шесть-семь
галопом, достиг берегов Пекоса. Здесь он свернул вниз по
течению и, снова соблюдая осторожность, направился к роще на
берегу. Эта роща и была местом свидания.
Не доехав ярдов сто, Карлос остановился. Вперед бросилась
собака; порыскав в зарослях, она возвратилась к своему хозяину.
После этого он смело въехал в тень рощи, спешился там и стал
под деревом, поджидая прихода вестника.
Ему не пришлось долго ждать. Через несколько минут в
долине показался человек; пригнувшись, он быстро шел к роще.
Ярдов за триста он остановился и тихонько свистнул. Карлос
ответил на сигнал, и человек, все так же пригибаясь, подошел к
нему под деревьями. Человек этот был Антонио.
- За тобой следили, друг? - спросил Карлос.
- Как всегда, хозяин, но я скоро от них отделался.
- Да, теперь это будет не так легко.
- Отчего же, хозяин?
- Я знаю, что у тебя за новости: ведь желтолицый охотник
вернулся?
- Черт побери! Так оно и есть! Кто же вам сказал, хозяин?
- Утром, когда ты ушел, я наткнулся на след - их след, не
иначе.
- Их и есть, хозяин. Они вернулись вчера вечером. Но у
меня есть новости похуже.
- Похуже? Что такое?
- Они выслеживают вас!
- Ага, уже! Я этого ждал, но не так скоро. Откуда ты
знаешь, Антонио?
- Хосефа сказала. Ее братишка прислуживает отцу Хоакину.
Утром падре взял его с собой в крепость, а потом послал
проводить капитана Робладо к хижине желтолицего охотника. Падре
стращал мальчишку, чтобы никому не говорил про это. Да только,
когда он вернулся в миссию, он пошел к матери. А Хосефа уже
подозревала, что его посылали за каким-то нечистым делом,
потому что он показал ей серебряную монету. Ну, она все у него
и выпытала. Он не знает, про что разговаривали Робладо и
охотники, только ему кажется, они куда-то собирались. Так вот,
я прикинул все это вместе и подумал: наверно, они отправились
по вашему следу, хозяин.
- Конечно, друг. Я ничуть не сомневаюсь в этом. Значит,
выживут меня теперь из пещеры. Они, конечно, догадываются, где
я скрываюсь. Ничего не поделаешь, придется искать себе другое
убежище. Хорошо, что я вовремя почуял негодяев и они не схватят
меня, когда я буду спать. Они-то, наверно, как раз на это
рассчитывают... А еще что нового?
- Да ничего такого нет. Вчера вечером Хосефа видела
Висенсу с Хосе. А с сеньоритой ей так и не удалось перекинуться
словечком: уж больно крепко сторожат сеньориту. Но у Хосефы
есть дело к жене привратника. Завтра она ее увидит - может,
что-нибудь у нее и выведает.
- Мой добрый Антонио, - сказал Карлос, кладя ему в руку
монету, - отдай это Хосефе и скажи, чтобы действовала. На нее
вся наша надежда.
- Не бойтесь, хозяин, - ответил Антонио усмехаясь. -
Хосефа старается изо всех сил. У нее-то, я так думаю, вся
надежда на меня!
Карлос засмеялся простодушным словам своего верного слуги
и товарища, но тут же стал расспрашивать о другом - о своей
матери и сестре, о солдатах, шпионах, о доне Хуане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38