– В жизни все не так просто и логично, – философски изрек он.
– И поэтому мы предпочитаем оставлять все как есть, лишь бы не создавать себе проблем, да?
– Да нет, вовсе нет… – Доктор помолчал. – Послушайте, Елена, я ведь не сказал, что одобряю то, что происходит, я просто пытаюсь объяснить.
На какой-то миг ему показалось, что она снова набросится на него с упреками, но Елена взяла себя в руки и улыбнулась:
– Простите. Просто меня все это так злит…
– Да и меня тоже, поверьте.
Напряжение, которое было между ними в начале разговора, разрядилось.
– Вы знаете, я, пожалуй, все-таки выпила бы чего-нибудь.
– Так чай или кофе?
– А вина у вас нет? Хочется чего-нибудь покрепче. Но если нет, тоже ничего страшного.
– Странное предположение. Есть, конечно.
Айзенменгер вышел на кухню за бутылкой, а когда вернулся, Елена, казалось, окончательно успокоилась.
– Вы знаете, я ведь, собственно, пришла к вам с одним предложением.
Он выжидательно поднял брови.
– До моих знакомых дошли слухи о нашем участии в деле Экснер.
– Вряд ли эти слухи могли оказаться слишком полными, – улыбнулся он.
– Не в этом дело. Недавно слушалось еще одно дело, похожее на это. Женщину уже осудили, но она отрицает свою вину. Сама я еще не ознакомилась с делом, но говорят, что решение суда вызывает большие сомнения.
Несмотря на любопытство, первым побуждением Айзенменгера было отказаться. Не желая делать это слишком резко, Айзенменгер спросил:
– Так вы больше не занимаетесь делами о разводах и наследстве?
– Стараюсь избегать их, – сделав серьезное лицо, ответила она.
– Не могу осуждать вас, – улыбнулся доктор.
Елена, к его радости, ответила на улыбку.
– Я подумала, не согласились бы вы помочь мне в этом деле.
Само по себе предложение было соблазнительным, но в голове Айзенменгера моментально всплыли и другие соображения.
– Я ведь теперь безработный, Елена, и не могу, к сожалению, руководствоваться, как вы, исключительно энтузиазмом.
– Да что вы, клиенты платят! – Тут доктору неожиданно пришла в голову мысль, что Елене очень хочется, чтобы он согласился. – Это состоятельные люди и готовы заплатить разумную сумму.
Айзенменгер задумался. Вернуться к судебной медицине было, безусловно, интереснее, чем делать по пять резекций прямой кишки в день.
– А что Боб?
– Я разговаривала с ним, – нахмурилась Елена. – Он не уверен. Его жена больна, и Джонсон поглощен этим.
Айзенменгер все еще колебался, но тут поймал ее чуть ли не умоляющий взгляд. Впервые в отношении этой женщины к нему промелькнуло что-то, что уже никак нельзя было назвать равнодушием.
Доктор улыбнулся и, подняв бокал, произнес:
– Ну что ж. Почему бы не попробовать?
Они чокнулись и выпили, и было видно, как Елена рада. Возможно…
– Мы с вами ведь собирались сходить куда-нибудь пообедать, помните? Как раз перед тем, как нас прервали.
Она нахмурилась, пытаясь вспомнить.
– А, ну да. Ваша подружка.
– Бывшая подружка, Елена, бывшая.
– Бывшая или настоящая… И не помню, чтобы я поддерживала эту идею, – произнесла она слегка насмешливым тоном.
Он подсел к ней на диван.
– А я не помню, чтобы вы отвергали мое предложение.
– Это правда. – Отпив вина, она поставила бокал. – Я согласна принять это предложение только при условии, что ресторан буду выбирать я. И должна предупредить вас, доктор Айзенменгер, мои вкусы обходятся недешево.
Он тоже поставил бокал и придвинулся чуть ближе к Елене. К его радости, она не отодвинулась. И даже, может быть…
Он коснулся ладонями ее лица и прижал губы к ее губам. Поцелуй показался ему слаще божественного нектара. Она обвила руками его шею; они сидели щека к щеке, и Елена чуть слышно прошептала ему в ухо:
– Я люблю…
И в этот момент раздался телефонный звонок.
Айзенменгер вздохнул, слушая, как разлетаются осколки только что пережитого чудесного мгновения. Они разжали объятия, и Айзенменгер поймал грустную улыбку, промелькнувшую на ее губах. Он снял трубку.
– Да?
– Это Мари. – Ее голос звучал безо всякого выражения и слегка дрожал, как будто ей было холодно. В трубке что-то трещало, этот треск смешивался с уличным шумом, так что Айзенменгер с трудом мог разобрать слова. Видимо, она звонила с мобильника откуда-то из города. Не дав мужу сказать что-либо, она продолжила: – Я вижу, ты с ней. – Тут он уже просто не знал, что ответить, и Мари прошипела в трубку: – С мисс Флеминг.
– Послушай, Мари… – Он взглянул на Елену. Та, услышав имя бывшей подружки доктора, внимательно посмотрела на него.
– Я не возражаю, пускай… Только я знаю, что она будет страдать так же, как страдала я.
– Мари…
– Я поняла, почему всем так плохо с тобой. Ты никого не любишь. Ты не любил меня и не будешь любить ее.
По голосу Мари чувствовалось, что она не в себе. И очевидно, она наблюдала за ними, находясь рядом с домом.
Елена продолжала выжидательно смотреть на Айзенменгера. Он поднялся с дивана.
– Где ты находишься, Мари? Почему бы нам не встретиться и не поговорить по-человечески?
Свободной рукой он отодвинул одну из занавесок на окне. Мари стояла посреди ярко освещенной автостоянки лицом к окну дома, держа в одной руке мобильный телефон.
– Ты всю жизнь влюблен только в одну, не так ли?
Даже на таком расстоянии можно было догадаться, что она дрожит. Елена подошла к доктору и встала рядом.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ты думал, я не знаю, но я догадалась, что у тебя всегда была другая. И теперь я знаю, кто это.
– Она стоит в какой-то луже, – с удивлением произнесла Елена.
– Только ей ты хранил верность все это время, – прошептала Мари ему в ухо.
– Я не понимаю, о ком ты говоришь, Мари.
– Уже несколько дней не было дождя, – сказала Елена. – Вокруг все сухо. Откуда взялась эта лужа?
Мари заплакала, голос ее задрожал еще сильнее.
– Да все ты понимаешь, чертов ублюдок! Я говорю о твоей маленькой Тамсин! Ты только о ней и думаешь, только ее и любишь!
– Похоже, она и сама мокрая, – заметила Елена.
До него наконец дошло, что она говорит, и он пристально вгляделся в Мари. Та между тем продолжала:
– Я не могу заменить тебе ее, Джон, но я могу присоединиться к ней. Тогда ты и меня полюбишь.
После этих слов она выронила телефонную трубку, и внезапно он все понял. Он понял, почему она насквозь мокрая и почему стоит в луже посреди абсолютно сухой площадки.
Он закричал и обеими руками ударил по двойному оконному стеклу.
Но в этот момент Мари вытащила маленькую серебряную зажигалку – подарок ее отца, щелкнула ею, и ее охватило бело-желтое всепожирающее пламя.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47