Но это же
чистейший формализм. И ради такого формализма отказываться от полезных и
нужных опытов... Не понимаю! Выходит, что наша индивидуальная свобода может
приносить вред. Абсурд!
Мэри посмотрела на него веселыми глазами.
- С вами трудно спорить, - сказала она еще раз. - Со своей точки
зрения вы и мой отец правы. Недаром же все были вынуждены согласиться, и
тело Дмитрия Волгина - я совершенно уверена, что это именно он - находится
сейчас в этом здании, где над ним вот уже три года работают все или почти
все выдающиеся наши ученые под руководством старого Ио и моего отца.
- Вы видели его? - спросил Владилен.
- Кого, отца?
- Нет, тело.
Мэри поморщилась.
- Не видела, - сказала она. - Я ни разу его не видела. И не увижу.
Смотрите на это как на женский каприз, но мне неприятен "великий опыт", как
его называют. В нем есть что-то мрачное и невыразимо тягостное А я люблю
цветы и солнце. Я люблю жизнь и никогда не войду в лабораторию отца, пока
там находится мертвое тело. Так что идите туда один. Кстати, мы уже пришли,
и дверь перед вами. Я думаю, что вы найдете отца во втором этаже, прямо
напротив лестницы. Он знает о вашем прилете и будет рад увидеть такого же
энтузиаста, как он сам.
Она кивнула головой. Светлые волосы рассыпались по ее лбу, и Мэри
легким движением руки отбросила их назад.
- Скажите отцу, что я жду вас обоих к завтраку ровно через два часа.
Он сам, конечно, забыл об этом. Не забудьте и вы. Через два часа. Надеюсь,
этого времени достаточно для первого разговора.
Она повернулась и пошла обратно по дорожке сада. Владилен смотрел ей
вслед, пока се красное платье не скрылось среди зелени. Он внезапно обратил
внимание, что на ней не видно пояса.
"Странно! - подумал он. - Неужели она так молода? Или пояс спрятан под
платьем. Тогда, значит, она кокетлива. Во всяком случае, она стала
красивее, чем была три года тому назад. Интерес до все-таки, сколько ей
может быть лет?"
Он ждал, что Мэри почувствует его пристальный взгляд и обернется. Но
молодая женщина не обернулась.
Он вошел в здание.
Громадный вестибюль был украшен многочисленными бюстами великих
биологов прошлого и настоящего. Владилен обратил внимание, что бюста Люция
здесь не было.
"Он скромен, как и подобает большому ученому", - подумал молодой
астроном.
Он поднялся по голубой лестнице, на каждой ступеньке которой стояла
каменная ваза с цветами, на второй этаж.
Мэри была права: Владилен сразу увидел здесь того, кого искал. Сквозь
стеклянную дверь был виден Люций, который сидел за столом и писал. Он
казался всецело поглощенным работой, и Владилену стало жаль прерывать его
труд. Он решил подождать, пока Люций освободится, но тот, словно
почувствовав присутствие гостя, поднял голову.
Через несколько секунд они крепко пожимали руки друг другу.
- Я рад, что вы, наконец, вспомнили о вашем обещании, - сказал
Люций. - Почему вы так долго не показывались?
- Был очень занят, - ответил Владилен. - Пришлось еще раз слетать на
Венеру. Я только что оттуда, прилетел рейсовым ракетопланом. Невыносимая
планета! Там мозг буквально плавится от жары. Вспомнил, что обещал посетить
вас. И вот я здесь. Кстати сказать, перед отлетом на Венеру я присутствовал
на вашем докладе о первых результатах работы над телом, но вы были так
заняты, что я не решился подойти к вам.
- Напрасно, - сказал Люций. - Ну а как метеорит? Нашли вы его?
- Нашел. Как только прекратились поиски второго свинцового гроба,
которого, как вы знаете, так и не нашли, я вернулся к своей задаче. Камень
погрузился на пятьдесят два метра. Он был совершенно цел и весил четыреста
тридцать восемь килограммов. Но к сожалению, этот метеорит имеет солнечное
происхождение.
- То есть как "солнечное"?
- Мы называем "солнечными" те метеориты, которые образовались внутри
Солнечной системы, - пояснил Владилен, - в отличие от "космических",
залетающих к нам извне. Нас больше интересуют эти последние.
- Так что, вы трудились зря?
- Нет, почему зря? Солнечные метеориты также полезны, только в меньшей
степени. Но это несвоевременная тема, и вряд ли она интересна для вас. Да и
для меня тоже. Сейчас мне хочется говорить о вашей работе. Я прилетел сюда
с единственной целью - повидаться с вами.
- И я вас скоро не отпущу, - сказал Люций. - Я совсем переселился сюда
и за все три года ни разу никуда не вылетал. Со мной живет Мэри.
- Я видел ее. Мы с ней только что расстались. А где ваш отец?
- У себя. Он покинул нас два года тому назад. Мы с ним немного не
поладили. И с тех пор не виделись в натуре.
- Ваша дочь мне кое-что рассказала. Кроме того, я внимательно следил
за всей полемикой, которая поднялась в связи с вашими предложениями. Должен
сказать, что я целиком согласен с вами, хотя, конечно, мое мнение ничего не
может значить. Как идет дело?
- Очень хорошо, - ответил Люций, и его глаза блеснули. - Гораздо
лучше, чем мы могли даже желать. Вы видели тело три года тому назад.
Пойдемте, я покажу вам его теперь. Предупреждаю, вы будете поражены.
- Я почему-то уверен в этом, - улыбаясь ответил Владилен. - Ведь вы
очень скупо сообщаете о своей работе.
- Так надо, - ответил Люций. - И то чрезмерный интерес к ней вредно
отражается на се же перспективах.
- Я понимаю, о чем вы говорите, - сказал Владилен. - Но думаю, что в
конце концов вы добьетесь всего, что вам нужно.
- Спасибо, - сказал Люций.
Они поднялись в открытом лифте на самый верхний этаж гигантского
здания и вошли в лабораторный зал, расположенный под куполом. Стеклянные
своды доходили до самого пола, и зал был залит потоками солнечного света,
свободно проходившими сквозь молочные стекла. Но снаружи ничего не было
видно.
Обстановка лаборатории - шкафы с приборами и аппаратами, столы и даже
скамьи и кресла - была сплошь из стекла, что придавало всему какой-то
призрачный вид. Блестящий пол как в зеркале отражал все, что на нем
находилось.
Несколько человек в белых халатах что-то делали у столов, а один из
них при входе Люция пошел к нему навстречу, так четко отражаясь на
поверхности пола, что казалось, его ноги ступают по стывшей прозрачной
воде.
- Раствор меняли? - спросил Люций.
- Конечно, но Ио велел усилить концентрацию "владилина" на пять
процентов.
- Хорошо! - сказал Люций.
Он взял Владилена под руку и подвел его к предмету, стоявшему на самой
середине зала.
Это был большой стеклянный ящик, установленный на тонких высоких
ножках. Он был закрыт со всех сторон и наполнен прозрачной, слегка
розоватой жидкостью.
В этом ящике, не касаясь дна, неподвижно висело человеческое тело,
целиком погруженное в жидкость.
Снизу, сверху и с четырех сторон на него были направлены раструбы
металлических рефлекторов. От них шли гибкие, аккуратно уложенные трубки,
уходившие сквозь пол куда-то вниз.
Рефлекторы и стеклянный ящик окружал красный шнур, протянутый на
расстоянии трех метров от них.
- За этот шнур проходить нельзя, - сказал Люций. - Попадете в зону
действия излучателей, а они очень сильны, и их излучение вредно для
нормальных клеток. Но вам и отсюда должно быть хорошо видно.
Владилен подошел вплотную к шнуру и, охваченный естественным волнением
(то, что находилось перед ним, было слишком необычайно), принялся
внимательно рассматривать неподвижное обнаженное тело.
Чем дольше он смотрел, тем более волновался. Люций был прав - зрелище
не могло не поразить воображение.
Владилен хорошо помнил, как три года тому назад по приглашению Люция
он вместе с Мунцием прилетел в лабораторию, чтобы взглянуть на труп,
пролежавший в гробу почти две тысячи лет. Он видел тогда почерневшую от
времени сухую "мумию", в которой не было ничего, что при самом горячем
желании можно было бы назвать "живым". У обычных покойников в течение
довольно долгого времени сохраняется общий внешний вид живого человека.
Особенно кожа и волосы молчаливо говорят о том, что в мертвом организме еще
есть жизнь. Здесь же, в этом трупе, извлеченном из могилы, все было
безнадежно мертвым. Даже волосы на голове казались окаменевшими, тронь их -
и они разломятся.
Прошло три года. И вот тот же самый труп снова находится перед глазами
Владилена.
Тот ли?...
Против воли закрадывается сомнение - не хочет ли Люций подшутить над
ним, выдавая недавно умершего человека за того извлеченного из
двухтысячелетней могилы?..
Куда делись чернота пересохшей кожи и общий "каменный" облик мумии?
Так выглядят люди через несколько дней после смерти. Желто-восковая кожа
кажется даже розоватой из-за цвета жидкости, в которую погружено тело. Это
придает трупу "теплоту" жизни. Волосы не прилипают больше к черепу, они
"всплыли", и не надо никакого прикосновения к ним, видно и так - они мягки
и шелковисты.
- Волшебство какое-то! - Владилен встряхнул головой, точно все еще не
убежденный в том, что это зрелище он видит наяву, а не во сне. - В чем
дело, Люций? Что тут произошло? Когда я видел его три года назад, это был
несомненный труп. А теперь он почти что ожил.
Люций улыбнулся.
- Ну, это, конечно, сильное преувеличение, - сказал он. - Труп
остался, как и был, трупом. Но клетки кожи ожили, это верно, и отсюда
огромная внешняя перемена. Это результат трехлетнего непрерывного действия
излучения и питательной среды, в которой находится тело.
Владилен схватил его руку.
- Значит, вас можно поздравить? - спросил он. - Вы добились цели?
Люций покачал головой.
- Поздравлять пока еще не с чем, - ответил он. - О том, что сейчас
происходит с телом, мы знали раньше, чем начали работу над ним. Это
повторение старых опытов, только в большем масштабе в смысле времени.
Клетки наружного кожного покрова легко впадают в состояние глубокого
анабиоза и сравнительно быстро выходят из него. Нами доказано, что даже две
тысячи лет - недостаточный срок для того, чтобы клетки умерли окончательно,
то есть окончательно потеряли способность к обмену веществ. Вот и все. Это
еще не так много.
- Вы прекрасно знаете, что это не так, - раздался за ними чей-то
голос.
Люций и Владилен обернулись. Возле них стоял Ио.
- Рад вас видеть! - сказал он, протягивая руку гостю. - Каким ветром
вас занесло к нам? - и, не ожидая ответа, повернулся к своему товарищу: -
Откуда такой пессимизм, Люций? Ожили не только клетки наружного кожного
покрова. В чем дело?
- Я этого пока не вижу, - сказал Люций.
- Вы не верите показаниям приборов?..
- Я хочу убедиться в этом собственными глазами.
- Кто же вам препятствует это сделать? - Ио пожал плечами. -
Столкновение двух противоположных желаний. Вы знаете, Владилен, он
запутался. С одной стороны, ему хочется продолжать опыт и заставить все
клетки тела, как бы глубоко они ни находись, вернуться к жизни. С другой
стороны, не терпится вскрыть до и осмотреть, в каком состоянии внутренние
органы. Одно исключает другое. Вот почему наш Люций в столь мрачном
настроении.
Люций улыбнулся.
- Но ведь и сам Ио не в лучшем положении, - сказал он.
- Я слышал, что вы добились согласия на анатомирование тела, - сказал
Владилен.
- Да, конечно! - иронически ответил Люций. - Нам разрешили вынуть
мозг. А если говорить по-настоящему, то надо вынуть все органы тела и
работать над каждым из них в отдельности. Но тогда нечего будет хоронить.
- Ничего, Люций! - успокаивающим тоном сказал Ио. - Мы итак сделаем
немало. А может быть, добьемся, что нам разрешат и большее. Падать духом
нет оснований.
Люций вдруг заговорил горячо и страстно:
- Моральные принципы! Право личности на неограниченную свободу. При
жизни и после смерти. Результатом той работы, которую мы хотим произвести,
была бы победа над теми немногими болезнями, которые еще остались у
человечества. Такой результат оправдывает затраченные усилия и нарушения
моральных устоев общества.
- Я не принадлежу к числу тех, кто вас обвиняет в их нарушении, -
сказал Владилен. - Я считаю вас правым со всех точек зрения. Ваша работа
меня восхищает, и я был бы счастлив, если йог бы помочь вам. Я не медик и
не биолог. Но если вам нужен человек как рабочая сила, то располагайте
мною.
- Эх, молодость, молодость! - не то одобрительно, не то осуждая порыв
Владилена, сказал Ио.
- Спасибо! - ответил Люций. - Если время вам позволяет, поработайте с
нами. Дело всегда найдется.
- В таком случае считайте меня своим сотрудником, - весело произнес
Владилен.
- Мы вас переквалифицируем, - сказал Ио. - Из астронома станете
биологом. Из макромира перейдете в микромир. Поверьте, он нисколько не
менее интересен.

Глава третья
1
За завтраком в маленьком уютном домике, занимаемом Люцием и его
дочерью, разговор все время вращался вокруг тела Дмитрия Волгина и
проводимой над ним работы. Любопытство Владилена было беспредельно. Ему
хотелось узнать все сразу. Люций терпеливо отвечал ему.
- Что происходит с телом сейчас? - спрашивал Владилен. - Зачем оно
погружено в жидкость?
- Сейчас, - отвечал Люций, - как и все эти три года, идет процесс
пробуждения умерших, а точнее, приостановивших свою деятельность клеток
организма. Эта деятельность у живых клеток выражается размножением,
делением, обменом веществ с окружающей средой. Жидкость, которую вы видели,
это особый питательный раствор, проникающий в поры, и сейчас он заполняет
всю внутреннюю полость тела. Этот раствор, который представляет собой
идеальную среду для стимулирования жизненных процессов, мы систематически
обогащаем. Он называется "владилин" и синтезирован триста лет тому назад
великим биологом и химиком, которого, как и вас, звали Владиленом. Вы
можете увидеть его бюст в первом этаже нашей лаборатории. Этот ученый всю
жизнь работал над вопросами разложения тканей и оставил нам несколько
десятков прямо-таки чудодейственных препаратов. Самым замечательным из них
является препарат "В-64", о котором, если вы захотите, я как-нибудь
расскажу вам. Кроме раствора, мы применяем еще излучение. Вы видели
металлические рефлекторы вокруг тела?
- Да, конечно. Вы еще предупредили, что к ним нельзя подходить очень
близко.
- Вот-вот! С помощью этих рефлекторов тело пронизывается излучением,
заменяющим необходимую для восстановления жизни высокую температуру.
- А что это за излучение?
- Долго и трудно объяснять. Как-нибудь в другой раз. Согласны?
- Конечно согласен, - Владилен засмеялся, - Я и так злоупотребляю
вашим терпением.
- Нисколько. Так вот, излучение плюс раствор создают условия, при
которых клетки должны ожить - в том смысле, как я говорил, то есть начать
обмен веществ, если в них сохранилась способность к этому.
- Но ведь они уже ожили, - с удивлением сказал Владилен. - Почему же
вы говорите "должны"?
- Потому что я все время думаю о тех клетках, которые находятся внутри
тела, - Люций улыбнулся. - Вы видели его, так сказать, снаружи, внешне. Ио
считает, что и внутренние клетки также ожили. Показания приборов как будто
подтверждают его мнение. Что-то происходит, но что г. Никакой прибор не
заменит глаза и скальпель.
- Что вы намерены делать в ближайшем будущем?
- Пока продолжать нынешний режим, но без мозга. На днях, вынем его из
черепа. А тело останется в растворе. По нашим расчетам, должен настать
момент, когда все клетки тела вернутся к жизни.
- И тело будет живым?!
Люций пожал плечами.
- Что понимать под словом "живой"? - спросил он, точно ожидая ответа
от собеседника. - Как ни странно, на этот вопрос вес еще нельзя дать
определенного ответа. Клетки тела, может быть, отдельные ткани, будут
живыми, но организм в целом, конечно, останется мертвым, в том смысле, как
это понимается сейчас. Вообще для жизни многоклеточного организма
характерно взаимодействие всех его частей, создаваемое работой мозга и
нервной системы. Может быть, здесь проходит грань между "живым" и
"мертвым"? Для вас, биологов, эта грань стала настолько неясной, что часто
нельзя сказать, что перед нами - живое или мертвое. Для жизни организма,
называемого "человек", жизни разумного существа, требуется уже сознательная
работа головного мозга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48