Ги де Мопассан
Монт-Ориоль
пер. Н. Немчиновой
Изд. Худ. Лит., 1974 г.
OCR Палек, 1998 г.

Часть первая
I
Первые посетители водолечебницы, ранние пташки, уже успели принять
ванну и медленно прогуливались парами или в одиночку под высокими де-
ревьями по берегу ручья, бежавшего из Анвальского ущелья. Другие только
еще пришли из деревни и торопливо, с озабоченным видом входили в ванное
заведение. Оно помещалось в просторном здании, нижний этаж которого
предназначался для лечения теплыми водами, а в верхнем расположились ка-
зино, кофейная и бильярдная.
Несколько лет тому назад доктор Бонфиль открыл в глуши Анваля большой
источник, окрестив его своим именем - источник Бонфиля, и тогда местные
землевладельцы, робкие коммерсанты, соблазнились барышами и построили в
этой красивейшей долине, дикой и все же веселой, среди ореховых и кашта-
новых рощ большой дом, предназначив его для двоякой цели - для лечения и
для развлечения больных: внизу торговали минеральной водой, душами и
ваннами, а наверху - пивом, крепкими напитками и музыкой.
Огородив часть долины по берегам ручья, превратили ее в парк, необхо-
димую принадлежность каждого курорта; проложили в этом парке три аллеи -
одну почти прямую, а две с поворотами и извивами; отвели воду из основ-
ного источника, и она забурлила на конце главной аллеи в большом цемент-
ном водоеме под сенью соломенной кровли и под надзором флегматичной жен-
щины, которую все запросто называли Марией. Спокойная, невозмутимая
овернка, в белоснежном чепчике и в широком, всегда опрятном фартуке,
почти совсем закрывавшем ее форменное платье, неторопливо поднималась,
заметив приближающегося больного. Разглядев, кто идет, она отыскивала в
стеклянном шкафчике-вертушке нужный стакан и осторожно наполняла его,
зачерпнув воды цинковым ковшиком, насаженным на палку.
Уныло улыбнувшись ей, больной выпивал воду и, возвращая стакан, гово-
рил: "Спасибо, Мария", - затем поворачивался и уходил. Мария снова сади-
лась на соломенный стул и поджидала следующего.
Впрочем, народу на Анвальском курорте было немного. Он открылся для
больных только шесть лет тому назад, но и на седьмом году своего сущест-
вования насчитывал их не больше, чем в начале первого года. Приезжало
сюда человек пятьдесят, да и тех главным образом привлекала красивая
местность, очаровательная деревушка, приютившаяся под огромными де-
ревьями с кривыми стволами в три обхвата, и прославленные ущелья в нача-
ле этой необычайной долины, которая выходит на широкую равнину Оверни, а
другим концом упирается в горный кряж, вздымающий бугры потухших вулка-
нов, и превращается там в дикую, великолепную расселину, где громоздятся
обвалившиеся гранитные глыбы, а другие угрожающе нависают, где бежит
быстрый ручей, водопадами низвергаясь с исполинских камней и разливаясь
маленьким круглым озерком перед каждой из этих преград.
Свою деятельность курорт начал, как и всякий курорт, брошюрой, в ко-
торой автор ее, доктор Бонфиль, всячески прославлял свой источник. Во
вступительной части он воспевал в пышном и чувствительном стиле альпийс-
кие красоты Анваля, употребляя только высокопарные, трескучие и пустые
эпитеты. Все окрестности именовались живописными, изобиловали грандиоз-
но-величественными видами или очаровательно-мирными пейзажами. Все бли-
жайшие места прогулок носили на себе печать изумительного своеобразия,
могли поразить воображение художников и туристов. И вдруг, без всякого
перехода, начиналось восхваление целительных свойств источника Бонфиля,
насыщенного углекислым газом, содержащего двууглекислую соду, смешанные
соли, литиевые и железистые соединения, и так далее, и так далее, спо-
собного излечивать всевозможные болезни. И доктора Бонфиль тут же пере-
числял их под рубрикой: "Хронические и острые заболевания, специально
излечиваемые в Анвале"; длиннейший список этих недугов, врачуемых в Ан-
вале, отличался удивительным разнообразием и был утешителен для больных
всех категорий. Брошюра заканчивалась полезными сведениями об условиях
жизни в Анвале: о ценах на квартиры, на съестные припасы и на номера в
гостиницах. В Анвале уже было три гостиницы, появившиеся одновременно с
увеселительно-лечебным заведением: новенький Сплендид-отель, построенный
на склоне долины, повыше здания ванн, гостиница Горячие ключи - бывший
постоялый двор, заново оштукатуренный и побеленный, и Гостиница Видайе,
устроенная очень просто: содержатель ее купил три смежных домика и, про-
бив в них стены, соединил в одно целое.
А затем вдруг в один прекрасный день в Анвале оказались два новых
врача, неизвестно откуда взявшихся, как будто выскочивших из источника,
наподобие пузырьков газа, - как обычно и появляются врачи на курортах;
это были доктор Онора, коренной овернец, и парижанин доктор Латон. Между
доктором Латоном и доктором Бонфилем сразу же возгорелась лютая вражда,
а доктор Онора, толстый, опрятный, гладко выбритый человек, всегда улы-
бающийся и покладистый, протягивал одному своему коллеге правую руку,
другому левую и жил с обоими в добром согласии. Однако хозяином положе-
ния был доктор Бонфиль, носивший звание инспектора источников и главного
врача курорта Анвальские теплые воды.
Это звание было его силой, а ванное заведение - его вотчиной. Он про-
водил там целые дни и, по слухам, даже ночи. По утрам он раз сто бегал
из своего дома, находившегося на ближнем краю деревни, в свой врачебный
кабинет, устроенный в лечебнице справа от входа, в самом начале коридо-
ра. Засев там, как паук в паутине, он подстерегал всех входящих и уходя-
щих, надзирая за своими больными строгим взором, а за чужими свирепым.
Он всех окликал и допрашивал властным тоном капитана в океанских широтах
и на новичков нагонял страх или же вызывал у них усмешку.
И вот однажды утром, когда он, по обыкновению, мчался в лечебницу так
стремительно, что длинные полы всякого рода минеральные смеси, кои пор-
тят кровь, подтачивают все органы, разъедают кости и убивают тех, кого
пощадила болезнь.
Он строчил долго, исписал одну сторону листа, потом другую и наконец
поставил свою подпись, как судья, вы несший смертный приговор.
Молодая женщина, сидя напротив доктора Бонфиля, смотрела на него, и
губы ее морщились от еле сдерживаемого смеха.
Как только он вышел, отвесив низкий поклон, она схватила измаранный
чернилами лист, скомкала, бросила в камин и дала наконец волю веселому
смеху:
- Ах, папа, где ты нашел это ископаемое? Какое чучело, настоящее ого-
родное пугало! Нет, это только ты можешь Разыскал где-то лекаря прошлого
века. Ох, до чего ж он уморительный!.. А грязный какой, грязный!.. Пра-
во, страшно будет взять ручку, которой он писал! Наверно, он ее испач-
кал...
Вдруг отворилась дверь, раздался голос Андермата "Пожалуйте, доктор",
- и появился доктор Латон Высокий, сухощавый, подтянутый, неопределенно-
го возраста, одетый по моде, с высоким шелковым цилиндром в руке - отли-
чительным признаком врачей на овернских курортах, - этот парижский док-
тор с гладко выбритым лицом напоминал актера, приехавшего на дачу.
Растерявшийся маркиз де Равенель не знал, что делать, что сказать, а
дочь его, прикрыв рот платком, внезапно закашлялась, чтобы не расхохо-
таться в лицо этому второму доктору. Латон непринужденно поклонился и
сел по безмолвному приглашению молодой хозяйки. Андермат, который вошел
вслед за ним, пространно описал состояние здоровья своей жены, все ее
недомогания со всеми симптомами, изложил мнение парижских врачей и свое
собственное, подкрепляя его особыми соображениями и с легкостью жонгли-
руя медицинскими терминами.
Это был совсем еще молодой человек, еврей, крупный делец. Дела он вел
всякого рода и во всем проявлял поразительную ловкость, сообрази-
тельность и верность суждений Низенький, уже толстый не по росту, лысею-
щий, с пухлыми, розовыми, как у младенца, щеками, с жирными ручками, ко-
роткими ножками, он цвел какойто нездоровой свежестью, а говорил с оше-
ломляющей быстротой.
На дочери маркиза де Равенель он женился по расчету, чтобы найти в
высшем свете, для него недоступном, поддержку своим спекуляциям. Правда,
у маркиза было около тридцати тысяч годового дохода и только двое детей,
но Андермат ко времени женитьбы нажил уже пять-шесть миллионов, хотя ему
не было еще и тридцати лет, и успел подготовить почву для будущего уро-
жая в десять - двенадцать миллионов. Г-н де Равенель, человек нереши-
тельный, бесхарактерный, слабовольный и непостоянный, сначала с негодо-
ванием отверг его предложение, переданное через третьих лиц, не допускал
и мысли, чтобы его дочь могла стать женой какого-то иудея, полгода соп-
ротивлялся, а потом уступил под давлением груды золота и лишь поставил
условием, чтобы его внуки воспитывались в католической вере.
Но внуков все не было и как будто не предвиделось. Тогда маркиз, ко-
торый два года подряд приезжал на анвальские воды и был от них в востор-
ге, вспомнил, что брошюра доктора Бонфиля в числе прочих чудес обещала
исцеление от бесплодия.
Маркиз вызвал дочь, и зять сам привез ее в Анваль, чтобы устроить же-
ну как должно и, по совету своего парижского врача, поручить заботам
доктора Латона. Приехав, он немедленно побежал за рекомендованным ему
врачом и теперь подробно описывал симптомы недомоганий, наблюдавшихся у
его супруги. В заключение он сказал, как огорчительно для него обма-
нуться в своих надеждах стать отцом.
Доктор слушал, не прерывая, а когда Андермат кончил, обратился к мо-
лодой женщине с вопросом:
- Не желаете ли вы, сударыня, добавить что-нибудь?
Она ответила, приняв серьезный вид:
- Нет, ровно ничего, сударь.
Тогда он сказал:
- В таком случае будьте любезны переодеться: снимите дорожное платье,
корсет и наденьте простой белый пеньюар, но только совершенно белый.
Госпожа Андермат удивилась, доктор с живостью принялся разъяснять
свою систему.
- Боже мой, сударыня, это очень просто Раньше существовало убеждение,
что все болезни вызывает или испорченная кровь, или какой-нибудь органи-
ческий порок, а теперь мы пришли к весьма простому предположению, что во
многих случаях, а в особенности таком, как ваш, те неопределенные недо-
могания, которым вы подвержены, да и не только они, а даже серьезные
расстройства, весьма серьезные, смертельные, могут проистекать лишь от-
того, что какой-нибудь орган под воздействием легко устанавливаемых при-
чин ненормально увеличивается в ущерб соседним органам и разрушает всю
гармонию, все равновесие в строении человеческого тела, изменяет или
приостанавливает его функции, тормозит деятельность всего организма.
Достаточно вздутия желудка, чтобы появились симптомы болезни сердца,
ибо сердце в этом случае, будучи приподнято и стеснено в движениях, ра-
ботает неправильно, иной раз даже с перебоями. Увеличение печени или не-
которых желез может вызвать угрожающие последствия, которые малонаблюда-
тельный врач припишет совершенно иным причинам.
Итак, нам прежде всего необходимо установить, имеют ли органы больно-
го нормальный объем и не смещены ли они. Зачастую какой-нибудь пустяк
может совершенно подорвать здоровье человека. И поэтому я, сударыня, с
вашего позволения, самым тщательным образом исследую вас и набросаю на
вашем пеньюаре линии, обозначающие границы, размеры и положение ваших
органов.
Он поставил цилиндр на соседний стул и говорил с жаром. Большой рот
его открывался и закрывался, на бритых щеках западали две глубокие
складки, и это придавало ему вид патера-проповедника.
Андермат пришел в восторг:
- Вот это я понимаю! Поразительно! Как умно! Очень ново, очень совре-
менно!
"Очень современно" было высшей похвалой в его устах.
Молодую женщину все это страшно забавляло; она покорно поднялась,
пошла к себе в спальню и через несколько минут вернулась переодетая в
белый пеньюар.
Доктор Латон уложил ее на кушетку, вынул из кармана карандаш с тремя
графитами - черным, красным и синим - и принялся выстукивать и выслуши-
вать свою новую пациентку, отмечая каждое свое наблюдение мелкими пест-
рыми штрихами на белом пеньюаре.
Через четверть часа такой обработки пеньюар стал похож на географи-
ческую карту, где обозначены материки, моря, мысы, реки, государства,
города и наименования всех земных стран, так как над каждой пограничной
линией доктор надписывал два-три латинских слова, понятных ему одному.
Старательно исследовав г-жу Андермат, выслушав все внутренние шумы,
все глухие или ясные тона, получающиеся при выстукивании полостей тела,
он вытащил из кармана записную книжку-алфавит в красном кожаном перепле-
те с золотым тиснением, заглянул в таблицу и, раскрыв книжку, написал:
"Наблюдение 6347. Г-жа А. 21 год".
Затем он перенес на соответствующую страничку все свои наблюдения,
окидывая взглядом пациентку с головы до ног и читая разноцветные отметки
на ее пеньюаре, как египтолог расшифровывает иероглифы.
Закончив запись, он объявил:
- Ничего тревожного, все в норме, есть только одно незначительное,
совершенно незначительное отклонение, от которого вас легко излечат уг-
лекислые ванны, не больше тридцати ванн. А кроме того, вам надо пить
каждое утро до полудня три раза по полстакана минеральной воды. И больше
ничего. Дней через пять я вас навещу.
Затем он встал, поклонился и вышел так стремительно, что поверг всех
в изумление. Этот внезапный уход был театральным приемом собственного
его изобретения, особым шиком, признаком оригинальности. Доктор Латон
считал, что это манера очень хорошего тона и производит большое впечат-
ление на пациентов.
Госпожа Андермат подбежала к зеркалу и, поглядевшись в него, вся зат-
ряслась от веселого детского хохота.
- Ох, до чего они смешные, просто уморительные! Неужели их только
два? Наверно, есть еще третий. Покажите мне его скорее! Виль, сходи за
ним, приведи, я хочу на него посмотреть.
Муж спросил удивленно:
- Как так "третий"? Почему "третий"?
Маркизу пришлось объясниться и извиниться: он немного побаивался сво-
его зятя. Он сказал, что доктор Бонфиль был у него сегодня с визитом и
он, воспользовавшись этим, привел его к Христиане, желая узнать мнение
такого опытного врача, которому он вполне доверяет, к тому же коренного
жителя Анваля, человека, открывшего источник.
Андермат, пожав плечами, заявил, что его жену будет лечить только
доктор Латон; и озадаченный маркиз стал обдумывать, как бы уладить дело,
чтобы не обиделся его сердитый врач.
Христиана спросила о своем брате:
- Гонтран здесь?
Отец ответил:
- Да, приехал четыре дня тому назад со своим другом, Полем Бретиньи,
о котором, помнишь, он часто нам говорил. Они вместе путешествуют по
Оверни. Побывали уже в Мон-Доре и в Бурбуле, а в конце будущей недели
поедут отсюда в Канталь.
Затем он спросил у дочери, не хочет ли она отдохнуть до завтрака пос-
ле ночи, проведенной в поезде, но она ответила, что прекрасно выспалась
в спальном вагоне и только просит дать ей часок на то, чтобы помыться и
переодеться, а после этого ей хочется посмотреть деревню и ванное заве-
дение. В ожидании, когда она будет готова, отец и муж ушли в свои комна-
ты.
Вскоре она позвала их, и все трое вышли из гостиницы на прогулку.
Г-жу Андермат сразу же восхитила деревня, спрятавшаяся в лесу, в глубине
долины и, казалось, со всех сторон замкнутая каштановыми деревьями высо-
тою с гору. Эти вековые великаны волею случая разбросаны были повсюду -
росли у ворот, во дворах, на улицах; кроме того, повсюду били родники,
на каждом шагу высились черные камни, а оттуда, из просверленного ма-
ленького отверстия, вырывалась светлая струя воды и, изгибаясь в воздухе
дугой, падала в каменную колоду. Под сводами ветвей разливался свежий
запах листвы и хлева; овернки важной поступью медленно двигались по ули-
цам или же стояли у порога и пряли черную шерсть, проворными пальцами
ссучивая кудель с прялки, заткнутой за пояс. На них были короткие юбки,
не закрывавшие худых лодыжек, обтянутых синими чулками, корсажи с помо-
чами и холщовые рубашки с рукавами, из которых высовывались жилистые и
сухие, костлявые руки.
Вдруг откуда-то донеслась музыка - странные, скачущие, прерывистые и
хриплые звуки, как будто заиграла старая, разбитая шарманка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30