А послал его ваш супруг.
Собравшиеся во все глаза глядели на археолога. Даже Томас пришел в смятение.
– Чушь! – выкрикнул Купер.
Де л'Орме показал пальцем в том направлении, где сидел Купер-младший:
– Он рассказал.
– Да я вас в жизни не видел! – заявил тот.
– Верно, и я тоже, – улыбнулся де л'Орме. – Но вы мне рассказали.
– Сумасшедший! – проговорил Хэмильтон.
– Да. – вздохнул де л'Орме. – И об этом – вашей несдержанности – мы тоже говорили. О том, что не годится оскорблять жену на вечеринках. И распускать кулаки. Вы обещали сдерживать свой гнев. Обуздать эмоции.
Под горным загаром молодого человека проступила бледность.
Де л'Орме теперь обращался ко всем:
– За многие годы я заметил, что рождение сына обычно усмиряет необузданных молодых людей. Иногда они даже возвращаются к вере. Поэтому, когда я услышал о крещении вашего, мистер Купер, внука, то есть сына вашего сына, у меня появилась идея. Очевидно, став отцом, наш юный грешник исправился. Он уцепился за новую опору с рвением возвратившегося блудного сына. Уже год не прикасается к героину, девушкам по вызову и каждую неделю ходит к исповеди.
– О чем вы говорите? – возмутился Купер-старший.
– У молодого Купера появился вкус к святой воде, – сказал де л'Орме. – А правила вы знаете. Причащают только после исповеди.
Купер в ужасе повернулся к сыну:
– Ты обратился к Церкви?
Хэмильтон был явно обеспокоен.
– Я обратился к Богу.
Де л'Орме подтвердил этот факт насмешливым кивком.
– Но как же тайна исповеди? – удивилась Вера.
– Я давно оставил сан, – пояснил де л'Орме, – но сохранил кое с кем хорошие отношения. Оставалось только предугадать, когда наш корыстолюбец надумает каяться, и в нужное время оказаться на месте исповедника. О, мы с ним разговаривали часами. Я много узнал о семействе Куперов. Весьма много.
Купер-старший откинулся назад. Он смотрел из ложи на арену – а может быть, на свое отражение в стекле.
Де л'Орме продолжал:
– Стратегия «Гелиоса» такова – внизу разражается эпидемия и сметает все, как смертельный ураган. Корпорации остается только оккупировать подземный мир, в котором убиты все недружественные формы жизни. Включая хейдлов. Потому-то «Гелиос» и бережет тут свою популяцию. Потому что собирается убить в субтерре все живое.
– Но зачем? – спросил Томас.
Де л'Орме ответил:
– Читайте историю. Купер изучал историю. Завоевание всегда происходит одинаково. Пустой рай завоевать гораздо легче.
Купер одарил своего незадачливого сынка ядовитым взглядом.
Де л'Орме продолжил:
– «Гелиос» получил прион-девять из лаборатории, работающей на военных… Кто именно этим занимался – очевидно. Генерал Сэндвелл, ведь это вы наняли Дуайта Крокетта. Таким образом, Шоут смог получить прививку под его именем и сделать из него козла отпущения.
– Монти сделали прививку? – спросила Ева.
– Ваш сын в безопасности, – заверил де л'Орме. – Во всяком случае, он не заболеет.
– А кто управляет капсулами? – спросила Вера у Купера. – Вы?
Купер фыркнул.
– Монтгомери Шоут, – угадал Томас. – Но каким образом? Капсулы запрограммированы на автоматическую разгерметизацию? Или их активируют дистанционно? Есть какой-то код? Как они действуют?
– Вы имеете в виду – как предотвратить их действие?
– Ради бога, скажи им, – обратилась Ева к мужу.
– Ничего уже не остановишь, – сказал Купер. – И это правда. Монтгомери сам закодировал активатор. И код знает только он один. Получается двойная страховка. Так его миссию никто не подорвет. Уж, во всяком случае, не вы, – повернулся он к Томасу и горько добавил: – И не мой неразумный сынок. А мы, со своей стороны, не можем активировать капсулы, пока он сам не сочтет, что время настало.
– Значит, нужно его найти, – сказала Вера. – Дайте нам вашу карту. И покажите, где находятся капсулы.
– Вот эту? Это всего лишь проект. Только сами участники экспедиции точно знают, где они прошли. Даже если вы его найдете, не думаю, что Монтгомери помнит, где именно оставлял капсулы на всем маршруте – десять тысяч миль.
– А сколько всего капсул?
– Несколько сотен. Мы постарались на совесть.
– А активаторов?
– Только один.
Томас разглядывал лицо Купера.
– И на какое время запланирован ваш геноцид? Когда Шоут намерен запустить эту чуму?
– Я уже сказал. Когда решит, что пришло время. Разумеется, он постарается пользоваться услугами экспедиции как можно дольше. Экспедиция обеспечивает транспорт, питание, защиту. Он же не самоубийца. Не камикадзе какой-нибудь. Он настоял, чтобы ему сделали прививку. У него большая воля к жизни. И большие амбиции. Я уверен: когда придет время, Шоут не станет колебаться.
– Даже если погибнет вся экспедиция? Ваши люди. И все солдаты, шахтеры, колонисты.
Купер не ответил.
– Во что ты впутал нашего сына? – спросила Ева.
Купер посмотрел на жену:
– Твоего сына.
– Чудовище! – прошептала она.
И тут Вера сказала:
– Смотрите!
Она не отводила взгляда от экрана. Хейдл добрался до сложенных пирамидой труб. Перед темными круглыми отверстиями он выпрямился. На экране он был высотой сорок футов. Голая грудная клетка, изборожденная старыми шрамами и ритуальными рисунками, ходила ходуном. Он, по-видимому, громко голосил.
Сэндвелл подошел к стене и, повернув какой-то регулятор, прибавил звук. Динамики опять ожили. Крики хейдла походили на вопли и фырканье пойманной обезьяны.
Из отверстия трубы появилась голова. Из соседних труб стали выбираться другие хейдлы. Покрытые коркой грязи, мокрые, они выползали из цементных нор и падали на землю к ногам своего вожака. Их осталось только девять или десять.
Голос хейдла изменился. Теперь он пел или молился. Клялся в чем-то, а может, заклинал кого-то. Он обращался не к кому иному, как собственному изображению на экране. Остальные – женщины и дети – начали подвывать.
– Что он делает?
Не прекращая петь, вожак взял у одной из женщин ребенка и стал покачивать. Потом сделал какой-то, видимо, ритуальный жест, словно посыпая ему пеплом голову или шею – было плохо видно. Затем положил ребенка на траву, поднял другого и повторил жест.
– Он перерезает им горло, – догадалась Дженьюэри.
– Что?!
– У него нож?
– Стекло, – сказал Фоули.
– Где он взял стекло?! – заорал Купер на генерала.
Перед хейдлом-убийцей встала изможденная женщина.
Она откинула голову назад и развела руки. Вожак быстро отыскал артерию и рассек женщине горло. Встала вторая женщина.
Их песня понемногу затихала.
– Остановите его! – кричал Купер Сэндвеллу. – Этот ублюдок убьет всех моих хейдлов.
Но было уже поздно.
Любовь означает долг. Хейдл взял на руки своего сына, холодного, как камень. Он выкрикивал имя Мессии. Со слезами перерезал он горло своему последнему ребенку и держал его на руках, а кровь лилась ему на грудь. И только после этого он смог смешать свою кровь с кровью остальных.
Книга третья
Передышка
21
Покинутые
Inter Babiloniam et Jerusalem nulla pax est sed Guerra continia…
Меж Вавилоном и Иерусалимом нет мира, лишь вечная война…
Святой Бернар. Проповеди
Глубина 6000 фатомов
Никому такое место даже не снилось.
Геологи, конечно, говорили о палеоокеанах, скрытых под континентами, но только как о гипотетических причинах блуждающих полюсов и гравитационных аномалий. Палеоокеаны – математическая фикция. А тут все было настоящее.
Оно возникло неожиданно, двадцать второго октября, спокойное и недвижное. Мужчины и женщины, которые уже целую вечность плыли по реке, остановились. Они выбрались из плотов и присоединись к своим товарищам, стоявшим с разинутыми ртами на свинцового цвета земле. Впереди простиралась вода, бескрайний берег выгнулся серпом. Легчайшие волны ласкали песок. Поверхность воды была гладкая. И по ней скользил свет.
Люди не имели понятия о форме и размерах водоема. Они светили вверх мигающими лучами, пытаясь увидеть потолок; он оказался в полумиле над головой. О протяженности озера можно было сказать только, что вода тянется до самого горизонта – миль на двадцать, и конца ей не видно.
Тропа разветвлялась и вела вдоль озера вправо и влево. И неизвестно, куда именно.
– А вот следы Уокера, – сказал кто-то, и все пошли по следам.
Внизу, у воды, они нашли шахту-4. Три цилиндра лежали рядышком, чистые, словно на прилавке. Люди Уокера добрались сюда несколькими часами раньше и сложили все припасы рядом с наскоро сооруженной огневой точкой. Вокруг возвели круглую земляную насыпь, установили и нацелили во все стороны пулеметы.
Подошли ученые. Вышел охранник и поднял руку:
– Не приближайтесь.
– Это же мы! – крикнула какая-то женщина.
Появился Уокер.
– Входить на склад запрещается, – заявил он.
– Вы не имеете права!
– У нас чрезвычайное положение, – ответил Уокер. – Первоочередная задача – сохранить продовольствие и оборудование. Если на нас нападут, а вы будете находиться внутри периметра, возникнет беспорядок. Поэтому нужно выбрать правильную стратегию. Мы разбили для вас лагерь с другой стороны. Интендант уже распределил ваш рацион и почту.
– Я хочу повидать девушку, – сказала Али.
– К сожалению, не могу разрешить, – ответил Уокер. – Она считается секретным объектом.
Уокер говорил как-то странно.
– А кто ее засекретил?
– Засекретили. – Уокер моргнул. – У нее есть ценная информация о местности.
– Но она говорит только по-хейдлски.
– Научим по-английски.
– Это быстро не делается. Мы с Айком могли бы помочь. Мне приходилось составлять словари.
У Али появился шанс поработать с живым языком хейдлов.
– Спасибо, сестра, за ваш энтузиазм.
Уокер показал на лежащие на земле двадцать бутылок, упакованных в пузырчатую пленку:
– «Гелиос» прислал виски. Хотите – пейте, хотите – выливайте. Так или иначе, с собой мы их не понесем. Лишний груз нам не нужен.
Только потом ученые поняли, что виски тоже входило в план Уокера. А этой ночью они мрачно пили. Их отчуждение от охранников росло с каждым месяцем. Расстрел у водопада его еще больше усугубил. Экспедиция разделилась на два лагеря.
Всю ночь бутылки ходили по кругу.
– А мы тут жалкие слабаки, – жаловался кто-то.
– На сколько нас еще хватит? – спросила женщина.
– Видит бог, я хоть сейчас домой, – объявил Гитнер.
Видя всеобщее настроение, Али решила держаться в сторонке. Люди источали неуверенность, печаль и страх. Али отправилась разыскивать Айка, чтобы поделиться своими мыслями, но оказалось, что он тоже сидит среди камней с бутылкой. Уокер его отпустил, хотя оружие не вернул. Али даже слегка разочаровалась в Айке. Он казался каким-то беспомощным, гораздо более зависимым от оружия, чем был на самом деле.
– Зачем ты пьешь? – возмутилась Али. – Да еще в такой день.
– А какой сегодня день?
– Все разваливается. Посмотри кругом.
Неподалеку люди Уокера устанавливали стробоскопы для защиты периметра. Чуть подальше дергающиеся силуэты ученых выделывали танцевальные па, сбрасывая одежду. Музыки не было. Слышались только споры, ругань и возня любовников на твердой земле. Настоящее лето в предместье.
– Начать с того, что все уже взрослые, – прокомментировал Айк.
Али уставилась на него:
– Тебе все равно?
Айк допил и вытер губы.
– Иногда приходится мириться.
– Не надо так, Айк.
Он смотрел в сторону.
Али отыскала укромное местечко между двумя лагерями и улеглась спать.
Среди ночи она проснулась – кто-то закрыл ей ладонью рот.
– Сестра! – прошептал мужской голос. В руку ей сунули тяжелый сверток. – Спрячьте.
И ушел, прежде чем Али успела открыть рот. Али положила сверток рядом и развернула. Стала ощупывать содержимое: винтовка, пистолет, три ножа, обрез – он мог принадлежать только Айку – и коробки с патронами. Запретный плод. Ее посетитель был, конечно, кто-то из людей полковника. Али не сомневалась, что это один из двоих солдат, которых спас Айк. Но ей-то для чего оружие?
Боясь, что Уокер решил устроить ей проверку, монахиня едва не отнесла оружие к укреплениям. Она пошла посоветоваться с Айком, но тот уже ушел. В конце концов Али спрятала свое сомнительное приобретение под камнями.
Проснувшись рано утром, она увидела, что берег накрыт светящимся туманом. В полной тишине Али скорее почувствовала, чем услышала шлепающие шаги. Она встала и разглядела фигуры, крадущиеся сквозь туман, словно призраки, уносящие сокровища. Солдаты. Али узнала одного из них. Он сделал ей знак сесть и не шуметь.
Али его немного знала – когда-то она переписывала для него стихи святой Терезы Авильской – своей любимой представительницы католического мистицизма. Сейчас парень старался не встречаться с ней взглядом.
Али села и безмолвно смотрела, как они проходят мимо. Солдаты направились к воде – но и тогда она не поняла, в чем дело. Через несколько минут, когда больше никто не появился, Али подошла к берегу и увидела над черной гладью озера удаляющиеся огни. Она решила, что Уокер, должно быть, отправил солдат на разведку. Но на берегу не осталось ни одного плота. Али ходила взад-вперед в поисках лодок, уверенная, что просто позабыла, где они находятся. Однако на земле виднелись следы. Ни плотов, ни лодок не осталось.
– Стойте! – крикнула она вслед огням. – Подождите!
Какая-то дурацкая ошибка. Ее попросту забыли.
Но если это ошибка, зачем солдат сделал ей знак молчать? Это план, поняла она. Ее бросили нарочно. Али испытала настоящий шок. Ее оставили. Покинули. Ощущение беды было сокрушительным; такое же чувство Али испытала давным-давно, когда к ней домой пришел помощник шерифа и сообщил, что родители погибли в аварии.
Сквозь туман донесся чей-то кашель, и тогда Али наконец-то поняла, в чем дело. Ее оставили не одну. Уокер бросил на произвол судьбы всех, кто не был у него в непосредственном подчинении. Увязая в песке, Али бросилась бежать вдоль воды и увидела ученых. Они все еще спали – прямо там, где свалились после вчерашней пьянки. Просыпались люди неохотно и не желали ей верить. Пять минут спустя, когда они выбрались к воде, где раньше лежали плоты, до всех дошла ужасная правда.
– Что все это значит?! – ревел Гитнер.
– Они нас бросили? Где Шоут? Ему придется объясниться!
Но Шоута тоже не было. И пленницы.
– Не может быть!
Их реакция была продолжением реакции самой Али. Али впала в оцепенение. В ярость. В паралич. Ей, как и остальным, хотелось вопить, топать и кататься по земле. Неслыханное предательство!
– Зачем они так поступили? – плакал кто-то.
– Они, наверное, оставили какое-нибудь сообщение.
– Да прекратите вы, – язвительно сказал Гитнер. – Вы прямо как подростки, которых в первый раз кинули. Это бизнес, ребята. Гонка на выживание. Уокер просто-напросто избавился от лишних ртов. Странно, что он раньше этого не сделал.
Айк пришел от склада с какой-то бумагой в руке, и Али увидела на ней колонки цифр.
– Уокер оставил немного продуктов и медикаментов. Линия связи уничтожена, оружие забрали.
– Нас тут бросили для приманки! Подношение для хейдлов, чтобы задержать погоню.
Али схватила Айка за руку; выражение лица у нее было такое, что все замолчали. Она вдруг поняла значение ночного визита.
– Ты веришь в предопределение? – спросила она у Айка.
И повела всех туда, где было спрятано завернутое в одеяло оружие. Его моментально вытащили, а потом целый час спорили, как его разделить.
– Не понимаю, – сказал Гитнер. – Айк спас этого парня. Но для чего тот передал оружие монашке?
– Чего тут непонятного? – удивилась Пиа. – Она же монашка Айка.
Все посмотрели на Айка. Он предпочел не комментировать:
– Теперь у нас есть шанс, – и стал заряжать свой обрез.
На складе они разобрали коробки и консервные банки.
Уокер оставил больше, чем они ожидали, но меньше, чем требовалось. К тому же его солдаты разграбили посылки, которые прислали ученым родные и друзья. Внутри укрепления на земляном полу валялись разные мелочи, открытки, фотографии. Такой цинизм еще больше всех расстроил.
Ученых было сорок шесть человек. Тщательные подсчеты показали, что при нормальном рационе еды у них на тысячу сто двадцать четыре человеко-дня или на двадцать девять дней. Все согласились, что запасы можно растянуть на более долгий срок. Если ввести половинный рацион, пищи хватит на два месяца.
Экспедиция окончилась. Теперь речь шла о выживании. Люди оказались перед выбором: попытаться дойти пешком до Эсперансы или держать путь к следующей шахте – к продуктам и выходу на поверхность.
Гитнер был непоколебим: единственное спасение – Эсперанса.
– Так мы хотя бы не столкнемся с полной неизвестностью, – утверждал он.
С имеющимися запасами, считал Гитнер, можно дойти до шахты-3, наладить линию связи и потребовать еще продуктов. Всякого, кто возражал, он называл дураком.
– Нам нельзя терять ни минуты, – твердил он.
Всех интересовало мнение Айка.
– Это лотерея, – заявил Айк.
– Но куда лучше идти?
Али не сомневалась, что Айк уже все решил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Собравшиеся во все глаза глядели на археолога. Даже Томас пришел в смятение.
– Чушь! – выкрикнул Купер.
Де л'Орме показал пальцем в том направлении, где сидел Купер-младший:
– Он рассказал.
– Да я вас в жизни не видел! – заявил тот.
– Верно, и я тоже, – улыбнулся де л'Орме. – Но вы мне рассказали.
– Сумасшедший! – проговорил Хэмильтон.
– Да. – вздохнул де л'Орме. – И об этом – вашей несдержанности – мы тоже говорили. О том, что не годится оскорблять жену на вечеринках. И распускать кулаки. Вы обещали сдерживать свой гнев. Обуздать эмоции.
Под горным загаром молодого человека проступила бледность.
Де л'Орме теперь обращался ко всем:
– За многие годы я заметил, что рождение сына обычно усмиряет необузданных молодых людей. Иногда они даже возвращаются к вере. Поэтому, когда я услышал о крещении вашего, мистер Купер, внука, то есть сына вашего сына, у меня появилась идея. Очевидно, став отцом, наш юный грешник исправился. Он уцепился за новую опору с рвением возвратившегося блудного сына. Уже год не прикасается к героину, девушкам по вызову и каждую неделю ходит к исповеди.
– О чем вы говорите? – возмутился Купер-старший.
– У молодого Купера появился вкус к святой воде, – сказал де л'Орме. – А правила вы знаете. Причащают только после исповеди.
Купер в ужасе повернулся к сыну:
– Ты обратился к Церкви?
Хэмильтон был явно обеспокоен.
– Я обратился к Богу.
Де л'Орме подтвердил этот факт насмешливым кивком.
– Но как же тайна исповеди? – удивилась Вера.
– Я давно оставил сан, – пояснил де л'Орме, – но сохранил кое с кем хорошие отношения. Оставалось только предугадать, когда наш корыстолюбец надумает каяться, и в нужное время оказаться на месте исповедника. О, мы с ним разговаривали часами. Я много узнал о семействе Куперов. Весьма много.
Купер-старший откинулся назад. Он смотрел из ложи на арену – а может быть, на свое отражение в стекле.
Де л'Орме продолжал:
– Стратегия «Гелиоса» такова – внизу разражается эпидемия и сметает все, как смертельный ураган. Корпорации остается только оккупировать подземный мир, в котором убиты все недружественные формы жизни. Включая хейдлов. Потому-то «Гелиос» и бережет тут свою популяцию. Потому что собирается убить в субтерре все живое.
– Но зачем? – спросил Томас.
Де л'Орме ответил:
– Читайте историю. Купер изучал историю. Завоевание всегда происходит одинаково. Пустой рай завоевать гораздо легче.
Купер одарил своего незадачливого сынка ядовитым взглядом.
Де л'Орме продолжил:
– «Гелиос» получил прион-девять из лаборатории, работающей на военных… Кто именно этим занимался – очевидно. Генерал Сэндвелл, ведь это вы наняли Дуайта Крокетта. Таким образом, Шоут смог получить прививку под его именем и сделать из него козла отпущения.
– Монти сделали прививку? – спросила Ева.
– Ваш сын в безопасности, – заверил де л'Орме. – Во всяком случае, он не заболеет.
– А кто управляет капсулами? – спросила Вера у Купера. – Вы?
Купер фыркнул.
– Монтгомери Шоут, – угадал Томас. – Но каким образом? Капсулы запрограммированы на автоматическую разгерметизацию? Или их активируют дистанционно? Есть какой-то код? Как они действуют?
– Вы имеете в виду – как предотвратить их действие?
– Ради бога, скажи им, – обратилась Ева к мужу.
– Ничего уже не остановишь, – сказал Купер. – И это правда. Монтгомери сам закодировал активатор. И код знает только он один. Получается двойная страховка. Так его миссию никто не подорвет. Уж, во всяком случае, не вы, – повернулся он к Томасу и горько добавил: – И не мой неразумный сынок. А мы, со своей стороны, не можем активировать капсулы, пока он сам не сочтет, что время настало.
– Значит, нужно его найти, – сказала Вера. – Дайте нам вашу карту. И покажите, где находятся капсулы.
– Вот эту? Это всего лишь проект. Только сами участники экспедиции точно знают, где они прошли. Даже если вы его найдете, не думаю, что Монтгомери помнит, где именно оставлял капсулы на всем маршруте – десять тысяч миль.
– А сколько всего капсул?
– Несколько сотен. Мы постарались на совесть.
– А активаторов?
– Только один.
Томас разглядывал лицо Купера.
– И на какое время запланирован ваш геноцид? Когда Шоут намерен запустить эту чуму?
– Я уже сказал. Когда решит, что пришло время. Разумеется, он постарается пользоваться услугами экспедиции как можно дольше. Экспедиция обеспечивает транспорт, питание, защиту. Он же не самоубийца. Не камикадзе какой-нибудь. Он настоял, чтобы ему сделали прививку. У него большая воля к жизни. И большие амбиции. Я уверен: когда придет время, Шоут не станет колебаться.
– Даже если погибнет вся экспедиция? Ваши люди. И все солдаты, шахтеры, колонисты.
Купер не ответил.
– Во что ты впутал нашего сына? – спросила Ева.
Купер посмотрел на жену:
– Твоего сына.
– Чудовище! – прошептала она.
И тут Вера сказала:
– Смотрите!
Она не отводила взгляда от экрана. Хейдл добрался до сложенных пирамидой труб. Перед темными круглыми отверстиями он выпрямился. На экране он был высотой сорок футов. Голая грудная клетка, изборожденная старыми шрамами и ритуальными рисунками, ходила ходуном. Он, по-видимому, громко голосил.
Сэндвелл подошел к стене и, повернув какой-то регулятор, прибавил звук. Динамики опять ожили. Крики хейдла походили на вопли и фырканье пойманной обезьяны.
Из отверстия трубы появилась голова. Из соседних труб стали выбираться другие хейдлы. Покрытые коркой грязи, мокрые, они выползали из цементных нор и падали на землю к ногам своего вожака. Их осталось только девять или десять.
Голос хейдла изменился. Теперь он пел или молился. Клялся в чем-то, а может, заклинал кого-то. Он обращался не к кому иному, как собственному изображению на экране. Остальные – женщины и дети – начали подвывать.
– Что он делает?
Не прекращая петь, вожак взял у одной из женщин ребенка и стал покачивать. Потом сделал какой-то, видимо, ритуальный жест, словно посыпая ему пеплом голову или шею – было плохо видно. Затем положил ребенка на траву, поднял другого и повторил жест.
– Он перерезает им горло, – догадалась Дженьюэри.
– Что?!
– У него нож?
– Стекло, – сказал Фоули.
– Где он взял стекло?! – заорал Купер на генерала.
Перед хейдлом-убийцей встала изможденная женщина.
Она откинула голову назад и развела руки. Вожак быстро отыскал артерию и рассек женщине горло. Встала вторая женщина.
Их песня понемногу затихала.
– Остановите его! – кричал Купер Сэндвеллу. – Этот ублюдок убьет всех моих хейдлов.
Но было уже поздно.
Любовь означает долг. Хейдл взял на руки своего сына, холодного, как камень. Он выкрикивал имя Мессии. Со слезами перерезал он горло своему последнему ребенку и держал его на руках, а кровь лилась ему на грудь. И только после этого он смог смешать свою кровь с кровью остальных.
Книга третья
Передышка
21
Покинутые
Inter Babiloniam et Jerusalem nulla pax est sed Guerra continia…
Меж Вавилоном и Иерусалимом нет мира, лишь вечная война…
Святой Бернар. Проповеди
Глубина 6000 фатомов
Никому такое место даже не снилось.
Геологи, конечно, говорили о палеоокеанах, скрытых под континентами, но только как о гипотетических причинах блуждающих полюсов и гравитационных аномалий. Палеоокеаны – математическая фикция. А тут все было настоящее.
Оно возникло неожиданно, двадцать второго октября, спокойное и недвижное. Мужчины и женщины, которые уже целую вечность плыли по реке, остановились. Они выбрались из плотов и присоединись к своим товарищам, стоявшим с разинутыми ртами на свинцового цвета земле. Впереди простиралась вода, бескрайний берег выгнулся серпом. Легчайшие волны ласкали песок. Поверхность воды была гладкая. И по ней скользил свет.
Люди не имели понятия о форме и размерах водоема. Они светили вверх мигающими лучами, пытаясь увидеть потолок; он оказался в полумиле над головой. О протяженности озера можно было сказать только, что вода тянется до самого горизонта – миль на двадцать, и конца ей не видно.
Тропа разветвлялась и вела вдоль озера вправо и влево. И неизвестно, куда именно.
– А вот следы Уокера, – сказал кто-то, и все пошли по следам.
Внизу, у воды, они нашли шахту-4. Три цилиндра лежали рядышком, чистые, словно на прилавке. Люди Уокера добрались сюда несколькими часами раньше и сложили все припасы рядом с наскоро сооруженной огневой точкой. Вокруг возвели круглую земляную насыпь, установили и нацелили во все стороны пулеметы.
Подошли ученые. Вышел охранник и поднял руку:
– Не приближайтесь.
– Это же мы! – крикнула какая-то женщина.
Появился Уокер.
– Входить на склад запрещается, – заявил он.
– Вы не имеете права!
– У нас чрезвычайное положение, – ответил Уокер. – Первоочередная задача – сохранить продовольствие и оборудование. Если на нас нападут, а вы будете находиться внутри периметра, возникнет беспорядок. Поэтому нужно выбрать правильную стратегию. Мы разбили для вас лагерь с другой стороны. Интендант уже распределил ваш рацион и почту.
– Я хочу повидать девушку, – сказала Али.
– К сожалению, не могу разрешить, – ответил Уокер. – Она считается секретным объектом.
Уокер говорил как-то странно.
– А кто ее засекретил?
– Засекретили. – Уокер моргнул. – У нее есть ценная информация о местности.
– Но она говорит только по-хейдлски.
– Научим по-английски.
– Это быстро не делается. Мы с Айком могли бы помочь. Мне приходилось составлять словари.
У Али появился шанс поработать с живым языком хейдлов.
– Спасибо, сестра, за ваш энтузиазм.
Уокер показал на лежащие на земле двадцать бутылок, упакованных в пузырчатую пленку:
– «Гелиос» прислал виски. Хотите – пейте, хотите – выливайте. Так или иначе, с собой мы их не понесем. Лишний груз нам не нужен.
Только потом ученые поняли, что виски тоже входило в план Уокера. А этой ночью они мрачно пили. Их отчуждение от охранников росло с каждым месяцем. Расстрел у водопада его еще больше усугубил. Экспедиция разделилась на два лагеря.
Всю ночь бутылки ходили по кругу.
– А мы тут жалкие слабаки, – жаловался кто-то.
– На сколько нас еще хватит? – спросила женщина.
– Видит бог, я хоть сейчас домой, – объявил Гитнер.
Видя всеобщее настроение, Али решила держаться в сторонке. Люди источали неуверенность, печаль и страх. Али отправилась разыскивать Айка, чтобы поделиться своими мыслями, но оказалось, что он тоже сидит среди камней с бутылкой. Уокер его отпустил, хотя оружие не вернул. Али даже слегка разочаровалась в Айке. Он казался каким-то беспомощным, гораздо более зависимым от оружия, чем был на самом деле.
– Зачем ты пьешь? – возмутилась Али. – Да еще в такой день.
– А какой сегодня день?
– Все разваливается. Посмотри кругом.
Неподалеку люди Уокера устанавливали стробоскопы для защиты периметра. Чуть подальше дергающиеся силуэты ученых выделывали танцевальные па, сбрасывая одежду. Музыки не было. Слышались только споры, ругань и возня любовников на твердой земле. Настоящее лето в предместье.
– Начать с того, что все уже взрослые, – прокомментировал Айк.
Али уставилась на него:
– Тебе все равно?
Айк допил и вытер губы.
– Иногда приходится мириться.
– Не надо так, Айк.
Он смотрел в сторону.
Али отыскала укромное местечко между двумя лагерями и улеглась спать.
Среди ночи она проснулась – кто-то закрыл ей ладонью рот.
– Сестра! – прошептал мужской голос. В руку ей сунули тяжелый сверток. – Спрячьте.
И ушел, прежде чем Али успела открыть рот. Али положила сверток рядом и развернула. Стала ощупывать содержимое: винтовка, пистолет, три ножа, обрез – он мог принадлежать только Айку – и коробки с патронами. Запретный плод. Ее посетитель был, конечно, кто-то из людей полковника. Али не сомневалась, что это один из двоих солдат, которых спас Айк. Но ей-то для чего оружие?
Боясь, что Уокер решил устроить ей проверку, монахиня едва не отнесла оружие к укреплениям. Она пошла посоветоваться с Айком, но тот уже ушел. В конце концов Али спрятала свое сомнительное приобретение под камнями.
Проснувшись рано утром, она увидела, что берег накрыт светящимся туманом. В полной тишине Али скорее почувствовала, чем услышала шлепающие шаги. Она встала и разглядела фигуры, крадущиеся сквозь туман, словно призраки, уносящие сокровища. Солдаты. Али узнала одного из них. Он сделал ей знак сесть и не шуметь.
Али его немного знала – когда-то она переписывала для него стихи святой Терезы Авильской – своей любимой представительницы католического мистицизма. Сейчас парень старался не встречаться с ней взглядом.
Али села и безмолвно смотрела, как они проходят мимо. Солдаты направились к воде – но и тогда она не поняла, в чем дело. Через несколько минут, когда больше никто не появился, Али подошла к берегу и увидела над черной гладью озера удаляющиеся огни. Она решила, что Уокер, должно быть, отправил солдат на разведку. Но на берегу не осталось ни одного плота. Али ходила взад-вперед в поисках лодок, уверенная, что просто позабыла, где они находятся. Однако на земле виднелись следы. Ни плотов, ни лодок не осталось.
– Стойте! – крикнула она вслед огням. – Подождите!
Какая-то дурацкая ошибка. Ее попросту забыли.
Но если это ошибка, зачем солдат сделал ей знак молчать? Это план, поняла она. Ее бросили нарочно. Али испытала настоящий шок. Ее оставили. Покинули. Ощущение беды было сокрушительным; такое же чувство Али испытала давным-давно, когда к ней домой пришел помощник шерифа и сообщил, что родители погибли в аварии.
Сквозь туман донесся чей-то кашель, и тогда Али наконец-то поняла, в чем дело. Ее оставили не одну. Уокер бросил на произвол судьбы всех, кто не был у него в непосредственном подчинении. Увязая в песке, Али бросилась бежать вдоль воды и увидела ученых. Они все еще спали – прямо там, где свалились после вчерашней пьянки. Просыпались люди неохотно и не желали ей верить. Пять минут спустя, когда они выбрались к воде, где раньше лежали плоты, до всех дошла ужасная правда.
– Что все это значит?! – ревел Гитнер.
– Они нас бросили? Где Шоут? Ему придется объясниться!
Но Шоута тоже не было. И пленницы.
– Не может быть!
Их реакция была продолжением реакции самой Али. Али впала в оцепенение. В ярость. В паралич. Ей, как и остальным, хотелось вопить, топать и кататься по земле. Неслыханное предательство!
– Зачем они так поступили? – плакал кто-то.
– Они, наверное, оставили какое-нибудь сообщение.
– Да прекратите вы, – язвительно сказал Гитнер. – Вы прямо как подростки, которых в первый раз кинули. Это бизнес, ребята. Гонка на выживание. Уокер просто-напросто избавился от лишних ртов. Странно, что он раньше этого не сделал.
Айк пришел от склада с какой-то бумагой в руке, и Али увидела на ней колонки цифр.
– Уокер оставил немного продуктов и медикаментов. Линия связи уничтожена, оружие забрали.
– Нас тут бросили для приманки! Подношение для хейдлов, чтобы задержать погоню.
Али схватила Айка за руку; выражение лица у нее было такое, что все замолчали. Она вдруг поняла значение ночного визита.
– Ты веришь в предопределение? – спросила она у Айка.
И повела всех туда, где было спрятано завернутое в одеяло оружие. Его моментально вытащили, а потом целый час спорили, как его разделить.
– Не понимаю, – сказал Гитнер. – Айк спас этого парня. Но для чего тот передал оружие монашке?
– Чего тут непонятного? – удивилась Пиа. – Она же монашка Айка.
Все посмотрели на Айка. Он предпочел не комментировать:
– Теперь у нас есть шанс, – и стал заряжать свой обрез.
На складе они разобрали коробки и консервные банки.
Уокер оставил больше, чем они ожидали, но меньше, чем требовалось. К тому же его солдаты разграбили посылки, которые прислали ученым родные и друзья. Внутри укрепления на земляном полу валялись разные мелочи, открытки, фотографии. Такой цинизм еще больше всех расстроил.
Ученых было сорок шесть человек. Тщательные подсчеты показали, что при нормальном рационе еды у них на тысячу сто двадцать четыре человеко-дня или на двадцать девять дней. Все согласились, что запасы можно растянуть на более долгий срок. Если ввести половинный рацион, пищи хватит на два месяца.
Экспедиция окончилась. Теперь речь шла о выживании. Люди оказались перед выбором: попытаться дойти пешком до Эсперансы или держать путь к следующей шахте – к продуктам и выходу на поверхность.
Гитнер был непоколебим: единственное спасение – Эсперанса.
– Так мы хотя бы не столкнемся с полной неизвестностью, – утверждал он.
С имеющимися запасами, считал Гитнер, можно дойти до шахты-3, наладить линию связи и потребовать еще продуктов. Всякого, кто возражал, он называл дураком.
– Нам нельзя терять ни минуты, – твердил он.
Всех интересовало мнение Айка.
– Это лотерея, – заявил Айк.
– Но куда лучше идти?
Али не сомневалась, что Айк уже все решил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58